Иисус говорит: отнимите камень. Сестра умершего, Марфа, говорит Ему: Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе. Иисус говорит ей: не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию? Итак отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня. Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет.
Св. Евангелие от Иоанна, глава 11
— Что самое важное стоит знать о мутантах? — внезапно отец спросил сына. Мальчик отвлекся от своих солдатиков и задумался. Его пустой взгляд блуждал по комнате, по семейным фотографиям и безделушкам на полках в поисках ответа. В голове крутилось миллион потенциальных вещей, которыми он смог бы ответить папе на вопрос, но все они казались столь мелочными, что ребенок не смог найти подходящий вариант. Отец дал время на раздумья и пообещал, что пока сын не предоставит ответ, он его сам не назовет. На то она и важная вещь, чтобы дойти до нее самому. Как в математике: за тебя могут решать примеры, объяснять алгоритм решения, показывать его, но пока ты сам не про-решаешь задание, до тебя стопроцентно не дойдет. Вот и тут также.***
Время. Такое капризное и жестокое явление. Оно делает лишь то, что так хорошо умеет — идет. Идет хладнокровно вперед, никого не дожидаясь, не оборачиваясь, оставляя позади лишь черно-белые фотографии канувших в лето моментов. Миллиарды жизней, бесконечное множество улыбок и слез ковром падают под его весом. Времени никогда не бывает достаточно. Его или мало, или много — третьего не дано, иначе это уже самообман. Нет ничего, что могло бы остановить это эгоистичное создание. Люди думают, что смогли приручить его, создав часы. Но это не так. Вы лишь сделали одолжение самим себе, указав границы, до которых вы можете дойти. Но когда цель будет достигнута, вы умрете, ваша жизнь закончиться. Что останется? Воспоминания? Это тоже лишь временно. Пройдут годы, тысячелетия, и они также погибнут, отправившись обратно к вам. Единственное, что всегда будет неизменно — это время. Оно будет царить вечно, даже когда во Вселенной не останется ни одной звезды, планеты, метеорита, ни одной космической пылинки. Будет лишь время. Такое капризное и жестокое явление, но в то же время и невероятно одинокое. Вот его предназначение — править вечностью, без возможности разделить с кем-нибудь свое бремя. \ Амелия работала на всю мощность. Мозговая жидкость выделялась ежесекундно, извилины находились в напряжении. Если прислонить ухо к черепу девушки, то можно было бы услышать звук рождения мыслей. Руки с невероятной скоростью и точностью отделяли ткани мутанта от его костей, добавляли необходимые реагенты. Глаза судорожно следили за процессом, в надежде увидеть результат. Но все было тщетно. У девушки не получалось синтезировать сыворотку, которая могла бы помочь человеку, которому искренне плевать на то, умрет он или нет. Чертыхаясь, генетик не оставляла попытки достигнуть цели. Молоденькая стажерка, которая то и время попадалась доктору под руку, краснела, от неисчислимого количества матерных слов, о существовании которых она даже не догадывалась. — Мистер Пирс, наверно такой храбрый, раз вообще не беспокоиться о своей безопасности… — тихо проговорила стажерка, но Остин все равно ее услышала. — Это не храбрость, а безалаберность! — едко бросила она. — Новый уровень похуизма! Стажерка опять залилась краской и решила больше ничего не говорить. Амелия Остин всегда была резкой и без-церемонной, но общение с Пирсом сделало ее еще грубой и жестокой. Теперь все коллеги избегали девушку, в страхе попасть под раздачу. Генетика это не особо волновало. Вообще, ее перестало интересовать, что думают о ней другие. Она знала, кем является и на что способна. И это единственное, что было важно. Время работало против Амелии. Она знала, что Райс с Пирсом и его Расхитителями не смогут тягаться с Росомахой и кучкой детей-убийц. Бой неравный, даже с Х-24. Но ее, естественно, никто не слушал. Хотя, девушка сама не понимала, почему ее это так волновало — безопасность Пирса. Ибо сумасшедшей любви к нему она не питала. И незаменимым человеком он тоже не был. Просто хороший наемник, который покорно исполняет приказы. Он такой не единственный на белом свете. Но что-то подсказывало, что она должна ему помочь. От одной мысли, что такой человек, как Дональд, будет у тебя в должниках невероятно грело душу. Девушка почти смирилась с отсутствием возможности помочь, как вдруг на экране замигало зеленое окошко. Остин, не веря своим глазам, уставилась на это самое окошко. Стажерка решила рискнуть и тихо спросила: — Доктор Остин, что это значит? — Это значит, что у нас получилось, — томным голосом ответила та и резко пришла в себя. — Мне срочно нужен вертолет!***
За окном темно. По стенам бегают тени лошадок. Эту лампу родителям подарили новые соседи, когда узнали, что у них есть ребенок. Мальчику особо лошади не нравились, но они так завораживающе скакали по обоим и полкам, что он быстро смирился и даже полюбил эту лампу. Это был единственный включенный источник света в комнате. Глаза закрывались, сон почти полностью окутал ребенка. Отец заботливо накрывал сына одеялом. — Ну что, нашел ответ на вопрос? — тихо спросил он. — Сдаешься? — Нашел, — сонно ответил мальчик. — Но мне кажется, что это другой ответ. Не такой, как тебя. — А ты рискни. Как по-другому узнать, правильный ли ответ или нет. — Я думаю, что любая информация о мутантах полезная, — язык почти заплетался. — Но самое важно, это то, как можно убить мутанта. — Почему? — отец замер в ожидании. — Чтобы защитить себя от них. Отец удовлетворённо вздохнул и нежно поцеловал сына в лоб. — Ты полностью прав, Дональд. Можно знать о своем враге все что угодно, но самым важным и необходимым будет именно то, как его обезвредить. Против диких животных только это будет действенным. Это нас от них и отличает. Мальчик последний раз взглянул на отца и заснул. Мужчина посидел еще немного, потом встал, выключил лампу и вышел из комнаты, закрыв дверь. Ребенок остался один, окутанный сном о разговоре с отцом. Лошади в страхе прекратили свой бег и спрятались. Комната наполнилась зловещей тишиной. Среди мрака и комиксов спал маленький мальчик, который станет монстром, профессионалом в своей сфере. Мальчик, за чью жизнь будет биться девушка, у которой вообще нет для этого никаких причин. Мальчик, которому суждено умереть от рук детей, которые не хотят более убивать. И имя его — Дональд Пирс.***
Боль. Первое, что почувствовал Пирс — это боль. Голова гудела и раскалывалась как орех. В ушах стоял тонкий свист, который проникал в каждую клетку тела и отравлял ее. Жжение захватило весь организм. Не было ни одного места, которое спаслось бы от назойливой, нудной боли. Если так будет теперь всегда, тогда вообще не стоило никого воскрешать. К писку присоединились посторонние звуки. Аппарат с показаниями пострадавшего. Собственное дыхание. Реальность стремительно возвращалась. Пирсу потребовалось уйму времени и усилий, чтобы поднять свои тяжелые веки. Это единственное, чем он мог пошевелить. Все остальное предательски жило своей собственной жизнью. Мужчину одолела злоба и отчаяние. Наверно, так себя чувствуют родители, когда их отпрыски начинают жить самостоятельно и пытаются полностью вычеркнуть их из жизни. Дональд медленно опустил взгляд с потолка на кровать, насколько вообще можно сделать это, не двигая ничем другим. Он увидел мутные очертания девушки, сидящей рядом. Может быть, он и умер, но это не означает, что он настолько дурак и не догадается, кто же эта юная особа. На душе стало сразу спокойнее, всё-таки знакомое лицо в незнакомом месте приятная вещь. Хотя, Пирс не был уверен, стало ли его душе легче, ибо в существовании такой в своем организме он очень часто сомневался. В любом случае, паники он не почувствовал. До девушки донеслось тяжелое дыхание пациента, и она посмотрела на Дональда. Тот в, свою очередь, глядел прямо на нее. Амелия улыбнулась и облегченно вздохнула. — Ты заставил всех поволноваться. Пирс хотел что-то ответить, но не смог. И над этим он тоже потерял контроль. — Не волнуйся, — девушка заметила, что зрачки мужчины нервно бегали по комнате. — Ты долго еще не сможешь жить как раньше. Ты вернулся из мертвых, как-никак. — Амелия издала истерический смешок. — Все эти анализы, проверки… Заново придется привыкать к собственному телу. Током тебя один мутант нехило так ударил. Ну, ничего, зато отоспишься. Считай это своим отпуском. Это, — она обвела пальцем вокруг комнаты, — исследовательский объект Transigen. Секретный, конечно же. Так что и на это счет ничего не думай — здесь безопасно. Девушка помолчала пару минут и решила, что настало время уйти. — Ладно, я пойду. А ты отдыхай, набирайся сил. Остин почти покинула помещение, как резко обернулась и снова обратила внимание мужчины на себя. — И да, кстати. Это я тебя спасла. Ну и регенерирующие клетки твоего друга Калибана и Х-24. Можешь не благодарить. Девушка послала Пирсу воздушный поцелуй, подмигнула и окончательно вышла. Если бы Дональд мог улыбнуться, он точно бы это сделал. Перед тем, как покинуть объект и вернуться в главную штаб-квартиру корпорации, Остин решила навестить еще одного пациента. — Ну и как его дела? — спросила она медсестру, которая стояла рядом с пастелью мужчины. — Плохи, очень плохи, — ответила та. — В коме. Слишком маленькая вероятность, что выкарабкается. Ранение намного тяжелее, чем у мистера Пирса. — Ладно, будем надеется. В любом случае, я не буду особо печалиться, если доктор Райс захочет не возвращаться из мира грез. Корпорации придется идти дальше уже без него.