Самый звонкий крик — тишина

Шум ливня за окном не утихает ни на миг, не унимается ноющая боль в груди. Они сидят за столом, между ними лежит послание от капитана стражи, который упустил Теона. — Это моя вина, — вздыхает Робб. — Вы ни в чем не виноваты, ваше величество, — лорд Русе подливает ему вина в кубок, — все железнорожденные подлы и лживы от природы. Вино горчит и кружит голову, укачивает мягкими теплыми волнами. — Может это и к лучшему, что Грейджой сбежал по дороге в Винтерфелл. Хуже было бы, если бы он предал вас на поле боя, — неожиданно лорд Русе накрывает сухой ладонью руку Робба. — Если вы позволите, ваше величество, я напишу своему бастарду в Дредфорт. Он сметлив и хитер, и наверняка сможет помочь вашим людям в поимке беглеца. От ладони сквозь кожу проникает знакомый жар. — Только пусть ему не причиняют вреда, — согласно кивает Робб. — Конечно, ваше величество. Ни малейшего. Русе поднимается с места, подходит ближе. Роббу приходится задрать голову, чтобы заглянуть в его пустые светлые глаза. «Сделайте так, чтобы я перестал думать о Теоне, скачущем по лесу загнанным зверем», — сказал бы он, но слов не нужно, лорд Русе все понимает и без них. От этого жутковато и сладко замирает сердце. — Закройте глаза и нагнитесь, ваше величество. Шелест капель за окном почти заглушает шуршание одежды. Плывут яркие пятна в темноте под веками. Легкое прикосновение к щеке — это не пальцы, понимает Робб, но не отдергивается, принимает странную ласку, и лорд Болтон продолжает водить по коже гладким, уже чуть влажным. Где-то далеко, словно чужая, бьется мысль: «Он водит членом мне по лицу, это очень, очень мерзко». Голова кружится все сильнее, горячее, и Робб сам приоткрывает рот, принимая солоноватую головку. — Очень хорошо, — слова лорда Русе почти сливаются с перестуком дождя по стеклу, — а теперь глубоко вдохните и медленно-медленно выдыхайте. Робб в знак согласия проводит кончиком языка по нежной кожице, набирает воздуха в грудь, и в рот начинает вползать тугой, постепенно твердеющий член. — Дышите носом, ваше величество, — спокойный голос пробивается сквозь шум крови в ушах. Головка упирается в нёбо, на мгновение перекрывая воздух, и движется назад так же медленно, томительно плавно. Робб чувствует бережное прикосновение — лорд Русе отводит прядь волос со лба. — Сожмите губы плотнее. Сейчас попробуем ускориться, — и снова движение, на этот раз глубже, быстрее, отдаваясь стыдным жаром в паху. Робб тянется вперед, хочет дотронуться рукой, но неожиданный стук и грохот заставляют его распахнуть глаза. Лорд Болтон не торопясь оборачивается к двери, где стоит какой-то мальчишка с топором Сервинов на камзоле. Вокруг разбросаны дрова, а сам пацан с неподдельным изумлением смотрит на своего короля. Лорд Русе, ничуть не смущаясь, заправляет стоящий член в штаны. Манит рукой мальчишку к себе. — Ты ведь ничего не успел увидеть, верно? Тот кивает мелко, испуганно. — Подойди ближе, — Робб видит, как пальцы лорда Русе обхватывают рукоять кинжала. — Такой умный мальчуган заслуживает награды. Серебряный олень никогда не будет не лишним, согласен? — Д-да, милорд. Конечно, милорд, — произносит мальчишка сипло, в его тусклых глазах вспыхивает жадность. — Я никому ничего не скажу, милорд… ваше величество. — Разумеется, — лорд Русе делает шаг ему навстречу и резко выбрасывает правую руку вперед, — ведь ты ничего не видел. Поперек тонкой шеи стремительно набухает багровая полоса, Робб с трудом сдерживает крик. Окаменело следит за тем, как грузно падает тело, слушает, как с шипением вырывается воздух из раны. Смотрит на разлетевшиеся брызги крови — бордовые нарывы на безупречно белом, мертвенно неподвижном лице лорда Болтона. — Не бойся, — говорит он, приближаясь. — Откинься на спинку стула, Робб. Робб слушается, слишком ошеломленный произошедшим. Взгляд словно приморожен к кинжалу, который летит в грудь, разрывая болью, оглушая холодом и тишиной.

***

Слишком жарко. Противно ноет, нестерпимо зудит в груди. Он тянется почесаться, но пальцы натыкаются на какие-то тряпки. С губ срывается беспомощный стон. Робб с трудом открывает глаза — в комнате светло. — Наконец-то вы очнулись, ваше величество. — Вы… — короткое слово срывается с губ хрипло, будто воронье карканье. Налитая тяжестью голова поворачивается с трудом. Под бесцветными глазами лорда Болтона залегли серые круги, меж тонких бровей застыла складка. — Вам лучше не двигаться, ваше величество. Рана слишком опасна. Волной накатывают воспоминания: кровь на руках, на лице лорда Русе, блеск кинжала… — Это… вы. Он пытается встать, но ослабевшее тело не слушается. — Лежите, ваше величество. Вам вредно двигаться, — произносит лорд Русе. — Счастье, что негодяй промахнулся, ударил чуть ниже, но вы потеряли много крови. Пиявки вам теперь не скоро понадобятся, — тонкие губы растягиваются во что-то вроде ободряющей улыбки. — Негодяй? — тихо переспрашивает Робб. — Предатель, наемник Ланнистеров. Он чуть не убил вас, ваше величество. Хорошо, что вы были не один тогда. Лорд Русе наклоняется, поправляет бережно повязку на груди Робба. Берет со стола кружку. — Это уймет вашу боль. Кружка слишком тяжела, и лорд Русе поддерживает ее, пока Робб пьет густую приторно-сладкую жидкость, а потом укутывает его в теплые мягкие шкуры. — Вам нужно поспать, ваше величество. Вялые мысли лениво плещутся в голове. Конечно, все было, как сказал лорд Болтон. Но чего-то не хватает, какой-то мелочи, и от этого так странно пусто и тихо. — Дождь? — спрашивает Робб. — Кончился, ваше величество. Уже второй день ясно. Когда вы поправитесь, можно будет отправляться в путь. Голова кружится, глаза слипаются, и Робб сонно улыбается в ответ, глядя на солнечный зайчик, медленно скользящий по потолку. — Останьтесь со мной, лорд Болтон. Он очень старается, чтобы слова прозвучали строго, как приказ, ведь короли никогда не просят.