Офис

Дни шли один за другим, неделя шла за неделей, и Антон окончательно обосновался в новой компании. Работы ему доставалось много, поэтому частенько он возвращался домой поздно ночью, когда Ира уже спала. Постепенно их отношения стали натянутыми, оба жили своей жизнью, пересекаясь только в стенах общей съемной квартиры. Ира работала мало, поэтому была не в силах сидеть в одиночестве дома. Пока ее парень был погружен в работу, она часто ходила в различные места с коллегами по работе, в то время как Антон же, наоборот, ушел в себя и трудился в поте лица. В один из таких будничных дней он, как обычно, зашел на кухню и увидел там сидящих Арсения Сергеевича и Павла Алексеевича, поглощающих кофе с эклерами и что-то заинтересованно обсуждающих. Решив не стоять в дверях, парень вошел в помещение. — О, Шастун, от работы косишь? — увидев секретаря, оторвался от кофе Арсений. Павел Алексеевич заинтересованно начал рассматривать вошедшего, замолчав. — Здравствуйте, — обратился Антон к двум мужчинам, подходя к шкафу с посудой и кофе, который он прикупил лично для себя, свой любимый, — я уже практически все доделал. — Ну хорошо, я проверю, — ответил Попов, разворачиваясь к мужчине напротив, — так что ты там говорил? — Да уже ничего, — отозвался Павел, с удовольствием доедая пирожное. Сделав кофе в тишине и под наблюдением двух пар глаз, Антон взял чашку и сел за стол к коллегам. Арсений Сергеевич молча встал из-за стола и направился к выходу, пока Павел Алексеевич все еще сидел и смотрел на Шастуна, явно намереваясь поговорить. — Еще не приставал? — спросил он будничным тоном. Шастун закашлялся, подавившись кофе. — Ч-чего? Нет, — ответил он, посмотрев на того как на дурака. — Странно, — нахмурив брови, ответил Павел. — Странно, что не приставал? — не совсем понимая, спросил Антон. — Да. «В смысле да? Ты идиот?», — хотел спросить Шастун, но просто продолжил пить кофе. — А тебе он как, нравится? — продолжил допрос Воля, пристально выискивая любую эмоцию на лице Шастуна. — Если как начальник — то да, если как мужчина, то извините, я как-то по девушкам больше специализируюсь, — ответил Антон, крутя кольца на своих пальцах. — Ох, не зарекались бы вы, Антон Андреевич, ох, и не зарекались бы, — подмигнув, сказал Воля, вставая из-за стола и выходя из кухни под звенящую тишину. — Я типа сейчас испугаться должен? — спросил сам себя Шастун, включая в раковине воду, — он походу какой-то просроченный кофе выпил, что несет такую хуйню, — продолжая разговор сам с собой, парень поставил вымытую чашку назад в шкаф и направился в курилку. Сидя с сигаретой в зубах под шум вытяжек он думал о разговоре с Павлом Алексеевичем. Как вообще Попов мог ему понравиться, если они даже практически не пересекаются? Он видит-то его только в конце дня, и то, потому что тот за работой его следит. «Да и вообще, что за мысли, думаешь о мужике при девушке, совсем ебанулся», — подытожил свои размышления Шастун, отправляя окурок в банку из-под кофе, который он выпил неделю назад. Часы на стене показывали восемь вечера и работа уже была выполнена, поэтому, попрощавшись с Арсением Сергеевичем, Антон направился к выходу, попутно ища в карманах телефон, чтобы вызвать такси. — Блять, ну бля-я-ять, — закатив глаза, Шастун вспомнил, что оставил телефон утром в коридоре на полке, — пиздец, — подытожил он, закрывая лицо ладонью. Мысли проносились в голове со скоростью света, но ни одной нормальной еще не появилось, а идти домой чуть ли не через пол-Москвы ноябрьским холодным вечером желания не было. Вот вообще. — Нет, ну я конечно все понимаю, но это пиздец, — стоя в коридоре, продолжал жаловаться парень, закусив губу и оглядываясь по сторонам. Не найдя никого, кто мог бы его спасти, он впал в ступор. — Ты еще здесь? — выходя из приемной, удивленно спросил Попов, одетый в дизайнерское пальто, и явно собиравшийся домой. — Да у меня тут проблемка небольшая… — начал Антон, — я, в общем, домой на такси езжу, так как машина у Иры, а сегодня телефон дома забыл и вот, — разводя руками, закончил он. — Ну ты и беда, Шастун, — улыбаясь, сказал Попов, подходя ближе, — Что тут сказать, поехали, я тебя довезу, а то в такой одежде ты от холода помрешь, не пройдя ста метров от офиса, — положив руку на плечо секретаря, продолжил он, развернув подчиненного и подталкивая в сторону лифта. — А вам не сложно? Просто так довезете? Приставать не будете? — ляпнул Шастун, не подумав, мысленно давая себе рукой по лбу.  — Приставать? — удивленно спросил начальник, вскинув брови, — если будешь себя хорошо вести, то не буду, — посмеялся мужчина, переводя все в шутку. — Тогда придется постараться, — улыбнулся Антон. — Как бы не так, Шастун, — еле слышно сказал Попов, заходя в лифт. Лифт ехал, казалось, катастрофически медленно, и Шастун уже чуть ли на стены не лез от возникшего напряжения. Попов стоял непозволительно близко, от него пахло каким-то дорогим парфюмом. От Шастуна же больше пахло пепельницей и кофе. Но этот запах даже нравился Арсению, которого не пугало никакое напряжение, а наоборот, он чувствовал себя расслабленно. Антон всего лишь ради интереса взглянул на своего начальника, когда тот уже в открытую за ним наблюдал. Они смотрели друг другу в глаза практически каждый день, и это никого не напрягало, но сейчас — настолько близко, настолько неофициально — это было нечто более интимное, чем просто взгляд. Антон еще никогда не видел таких глаз, именно голубых, они были настолько красивы, что он бы и близко не смог описать это зрелище. В этот же момент Попов просто сходил с ума от серо-зеленого взгляда парня, понимая, что он попал. Как бы он не строил в своей голове стену между ним и Шастуном, в этот момент она рухнула, и он просто не мог это игнорировать. Шастун очень сильно интересовал его во всех планах. «Не порти с ним отношения, не надо, не делай этого», — кричали мысли в голове Попова, когда он перевел взгляд на губы своего секретаря. «Блять, не смей», — одергивал он сам себя, понимая, что еще пара секунд, и он спугнет бедного парня. Лифт прибыл на первый этаж и с сигналом распахнул свои двери, выветривая все напряжение наружу. Мужчины, как будто очнувшись, одновременно тряхнули головами и направились к выходу, пока с другого конца этажа на них смотрел злой Матвиенко, прищуриваясь. Дойдя до стоянки и подойдя к машине, Шастун присвистнул. — Панамера четыре эс, ну ничего себе, — сказал он, рассматривая черную фурию. — Мне тоже нравится, — улыбнулся Арсений, открывая дверь для Антона. — Спасибо, — смутившись, ответил парень, садясь в салон. — Обращайся, — запоздало отозвался начальник, садясь за руль, — пристегнись и скажи навигатору адрес. Продиктовав адрес, пристегнувшись и откинувшись назад, чтобы голова не упиралась в крышу, Антон наблюдал за начальником, который включил радио. Заиграл трек, который сразу понравился обоим и, сделав погромче, Арсений завел машину и направился вперед, выезжая со стоянки. Они ехали по вечерней Москве, Антон любовался ее видами, пока Арсений молча смотрел на дорогу, находясь в своих мыслях. — А теперь, делайте музыку громче, народ, хит этой недели — «Тает лед», — сказал радиоведущий, и заиграла музыка. — Обожаю этот трек, — улыбнулся Попов, взглянув на Шастуна. — Я тоже, — улыбнулся в ответ тот, постукивая пальцами по коленке в ритм. — Между нами тает ле-е-ед, пусть теперь нас никто не найде-е-ет, — запев на припеве, улыбались парни, качая головами в такт музыке, — мы промокнем под дожде-е-ем, и сегодня мы только вдвое-ем. — Курточка моя так хорошо сидит на ней, — крикнул Арсений, попадая в текст. — А твои глаза как блики в играх эн-би-эй, — подхватил веселье Антон, подпевая вместе с начальником, все еще покачивая головой. — Нам срочно нужно записать совместный альбом, — хихикнул Попов, поворачивая к нужному дому. — Это точно, — улыбнулся Антон, ища глазами свой подъезд. — Ну, приехали, — убавляя громкость радио, сказал Попов, разворачиваясь к парню. — Спасибо, — сказал Антон, пытаясь отстегнуть ремень безопасности. — Бля, заело, — пожаловался он, нажимая на кнопку замка ремня, которая никак не хотела поддаваться. — Давай посмотрю, — отодвинув руки Антона, Попов начал разбираться, в чем причина, хотя на деле точно так же нажимая на кнопку десятки раз, — кажется, мы здесь до утра, — засмеялся он, поднимая взгляд на Антона, лицо которого находилось в паре сантиметров от его. «Вот же блять», — одновременно пронеслось у парней в голове, когда их взгляды встретились. В этот момент время как будто бы начало идти медленнее, а то и вовсе застыло, пока эти двое пытались справиться со своими эмоциями. Опустив взгляд на губы Антона, Попов закусил нижнюю губу, направляя все силы на самоконтроль, пока Шастун, как завороженный, наблюдал за начальником. «Да что ж это такое, у меня по ходу конкретный недотрах», — думал Шастун, все еще глядя на начальника, который смотрел на него в ответ, постепенно сокращая расстояние. «Блять, почему я хочу его поцеловать, что со мной творится, блять, блять, блять» — кричали его мысли, пока Антон сам не начал постепенно приближаться. Вдруг, взглянув за спину начальника, он увидел Иру и какого-то мужчину у подъезда. Целующихся Иру и какого-то мужчину у подъезда. — Это что еще за нахуй? — резко с силой дернув ремень безопасности, который сразу же отстегнулся, а затем и ручку двери, выпалил Шастун, направляясь к своей уже, видимо, бывшей девушке и какому-то мужчине. — Мужик, ты, кажется, попутал, — произнес Антон ничего не понимающему мужчине и зарядил кулаком ему прямо в нос. — Антон! Что ты делаешь?! — закричала Ира, доставая салфетки из сумки и прикладывая их к носу пострадавшего. — Что я делаю, Ира? Я? Я?! Что ты, блять, делаешь? Может, объяснишь? — переходя на крик, спросил Шастун, в голову которому ударило море адреналина. — Антон, ты все не так понял… — Ой, блять, давай без этого только, окей? Объясни, что это такое, — злясь еще больше, потребовал объяснений он. — А что ты хотел?! — перешла на крик и девушка, — Ты постоянно на своей работе! Мы даже не видимся! Не говоря уже про секс! Ты думаешь, меня это устраивает? Нет, Антон! Нам давно надо было расстаться! — Чего, блять? Если тебе было так одиноко, ты могла сказать об этом мне, а не к какому-то хую в пальто лезть обжиматься! — кричал он, чувствуя, что сейчас до смерти забьет парня и Иру заодно. — Это Олег! И я его люблю! Да, представь себе, люблю! Потому что он может найти для меня время, и я ему важна, а что делаешь для меня ты? — завопила она в ответ. — Люблю, блять? Люблю? А меня уже не любишь? Сука, я тебя убью сейчас нахуй, — рявкнул Шастун на нового парня своей теперь уже бывшей девушки, замахиваясь для удара, и попал, стоящему все это время рядом, Олегу в челюсть. А затем снова в нос. И еще. И еще. Пока чьи-то сильные, цепкие руки не начали его оттаскивать под крики Иры о помощи. — Отпусти, блять, иначе и тебе пиздец, — не сдерживая эмоций, обратился Антон к Арсению, который держал его мертвой хваткой, — Отпусти, блять! — брыкался он как умалишенный. — Антон, я соберу свои вещи и съеду, прости, что так вышло, но к расставанию уже давно все шло, — качая головой, сказала Ира, пряча бедного Олега за своей спиной. — Чего, блять? Куда шло? Дура, я жениться на тебе хотел! Даже на работу эту ебучую устроился, чтобы на свадьбу накопить! — кричал он, все еще находясь в кольце рук начальника. — Шастун, успокойся, ты сейчас не можешь трезво соображать, — сказал Попов ему на ухо. — Да пошел нахуй, и ты, — ткнул он пальцем на Иру, — и ты, — ткнул он пальцем на Олега, — идите вы все нахуй. На-хуй. Да отпусти ты, блять, не буду я его больше трогать, — вырвался он из рук начальника, вставая рядом. — Прощай, Антон, за вещами зайду в другой день, — сказала девушка и, взяв своего нового парня под руку, ушла с ним. — Пиздец, — подытожил Антон, закрыв лицо ладонями, — не зря мне одногруппники говорили, что она шлюха, а я, тупорылый, не верил, пелена любви, блять, все к хуям закрыла. — Я даже комментировать не буду эту ситуацию, — сказал Арсений. — Не знаю, как вы, а я хочу напиться, — выдохнул Антон, убирая руки от лица, — вы со мной? — Напиваться посередине недели со своим секретарем в сомнительном районе и имея кучу дел? Не против, — ухмыльнулся Попов. — Тогда милости прошу, — сказал Антон, открывая подъездную дверь трясущейся разбитой рукой. Приехав на нужный этаж и открыв дверь, Антон впустил начальника в квартиру, заходя следом и включая свет. Пока начальник снимал верхнюю одежду, он сбросил свою куртку на пол, скинул кроссовки и закурил прямо в квартире. — Теперь можно. Теперь некому ебать мне мозги по поводу запаха, — сказал он сам себе, снова затягиваясь. — Тебе бы руку обработать, Шастун, а то подхватишь заразу какую-нибудь, — разглядывая разбитые, окровавленные костяшки, сказал Попов, все еще стоя в коридоре. — Пойдемте на кухню, у меня вроде виски там был, — уже на ходу проигнорировал обращение Антон и стряхнул пепел в кухонную мойку. Открыв шкафчик, он нашел там злосчастную бутылку, пока Попов сел за стол и просто наблюдал, как парень выкидывает крышку и начинает пить прямо с горла жадными глотками. — Ну, ты бы так сильно уж не налегал, не умер же никто, — сказал Попов, скептически смотря на секретаря. — Хороню свои чувства к этой шалаве, — ответил Антон, поставив бутылку перед начальником. — Мне тоже с горла хлестать предлагаешь? — с лицом «да-ты-издеваешься-Шастун» спросил начальник. — А что? Слабо? — ухмыльнулся Антон, прикурив новую сигарету и садясь рядом с Арсением, который не любил, когда его разводят на слабо — он ненавидел проигрывать. — Пф, учись, школьник, — хмыкнул он, делая пять щедрых глотков. — Так бы сразу. — Если хоть кому-то скажешь, что я тут с тобой распивал — убью, — то ли серьезно, то ли в шутку сказал Попов. — Постараюсь умолчать, — хихикнул Шастун, забирая бутылку из рук начальника, отпивая. Постепенно Антон начал пьянеть, пока рассказывал начальнику веселые случаи из детства, школы и университета, на что Попов, разморенный алкоголем, тоже успел поделиться парочкой историй, пока не услышал звонок на мобильный, который лежал в пальто. Встав и пьяно пошатнувшись, Попов направился к источнику звука, пока Шастун допивал бутылку, оставив пару глотков для обретенного собутыльника. Прикурив сигарету, он пригляделся к Арсению, который стоял в коридоре и с кем-то говорил. — Я же сказал, что приеду позже, хватит мне названивать. Нет. И что ты видел? Нет, я не поехал к нему трахаться. Нет, то есть да. Блять, Сереж, все, пока, — закончив разговор на, видимо, напряженной ноте, он кинул телефон обратно в карман пальто. — Вы реально спите с Матвиенко? — пьяный Антон задал вопрос, который долго не покидал его голову. — Иногда сплю, иногда нет, — сначала удивившись, но потом, придя в себя, ответил Арсений, сел на стул и начал допивать остатки виски. — И как вы вообще к этому пришли? Ну, спать с мужиком, — затушив сигарету и упершись головой об руки, спросил Шастун с явным интересом. — Ну, как-то же пришел, как говорится не попробуешь… Не попробуешь, — пьяно ответил Попов, путаясь в словах. — Хорошая поговорка. Тупорылая, как я люблю, — засмеялся Шастун. Попов подхватил его смех, и они оба просто расхохотались. — Шастун, давай я тебе руку обработаю, реально же зараза может попасть, — вдруг перестав смеяться, спросил Попов. — Ну ладно, — сдался Антон и, покачиваясь встав со стула, подошел к шкафчикам, доставая коробку со всякими таблетками и пластырями, аки домашнюю аптечку. Вытащив вату и перекись водорода, Попов отложил коробку в сторону и протянул руку, чтобы Антон вложил в нее свою ладонь, что тот, в принципе, и сделал. «У него такие теплые руки» — подумал Антон. Налив на вату перекись, Арсений притянул руку Антона ближе, вытирая запекшуюся кровь, которая начинала шипеть и пениться. Стерев остатки крови и обработав костяшки, Арсений все еще держал руку Антона в своей, уходя далеко в свои не очень приличные мысли. — Вроде все? — сглотнув, спросил тот, смотря на пальцы Арсения, сжимающие его ладонь. — Вроде… — повторил Арсений, явно над чем-то думая, отпуская Шастуна, который встал, чтобы убрать коробку назад. —…Или нет, — договорил Попов и, поднявшись с места, прижал Антона к столешнице, вовлекая в поцелуй. Шастун явно не ожидал такого поворота событий и впал в ступор, пытаясь сообразить, что происходит. Широко распахнув глаза, он оттолкнул своего начальника и смотрел на него, не говоря ни слова, который также в шоке смотрел на него в ответ с приоткрытыми губами. Подойдя ближе, Антон, будто боясь, аккуратно провел трясущимися пальцами по скуле Арсения, пытаясь для себя что-то понять. Рассматривая вблизи лицо Попова, он нервно сглатывал, пока не заглянул в его глаза. Это было уже слишком. Все, что произошло сегодня, было слишком. Дойдя пальцами до губ, он переместил руку на затылок начальника и уже сам поцеловал его. Арсений переместил руки на лицо Антона, прикусывая его нижнюю губу и снова целуя, сначала нежно, боясь спугнуть, но сам Антон напуган не был, скорее шокирован и опьянен, поэтому поцелуй становился все горячее и горячее, языки сплетались в равном бою, и руки парней перешли к более активным действиям, начиная блуждать по телам друг друга. Прикусив язык начальника, он услышал прерывистое дыхание. Ему было так хорошо, что даже плохо. Арсений отстранился и заглянул в глаза Шастуна, который уже мало что соображал. — Я бы с удовольствием продолжил делать все то, что мы делаем, но я не хочу, чтобы ты пожалел об этом с утра, — нарушил тишину Арсений, отходя на шаг от парня. — Я не пожалею, — прошептал Антон, облизывая губы. Попов закусил нижнюю губу со всей силы, борясь с внутренними демонами, и все-таки решил не делать того, к чему все шло. Так неправильно. Антон просто напился и ему необходимо утешение, Арсений же не хотел, чтобы все было так. Не при таких обстоятельствах. Нет. — Я не могу, — качая головой, сказал он, уходя в коридор за вещами. — Правильно, бросьте меня все! Я же, блять, никто! — начал пьяную истерику Антон, который, видимо, перепил, хотя это было очевидно, — Чего ты смотришь? Пиздуй! Иди, иди, давай, пока, — кричал он, выталкивая начальника за дверь и захлопывая ее, — Идите вы все нахуй! — заорал он в пустоту квартиры, направляясь на кухню. Зайдя на кухню и подкурив сигарету, он продолжил свое пьяное выступление: — Идите все нахуй! Просто все! Поверить шалаве? Легко! — крикнул он, бросая пустую бутылку в стену, которая разбилась на десятки осколков, — разбить мне сердце, блять? Легко! — крикнул он, зажимая сигарету в зубах, — Поцеловаться с начальником, у которого есть парень? Ну это проще простого, блять! — кричал он, сбрасывая всю посуду со столешницы, которая тут же превратилась в гору осколков. — Да пошло оно все нахуй! — кричал он, разнося кухню в щепки.