Северус Снейп утверждён в должности директора Хогвартса Северус Снейп, долгое время преподававший зельеварение в школе чародейства и волшебства Хогвартс, поставлен сегодня во главе этого древнего учебного заведения. Это назначение стало частью некоторых изменений в штатном составе школы. После отставки прежнего преподавателя магловедения ее пост заняла Алекто Кэрроу, меж тем как брат, Амикус Кэрроу, стал профессором защиты от Тёмных искусств. — Я рад возможности оказать поддержку наичистейшим традициям и ценностям нашего чародейства…
Не дочитав, Драко быстро поднял взгляд к дате выпуска. — Северус, это… — Да. Это пока единственный экземпляр. Тираж будет выпущен первого сентября. — Кэрроу? Эти психованные брат с сестрой? — Да. — И какие будут твои действия? — Я постараюсь возобновить несколько утверждённых ранее декректов об образовании Долорес Амбридж, зная натуру многих слизеринцев. Тебе предстоит лишь следить, чтобы полукровок не запытали до смерти и не убили, — мрачно продолжил Снейп. — Опять же, чтобы ты понимал всю серьёзность проблемы, могу сказать с уверенностью, что в стены Хогвартса также зашлют Гиббона и Торфинна Роули. Это все имена, которые мне пока известны, — монотонно повествовал Северус, рассматривая манжеты своего неизменного чёрного сюртука. — А как же маглорождённые? — Снейп пристально посмотрел на крестника и прищурил чёрные глаза. — Как ты уже наверняка понял, я запрещу им появляться в школе. Яксли уже начал дело по их отлову. Он через Пия создал Комиссию по учёту «магловских выродков». Драко скрипнул зубами, но смог удержать холодное выражение лица. Северус говорил об этом так спокойно, хотя что удивляться — Северус Снейп всегда держал чувства под контролем, и Малфой старался вести себя так же. Все думали, что он копирует своего отца, но нет, он подражал крёстному. — Также будет глупо исключать студентов Слизерина. Надеюсь, их ты в силах сдержать? — переводя тяжёлый взгляд тёмных глаз, проговорил он. Драко какое-то время молчал. Он чётко понимал, что некоторых идиотов, как Крэбб, Гойл, Блетчли и Грэхэм Монтегю, будет сложно удержать от намерения калечить малышню. Уж Грэхэм точно не останется в стороне, тем более после случая с Исчезательным шкафом на пятом курсе. Как раз случившееся и натолкнуло Драко на идею, как провести в Хогвартс Пожирателей. — Да, — холодно молвил Драко. Его мозг судорожно работал, составляя план действий. Ведь Северус не собирался помогать, это и понятно — он вытаскивал малфоевскую задницу столько раз! В прошлом году, дав Обет матери, после нападения на Хогвартс мастерски помог избежать наказания Волдеморта от невыполненного убийства Дамблдора. Да и во время малочисленных совместных рейдов. — Безусловно, я буду помогать, но не во всём. Лорд начал меня подозревать, — словно прочитав мысли, подытожил он. Драко вздёрнул подбородок и в удивлении взглянул на Снейпа. — Что ты намерен делать? — Постараюсь убедить его в своей неиссякаемой преданности, — желчно выдал он и, пробежав глазами по крестнику, слегка прищурившись, спросил: — Как твои успехи в ментальной науке? — Я недавно практиковался на образцовом мешке дерьма, — многозначительно выгнул он бровь. — Было просто, Гордон даже не сопротивлялся, — Северус кивнул, давая понять, что уловил, о ком речь. — Тебе что-то о нём известно? — Только то, что он еле оклемался после пыток, и то, что Лорд недоволен им. Очень недоволен, — Снейп проницательно поднял брови, поймав странный взгляд блондина. — И, кажется, я подозреваю, кто поспособствовал такому стечению обстоятельств. Драко ухмыльнулся и слегка повернул голову, отводя взгляд. Ну ничего от цепкого чутья профессора не скроется. — Всё так, Северус, — согласился с догадками Драко. — Ты ведь знаешь меня, я очень люблю ломать людям планы. Уголок губ Снейпа дёрнулся в подобии ухмылки. — Осторожней выбирай методы своих поступков, Драко, у всего есть последствия. «О чём он? — увидев многозначительно поднятую тёмную бровь, подумал Драко. — Неужели догадывается, для кого я всё это сделал». Драко моргнул, прерывая зрительный контакт, и отвёл взгляд. — Спасибо за разговор, крёстный, — Драко встал из кресла и поправил пиджак. — Увидимся на собрании. Снейп кивнул и проводил Малфоя до камина пристальным взглядом.***
— Мистер Малфой, — испуганно проскрипел Том. — Что-то желаете? — Нет, — Драко вылез из камина и стряхнул с плеча зольную пыль. Он добрался до трактира с намерением скрыться на несколько часов в магловской части Лондона, пройтись и подумать. — Может быть, завтрак? — молвил старик, но, поняв свою ошибку, заискивающе поклонился и тявкнул извинение, боясь расправы. Его занюханный бар ещё находился в числе тех заведений Косого Переулка, кои пока не были разорены Пожирателями. «Вероятно, Горбин ляпнул Тому, что принимал меня в своём магазине в компании Пожирателей, — с досадой хмыкнул Драко. — Он меня боится». Грейнджер тоже боится. Чего стоит одна только её реакция, когда Драко подтвердил наличие клейма. Он не желал, чтобы Грейнджер испытывала страх по отношению к нему. Что бы она ни говорила тогда в ванной, она боялась его. Гермиона боялась, что он мог сделать с ней нечто ужасное, нечто непоправимое — насилие. Глупая, он намеренно уберегал её от этого. Почему? Ведь на это не повлияло его воспитание; отчасти да, но бо́льшим рычагом была симпатия. Парадокс, но Грейнджер ему нравилась, привлекала на уровне феромонов. «Это какой-то бред! — твердил Драко. — Но ведь тебе нравится идти наперекор отцовским устоям, верно? Ты ловишь своеобразный драйв, когда думаешь, как отреагирует Люциус, узнав об этом», — глумился внутренний голос.***
Драко вышел на оживлённую улицу. Мимо него сновали толпы маглов, озабоченных своими проблемами и суетой. Прогулки по магловскому Лондону имели определённую цель: отвлечь Драко от окружающей его боли, расслабить нервы и дать спокойно подумать. Здесь его никто не знал. Среди ненавистных маглов Драко был обычным прохожим, одним из тысячи, и ему это нравилось. Медленно шагая среди серой толпы, Драко обдумывал разговор с крёстным. Снейп что-то недоговаривал, умело орудуя фактами. Что он имел в виду, говоря о методах и последствиях. Несомненно, проницательный профессор догадался о причине разрушения планов не только Гордона, но и самого Волдеморта. Последствия. Конечно Драко знал, что они рано или поздно его настигнут, но только если его вычислят. Он был уверен почти на восемьдесят процентов, что это не произойдёт, ибо Малфои славились своей изворотливостью. Слова Снейпа напомнили о Грейнджер. Снова она в его голове! Почему он чувствует всё это, ведь Драко никогда не позволял себе приглядеться к ней! Бездумно свернув на Трафальгарскую площадь, Драко стал прокручивать в голове его с Грейнджер взаимоотношения. Испытывал ли он к ней ненависть? Нет. Скорее раздражение. Ненависть Драко считал слишком сильной эмоцией. Если отбросить навязанный приоритет чистой крови, то он все шесть лет воспринимал её как заучку, выскочку, опережающую по всем предметам; слишком гордую девчонку, подружку врага, нескладную лохматую пацанку, но никак не девушку. Обдумывая всё более тщательно, Драко пришёл к выводу, что она ему нравилась и раньше, толчок же к более ярким чувствам дала та встреча на пляже — он увидел её с другой стороны. Только раз, несколько лет назад на Святочном балу, Драко увидел Грейнджер другой. В тот вечер она удивила его, но монолитные устои семьи не позволили неправильным мыслям прокрасться в голову. После Драко и сам не заметил, как начал чаще смотреть в её сторону, проходить мимо и задирать Поттера и Уизли, унижать её — только для того, чтобы Грейнджер обратила внимание. Посмотрела большими карими глазами, вздёрнула узкий подбородок и гордо, дерзко и метко ответила на его оскорбление. Как раз таки с четвёртого курса он начал ловить себя на том, что задерживал на ней взгляд, на уроках неосознанно вслушивался в интонацию и тембр голоса. Всё больше замечал за собой злость не на принадлежность её к низкому социальному слою, а досаду по случаю их крепкой дружбы, что гриффиндорка дарит улыбки всем, кроме него, считая его недостойным мерзким слизняком. Всё это странное для него восприятие Драко легко купировал чувством предательства семейных ценностей. На пятом курсе Драко пользовался своим положением и принадлежностью к Инспекционной дружине, штрафуя сокурсников, упивался своей мнимой властью. Что касалось Грейнджер… Малфой старался её не замечать, но она упорно витала в его мыслях незримым и ненавязчивым призраком, сотканным из его желаний. На шестом же курсе ему было плевать на всех, кроме матери и собственной жизни. Драко никого не замечал. В тот год он варился в собственных амбициях, страхах и безысходности. И, казалось, Малфою удалось сложить нужной крепости фундамент своих чувств, но когда он разглядел в ней девушку, всё полетело под откос. И летит до сих пор. И теперь, прибыв на остров, чтобы быстро решить проблему и выполнить задание Лорда, он был намерен вернуть прежний статус семьи в его глазах и оградить мать от всего этого дерьма, ибо другого выхода просто нет. Но, как на беду, Драко в первый же день на острове встречает на пляже Грейнджер, которая априори не должна была здесь оказаться. Она настырно крутится рядом, как нарочно сближается с девушкой его лучшего друга и, драккл задери, постоянно попадает в передряги! Это очень злило. Драко крупно рисковал, помогая ей, но иначе не мог. Зачем? В ней ведь нет ничего особенного, но с каждым днём упрямая и гордая гриффиндорка всё больше его интересовала. «Что, чёрт возьми, со мной происходит? — думал Драко. — Я… скучаю? Нет, смешно! С этим нужно что-то делать! — растерянно размышлял он, без эмоций разглядывая народ. Он сидел на бортике фонтана и следил за суетой магловской улицы. — Необходимо выветрить Грейнджер из головы, пока не стало слишком поздно!» — медленно выпустив из лёгких воздух, он поднялся с бортика и пошёл в направлении Чаринг-Кросс-Роуд к пабу «Дырявый котёл». Он намеревался задержаться в Британии на неделю.***
За прошедшую неделю общими усилиями дом приобрёл уют. В комнатах стало намного комфортней, кухня сияла обжитостью и домашним теплом, шкафы были забиты различными продуктами, а дом заполнила приятная домашняя суета. Время близилось к обеду, и женская половина дома с удовольствием готовила на кухне. Практически все горизонтальные поверхности были заставлены овощами, фруктами и блюдами с мясом. Всё это принесла Элни по вежливой просьбе Кэрри. Гермиона сидела за столом и чистила яблоки, готовя их для выпекания фирменного яблочного пирога матери. — Миссис Грейнджер, передайте пожалуйста корзинку со специями, — шустро нарезая паприку, весело попросила Кэрри. — Зови меня Джейн, милая, — мягко исправила её миссис Грейнджер. — Не стоит так официально. — Хорошо, — пряча улыбку, ответила блондинка, принимая из её рук корзинку с небольшими баночками. — Миссис Грейнджер! — из глубин дома раздался голос Алекса. — Вас мистер Грейнджер зовёт. — Ещё один, — всплеснула она руками, убирая в холодильник завёрнутое в плёнку творожное тесто, — девочки, если я быстро не вернусь, позовите меня через час. — Хорошо, мама, — прыская со смеху, уверила её Гермиона. Она проводила взглядом мать и озорно взглянула на Кэрри. — Ты ей понравилась, а от Алекса она вообще в восторге, — счищая с сочного плода кожицу, рассказала Гермиона. — Да, знаю, — скрещивая руки на груди и опираясь бедром о стойку, улыбнулась Кэрри. — Твои родители такие душевные, тебе очень с ними повезло, — с лёгкой грустью проговорила она, следя через дверной проём за тем, как Алекс с помощью магии сдвигает мебель и расширяет кофейный столик, превращая его в обеденный. Намечался приятный семейный обед. Уловив смену настроения подруги, Гермиона приподняла бровь и вопросительно взглянула на Кэрри. — Что-то случилось? — Всё хорошо, не думай об этом, — быстро отмахнулась блондинка. — Эм… могу я тебе задать вопрос? — тихо спросила она, снова возвращаясь к процессу нарезания салата. — Конечно, — кивнула Гермиона, принимаясь нарезать яблоки на тонкие дольки. — Хочу сразу извиниться за то, о чём спрошу, — сконфуженно прошептала Кэрри, оглядывая помещение. Отбивные уже поспевали в духовке, картофель и закуски были готовы, осталось только завершить приготовление обеда. Кэрри медленно отложила нож и, опершись о столешницу, нервно закусила губу и нахмурилась. — Кэр, говори, в чём дело? — Гермиона начинала нервничать. — Ты помнишь события вечера после вечеринки? — выпалила подруга, старательно пряча глаза. Гермиона замерла с ложкой в руке, перемешивая дольки яблок с корицей и изюмом. Она думала об этом всю неделю, но так ничего путного не смогла вспомнить. В голове всплывали лишь какие-то смазанные и неясные силуэты, отдалённые звуки музыки — ничего нового. Чей-то голос над ухом, прикосновения. Ночами же ей снились очень откровенные сны с участием Малфоя, но это же не могло быть на самом деле, это просто её взбунтовавшаяся фантазия, которую подтолкнул случай в ванной. Как же хорошо, что Драко не было всю эту неделю, ведь если б он мелькал, то всё воспринималось бы сложнее. Не говорить же Кэрри о таких развратных снах, в самом деле! — Очень смазанно, Кэр. Честно, не смогу перечислить все события, — накрывая плёнкой миску с прекрасно пахнущей начинкой и убирая её в холодильник, ответила Гермиона. — А что, ты можешь мне рассказать? Кэрри как-то странно смотрела на неё. Взгляд был очень похож на тот, что был у подруги, когда они обе сидели в ванной. — Ну же, Кэр, говори, — умоляюще протянула Гермиона. Наконец хоть кто-то сможет пролить свет на то, что произошло в тот день. — Уверяю, я не буду на тебя в обиде за правду, какая бы она ни была. Кэрри с горечью посмотрела на Гермиону, кивнула, словно своим мыслям, и подошла к столу. Сев напротив, она нервно покусала губы и проговорила: — Тебя пытался изнасиловать Кайл. Бах! Гермиона замерла, не веря словам подруги. «Нет. Нет-нет-нет! Такого не может быть, это сон, простой кошмар!» — Что ты такое говоришь? — сипло прошептала она. Кэрри не на шутку взволновалась. От лица Гермионы вмиг отлила вся краска, глаза расширились. Возникло подозрение на потерю сознания. Кэрри дёрнулась к Гермионе, хватая её за плечо, предупреждая падение, но она качнула головой, выходя из секундного ступора. — Всё в порядке, Кэр. Я… в порядке, — та аккуратно отстранилась, готовая в любой момент броситься на помощь. — Расскажи, как всё было. — Может, не стоит? — Стоит. Я должна знать, ведь воспринимаю произошедшее как сон, а это не так! — чуть повысила она голос. — Поверь, мне нужно знать, для… для внутреннего равновесия, ведь я плыву в невесомости, разрываюсь, не понимая — где явь, а где сон! — протараторила на одном дыхании. — Кайл подмешал Вредящее зелье в экспериментальный эликсир и, по всей видимости, загнал тебя в кабинет Алекса. Прости нас, Гермиона, я и Алекс так виноваты перед тобой! — с сожалением прошептала Кэрри чуть не плача. — Я не думала, что Кайл способен на такое. Да, он дерзкий, бесшабашный, порою грубый, но чтоб так… Прости, — выдохнула она. — Всё… хорошо, Кэр, не расстраивайся. Я понимаю, он ведь брат Алекса, и… — Он ему не брат! — холодно выпалила она. — Он наёмник, которого отец Алекса купил для слежки за нами. Он, сволочь, втёрся в доверие, да ещё и Клер привёл. Она его сводная сестра, дочь новой жены отца. Ну… он так говорил. Эта вероломная парочка… гр-р! — рыкнула она в бессилии. — Мне очень стыдно, что мы, можно сказать, пригрели на груди клубок змей. Гермиона с сожалением слушала исповедь Кэрри. Подруге было тяжело и обидно оттого, что она доверяла таким гнилым людям, да ещё и своим вынужденным незнанием подвергла опасности другого человека. — Ну ничего, — с несвойственной ей желчью прошелестела она. — Кайл поплатился за то, что тронул тебя. Гермиона вскинула брови. «О чём она?» Видя удивлённые глаза подруги, Кэрри продолжила со злорадной ухмылкой: — Драко сильно его избил, я даже не ожидала. — Что? Малфой? — Да, он так его отделал! — с восхищением в голосе протянула Кэрри. Гермиона в удивлении глупо хлопала глазами. «Малфой не только укрыл в своём доме, но и постоял за мою честь? Не может быть!» — На него это так не похоже, Кэрри. Ни за что не поверю, что Малфой вообще способен замараться ради кого-то! — Гермиона, чёрт возьми, почему ты такая упрямая?! — резко вставая, громко возмутилась Кэрри. — Почему ты никак не хочешь признать, что человек может быть совершенно другим, что для кого-то он показывает одну сторону своего характера или личности, а для кого-то может быть совершенно другим? Я лично на своём опыте убедилась в этом. С аристократами это обычное дело. Их воспитывают совершенно в других рамках, нежели нас — детей из обычных семей, — уже тише продолжила она, совладав с эмоциями. — Их приучают к двуличию с пелёнок. Алекс и Драко совершенно в этом одинаковые. Ал всегда был холодным и жёстким с теми, кто не входил в его круг, но стоило в этот круг попасть мне, как я увидела его совершенно с другой стороны. Понимаешь… дети из таких семей очень замкнуты, они не видят ласки родителей, их воспитывают в очень строгих традициях. Поэтому они всегда держатся особняком, рядом с такими, как они, — покачала головой она и с нежностью взглянула Грейнджер в глаза. — Если такой человек, как Драко, тянется к тебе, то значит, ты для него особенная. Гермиона в удивлении слушала монолог Кэрри. Первыми, что она ощутила, прослушав доводы подруги, были шок и упрямое отрицание. «Нет, всё это неправда», — твердил разум. Гермиона очень сомневалась, что люди могут измениться за такой короткий срок. Но подсознание шептало, что, будь это неправдой, Малфой бы палец о палец не ударил, да что уж там, он бы помог поганцу… Внезапно в голове прояснилась смазанная и непонятная до этого момента сцена: Гермиона стоит на улице, напротив — Малфой, придерживает её за плечи. Она чувствует крайнее удивление с толикой раздражения. Весь вид Малфоя показывает, как он раздражён: лицо напряжено, плечи расправлены, губы нервно сжаты, словно сдерживает свои эмоции из последних сил. Подождите, что он говорит? Он что-то говорит… Гермиона обхватила ладонями голову, пытаясь выудить из смазанного гудения слова… «…Что ты себе позволяешь? Какого драккла ты с Гордоном?..» Есть! Получилось! Напрягая память ещё сильнее, Гермиона закусила губу, ибо в висках противно закололо. «…Захотелось острых ощущений? Захотелось сравнений? Так вот что, девочка моя, я не позволю делать из себя дурака! Ты поняла меня?» — эхом раздавался холодный голос Драко. Гермиона едва слышно замычала, силясь вспомнить ещё. Кэрри что-то обеспокоенно спросила, наклонившись к ней, но Грейнджер покачала головой, намереваясь вспомнить что-то ещё. «Идиотка! Если бы я хотел тебя унизить, то не стал бы мешать Гордону… я бы мог понаблюдать за твоей экзекуцией, если бы захотел!» Коротко вскрикнув, Гермиона распахнула глаза, встречаясь с испуганным лицом Кэрри. Сердце быстро стучало в висках, голова раскалывалась. Лицо подруги расплывалось перед глазами, она что-то взволнованно говорила: — …слышишь меня, Гермиона?! У тебя кровь! — она моргнула раз, другой. В голове прояснилось, боль в висках понемногу стихала; после внезапного и странного приступа осталось только тяжёлое дыхание. Гермиона машинально прикоснулась к носу и взглянула на пальцы. На подушечках была кровь. — Держи, — протягивая несколько салфеток, взволнованно прошептала Кэрри, — наклони голову, вот так. Что ты вспомнила? Гермиона прикрыла глаза и прижала салфетку к лицу. Получается, Кэрри поняла, что с ней произошло… — Я… — гнусаво прошептала Грейнджер. — Я вспомнила то, что говорил мне Малфой. На улице у клуба. — И? — присев на корточки рядом с ней, спросила Кэрри. — Он… он беспокоился обо мне, — дрогнувшим голосом продолжила Гермиона. Внезапно захотелось заплакать. — Что мне делать, Кэр, я… я не могу поверить, что он способен на такое, ведь он всю жизнь меня унижал! — шмыгая носом, Гермиона постаралась сдержать эмоции. — Сердцем я понимаю, что он помогает мне, а разум твердит о корысти и выгоде с его стороны. Не знаю, чему верить… — Тише, тише. Я понимаю, просто не отталкивай, ведь он старается. — Но его поступки иррациональны! Как вообще можно так измениться за столь короткое время?! — Может, он не менялся, а всего лишь скрывал эту часть себя? — Кэрри погладила её по плечу и обняла. — Всё, моя хорошая, успокойся, — поглаживая ей волосы, прошептала она. — Пообещай мне, что больше не будешь терзать свой мозг, пытаясь вспомнить то, что заставил тебя забыть яд. Это очень опасно! Гермиона лишь кивнула, не в силах что-либо сказать. Её била мелкая дрожь, спокойствия не добавляло и осознание того, что Драко не всё равно, что с ней происходит, — он был так зол… «Какой же всё-таки сложный человек этот Малфой, — думала Гермиона, вытирая остатки крови с лица. — Что же поспособствовало таким переменам в узконаправленном мировоззрении?»***
Позже, чуть успокоившись, Гермиона с улыбкой заваривала для отца послеобеденный чай. Вкусно пахло яблочным паем, а на душе наконец было спокойно. Как же она была рада, что мать полностью пришла в себя и повеселела, а отец уже мог вставать с постели. Гермиона с радостью наблюдала, как он быстро идёт на поправку: бинты были сняты, синяки на груди сходили, плечо заживало. — Милая, давай я отнесу, — раздался нежный голос матери, когда Гермиона взялась за поднос. — Не стоит, мам, я сама, — улыбнулась Гермиона и прошла мимо Джейн. В коридоре она встретилась с Кэрри, та держала в руках большую плетёную корзину с высохшим бельём. Они кивнули друг другу, и блондинка пропустила её к лестнице. Гермионе было приятно, что подруга не брезгует заниматься домашними делами лично, не привлекая к этому домовиху. В который раз она удивлялась, что такая девушка, как Кэрри, может с удовольствием хозяйничать. Поднявшись на второй этаж, Гермиона вошла в выделенную родителям спальню. Отец полусидел в постели и читал книгу. — Интересная? — подала она голос, отвлекая отца. — Да, дочка, вполне, — улыбнулся он и тепло посмотрел на Гермиону. — Ну что ты, родная, не стоило тащить поднос наверх, я бы спустился, — посетовал Алан, быстро откладывая книгу в сторону. Он принял из её рук поднос с чайной парой, чайником и тарелкой с большим куском яблочного пирога. — Какой замечательный аромат, слюнки текут! — Да, мы старались для тебя, — тихо ответила она, не сводя с него глаз. У Гермионы просто в голове не укладывалось, что, если бы они помешкали хотя бы час, папа мог и не выжить. «Мерлин! Как же я благодарна ребятам! — растрогалась она, но силой воли удержала эмоции в себе. — Как мне им отплатить? Что сделать такого, что будет равносильно их поступку?» — Гермиона, что с тобой? — обеспокоенно спросил Алан, отпивая глоток ароматного чая. — Пап, мы можем поговорить? — Конечно, дочка! — после секундного молчания откликнулся он. — Что тебя беспокоит? — Алан приподнял поднос и отставил его на прикроватную тумбочку, протянул к своей дочурке руки, подзывая к себе. Гермиона слегка улыбнулась и залезла к нему на постель, легла рядом на одеяло и прижалась к отцовской тёплой и родной груди. Так было всегда, когда им двоим наедине требовалось поговорить о чём-то сакральном. Отец понимал её практически с полуслова, и это Гермиона до безумия ценила и любила. Между отцом и дочерью были общие секреты от матери. Джейн была не такой мягкой, как отец, и поэтому часто не понимала её. Алан же всегда поддерживал, был другом и родителем в одном лице. Такие в какой-то степени разные родители воспитали в Гермионе гибкость в общении с другими людьми, умение подстраивать характер, они научили доброте, состраданию, справедливости и храбрости принимать всё, что преподнесёт жизнь. — Папуль, помнишь наш непростой разговор перед отъездом? — Алан напрягся, Гермиона почувствовала это щекой и плечом — отцовская здоровая рука заботливо обнимала её за плечи. — Да, — осторожно подал он голос. — всё-таки ты не откажешься от своей затеи? — Нет. Только вот мама ни в какую не хочет соглашаться. Пойми, я не собираюсь обманом стирать вам память… — Я понимаю, Гермиона, но мы твои родители, — спокойно прервал он её. — Вот поэтому я и должна это сделать, — уткнувшись носом в родную грудь, прогнусавила Гермиона. Она с наслаждением вдыхала драгоценный запах, пытаясь впитать его в себя и запомнить на долгие годы. Было очень больно осознавать, что, если она не выживет в этой проклятой войне, любимые люди даже не будут знать о том, что у них была дочь. — Я хочу уберечь вас от опасности, — дрогнувшим голосом прошептала она. Подняла голову и положила подбородок на тыльную сторону своей ладони. — Я не хочу вас потерять. Алан несколько секунд мягко смотрел в такие же, как у Джейн, тёплые карие глаза, потянулся и прильнул сухими губами ко лбу своей девочки. Он знал веские причины такого поступка, но никак не хотел терять свою принцессу, единственную дочь. — Хорошо, — молвил он, поглаживая её мягкие пушистые волосы. — Я поговорю с мамой. Гермиона вымученно улыбнулась и с облегчением вздохнула. Устроилась поудобней на груди своего отца и прикрыла глаза. Алан снова взял початую книгу и раскрыл на недочитанной главе. Спустя несколько минут обволакивающего спокойствия и шелеста страниц раздался лукавый голос отца: — Гермиона, а расскажи-ка мне о том мальчике, который тебе помогает, — Грейнджер непроизвольно вздрогнула. «Кто ему рассказал?» — Он такой обходительный, воспитанный. — «Ясно. Значит, мама». — Ничего интересного, просто слишком назойливый однокурсник. — М-м-м, — протянул Алан. В его голосе ясно слышалось веселье. — Это тот, который, образно говоря, дёргал тебя за косички в школе? — Да, папа, это он. — Александр сказал, что тот юноша внёс немалый вклад в то, чтобы вытащить нас из отеля. Он даже память стёр тому паршивцу, что ворвался к нам в номер. Гермиона распахнула глаза. «Малфой стёр Кайлу память? Когда?» Она приподнялась на локтях и пристально посмотрела отцу в глаза. — Да, Гермиона, я сам удивился, ведь ты мне всё про него рассказывала. Может, он обижал тебя из-за того, что ты ему симпатична? — Я? Этому заносчивому снобу? — удивлённо фыркнула она, ложась обратно на родное плечо. — Пап, только вот ты ещё не начинай, прошу тебя. — А что, много кто об этом говорит? Гермиона не ответила, она нахмурилась при упоминании Малфоя. Сначала Алекс, потом Кэрри, теперь ещё и родной отец навязывают ей мысли о нём. Почему все так упорно хотят, чтобы Гермиона увидела в холодной змее тёплого человека? «Нет, Малфой был человеком и доказал это, — улыбаясь своим мыслям, обдумывала она. — Даже очень тёплый и так целуется… — слегка встряхнув головой, отогнала неправильные мысли. — Где он сейчас?» Драко не появлялся уже неделю. Алекс ничего не говорил, но и волнения не выказывал, что говорило — с однокурсником всё в порядке. На ум пришло воспоминание о поцелуе, сказанные Малфоем слова, и губы её дрогнули в улыбке. Появилось желание снова увидеть его, поговорить. В какой-то степени Гермионе даже не хватало их перепалок, колючих взглядов и заедливых фразочек. К удивлению, улыбка расплылась шире. Это было очень странно для неё. Откуда всё это могло взяться, если все шесть лет она чувствовала к Малфою только неприязнь, а он и того больше — ненависть? Гермиона так старалась убедить себя, что чувствует к нему только негатив и недоверие, а тут на душе стало тепло и спокойно. Внезапно грудь заполнила необъяснимая тоска. Это было иррационально и странно. Она ведь не может по нему скучать. Не может переживать. После внезапного воспоминания, всплывшего в её сознании, Гермиона устроила допрос с пристрастием, намереваясь выведать у ребят всю правду. Сначала Алекс отнекивался, говоря, что это не его тайна. Но стоило Гермионе упомянуть случившийся приступ на кухне, а Кэрри это подтвердить, согласился рассказать что знает. Грейнджер было неприятно из-за этого своего рода шантажа, но отчаянное время требовало отчаянных мер. По словам Алекса, Малфой залечил последствия насилия, именно Драко попросил его стереть её родителям память и не стал обещать сделать это собственноручно, а честно сказал, что не сможет. Что странно, ведь если бы им двигала корысть, то он несомненно воспользовался бы возможностью и выставил такой козырь в обмен на свою свободу, но не стал её обманывать. Ещё и стёр Гордону память… Это вообще, по мнению Гермионы, из ряда вон… — Гермиона? — подал голос отец, вырывая её из вороха мыслей. Грейнджер слегка сжала его рубашку, показывая, что не спит. Говорить не хотелось. — Что бы ни случилось, помни: ты для нас особенная.***
Комната была залита приятным персиковым светом заката лондонского солнца. Драко только вышел из душа, попутно вытирая волосы полотенцем. Вздохнув, он отбрасывает махру на простыни и берёт с прикроватной тумбы часы. На циферблате было почти десять вечера. Собрание прошло быстро по сравнению с прошлыми сборищами. К удивлению, в этот раз даже никого не убили. В зарегистрированной на имя Стива Коверса комнатушке Драко навёл иллюзию комфорта. Когда он колдовал в первый день, в голове стояла та самая спальня из дома на острове. «Не из-за Грейнджер ли?» — прогнусавил внутренний голос. Драко гонит эту мысль, повторяя про себя, что она ничего для него не значит, она просто девчонка, которая подвернулась в неподходящее напряжённое время, а эта обстановка просто ему приятна, только и всего. Комната вышла относительно сносной. Коротышка Флитвик оценил бы это отметкой «Выше ожидаемого», но с огромной натяжкой. «Всё лучше, чем обшарпанная комната». Он бы мог снять номер в одном из многочисленных магловских отелей, но не хотел вызывать подозрение у Реддла. Посему и жил в этом клоповнике всю неделю. Глаза закрывались сами собой, Драко уже хочет упасть на подушки и забыться сном, как краем глаза замечает движение рядом с окном. В последних лучах догорающего солнца Драко видит Грейнджер. Она опирается о створки французского окна и смотрит на город. Солнечный свет проникает через шёлк рубашки, вырисовывая соблазнительные изгибы её хрупкого стана. Словно почувствовав взгляд серых глаз, Гермиона резко оглядывается и, мягко улыбнувшись, делает пару шагов вглубь комнаты. Она не говорит ни слова, пока медленно расстёгивает пуговицы, одну за другой, соблазнительно дразня своего зрителя. На её лице прячется игривая улыбка, карие глаза горят озорством. «Что? Как она здесь оказалась? Это не реально!» — Грейнджер, что ты тут… — он не договаривает, так как слышыт, как она тихо и медленно шикает, прикладывая тонкий палец к губам. Драко прищуривается и делает шаг к ней, но Гермиона дёргает головой и качает пальчиком, прося остановиться. Он думает, что Грейнджер с ним играет, и, конечно, принимает её правила. Если всё же она прибыла в Британию… Хм, почему бы и нет? Ему интересно, что может сделать эта застенчивая девчонка. Насколько она может отдаться своим желаниям? Тем временем Гермиона подходит к замершему Драко. Полы рубашки полностью распахнуты, она медленно стягивает её с плеч и, держа двумя пальчиками, отводит в сторону, демонстрируя гибкое, загорелое тело. Малфой ухмыляется краем губ и скрещивает на груди руки. «Грейнджер меня соблазняет… это интересно!» — Решила поиграть? — с усмешкой спрашивает он, но не успевает договорить. Грейнджер, встав на носочки, прикасается пальцем к его губам. — Тш-ш, сейчас слова лишние, — Гермиона пробегает кончиками пальчиков по подбородку, шее, ключицам и плечам, стирая капельки ещё не высохшей воды. Она так манит своей улыбкой, искрящимися страстью глазами. «Что происходит? — мелькает в голове Драко. — Это не похоже на Грейнджер». Но эта мысль улетучивается так же быстро, как и появляется, стоило мягким губам завладеть его ртом. Гермиона одновременно зарывается пальцами в его влажные пряди и притягивает голову для страстного поцелуя. Драко с восторгом чувствует её юркий язычок у себя во рту. Он обхватывает талию Гермионы и с силой притягивает к себе. Она, уцепившись за его плечи, обвивает ногами бёдра. Драко подхватывает девичье тело и опускается на кровать. «Уж теперь я трахну тебя, Грейнджер!» Малфой не замечает, как, но Гермиона быстро оказывается сверху. Она уверенным движением оглаживает его грудь, задерживает пальчики на особо ощутимых шрамах, опускается ниже по животу, к полотенцу, которое чудом ещё осталось на нём. Привстаёт и срывает ткань. Теперь Малфой совершенно обнажён перед ней. Хотя… его это ничуть не смущает. Он следит за действиями Грейнджер и ловит себя на мысли, что ему нравится, когда она такая. Такая раскрепощённая, неторопливая, страстная. Она снова седлает его и как бы невзначай трётся, вырывая у него рваный вздох. Лицо горит неприкрытой похотью: брови приподняты, в глазах играют бесенята, губа сладко закушена. — Грейнджер... — Но она снова не даёт ему завершить мысль, припав к губам. — Если не прекратишь болтать — я тебя свяжу, — шёпотом грозит она. Драко хмыкает и качает головой, сообщая, что это делать необязательно. Он обхватывает талию и, едва касаясь, проводит вверх к груди, поглаживает её через бельё и, заведя руки ей за спину, быстро расстегивает замок, высвобождая желанную плоть. Приподнявшись, Драко лижет правый сосок, ощущая языком, как он напрягается, превращаясь в маленькую, сладкую горошинку. Он снова обхватывает её талию одной рукой, притягивает ближе и безраздельно овладевает её грудью. Теребя большим пальцем сладкий бутон и целуя ложбинку меж грудей, Малфой слышит тихий смех, а затем чувствует пальцы в своих волосах. — Драко, — снова этот тихий голос. — Посмотри на меня. Малфой поднимает глаза, не отрываясь от её сладкого тела. Она надавливает на плечи, заставляя лечь на простыни. Драко с неохотой, но всё же подчиняется. Гермиона пробегает пальцами по плечам и, немного привстав, отгибает свои трусики, прижимается к твёрдому члену. Драко, восхищённый её смелостью, прикусывает губу и пытается обхватить её бёдра, чтобы задать правильный темп, но Грейнджер берёт его запястья и с силой опускает на подушки. Драко немного удивляется тому, какая сила всё же может скрываться в таком маленьком и хрупком теле. — Подожди, малыш, тебе будет больно. Давай лучше я. — Нет, я хочу сама, — немного резко отвечает она. Её голос неуловимо меняется, становится чуть грубее, но Малфой списывает это на возбуждение. Сначала Гермиона трётся влажным лоном о его член, но вскоре Драко чувствует головкой мягкие складочки, а потом и её крышесносную тесноту. В комнате раздаётся громкий выдох, а затем протяжное мычание. Они одновременно реагируют на соединение тел. Драко прикрывает в экстазе глаза. Гермиона обволакивает его так сладко, так плотно и жадно, что перехватывает дыхание. — Иди сюда, — хрипит Драко, применяя немного силы, чтобы побороть шутливое противостояние. Гермиона шкодливо ухмыляется и качает головой, делая движение назад, тем самым вырывая из груди Драко стон. Сама же чуть хмурится и соблазнительно прикусывает губу. — Отпусти губки, моя очередь их терзать. Грейнджер приятно и тихо смеётся и тянется навстречу, но, едва прикоснувшись к губам, отстраняется. Драко не выдерживает и обвивает её талию, мягко, но быстро заворачивая руки за спину, удерживает за запястья, захватывает зубами нижнюю губу и медленно тянет. Одновременно приподнимает её на себя и впервые полностью в неё погружается. Драко распахивает глаза и видит болезненную гримасу на лице Гермионы. Она жмурит глаза и втягивает носом воздух. — Вот так, — шепчет Драко, наращивая темп. Как же, блять, ему этого не хватало! — Дыши, детка, расслабься. Гермиона ничего не отвечает, лишь опускается на спину, позволяя Драко взять полный контроль. Его девочка настолько мягкая, бархатистая и влажная изнутри, что Драко едва себя сдерживает. Он наконец-то в ней, чувствует каждую складочку, каждую истекающую желанием стеночку. Как она растягивается под его напором. Да, это восхитительно! Драко подхватывает её за талию и приподнимается, садясь на постели, Гермиона же сексуально выгибает спину, меняя угол проникновения. Раскидывает руки по обе стороны от себя и томно прикрывает глаза. Драко уже ничего не замечает, он поглощён своим желанием и ощущениями, звуками её стонов и чувством всепоглощающего триумфа. Он добился того, чего так жаждал, взял её, и теперь гордая, упрямая девочка только его! Он сделал её своей и теперь никому не отдаст! Не вытерпев медленного, но ровного темпа, Драко наклоняется, всасывает сладкую ягодку соска и увеличивает темп, буквально натягивая податливое тело на себя, вторгается сильнее с каждой секундой. Он чувствует напряжение её мышц, ощущает нежные пальчики на своих плечах и руках, как они сильнее начинают скрести по коже, как тело содрогается в предоргазменных спазмах. — Да, Грейнджер… — зарычал он, предчувствуя скорый взрыв… Секунда. И Гермиона замирает, но не издаёт ни звука. Не так, как в прошлый раз. Что-то не так. — Гермиона? — с придыханием спрашивает он, но продолжить не может. Всё замерло; казалось, и время застыло. Драко не может пошевелиться, лишь громко и надрывно дышал. «Что происходит?!» Внезапно Гермиона медленно поднимается. Её ладонь нежно соскальзывает с левого плеча и останавливается на предплечье. — Милая, всё хорошо? — не выдерживает Малфой, но она молчит. Глаза закрыты, лицо спокойно. Гермиона мягко улыбается и едва слышно шипит: — Noli cedere, Noli cedere, Noli cedere… Она резко запрокидывает голову, и выгибается, и через секунду с силой хватает Драко за предплечье, впуская в кожу острые ноготки, царапая по метке. Боль пронзает руку, жгучий спазм заставляет мышцы сократиться и сильнее сдавить ладонь, оставляя на её бедре синяки. Драко в крайнем удивлении смотрит сначала на руку, потом на Гермиону и властно произносит: — Отпусти. В этот же момент Гермиона опускает подбородок и склоняет голову набок, всё так же не открывая глаз. По комнате раздаётся перекатистый грудной смех, от которого бегут холодные мурашки. — Ни за что… — шипит она, резко размыкая веки и углубляя ногти в кожу. — Никогда, ты мой! Горло сковывает спазмом при вдохе. Драко пытается оттолкнуть её, но не может. Грейнджер оказывается настолько сильна, что сумела прижать коленом правую руку и сомкнуть пальцы на его шее. Малфой распахивает глаза шире, чувствуя, как её тонкие пальцы сдавливают сонную артерию. Он смотрит в лицо хрупкой девушке и не узнаёт в ней Гермиону, Драко не в состоянии оторвать взгляд от налитых багряной тьмой глаз.