They say every sin will have a thousand eyes

Элль знает, что умрёт. Так или иначе, но исход предрешён. Печальные последствия дурацкой воли Вселенной. Когда Элль впервые встречает Гэбриэля Грэя это очередное задание от Компании. Этим людям и её отцу в частности плевать, что человек, к которому она должна втереться в доверие оказался её чёртовым соулмейтом. Когда она вытаскивает Гэбриэля из петли и тот, наконец, открывает глаза, Элль тонет в этой бездне и слышит перезвон долбанных колокольчиков. Её будто электрическим импульсом пробивает и дело вовсе не в её способностях. Гэбриэл смотрит на неё растерянно, словно поверить пытается, что его кто-то решил спасти. — Подумать только, Элль. Вы же появились неоткуда, словно ангел, — говорит он и робко улыбается. «Наивный. Случайностей в этой жизни не бывает», — думает она. Но говорит что-то о поломке (причиной которой она стала сама) своих часов. У него тихий голос и тягуче-нежный взгляд, дурацкий джемпер поверх рубашки и очки, которые ему совсем не идут. Когда он, засунув руки в карманы и неловко преступая с ноги на ногу, приглашает ее к себе на обед в благодарность за спасение, она не может сдержать ответной улыбки и соглашается, стараясь не думать о том, что по всему его дому установлены камеры. Распрощавшись с Грэем, она идёт к незаметному фургону на противоположной стороне улицы. Ной, её напарник говорит что-то о потрясающей актёрской игре, а Элль лишь возмущается: «Почему бы просто не схватить его и всё». Незачем ему знать о том, что это и не игра уже вовсе. Ничем хорошим это всё равно не обернётся. По телу растекается приятное тепло, когда Гэбриэл на следующий день рассказывает ей о своих способностях, хоть знает её всего ничего. Д о в е р я е т. Признается, что ему никогда ни с кем не было так хорошо и спокойно как с ней. Делится своими страхами. Гэбриэл всего лишь хочет быть понятым и Элль знакомо это чувство. Её тоже никто никогда не понимал, не смотря на все её старания. И когда он говорит о своей почти неконтролируемой жажде забирать чужие способности, жизни, у неё сердце кровью обливается, потому что именно этого и хочет от него Компания. И это именно то, что она должна сделать. — После вчерашнего… После встречи с тобой… Мне кажется, что может быть не надо быть особенным, может быть я снова стану просто Гэбриэлом. Она видит в карих глазах своё отражение и хочет забыть про все протоколы и просто рассказать ему правду. В ушах гулко отдаются удары сердца, а лицо заливает румянец, словно она маленькая девочка, которой понравившийся мальчик признаётся в любви. — В том списке полно людей со способностями, — говорит она позже Беннету. — Давай займёмся ими. Не думаю, что он захочет снова убивать. — Мистер Грей убийца, Элль. Это точно известно. И нам нужно увидеть, как он убивает, — Ной непреклонен. — Как на счёт этого, — говорит он, ткнув наугад пальцем в список. — Познакомь Грея с мистером Зайтлоном. Элль не слушает. Хочет, послать к чертям Компанию и приказы. Почему она должна жертвовать своим счастьем? — Я не буду этого делать, — Ной смотрит на неё какое-то время, а потом его губы растягиваются в приторно-сладкой «понимающей» улыбке. — Он тебе нравится, верно? Какая прелесть, — тянет он с издёвой, когда Элль отводит глаза. — Считаешь его милым? Элль только сейчас осознаёт, насколько сильно ей не нравится Ной Беннет. Он говорит о том, что у них приказ и если она не станет его выполнять, то тогда она сама по себе. «Один из них; один из нас» — таково непреложное правило Компании. Элль знает, что это значит. Быть не одной из них можно только по ту сторону камеры или с пулей в голове. А Ной выстрелит, она не сомневается. Пытаться обмануть своего соулмейта значит подписать себе смертный приговор, но и это Элль осознаёт слишком поздно. Когда она приводит к Гэбриэлу Тревора Зайтлона, она чувствует, как рёбра стягивает первый побег клематиса и распускается первый звездообразный цветок. Она бросает что-то про то, что у неё есть идея и просит ждать её в гостиной, а сама бежит на кухню. Элль чувствует, как острые лепестки скребут горло. Она корчится от боли и сплёвывает соцветие. Тёмно-синий цветок окрашен кровью, которую она дрожащими руками смывает в раковину. Тревор совершенно неинтересен, но она старательно натягивает маску восторга и строит из себя впечатлённую куколку. Элль изо всех сил пытается не замечать мрачный взгляд Гэбриэла и мысленно просит его не верить ни одному её слову. Но очередной её возглас прерывают слова Гэбриэла. — Думаешь, он такой особенный? Спорим, он так не может, — и одним взмахом, с помощью телекинеза прижимает Тревора к стене. Элль страшно. Она видит в глазах Гэбриэла что-то тёмное, что с каждой секундой ширится, разрастается и в следующее мгновение заполняет собой всё. Её просьбы остановится он, словно не слышит и тогда она выпускает в него сверкающий электрический заряд. Он сбивает его с ног, а шок и неверие с которым Гэбриэл смотрит на неё, будто выбивает почву из-под ног у неё. В следующую секунду она отлетает в сторону, а невидимая сила прижимает её к полу. Гэбриэл уже успел подняться на ноги и Элль кажется, что теперь он убьёт и её. — Убирайся, — кидает он презрительно. Элль не надо повторять дважды. Она бежит что есть силы и вылетает на дорогу, не обращая внимания на сигналящие машины. Там, в фургоне Беннет, он поможет. — Нельзя же так! Беннет, надо его остановить! — выдыхает она, едва добежав до фургона и открыв дверь. — Просто невероятно… Он же добирается до мозга! — восклицает вместо этого Ной. И Элль на мерцающем мониторе видит руки в крови, забрызганную рубашку и испуганные глаза Гэбриэла, когда он понимает что натворил. Ей дурно, когда камеры показывают Тревора со снятым скальпом и лужи крови на полу. Она медленно сползает по стенке фургона и тихо всхлипывает. Плети клематиса сжимают рёбра всё туже. Спустя неделю они уже охотятся за Сайларом, серийным убийцей, которого не может остановить ни полиция, ни они. Компания бросает на это все силы, но результат равен нулю. Каждый раз, открывая сводки новостей, Элль натыкается на очередную жертву Гэбриэла. — Нет больше Гэбриэла, — говорит она тихо и ещё тише добавляет. — Ты постаралась на славу. Грудную клетку с каждым днём оплетает всё больше лиан. Элль чувствует, как бритвенно-острые лепестки режут лёгкие. Электрические разряды, которые она пропускает сквозь себя в надежде сжечь дотла ненавистные цветы, не помогают. Она и не удивлена даже, это её наказание. За то, что собственными руками толкнула свою вторую половину в бездну. Наказание за каждую жизнь, что он отнял. В следующий раз она видит его в лаборатории Компании и с трудом узнаёт. Очки и нелепые кофты давно в прошлом и Элль не может не признать, что ему идёт чёрный цвет. И с тоской понимает, что ей совершенно не важно, кем он является Гэбриэлом или Сайларом. Но первого она уже потеряла, а второй опасен для всех, в том числе и для неё. Поэтому она пытается его остановить. Попутно спасает жизни троих человек, на которых ей, если честно, плевать. Мохиндер один из них и он искренне её благодарит. Она бы порадовалась, вот только Сайлар всё ещё на свободе. А спустя пару недель она находит своего отца со вскрытым черепом. Способность Бишопа старшего — превращать металл в золото, но Сайлару не нужно золото. Элль уверена, что это месть. Боль переполняет каждую клеточку её тела, теперь ей наплевать даже на путы стягивающие рёбра, на каждый новый распустившейся цветок, который режет лёгкие. Если Элль встретит Сайлара снова, она уверена, что убьёт его. А Вселенная видимо не против, потому что устраивает им встречу в тот же день. Но свои силы она явно переоценила, даже при поддержке Ноя, у которого с Сайларом — как и у неё — теперь личные счёты, у неё нет шансов. После удара о стену у неё кружится голова, она пытается отползти, но тут же оказывается, прижата к полу. Она смотрит в его глаза и ничего в них не видит. Гэбриэла полностью поглотила личина Сайлара. Он вертит в руках пистолет, играючи, словно растягивая удовольствие. — Посмотрим, что умел твой дорогой папочка, — тянет он и спустя секунду, пистолет отливает золотом в искусственном свете ламп. — Ты убил его, — голос звучит слишком тихо, беспомощно. — Я многих убил, Элль. Твоими стараниями. «Ты станешь следующей», — видит она обещание в его глазах. Лоб обжигает острой болью и Элль не сдерживаясь, кричит. Её крик сопровождается мощной электрической волной, которая отбрасывает Сайлара к противоположной стене и, кажется, вырубает. Пятый уровень обесточен и по всему этажу слышатся щелчки открывающихся камер. Она смутно видит, как выбегают заключённые и теряет сознание. Она приходит в себя нескоро, а стоит открыть глаза, как на неё тут же обрушиваются воспоминания о том, что произошло. Элль видит в зеркале уродливый шрам рассекающий лоб ровной линией, но то, что творится внутри гораздо хуже. Ей трудно дышать, кажется, синие цветы и цепкие лианы скоро заполнят собой всё. Но больно сейчас вовсе не от них, чувство потери расползается внутри чёрной дырой. Пятый уровень теперь тюрьма для одного заключенного — Сайлара. Остальные же сбежали из-за неё, о чём незамедлительно напомнила Анджелла Петрелли. Теперь, когда её отец мертв, во главе Компании стоит именно она. А в услугах Элль они больше не нуждаются, о чём та незамедлительно ей и сообщает. Ток на кончиках пальцев искрит голубоватыми молниями и Элль чувствует, что больше не может его контролировать. Проведя всю жизнь в стенах Компании, она теперь лишилась не только работы и отца, но и дома. Последним оплотом остаётся Ной Беннет, больше не к кому идти. «Враг моего врага мой друг», — вспоминается Элль старая поговорка и ей кажется, что она подходит для её ситуации. До невозможности правильная дочурка Беннета соглашается лететь с ней в Нью-Йорк, где по слухам некая организация «Прайматек», может лишать всех желающих способностей. Это то, что сейчас нужно. Элль искрит по любому поводу, а при контакте с водой, теперь замыкает всё вокруг. Из-за неё они едва не терпят крушение и Элль, действительно, благодарна Клер за помощь. Уже у входа Клер перехватывает и отговаривает от этой затеи неизвестно откуда взявшийся здесь Питер Петрелли. Он «герой» и когда-то даже нравился ей, когда-то до Гэбриэла/Сайлара. Но Питер, как и прочие, видел в ней лишь глупенькую куклу. Такая девушка не может быть рядом, такой как она веры нет. И внутри вскипает ненависть и отвращение к себе, потому что всё это правда. Нет, она не может повернуть назад, слишком большой путь для этого проделала. Она уходит. Бежит в распахнутые двери «Прайматек» в надежде, что там решатся все её проблемы. Вот только вместо помощи её запирают в камеру, сковав для надёжности цепями. Питер оказался прав. Отчаяние прорастает в Элль синими созвездиями цветков клематиса. Всё время, проведённое там, сливается в один бесконечно тянущийся день и полнейшую агонию. Вокруг темно, свет проникает внутрь, только когда ей приносят еду или когда она создаёт на ладони светящийся электрический шарик. Она чувствует, как внутри кипит злоба, отчаяние и боль. Всё что она хочет — чтобы это, наконец, закончилось. И когда дверь в очередной раз открывается, Элль просто сжимается в комок и боится поднять голову. Но стоит ей это сделать, как тело парализует неверие вперемешку со страхом. Руки в цепях непроизвольно искрят голубыми разрядами. Густую и вязкую тишину нарушает лишь тихое потрескивание нарастающего электрического напряжения. — Ты… — шипит она, вкладывая в это слово всё своё презрение и ненависть. Цепи оттягивают руки, но она не обращает на это внимания. У порога застыл Сайлар и Элль, видя его растерянный взгляд, хочет истерично рассмеяться. Но вместо этого выпускает в него молнии. — Я убью тебя, клянусь! — кричит она срывающимся голосом. Всё что копилось столько дней теперь направлено на одного человека, и она не позволяет ему даже приблизиться, выпуская новые разряды. Почему они его отпустили? Как они могли отпустить этого убийцу?! Элль, кажется, что ненависть разъест её изнутри и то, что Сайлар не сопротивляется, злит её ещё больше. — Я не хотел убивать твоего отца, — говорит он тихо. Поднимается медленно, опираясь рукой о запертую дверь. Стоит там, куда его отбросило зарядом. — Я никого не хотел убивать. Ты ведь знаешь это, Элль. А Элль волком выть готова. Она так себя и чувствует: зверем в клетке. И она хочет закрыть уши руками лишь бы не слышать его слов, лишь бы не видеть в его глазах эту искренность. Вид почти мгновенно заживающих ран от ожогов на его теле вызывают новую волну злости. Ему будто и не больно совсем. — Ты чудовище! — пытается вырваться из цепей, но это ожидаемо бесполезно. — Я понимаю. Ты злишься. Тебя предали, — говорит он. — Ты однажды спасла мне жизнь, Элль, — добавляет уже тише. — Я спасла тебя, чтобы затем использовать, — зло бросает Элль, подавляя болезненные судороги, чувствуя, как в груди распускается очередное соцветие. — Знаю. И я прощаю тебя. Но и ты должна простить. Можешь выместить на мне всё. Ты знаешь, что я выдержу. И она делает это. Вкладывает в этот заряд всю боль, которая разрывает её изнутри. Элль видит, как плавится одежда и тут же вспыхивает, как уродливые ожоги расползаются по телу человека, с которым у неё должно было быть «долго и счастливо». И надеется, что после этого он просто убьёт её. Терпеть это уже становится просто невозможно. Вместе с последним зарядом тока её покидают и силы. Элль падает на пол, содрогаясь в рыданиях. — Чего ты ждёшь? Убей меня, — шепчет она. Умоляет. — Пожалуйста. Пусть эта боль пройдёт. — Я хочу, чтобы боль прошла, — говорит он, и голос его дрожит. — Но я не хочу убивать тебя. Гэбриэл, освобождает её от цепей. Она и не заметила, когда он оказался так близко. И когда он дотрагивается до её волос, испуганно сжимается. Элль смотрит в его глаза и не видит там больше ненависти и злости, лишь раскаяние и желание помочь. Она вдруг чувствует, что цепкие лианы обуглены и не сжимают больше сердце, не мешают дышать. Боль ушла. Становится так легко, что хочется смеяться. Элль видит в его глазах надежду, но она так быстро сменяется неверием, что ей снова становится страшно. Понимание происходящего приходит чуть позже. Когда Гэбриэл отнимает руку от её лица, на кончиках его пальцев вспыхивают голубоватые искры. Ток. Он смог перенять способность, не убивая. И Гэбриэл снова смотрит на неё, словно убедиться хочет, что это ему не привиделось, что весь кошмар наконец-то закончился. Поверить в это, действительно, сложно. Потому что, так не бывает, но надежда всё ещё теплится. И Элль улыбается. Получается медленно и как-то неровно, будто мышцы забыли, как это делается. Но это искренне и она говорит: — Попробуй выпустить молнию, — и после. — С хорошим учителем ты быстро это освоишь. — И этот учитель ты, Элль. Ты многому меня научила. Слова звучат тихо, но интонации, проскальзывающие в голосе, оказываются именно тем, чего не хватало всё это время. И они настолько поглощены друг другом, что не обращают внимания на открывшуюся дверь. Человек в дорогом костюме довольно улыбается, но Элль стоит только бросить на него взгляд, чтобы понять, кто это такой. Артур Петрелли, которого до этого момента считали мёртвым. — Я говорил тебе, сынок. Тебе лишь нужен правильный учитель. — Спасибо, отец. За всё. В этих простых словах Элль слышит искреннюю благодарность и от этого хрупкое счастье, которое только поселилось внутри идёт трещинами. Она достаточно времени провела изучая документы о Сайларе, бессонные ночи проводя за разбором бумаг. Элль не знает, кто отец Гэбриэла Грэя, но это точно не стоящий сейчас перед ними человек. «Как же так, Гэбриэл? Это ведь очередная ложь», — говорит её взгляд, который она перевести с Гэбриэла боится. С умирающей надеждой смотрит, но понимает. Он слишком ослеплён эмоциями, произошедшим. И тем, что, наконец, узнал кто его настоящий отец. Вот только «настоящий» оказался прогнившим до глубины души человеком, не щадившим ни свою жену, ни своих детей. Который жаден до власти, и Гэбриэл лишь оружие для её достижения, которым он успешно манипулирует. «Молчи и пусть эта ложь будет для него правдой. Только посмей сказать ему, девочка и я уничтожу тебя», — его взгляд впивается в неё тысячами иголок. Для человека, всю свою жизнь управлявшего сотнями людей, ничего не стоит сделать марионеткой одну маленькую девочку и одного сбившегося с пути мальчика. Он дарит Элль иллюзию прежней жизни. Она снова агент, а Гэбриэл её напарник. Всё могло бы быть хорошо, вот только её не покидает ощущение, что из клетки она так и не вышла. Ощущение, которое подтверждается, когда лёгкие снова пронзает знакомой болью, а губы окрашиваются в алый от крови. «Ты умрёшь, Элль», — шепчет на ухо Вселенная. — «Ты. Умрёшь». И Элль не сомневается. Очередную ложь Гэбриэл ей больше не простит. А Артуру Петрелли на её судьбу плевать и подавно. Если ослушается — убьёт не задумываясь.