***
Открыв дверь и запустив в квартиру Матвиенко, Попов зашел следом и встал в коридоре, сложив руки на груди. — У тебя полчаса на то, чтобы собрать все свои вещи и уйти отсюда, — сказал он, смотря на своего уже бывшего любовника. — Арс, ну прекрати, — ответил Сережа, снимая пальто, — ты серьезно? — спросил он, смотря на Арсения, который и пальцем не пошевелил. — Арс, время три часа ночи, куда я пойду? — Мне похуй, куда ты пойдешь, хоть на вокзал. Уже двадцать девять минут, — ответил тот, все еще стоя в той же позе, — не успеешь собрать вещи — они полетят с балкона. — Блять, да Арс, что я сделал? Ты серьезно? — сыпал вопросами Матвиенко, ничего не понимая. — Я все сказал, — сказал Попов, не намереваясь продолжать разговор. — Арс, ну прости меня, ну я не хотел, — жалостливо просил Сережа, подходя ближе к своему любовнику. — Еще один шаг, и я прямо сейчас иду выкидывать твои шмотки сам, — предупредил Арсений, смотря в стену за спиной Матвиенко. — Арс, — прошептал Матвиенко, не веря, что все это происходит. Он знал, что Арсений упертый, и не мог ничего с этим поделать. Его выгоняли. Выгоняли из-за какой-то драки. Его любимый человек. С трудом сдерживая слезы, он достал из шкафа в коридоре сумку и направился в комнату, чтобы собрать все необходимые на первое время вещи. Закончив со сборами, он вышел в коридор, где все на том же самом месте стоял Попов и, как будто не моргая, смотрел в стену. Обуваясь, Сережа не смог удержаться: — Арс, прости меня, не выгоняй, не надо, я исправлюсь, обещаю, только не выгоняй, прошу, — со слезами на глазах обратился он к голубоглазому, — Я все что угодно сделаю, только не выгоняй, — тараторил он, схватив его за руку и держась за нее, как за спасительный круг. — Уже сделал. Дверь вон там, — ответил Попов, вырывая свою руку из хватки Матвиенко и указывая на выход. — Арс, я люблю тебя, — продолжая стоять, сказал Сережа, пытаясь поймать его взгляд. — Я как-то непонятно выразился? — переспросил Попов, отвечая ему взглядом, — Тебе может помочь? — Не надо, — ответил Матвиенко, выходя из квартиры, оставляя дверь открытой нараспашку.***
— Бля, Тоха, мне смотреть на тебя страшно, — качая головой, говорил Илья, рассматривая опухшее из-за синяков лицо Шастуна. — Ой, бля, все, закрыли тему, — отмахивался тот, потягивая пиво. Позов, который до этого времени сидел в телефоне, дернулся от входящего звонка: — Да? Чего? В смысле? — отвечал он неизвестному абоненту, — Да, хорошо, давай там через полчаса. Сбрасывая вызов, он поднял голову и увидел две пары озадаченных глаз. — Пацаны, в общем, тут у меня дело одно есть, я… В общем, мне надо идти, извините, что так быстро, обязательно еще встретимся, обещаю, — сказал он, вставая из-за стола. — Дело в полшестого утра? — подозрительно спросил Антон. — Потом все объясню, ладно, я пошел, — ответил тот, быстро обуваясь и выходя из квартиры. — Ну, дела, — сказал Макар, допивая пиво, — Погнали спать, Антох, ты все равно уже ничего не вывозишь. — Погнали, только пиво допью, — ответил тот, доставая сигарету, — можешь идти пока, вижу, что ты засыпаешь. — Спокойной ночи, — сказал Макар, вставая из-за стола пошатываясь и направился в комнату. Пребывая в сильном опьянении, Антон не хотел оставаться один, и его пьяное сознание требовало приключений. Открыв бутылку виски, Антон начал ее опустошение в одиночестве. После третьего стакана, он решил, что ему точно нужны приключения. Взяв телефон и найдя в нем нужный контакт, Антон нажал на кнопку вызова. Гудок, второй, третий… — Да? — ответили на том конце трубки. Забыв, зачем позвонил своему начальнику, и одновременно стыдясь, Антон забыл все слова. — Антон? — Знаешь что, Попов? Иди нахуй, вот что, — замешкавшись, выпалил Антон первое, что пришло ему в голову, и сбросил вызов. Откинув телефон подальше от себя, он решил направиться в холодный душ, чтобы смыть с себя вновь выступившую на ссадинах кровь, и хотя бы немного протрезветь. Зайдя в ванную и скинув с себя всю одежду, он встал в ванну, поднимая лейку душа на держателе так, чтобы он был выше его головы, и включил холодную воду. Не разбавляя горячей вообще. Стоя под ледяными струями и потеряв счет времени, Антон ушел глубоко в свои мысли. Его все бесило. Бесила Ира, которая предала его. Бесил Матвиенко, который ревновал его к своему любовнику. Бесил Арсений, за то, что… Да просто бесил, разве тут нужны какие-то объяснения? Как он может не бесить? Антон не знал, как он может не бесить, ведь в присутствии Попова у Антона появлялись чувства, которые были просто необъяснимыми и смущающими. Поэтому он и бесился. А еще он бесился на себя за то, что целовался с ним. И чуть не переспал. Он очень бесился. И злился. На самого себя, естественно. Ему хотелось уехать в другой город, страну, планету, но ведь недаром говорят — от себя не убежишь? Стоя под душем, воду в котором он все-таки настроил на теплую, когда уже начал стучать зубами, Антон терзал себя своими мыслями, смывая с себя остатки запекшейся крови на лице. Выйдя из душа, он впопыхах натянул на себя свободные домашние серые штаны, завязав на них завязки, чтобы они не спадали, он направился на кухню. К черту трезветь. Его мысли съедали его. Наполнив чашку алкоголем, он прикурил сигарету, открывая окно на кухне, чтобы подышать свежим воздухом, а не застоявшимся запахом перегара. Он уже докуривал очередную сигарету, как вдруг услышал звонок в дверь. Ничего не понимая, он бросил окурок в окно, поставил чашку на стол и направился в коридор. Открыв дверь, он увидел Арсения, который, судя по внешнему виду, очень сильно хотел спать, но держался до последнего. — Что ты здесь делаешь? — спросил Шастун, находясь в состоянии шока и… радости? — Как видишь, приехал поговорить. Войти можно? — спросил Попов, кивая на дверь. — Эмм… Да, заходи, — ответил он заплетающимся языком, впуская начальника в свою обитель, — но, если что, я не один. — Я приехал спросить, почему ты вдруг посылаешь своего начальника, и извиниться за поведение Матвиенко, ибо сам он этого никогда не сделает, — сказал он, проходя на кухню и беря чашку Антона, отпивая из нее и садясь на стул. — Эмм, я… — растерялся Антон, не зная, что сказать, — я сказал первое, что пришло в голову. Но тебе точно нужно провести беседу с этим бешеным невротиком. — Ты забыл, что я твой начальник? — встав из-за стола, подошел к стоящему у холодильника Шастуну Арсений. Шастун стоял столбом, боясь лишний раз вздохнуть, прижался спиной к дверце холодильника, упираясь лопатками в магниты, висящие на ней. — Я ведь и уволить могу, — понизив голос, продолжил начальник, прижимая Антона к дверце, — в следующий раз подумай десять раз, прежде чем послать меня нахуй. — Я-я же просто бухой, Арс, у меня шок, — прошептал Антон, завороженно глядя на губы начальника, который медленно выходил из себя. — Просто бухой? Ты думаешь, я позволю тебе слать меня нахуй когда тебе захочется? Я тебе не девочка, чтобы со мной так обращались, — сквозь зубы процедил Попов, злобно смотря на Шастуна. — Блять, ну извини! — повысив голос, ответил Антон, отталкивая его от себя, — Хочешь, увольняй! Твой Матвиенко кидается на меня как бешеная псина, а я должен все это терпеть? Пусть он тебя ревнует к кому угодно, но ко мне? Это просто смешно. — А тебе, значит, смешно, да? — с прищуром спросил Арсений, складывая руки на груди, — Так смешно, что ты лезешь целоваться к своему начальнику? Шутки такие, да? — с ухмылкой спрашивал он, заранее зная, что вгоняет парня в тупик. — Ты первый начал, да, шутки, — ответил Антон с небольшой паузой, облизывая губы. Приблизившись к Антону настолько близко, что их носы почти соприкасались, Арсений сказал: — Ну, шутки так шутки, — закончил диалог он, направляясь в коридор, чтобы покинуть квартиру. Услышав хлопок входной двери, Шастуна будто холодной водой окатило. Он не понимал, что происходит, но в голове красными буквами горели слова «догони его». Он резко побежал в коридор, но упал, споткнувшись о свои кроссовки, ударившись головой об входную дверь с таким грохотом, что, наверное, весь дом проснулся в ужасе. У парня потемнело в глазах, он пытался встать, но тут же упал на пол от сильной боли в голове. — Блять, как же больно, сука, — переместившись в сидячее положение и потирая голову рукой, прошипел Антон. Из комнаты послышались шаги и открылась дверь, из-за которой Макар смотрел с усталостью. — Антох, я конечно догадывался, что у тебя с головой не все в порядке, но после этого удара это будет подтверждено врачами, — сказал он, отправляясь на кухню и выливая все имевшиеся остатки алкоголя в раковину. Собравшись с силами, Антон поднялся и направился на кухню, держась руками о стенки, шатаясь то влево, то вправо. Кое-как сев на стул, поморщившись, он взял в руки телефон. Там он увидел сообщение от Попова, которое пришло буквально пять минут назад, и содержание которого гласило: «Жду на работе через неделю, надеюсь, ты успеешь привести свое лицо в человеческий вид». — На себя бы посмотрел сначала, — прокомментировал вслух Антон, включая фронтальную камеру и рассматривая свои синяки и ссадины, — Это что, я? — в ужасе спросил он самого себя, — пиздец. — Не то слово, — согласился Макар, уходя обратно в комнату. Прикурив сигарету и включив свой плейлист, он открыл инстаграм и листал ленту, пока не наткнулся на фото Иры. На фото Кузнецова выглядела счастливой вместе с Олегом, который улыбался так же радостно, как она. Открыв ее историю, он увидел, как они катаются вдвоем на роликах в каком-то парке и смеются. Сглотнув, Антон уже хотел было выйти из приложения, как увидел новую публикацию Арсения: тот был в кремовом вязаном кардигане и белой футболке, улыбаясь во все тридцать два зуба и держа в руках чашку кофе. Ниже была подпись: «#КтоРаноВстаетТомуНиктоНеДает #ЯПересталВысыпаться #ВамКофеСАрсомИлиБез» — Идиот, — посмеиваясь, прокомментировал Шастун, рассматривая фото, не в силах оторваться. Антон посмотрел на время, которое показывало восемь утра, и вздохнул, отпивая из чашки уже воду, так как его неистово сушило. Открыв аккаунт начальника, он пролистал все его фото и видео в самое начало, и начал пересматривать каждую публикацию. Докурив очередную сигарету, он направился в комнату, лег под одеяло и продолжил смотреть фото начальника под размеренное сопение Макара.***
Проснувшись от настойчивого звонка в дверь, Антон думал, что умрет от боли. Все тело ныло, ребра особенно, во рту было сухо как в пустыне, а в голове пусто и больно. Перевернувшись на другой бок и охнув от неприятных ощущений, он взял в руки телефон и разблокировал его. Первое, что он увидел — это разбитый экран, затем открытый инстаграм начальника и его фото. Ничего не понимая, он закрыл приложение и посмотрел на часы: десять утра. — Я сейчас убью того, кто стоит за дверью, клянусь, —- пробурчал он, с завистью глядя на мирно спящего Макара, потратил все силы на то, чтобы встать с кровати и дойти до коридора, распахивая дверь. — Ира? — не веря свои глазам, спросил парень, — что ты тут делаешь? — Пришла забрать оставшиеся вещи, — спокойно ответила та, смотря в глаза своему бывшему парню. — В 10 утра? Серьезно? Ты бы еще раньше приперлась, — сказал Шастун, заходя назад в квартиру и оставляя дверь открытой, негласно приглашая девушку войти. — Я быстро, — ответила девушка и ушла в комнату, открыла шкаф и достала какие-то вещи, складывая их в пакет. Не обращая внимания на трясущиеся руки, Антон поставил чайник и положил две ложки кофе в чашку, кинув следом три сахара. Облокотившись о кухонную столешницу, он дотянулся до пачки сигарет и прикурил. Состояние было хуже, чем у зомби. — Антон, ты не видел мою красную кофту? Ну она такая еще, со снежинками, — зашла на кухню Ира, останавливаясь около холодильника и смотря на парня. — Ты издеваешься? Какая блять кофта, думаешь, я за шмотками твоими слежу? — спросил Шастун, начиная закипать. Его бесило присутствие Иры в квартире. Потушив бычок в раковине и выкинув его в мусорку, он повернулся к девушке, скрещивая руки на груди. — Ну, мало ли, — пожимая плечами, ответила она, проигнорировав агрессию Антона. — Ты шмотки забирать пришла или на меня смотреть? — спросил парень. Повисло напряженное молчание, которое прервал щелчок чайника. Антон развернулся и, взяв чайник, налил кипятка в чашку, поставил его на место и начал размешивать напиток. Повернувшись, он увидел Иру, стоящую прямо около него. — Антон, прости меня, — начала та свою явно заготовленную речь, — я не должна была так поступать, но ты же сам понимаешь, что наши отношения были обречены. — За что? За то, что ты шалава? Ну, я тут не при чем, — ответил тот, продолжая размешивать сахар в чашке. — Да как ты смеешь? — вскрикнула Ира, толкнув парня, который опрокинул чашку, и ее содержимое вылилось ему на ноги. — Блять, сука, как же горячо! Ира, иди нахуй отсюда со своими шмотками, хватит до меня доебыватся, — повысив голос, сказал Антон, вытирая ноги полотенцем. Слава богу, кофе было немного разбавлено водой, и на ногах не останется ожогов. — Прости, я-я не хотела, просто… — начала мямлить девушка. — Что, блять, прости? Что, блять, просто? Ира, ты не понимаешь? У-хо-ди, — по слогам закончил Шастун, наливая в чашку уже воды и судорожно выпивая все залпом. Теперь ему немного легче, осталось только окончательно протрезветь и проспаться. — Антон, я… прости, — сказала Ира, — можешь злиться на меня, сколько хочешь, я понимаю, что тебе больно, но я этого не хотела. — Да ты что? Ноги сами раздвинулись перед этим хахалем? Интересно, наверное, думать пиздой, а не головой, — ответил парень, взяв в руки тряпку и вытирая с пола кофе. — Тебе лучше уйти, — сказал проснувшийся Макар, стоя в дверном проеме. Не найдя слов, Ира забрала остатки вещей и громко хлопнула входной дверью. — Я вытру, иди проспись, — сказал Макар, забирая у него из рук тряпку. Антон выпил стакан воды и, не в силах больше стоять, направился в комнату и упал на кровать. Падать на кровать было очень большой ошибкой, ибо он успел забыть, что буквально ночью Матвиенко избивал его, и теперь все его тело в синяках. Ладони и колени тоже еще не зажили после осколков. Заскулив от резкой боли во всем теле, Шастун перевернулся на наименее болящий бок и, закрыв глаза, провалился в сон.