Дар Темного ("Узы")

Ветер дул с обычной злобой. Беспрерывный колючий снег сорвался с неба, сузив пространство Карла до безжалостных объятий крепких рук. И хоть они согревали, останавливая кровотечение и затягивая раны, мир стал бесцветным и серым. Затуманенный взгляд прояснялся и Карл увидел стоящего в нескольких шагах темного колдуна. В ужасе бета отшатнулся, но упасть ему не дали, Абигель только сильнее прижал к груди. Теперь в Карле не осталось ни прежнего лоска, ни прежней самоуверенности. И дрожал он не столько от боли и холода, а от леденящего страха. Постепенно мужчина приходил в себя и смог расслышать слова, сказанные темным магом тому, кто так уверенно удерживал его на ногах. — Кевин через Зота приостановил веселье. Не волнуйся, твою Снежинку, да и Сеймана, это не коснулось. Затылок Карла тронул легкий поцелуй, затем прикусили мочку и горячо зашептали на ухо: — Я тебя оставлю ненадолго. Да что же такое! Успокойся! Сказал же — ненадолго. Карл с беспомощным отчаяньем вцепился в руки Абигеля. Костяшки тонких, изящных пальцев побелели от напряжения. Он поднял голову, стараясь поймать взгляд своего мучителя. — Не отдавай, не отдавай… прошу… Эта мольба хоть и была услышана, но осталась без ответа. Черная тень неясной формой отделилась от деревьев, вынырнула из белизны и очутилась рядом. Абигель, призвавший призрака, отдал ему Карла. — Оберегай до моего прихода, — отдал приказ и подошел к Никосу. В одно мгновенье они очутились возле колокольни. Ведьмак осмотрелся. Все люди были согнаны на центральную площадь. В панике они прижимались друг к другу, отцы держали плачущих детей на руках, кое-где полыхал огонь. В центре был вбит высокий шест, на котором висел один из жрецов. Вокруг шеста навален хворост. Никос замер наедине со своими мыслями. Луна, начинавшая менять свой цвет, медленно приобретая все более глубокий алый оттенок, замерла вместе с ним. — У меня есть хорошие новости. Вам всем пожелали удачи и счастья. И я собираюсь сделать все, что смогу, выполняя это желание. Так что удача, согласитесь, уже соблаговолила вам. А счастье… Разве это не высшее счастье — принять быструю и безболезненную смерть. Раздался глухой рокочущий гром. Огромный монстр из Царства призраков накрыл площадь. Одно мгновенье и в кипящей ледяной каше исчезли все.

***

Кевин проснулся от глухого грохота. И в этом отдаленном звуке таился какой-то первобытный, откровенный ужас. Омега втянул голову в плечи. Он не мог понять своего состояния, но было не просто страшно, а болезненно, жутко тоскливо. Он вдохнул побольше воздуха и медленно выдохнул, стараясь успокоиться. Тело била мелкая дрожь. «Надо потерпеть. Ты ведь уже взрослый, самостоятельный омега. Омега, встретившая свою пару. Это глупо и смешно испугаться какого-то звука, — обратился сам к себе Кевин, — и стыдно перед Никосом. К тому же, рядом Зот». Кевин встал с постели, но Зота рядом не оказалось, и ощущение непоправимого только усилилось. Что делать? Оставаться в доме не было сил. Кевин быстро нырнул в кожушок, надел сапоги и замер. Там, за дверью выл ветер. Юноша одним рывком открыл двери и тут же заслезились глаза. Холодно, очень холодно. Опустив пониже голову, Кевин сделал первый шаг и, преодолевая сопротивление ветра, стал пробираться знакомой тропой. Он сделал не больше трех шагов, как его схватили и прижали к себе. — Малыш, ты решил оставить меня? Никос… Отчаянье и страх исчезли без следа. Никос… — Нет! — возмущенно и обрадованно воскликнул Кевин, теснее прижимаясь к альфе. — Я просто Зота вышел искать. — Зот на охоте. Не будем ему мешать. Давай бегом домой… Никос выглядел уставшим. Он быстро зажег огонь в камине, сел в кресло и усадил на колени Кевина. Зарывшись носом в вихрастую макушку и вдыхая приятный запах молодого непорочного омеги, ведьмак спросил: — Ну, как дела? Чем занимался целый день? — Никос, — вздохнул Кевин, — я выходил из дому. Я с другом ходил попрощаться. — А ведь обещал… — Я с Зотом был! И мы быстро. — Не имеет значения. Обещал ведь, уже зная, что не выполнишь просьбу. Да? Кевин молчал. Никос приподнял лицо юноши и заглянул в виноватые глаза. — Иногда даже небольшое непослушание может привести к непоправимому. Это как высоко в горах. Порой, даже маленький камушек, сорвавшись с вершины, может спровоцировать грозный обвал. Ну, это было днем, а этой глубокой ночью, что заставило тебя искать Зота? — с улыбкой спросил Никос. — Мне просто стало страшно, — признался Кевин. — В следующий раз, когда станет просто страшно, позови меня. — А если ты будешь далеко, разве я докричусь? Никос поцеловал Кевина в лоб и совершенно серьезно ответил: — Кричать не обязательно, достаточно мысленно позвать и я услышу. Маг я или не маг?! Кевин счастливо рассмеялся и, уткнувшись в грудь альфы, приглушенно прошептал: — А я до тебя магов не встречал ни разу. А, правда, что вы пьете кровь живых существ и поэтому живете тысячу лет? А еще понимаете язык животных и можете дышать под водой, летать и… — Стоп-стоп, не все сразу. Это все я могу и даже больше. Вот и сейчас я хочу напиться чей-то сладкой крови! Никос легко поднялся с кресла и, сделав зловещее лицо, бросил Кевина на кровать. Он наклонился над мальчишкой, придавив его к постели своим телом. Кевин увидел, как во тьме блеснули клыки. — Ого! У тебя есть клыки! Можно потрогать? И не дожидаясь разрешения, Кевин осторожно дотронулся пальцем до острого клыка. — Откушу, — прохрипел Никос, посасывая пальчик, — какой сладенький. М-м-м-м… интересно, мой мальчик везде такой медовый? Так бы и съел. — Я и не знал, что маги… я думал, только кровь пьют, — выдохнул Кевин, подавшись к Никосу всем телом. — О нет, мой хороший. Мы очень привередливы. Нам подавай кровь девственников. — Я не девственник, я уже не девственник, — приглушенно смеясь, выдохнул омега. — Надо проверить! Вот это тут совершенно лишнее, — Никос шутливо поднял бровь и стал аккуратно раздевать его. Ведьмак резко перевернул Кевина на живот и слегка приподняв, стал целовать затылок, шею, опускаясь все ниже. Омега вздрогнул при первом же прикосновении, дыхание его участилось, стало шумным, а тело охотно отвечало на ласку. Кевин приглушенно охнул, когда Никос широко раздвинул ему ноги, и его язык стал ласково и настойчиво проникать все глубже. — О Никос… не надо… Прекрати, пожалуйста, прекрати… Кевин дернулся и стал извиваться, пытаясь выскользнуть, но ведьмак крепко держал его. — Тише! Все хорошо, мой мальчик. Такой сладкий, везде вкусный, не надо смущаться. Красивый, нежный мой. Люблю тебя, мой хороший, люблю… — О, Никос! — выдохнул Кевин. — Я тоже… Я так люблю тебя! Никос полностью сосредоточился на движениях своих пальцев. С какой-то болезненной нежностью он целовал шею, выступающие лопатки, вздрагивающую спину своему омеги. Перевернул его на спину и, наклонившись, внимательно всматриваясь в отрешенное лицо, вошел медленно и осторожно. Ведьмак на мгновенье замер, а потом начал двигаться неторопливо и лениво, продлевая сладостную пытку, пока Кевин не стал хрипло умолять: — Пожалуйста, прошу… Я не могу… быстрее… — Как скажешь, любимый. Темная сущность Никоса, зарычав, вырвалась из плена. Не сдерживая себя, со свирепым неистовством он стал двигаться грубо, сильно. Громко вскрикнув, Кевин вцепился пальцами в одеяло. Его сердцебиение участилось, и он поддался навстречу, резко выдыхая и прижимаясь к альфе. Переведя дыхание, ведьмак осторожно выскользнул из тела мальчишки, провел ладонью по шее, груди своей пары, задержался на животе, пальцы дернулись и нежно погладили бледную кожу. Никос выглядел немного растерянным, скрывая волнение, тихо спросил: — Ты себя хорошо чувствуешь? Тебе не больно? — Нет. Все хорошо… Глаза Кевина заискрились, он светло улыбнулся, отвечая Никосу и повернувшись на бок, погрузился в спокойный, крепкий сон.