Самый звонкий крик — тишина

В окна Главного зала Привратной башни оголтело лупил дождь, а верные слова все никак не шли на ум. Надо было поговорить об этом раньше, еще в Винтерфелле, когда Теон впервые назвал Русе Болтона пиявкой. Робб ошибся: не одернул вовремя, не удосужился разобраться. Теон сидел на столе, беспечно болтая ногами, и ждал, что же скажет его друг детства. Единственный друг. Король, которому он присягнул. — Так чего ты там хотел? — спросил Теон первым. Ему никогда не хватало терпения. — Может, посвятить меня в сверхсекретные военные планы? Поручить тайную миссию? Или прикажешь организовать бурную оргию в честь прибытия в эту дыру? Он широко ухмыльнулся, откровенно провел языком по тонким губам так, что Робба бросило в жар. Конечно, это от воспоминаний о той прощальной пьянке в борделе Зимнего городка. Тогда они так набрались, что в итоге оказались в одной постели: сам Робб, Теон и три... нет, четыре девицы разом. Резко тряхнув головой и отогнав чересчур яркие картины, Робб посмотрел Теону в глаза, прямо и по возможности строго. — Нет. Я бы хотел попросить тебя кое о чем, как друг. — Да брось. Ты теперь король, а короли никогда ни о чем не просят. — Теон ловко вскочил на дубовый стол и низко поклонился Роббу. — Приказывайте, ваше величество. Ваш самый верный вассал исполнит любое повеление! От усилия не улыбнуться чуть не свело челюсти, однако Роббу удалось сохранить серьезный вид и продолжить так же серьезно. — Теон, пожалуйста, не называй лорда Болтона пиявкой. Да, он немного странный, но это не дает тебе права насмехаться над ним. И ты сейчас же пойдешь к нему и попросишь прощения за свои слова. — Ну уж нет. — Теон спрыгнул на пол. От веселости не осталось ни следа, словно он ждал чего-то другого. — Я не сделал ничего плохого, просто пошутил. — Почему тогда смеялся только ты один? — Потому что у твоих вассалов нет чувства юмора, - отрезал Теон решительно. — Я не собираюсь просить прощения у Лорда-пиявки. И буду дальше шутить так, как мне вздумается. — Погоди! Робб попытался остановить его, но Теон вырвал руку и вышел из зала, не обернувшись, напоследок сердито хлопнув дверью. Наверное, надо было догнать его и сказать — что? Что Робб — король и не допустит неповиновения. Что лорд Болтон во время совета смотрел на Теона так жутко. Пугало даже не выражение лица лорда Русе, а отсутствие на нем всякого проявления чувств. Ошеломляющее ничто — даже на мелких букашек люди глядят с большим участием и интересом. «Попроси прощения, или в первом же бою получишь от Болтона нож в спину», — вот что надо было сказать. Да без толку, Теон все равно отмахнулся бы, рассмеялся или упрямо топнул ногой. Мы слишком близки, чтобы он воспринимал меня всерьез, подумал Робб с горечью. Придется исправлять положение самому. Комната лорда Болтона была расположена здесь же, в Привратной башне, ниже покоев Робба. Пришлось спускаться по кривой скользкой лестнице. Ров Кейлин десятилетиями стоял в запустении, и теперь казалось, что здесь всё влажное, склизкое, насквозь провонявшее болотом. Робб подошел к двери, окованной проржавевшим железом, толкнул ее, не стучась. В комнате было темно, неверный дрожащий свет давал только огонь очага. — Лорд Болтон? — окликнул Робб. — Ваше величество, — голос донесся слева, как обычно тихий, шелестящий. Спинка кресла закрывала говорившего. — Простите, я не могу сейчас встать. — Ничего страшного. Он подошел к креслу, в котором сидел лорд Русе и остановился в растерянности. Лорд Болтон был обнажен, его расслабленно покоящееся в кресле белое тело было похоже на кусок мела, клок болотного тумана. Выделялись лишь пиявки на груди, на ногах, на покатых плечах (они колебались черными вытянутыми кляксами) и тонкий кривой член, налитый кровью, прижавшийся к впалому животу. Молчание затянулось, стало уже вовсе неприличным. Робб откашлялся, и негромкий звук эхом отскочил от стен. — Милорд, я хотел бы... я пришел извиниться за Теона Грейджоя, — наконец выдавил он. — За что? — лорд Русе открыл светлые глаза и посмотрел внимательно и бесстрастно на Робба. Словно они на совете, обсуждают вопросы стратегии и тактики будущих боев. — Он не сделал ничего плохого. — Он... он издевался над вами! Это недопустимо! — вспыхнул Робб, и тут же разозлился на себя за детскую глупую горячность. — Он больше никогда не будет называть вас... как называл. — Лордом-пиявкой? — спокойно уточнил Русе. — Спасибо, ваше величество. Он снова прикрыл глаза, а Робб выдохнул, только сейчас заметив, что все это время задерживал дыхание. Можно уходить, теперь Теон вне опасности — если только была какая-то опасность. Но Робб продолжал стоять, засмотревшись на то, как завораживающе плавно и мерно движутся, насыщаясь, скользкие гадины на теле лорда Болтона. Голос лорда Русе неожиданно нарушил тишину. — Ваш заложник, — лорд Болтон выделил последнее слово, — дерзок и неосторожен. По-моему, ваше величество, вы зря взяли его на эту войну. — Теон мне как брат, — просто ответил Робб. — Вы поступили неосмотрительно, ваше величество. Грейджой не умеет подчиняться. Такие солдаты долго не живут. Если же его случайно убьют на войне, ничто не будет сдерживать его отца от того, чтобы грабить наши берега, как встарь. — Нет, лорд Болтон, вы не правы. Теон знает свое место... — начал было Робб и замолчал. Знал ли на самом деле свое место упрямый и своевольный Теон? — Вам виднее, ваше величество. Простите, если я позволил сказать лишнее. — Что вы, лорд Болтон. Вы всегда можете высказывать мне свои мысли. — Робб наконец оторвал взгляд от пиявок и через силу улыбнулся ему. — Я даже приказываю вам делать это. — Спасибо, ваше величество, — повторил лорд Русе еще тише. Робб снова откашлялся и не найдя, что еще сказать, поспешно вышел. Теперь надо было найти Теона, чтобы покончить с этой глупейшей историей. Теон нашелся на кухне Пьяной башни в компании весело хохочущих оруженосцев и чьих-то вассалов. Судя по раскрасневшемуся лицу, он уже успел как следует набраться. — А еще слышали такое? — икнув, провозгласил Теон. — Однажды Лорд-пиявка посадил себе пиявку на член... — Зачем? — громко спросил какой-то латник с солнцем Карстарков на кольчуге. — Да потому что кроме пиявок никто ему не отсосет! — припечатал Теон и тут же сам расхохотался. Обернулся, увидел Робба. Помрачнел, покачнувшись, встал со скамьи. — Мой король? В его глазах плескался хмель. — Пойдем отсюда. Не отвечая на приветствия воинов, Робб вышел на улицу, не оглядываясь. Дождь сек голову и плечи холодными струями, но он почти не чувствовал этого. — Стой, Робб, — Теон схватил его за руку, — да что случилось? — Ты... я же говорил тебе не называть его пиявкой! — Или — что? Что, Робб? — выкрикнул Теон зло. — Он стал тебе ближе меня? — Не говори так, — от слов Теона что-то сжалось в груди, больно и горячо, — у меня нет никого ближе тебя, ты знаешь. Улыбка Теона, шалая, яркая, на миг осветила грязный двор, а потом он вдруг наклонился и прижался губами к губам Робба коротко, мокро и крепко. Сладкий вкус вина, свежий — дождя, слишком мало, слишком быстро. — Нас не разлучат никакие лорды-пиявки, верно? — спросил Теон, снова лучезарно улыбнувшись. — Пойдем в дом, холодно, — ответил Робб. Они прошли двором, виляя между повозками, казалось, намертво застрявшими в грязи. Так будет всегда, тупо билось в голове Робба, так было и будет всегда. Моя власть, мои приказы, моя воля — всё разбивается вдребезги об его улыбку. В Привратной башне было тепло и людно. — Давай к тебе. — Ты же еще не ужинал. Хочешь, прикажу принести нам поесть и выпить? — спросил Теон как ни в чем не бывало. — Нет, пока ничего не надо, — отмахнулся Робб. Они поднимались по бесконечным выщербленным ступеням, петляли коридорами, пока не дошли до комнатки Теона. Она была тесной, но теплой, кто-то успел затопить очаг. — Давай, раздевайся, — блеснули в полутьме зубы Теона, — а то заболеешь. Мокрая одежда липла к коже, отдираясь с трудом. Плащ, штаны, дублет и рубаха птицами разлетелись по стульям. Робб обернулся и увидел, что Теон так и стоит одетым, вода с него льет на пол ручьями, и смотрит он как-то странно, непривычно мягко. — А ты чего стоишь? Теон сглотнул — оглушительно громко, неестественно. — Я... потом. Что ты там хотел сказать? От веселости в его голосе не осталось ни следа. Робб подошел, отвел влажные волосы от его лица. Тонкие губы, острые скулы, изящный нос, смуглая золотистая кожа — нездешняя, невозможно чужая красота. — Ты знаешь… — начал Робб и осекся, потому что Теон накрыл его руку ладонью, продлевая касание. Пальцы были горячи, словно не он стоял сейчас в луже воды. — Я знаю, — ответил Теон чуть слышно и потянулся к нему губами. Этот поцелуй был совсем другим — долгим и головокружительно глубоким. Теплые ладони ласково скользнули по спине, разжигая возбуждение, сжали ягодицы. Толчок в грудь — и в ноги врезался край кровати. Это привело в себя похлеще ведра холодной воды. — Нет. Нет, — собрав все силы, Робб оттолкнул от себя Теона и отошел к окну. Прижался лбом к ледяному стеклу и заговорил торопливо, боясь сбиться, если обернется и увидит его. — Собирай вещи. Завтра ты отправляешься назад, в Винтерфелл. — Это он. Все из-за него да? — голос Теона прозвучал глухо, безжизненно. Робб на миг зажмурился до ярких вспышек в глазах, глубоко вздохнул несколько раз. Оторвался от окна и четко произнес, глядя Теону в глаза: — Я твой король. Я не обязан ничего тебе объяснять. Теон дернулся, скривился, словно от боли, но не ответил. Так и продолжал молча стоять, пока Робб натягивал влажные вещи позорно дрожащими руками. Наверное, еще можно сказать, что это шутка. Наверное, еще можно подойти, обнять и остаться с ним. Одевшись, Робб вышел. Наутро он не вышел провожать Теона — только наблюдал за его отъездом из окна того же зала Привратной башни. Смотрел, как тот ловко вскакивает на коня, на его кривую незнакомую ухмылку, на то, как капли дождя блестят, дрожат на лице. — Ваше величество, возможно, мне удастся помочь вам, — тихий голос за спиной заставил вздрогнуть. Лорд Русе подошел неслышно, как обычно. — Пиявки высосут всю вашу боль и сожаления. Робб бросил прощальный взгляд на удаляющихся всадников и кивнул.