...Мы о войнах мечтали когда-то, Но слишком красны Оказались после боя закаты, А нам так хотелось дожить до весны! Мой брат с холодным клинком, оставь Эту войну на потом, Давай скорее вернёмся в наш дом. Ты помнишь? Так светло было в нём! Мой друг, оставив клинок, Мы с тобой пройдём ещё сто дорог, Когда в нашем доме будут знать, что мы вернёмся, И что нас снова нужно ждать! ( Земля Легенд - Вернёмся)
Выехав из врат Форменоса, братья одновременно оглянулись. На стене виднелась одинокая фигура. Вцепившись руками в холодный парапет, Тьелперинквар смотрел вслед дядям до тех пор, пока они не скрылись в густом сосновом перелеске. В бору было ещё темно, косые лучи встающего солнца освещали лишь верхние части рыжих стволов, а по траве стелились рваные клочья тумана. Братья не торопили коней, предоставив им самим выбирать темп. Притихший лес постепенно оживал, наполняя дремотную тишину пением птах. Копыта лошадей мягко пружинили по земле, усыпанной опавшей хвоей и старыми шишками. Выехав из чащи к звонко журчащему ручью, феанариони спешились. Умылись и вдоволь напились воды. — Тебе снился Аман? — вдруг спросил у младшего Майтимо, вновь запрыгивая на спину своего вороного. — Снился, — согласно кивнул Макалаурэ. В Форменосе он нашёл одну из своих первых лир, но старший ни разу не услышал ни одной ноты. Да и с собой в Тирион Линдо почему-то не взял ни одного инструмента. — Часто. — Когда я был в плену, — Нельо огляделся. — Только воспоминания о нашем покинутом крае помогали мне не сойти с ума. Я переносился сюда душой и прекращал чувствовать боль. — В своих снах я тоже бродил по лесам вокруг Форменоссэ, но чаще всего мне снился один и тот же кошмар… — Я даже знаю, какой, — братья поехали вровень. — Споёшь? — Не могу, — Линдо покачал головой. — Я пытался. — Сорвал голос в садах Ирмо, когда искал меня? — Нет, торонья, это что-то другое. Как будто стальную удавку накидывают на горло. Странно, да? Должен бы сочинять одну песню за другой о нашем счастливом возвращении, — Макалаурэ вздохнул. — Не могу. — Сможешь. Ещё не время, — Нельо сжал ладонь брата в своей. — Я в тебя верю! — Если ты будешь петь со мной, брат! Помню, у твоей души в чертогах Мандоса очень даже неплохо это получалось! — Макалаурэ попытался улыбнуться, но вышла кривая усмешка. — Думаешь об отце? — Майтимо посмотрел младшему в глаза. — Да, — менестрель отвернулся и часто-часто заморгал. Соринка что ли в глаз попала. — Догоняй! — старший вдруг хлопнул Линдо по плечу, высылая вперёд своего вороного. — Кто последний, тот девчонка!***
Братья спешились у подножия Туны. Отпустили лошадей, предоставив им самим вернуться в Форменос, и подошли к Золотым Вратам. Тирион было не узнать, он очень разросся за время их отсутствия. У ворот, как обычно, дремали караульные. Кривые мощеные улочки взбегали вверх по склонам горы, пряча за густой зеленью садов маленькие и большие домики. Одни дома заставляли путника остановиться, разглядывая причудливые башенки и карнизы, другие сверкали красочными витражами окон. Никто из прохожих не узнавал, по крайней мере не обращал внимания на феанариони, и братья незамеченными поднялись на вершину Туны, где по-прежнему возвышался маяк, а вокруг него раскинулся огромный парк. Вышли на центральную площадь, где всё также взлетали высоко вверх струи фонтана, завораживающего своей изысканной красотой, а широкие ступени мраморных лестниц вели к парадному входу во дворец Нолдорана. — Нельо! — чьи-то руки крепко обняли старшего сзади. — Амбарусса! — Майтимо с радостным смехом попытался обернуться и вытащить из-за спины одного из младших. Смолк и застыл мраморной статуей. Перед ним стоял тяжело дышавший после быстрого бега Финдекано. Его глаза светились от счастья. — Наконец-то! — А моих никого не видел? — Нет, Руссо, вы с Макалаурэ первые! — кузен прижался к груди Нельо. — Я так ждал, так ждал! Я так рад вас видеть! — Я, наверно, пойду, — менестрель провёл рукой по плечу старшего брата. — Погоди, Линдо! Куда ты? — Навещу матушку. Финдекано, дед всё ещё в Мандосе? — Да, — кивнул тот, вцепившись в Майтимо и не решаясь отпустить, как будто боясь, что кузен вновь исчезнет в чертогах Небытия. — Вы первые. — Хорошо, Линдо, иди, — Майтимо коротко кивнул брату и, вновь обернувшись к другу, с улыбкой хлопнул его по плечу. — Ну здравствуй, Финьо… Макалаурэ торопливо отошёл от старшего брата и кузена. Скрывшись за углом крайнего дома, позволил себе с горечью стукнуть кулаком по стене. — Намо! Намо! Где мои братья?! — Что? — в окно выглянула какая-то эльфийка, но заметила лишь спину менестреля, быстро удалявшегося от площади.***
Линдо тронул калитку - она открылась от лёгкого касания. Всё как прежде, петли хорошо смазаны. Кусты и деревья аккуратно подрезаны. Кано прошёл по дорожке в сад, помня, что за цветущими благоухающими клумбами в его глубине прячется мамина мастерская. Рывком распахнул дверь. — Аммэ! Тишина в ответ. Только мраморные фигуры с немой укоризной следят за тем, кто посмел нарушить их покой. Менестрель прошёлся вдоль ряда статуй. Потемневшее от времени, покрытое бурыми трещинами изваяние отца, он в кольце бушующего огня. Затем трое средних братьев, прижавшихся друг к другу спинами и выставивших перед собой острия клинков. Поддерживающие друг друга младшие, интересно, кто кого держит… Нельо… с гордо поднятой головой, высоко держащий над своей головой левой рукой крошечный светильник. Вот таким он, наверно, и шагнул в лаву… Сидящий на камне перед вздыбившейся волной, тоскливо смотрящий вдаль, на Запад, он сам. Скорбная фигура матери, закрывшая руками лицо. Сколько же ты слёз выплакала за это время… — Здравствуй. — Амил? — Макалаурэ с радостной улыбкой обернулся. И сник, горестно выдохнув. Бабушка. — А где мама? — Она уехала… — Как уехала? Куда? — Искать тебя… — Меня?! — Сорвалась как безумная, сказала, что спасёт тебя, — Ненарель обняла внука. — Кано, ты голоден? — Что? — Макалаурэ, внук мой… — Амил амилинья, — менестрель опомнился и тоже обнял эльфийку. — Ты всё такая же! Совсем не изменилась. — А ты изменился, внук. Очень, — Ненарель провела руками по его волосам. — Совсем взрослый. — Я рад тебя видеть! — обнимая бабушку, Линдо постарался, чтобы она не видела его лица. — Очень рад. — Мы с отцом говорили ей, что нужно подождать… — И она ждала? — Ждала. Очень долго ждала. Верила, что вы вернётесь. — Мы вернулись. — Все семеро? — Нет, мы с Нельо. Но скоро все-все вернутся, поверь! — Я верю, — бабушка кивнула и, решительно взяв внука за руку, повела в дом. — Пойдём-ка. Вскоре менестрель сидел за столом, заставленным чашами, чашечками и тарелками с соленьями-вареньями, но ему кусок не лез в рот до тех пор, пока не стукнула калитка, и в дом не ворвался счастливый Майтимо. — Амьо! — Нельо, её нет. — Что?! — Матушка уехала… в Эндорэ искать меня, — Макалаурэ попытался улыбнуться старшему, но его губы предательски дрогнули. Нельо опустился на стул рядом братом. Заметив, что младший чуть не плачет, крепко прижал его к груди. — Уехала, значит, приедет. Подождём. — Подождём, — согласился Линдо. — Мы обязательно дождёмся всех, ведь правда, Нельо? — Обязательно дождёмся! Всех!