***
Поднимаясь к своей квартире, Дима еще в подъезде услышал, что откуда-то играет классическая музыка, пока не зашел домой и не понял, что играла она из его собственной квартиры. Сняв кроссовки и куртку, он направился в комнату к источнику звука, пока не увидел одиноко сидящего Сережу в компании практически пустой бутылки вина. — Сереж, ты как? — спросил Дима, убавив музыку на колонках и присев рядом с ним на диван. — Никак, — ответил тот, отпивая вино из бокала, — я до сих пор не понимаю, почему он так поступил. Он просто выгнал меня как чужого человека. Понимаешь? — Понимаю, Сереж, понимаю, но он просто пользовался тобой все это время и все, тебе просто не повезло с человеком, — ответил тот, — Пойдем на кухню? Курить хочу, пиздец. — Пойдем, — ответил Матвиенко, захватывая с собой бокал и бутылку. Пока Матвиенко садился за стол, Позов вытащил из холодильника бутылку пива, сразу же открывая ее и ставя на стол. Достав сигареты из заднего кармана, он сел напротив друга и закурил. — Можно мне тоже? — спросил Сережа, кивая в сторону пачки. — Ты же не куришь, — нахмурившись, ответил Дима. — С такой жизнью закуришь, — ответил тот, вытаскивая сигарету из пачки и прикуривая ее. Дима просто отпивал пиво из бутылки, изредка затягиваясь сигаретным дымом, ожидая, когда друга прорвет на пьяную исповедь. — Я ведь с самого начала знал, что он меня не любит, — начал Сережа, смотря на бокал перед собой, — ведь этих отношений хотел только я, ему же было все равно, с кем трахаться, я очень долго добивался его, умолял, чтобы мы начали жить вместе, делал для него все, надеясь на то, что он изменится, когда-нибудь сможет меня полюбить, знаю, что это глупо, но я правда надеялся, — говорил он, сглатывая ком в горле, — я любил его так, как никогда никого не любил. Каждый раз говоря ему это ебучее «я тебя люблю», надеялся услышать то же самое в ответ, но в ответ я всегда слышал либо тишину, либо его смех. Он никогда не любил меня, и я знал это, я сам на это подписался, зная, что буду страдать. Но я так его любил, что думал, моей любви хватит на нас двоих, но потом появился этот Шастун, и я понял, что Арс нанял его не просто так. Он понравился ему, я почувствовал это сразу. Он смотрел на него так, как не смотрел на меня никогда. Но я и с этим был готов примириться. А из-за этой драки я окончательно все проебал, — закончил он, вытирая ладонью скатившуюся по щеке слезу и поднимая взгляд на Диму, который настороженно сидел, закусив губу и внимательно слушая его. — Сереж, я просто не знаю, что сказать, — ответил Дима, доставая новую сигарету и предлагая Сереже, который не отказался, — мне очень жаль, что такое произошло с тобой, и жаль, что ты выбрал не того человека, я не знаю Арса хорошо, но он ведь тоже не плохой человек, просто вы не подходите друг другу, вы слишком разные для этого. Сереж, ты заслуживаешь человека, который будет любить тебя так же сильно, как и ты будешь любить его, и не важно, парень это или девушка. Мы все взрослые люди уже как-никак, и не смей, слышишь меня? Не смей убиваться из-за этого, — сказал Дима, затягиваясь сигаретой. — Дим, спасибо тебе за то, что ты есть, правда, — прервал молчание Матвиенко, отпивая вино, — если бы ты не пустил меня пожить к себе, я не знаю, где был бы сейчас; и просто спасибо за то, что ты не даешь мне упасть духом. — Да ладно тебе, брось, ты же знаешь, что я всегда готов помочь тебе, живи, сколько пожелаешь, хоть вообще не съезжай, — ответил Дима, улыбаясь другу, который вымученно улыбнулся в ответ. — Ты меня долго не вытерпишь, если я буду ныть тебе каждый день о том, как сильно разбито мое сердце, — ответил Сережа, затушив сигарету. — Ну, это мы еще посмотрим, кто кого не вытерпит, — ответил Дима, все еще улыбаясь. — За то, чтобы терпеть друг друга вечно, — предложил тот, протягивая бутылку. — Отличный тост, — улыбнулся Сережа, протягивая бокал с вином в ответ, чокаясь с другом.***
— Шастун, жду в понедельник на работе, никаких опозданий, — прочитав сообщение от начальника вслух, усмехнулся Антон, отправляя телефон в карман. Улыбка сошла с его лица, когда он осознал, что понедельник завтра. — Блять, — выругался он, идя по парку, словив неодобрительный взгляд от какой-то бабульки. Скитаясь по паркам и улицам Москвы, Антон слушал самые депрессивные треки, что были в его плейлисте, и занимался самокопанием, пытаясь понять, что ему вообще надо от этой жизни. Прикурив сигарету, он думал о том, что ему серьезно нравится его начальник, и он не знает, что с этим делать. Не видя его неделю, он очень сильно соскучился по нему, боясь признаваться даже самому себе. Он привык к нему. Он хотел поцеловать его снова и ненавидел себя за это, зная, что он не сможет этого сделать, ведь у Арсения есть парень, или кто там для него Сережа. Погуляв еще несколько часов, он понял, что ушел слишком далеко от дома, и решил вызвать такси, чтобы не идти назад еще столько же, ведь за это время он успел очень сильно замерзнуть и еле двигал пальцами по телефону, который еще чудом не отключился от холода. Вернувшись домой, он увидел куда-то собирающегося Макара. Сняв куртку, он спросил: — Ты куда это намылился на ночь глядя? — Слушай, Антох, у меня тут дела кое-какие появились, я на пару дней свалю, обещаю все объяснить, но позже, — ответил Макар, уходя в коридор, — пиши, звони, не забывай, покеда, — сказал он, хлопнув дверью. — Заебись расклад, — сказал Шастун пустой квартире, отправляясь на кухню попить горячего чая.***
Проснувшись от настойчивого звука будильника, который установил рандомно, он разлепил глаза и не хотел никуда идти, но, вспомнив, что сегодня снова увидит Арсения, встал с кровати и направился делать кофе, попутно прикуривая сигарету. Отпив немного напитка, он направился в ванну, докурив сигарету по пути, бросил ее в унитаз. Сняв с себя одежду, он встал под душ и глубоко ушел в свои мысли, растирая тело мочалкой. Пока Антон занимался самокопанием, время уже поджимало, а он все еще стоял под душем и думал, как начать разговор со своим начальником. Внезапно к нему пришло осознание, что он слишком долго зависал в своих раздумьях, и с криком «БЛЯТЬ» быстро смыл с себя пену, вытерся полотенцем на скорую руку и надел трусы, попутно вставив в рот зубную щетку с пастой. Выбежав на кухню, он посмотрел на часы, висящие на стене и увидел, что до выхода ему оставалось ровно пять минут. Вытащив щетку изо рта и мысленно сказав «блять» еще сотню раз, он сплюнул пасту в раковину и, включив воду, прополоскал рот, кладя зубную щетку в пустую чашку и убегая в комнату за вещами. Нарыв в шкафу штаны и рубашку с пиджаком и убедившись, что все чистое, Шастун начал в быстром темпе надевать одежду на себя. Одевшись, он осмотрел себя и увидел, что рубашка наизнанку. — Да бля-я-ять, — протянул он, снимая пиджак и рубашку, выворачивая ее и надевая правильной стороной. Вызвав такси и услышав, что машина подъедет через десять минут, он судорожно курил на балконе, пытаясь придумать оправдание для своего опоздания, ибо опоздает он как минимум на полчаса и то, если пробок не будет. А куда же без них в понедельник утром. — Мне пиздец, — вынес вердикт сам себе Антон, выкидывая окурок с балкона и направляясь в коридор. Надев кроссовки и парку, Шастун вышел из квартиры, закрыл дверь и спустился вниз в надежде на то, что такси уже подъехало. К счастью для него, машина уже стояла внизу. Быстро сев в нее, он назвал адрес и вставил в уши наушники, погружаясь в мир музыки. Подъехав через сорок минут к зданию, он быстро расплатился с таксистом и побежал ко входу, попутно ища в кармане пропуск, но тут вспомнил, что оставил его дома. Вместе с паспортом. — Блять, — выругался Шастун под неодобрительные взгляды прохожих, прикуривая у входа новую сигарету, попутно соображая, что делать. Достав телефон из кармана, он начал набирать номер начальника, попутно затягиваясь сигаретой сильнее. — Да? — ответили на том конце трубки. — Арсений Сергеевич, у меня возникла небольшая проблемка. В общем, я забыл дома пропуск и не знаю, что делать, — закусив губу выдал он, затаив дыхание. — Шастун, я очень сильно хочу уволить тебя прямо сейчас, но не могу, потому что на сегодня у нас много работы, подойди к Наталье, которая сидит за стойкой, скажи, что ты мой секретарь, она сделает тебе временный пропуск. Как сделает — просто бегом бежишь ко мне, понял? — Понял, сейчас буду, — ответил Антон, сбрасывая вызов, делая последнюю затяжку и забегая внутрь, подбегая к той самой Наталье за стойкой и объясняя ситуацию. Вбежав в кабинет начальника в расстегнутой куртке, Шастун сел в кресло напротив него, ожидая дальнейших указаний, попутно заметив мешки под глазами Арсения Сергеевича. — Не прошло и года, Шастун, — сказал Попов, убирая какие-то бумаги в ящик стола, доставая из него новые и протягивая своему секретарю, — Твоя работа на эту половину дня. — На половину? — вскрикнул парень, рассматривая внушительного размера стопку бумаг. — В три принесешь мне все готовое, дам работу дальше. Быстрее, Шастун, быстрее, — подгоняя своего секретаря, хлопал в ладоши начальник, пока тот в шоке выбегал из кабинета, прижимая к себе бумаги. *** Докуривая очередную сигарету, Шастун потер глаза от усталости, сидя в курилке в одиночестве. На часах уже было двенадцать ночи, и пока все спали дома после тяжелого трудового дня, они с Арсением Сергеевичем были по уши в работе. За весь день они так и не смогли нормально поговорить, в силу занятости и того, и другого. А ведь проблема так и витала в воздухе. Ну как проблема — неловкость Шастуна из-за его же симпатии к начальнику. Услышав звук открывающейся двери, он увидел лицо босса, который не спешил заходить в курилку. — Шастун, последний отчет и ты свободен, тебе же лучше, если ты сделаешь его сейчас, а не будешь наслаждаться жизнью, сидя в курилке, — сказал он, закрывая дверь и уходя. — Наслаждаться жизнью, охуенно ты придумал, — сказал сам себе Антон, потушив сигарету в пепельнице и направился из курилки в свой кабинет. Сидя за столом в напряжении под тиканье часов, парень делал расчеты и сверял последние бумаги, отправляя их в стопку к остальным под внутреннее «ура». Захватив все необходимые бумаги со стола, он постучал два раза в дверь начальника, открыл ее и зашел внутрь. — Неужели доделал? Свершилось, — взмолился Попов, забирая у него документы и кладя в какую-то папку, откладывая ее на конец стола. — Можешь идти домой, работник, завтра в восемь утра чтобы был тут как штык. — Арсений Сергеевич, я бы хотел… Хотя забудьте, до свидания, — покачав головой, сказал парень, развернувшись к выходу из кабинета, как вдруг его руку перехватили, заставив остановиться. — Что ты хотел? — с прищуром спросил начальник, не отпуская руку Антона. — Уже ничего, — сказал он, пытаясь выдернуть свою руку из крепкой хватки начальника, который никак ее не разжимал. — Я же знаю, что ты хочешь поговорить, по тебе это весь день было заметно, — сказал Арсений, отпуская его наконец. — Может выпьем? — Шастун, ты охуел? — Ну, пожалуйста, вам ведь интересно, что я хочу сказать, а на трезвую голову я такое точно не скажу, — сказал Антон, складывая руки на груди. Повисло напряженное молчание, в котором каждый думал о своем. Секретарь думал о том, как не умереть от стыда, а начальник о том, как не убить секретаря за его пьянство. Спустя некоторое время и напряженные гляделки, Попов выдохнул со словами: — Завтра рано вставать, иди лучше спи, хотел бы сказать — давно бы уже сказал, а не строил из себя девочку-загадку. — Сам ты девочка-загадка, — сразу же возмущенно ответил Шастун, вскинув брови, и вышел из кабинета. Спустившись на первый этаж и не увидев охранника, который, видимо, куда-то отошел, он снова напоролся на проблему истекшего пропуска и не знал, как ему выйти из здания. Не придумав ничего умнее, чем попросить помощи у начальника, он начал набирать его номер, как услышал звонящий телефон у себя за спиной. — Все-таки надумал поговорить? — спросил Арсений, идущий ему навстречу в верхней одежде, готовый идти домой. — Действие пропуска истекло, охранник отошел куда-то, — пожал плечами тот, рассматривая начальника, который не отводил с него глаз. — У тебя когда-нибудь не бывает проблем, или ты по жизни такой неудачник? — вздохнул тот, прикладывая свой пропуск, толкая вперед Шастуна и выходя через турникет следом. — Хочешь, я тебя подвезу? — спросил Попов, направляясь к стоянке. Немного постояв и подумав, Антон направился за ним, подумав, что это неплохая идея. — Хочу, — ответил он, открывая дверь и усаживаясь на пассажирское сидение. Машина тронулась с места, и оба сохраняли тишину, пока Попов не включил радио, продолжив игру в молчанку. От скуки начав копаться в карманах, Шастун резко подскочил, выпучив глаза. — Блять! — крикнул он, вытаскивая все содержимое своих карманов, — Этого просто не может быть, блять, блять, блять, — продолжая копаться во всех имеющихся карманах, тараторил он. — Что на этот раз, горе-человек? — спросил начальник, сбавляя скорость, чтобы остановиться на светофоре. — Я ключи от дома потерял, походу, утром в кабинете выпали, когда наушники доставал, пиздец, — схватившись за голову, ответил тот, устремляя взгляд на дорогу. — Когда-нибудь ты попадешь в книгу рекордов как самый главный неудачник планеты, — покачал головой Попов, резко вжимая педаль газа в пол и направляясь в неизвестном для Шастуна направлении. — Куда мы едем? — с подозрением спросил тот, все еще продолжая обыскивать свои карманы. — Ко мне, конечно, не могу же я оставить тебя хрен пойми где, тем более мы уже почти подъехали. Утром вместе на работу поедем. — Странные у нас отношения для начальника и секретаря, не думаешь? — Ах, вот оно что, ты об этом хотел все это время поговорить? — резко сделал заключение Попов, сворачивая на какую-то улицу с высокими новостройками. — Нет, — как-то неуверенно ответил Антон, отворачиваясь к зеркалу и пряча руки в карманах. — Приехали, — сказал Попов, паркуя машину у дома. — Можно я покурю пока? — спросил Шастун, доставая пачку из кармана. — У меня покуришь, — ответил тот, заходя в подъезд. Неспешно плетясь позади Попова, Антон шел полностью погрузившись в свои мысли. Зайдя в коридор, он не увидел ничего, кроме везде включенного света и шума с кухни. «Не слышал, как я пришел, еще есть время уйти. Хотя кого я пытаюсь наебать?» — подумал парень, снимая кроссовки и парку и проходя на кухню. Он подошел к Попову со спины, который что-то искал в холодильнике, и спросил: — У тебя есть кофе? Арсений, не ожидавший, что тот так беззвучно подкрадется к нему, подпрыгнул на месте, хватаясь за сердце: — Шастун, ты дурак, блять, так пугать, а если бы я с ножом в руках был? — Ну, ты же не с ножом, — ухмыльнулся парень, пытаясь разрядить обстановку. — Кофе на ночь — ты реально больной? — Думаю, да, — ответил тот, опираясь о столешницу. — Есть хочешь? — спросил начальник, закрывая холодильник и наливая себе воду в стакан. — Не особо, мне бы в душ. — Душ в коридоре, первая дверь справа, — ответил Попов, уходя в неизвестном направлении и вернулся со стопкой одежды, — возьми, переоденешься. Постояв еще некоторое время и тоже выпив воды, Шастун направился в ванную, на ходу снимая с себя пиджак и включая свет. Зайдя в комнату, он удивился ее размерам, но вспомнив, у кого он дома, продолжил раздеваться. Развесив вещи на специальные крючки, он зашел в душевую кабинку, которая размером походила на всю его ванную, и начал регулировать температуру воды. В то время как Шастун проводил банные процедуры, Арсений включил телевизор и, остановившись на канале новостей, принялся переодеваться в домашнюю одежду, думая о том, что его секретарь сейчас в его ванной абсолютно голый. Эта мысль мучительно пульсировала в его голове. Закончив с душем, Антон, рассматривая себя в зеркале, напоследок проведя пальцами по синякам под глазами. На теле так же просвечивались гематомы. Резко отвернувшись от зеркала, он надел чистые домашние вещи и вышел из ванной. Войдя в гостинную, он увидел Арсения, который был в одних только штанах и смутился, не зная куда девать взгляд, рассматривая стены и потолок. «С каких пор тебя смущают мужики блять?», — одернул он себя. Увидев своего секретаря таким милым, домашним и смущенным Арсений заметно напрягся, тратя все силы на то, чтобы не трахнуть его прямо в проходе. Отвернувшись от смущенного парня, он закусил кулак и медленно досчитал до десяти, закрыв глаза. — Ты чего? — пребывая в шоке от собственной наглости, спросил Шастун, подходя почти вплотную к своему начальнику, — Тебе нехорошо? — Ты, блять, представить себе не можешь, насколько, — ответил тот, опираясь руками о подоконник. — Мне, если честно, тоже, — ответил ему Антон, кладя руку на оголенное плечо Арсения, который тут же повернулся в его сторону, встречаясь с ним взглядом. — Надеюсь мы сейчас говорим об одном и том же, иначе я за себя не отвечаю, — выдохнул Попов, снимая руку Шастуна со своего плеча, и толкнул его к подоконнику, вовлекая в поцелуй.