Numb

Меня кто-то тряс за плечо, так не хотелось открывать глаза, но когда меня стали сильно бить по щекам, пришлось просыпаться. Я медленно открыл глаза. Так, теперь бы понять, кто это передо мной сидит. Черт, как же все кружится, еще и тошнит. Я попытался сесть, голову резко пронзила боль. Кажется, меня сейчас вырвет. Меня стали поднимать с пола и куда-то повели. Так, медленно поворачиваем голову. Ну конечно, это Лаки меня тащит, кто еще то, альфы бы так не нежничали. Он положил меня на нашу так называемую постель. Через минуту на лоб мне легла мокрая холодная тряпка, хорошо, еще бы попить. И, словно услышав мои мысли, мне поднесли стакан ко рту и приподняли голову. Я сделал пару глотков, и тут же желудок скрутило спазмами, я только успел повернуть голову в сторону, как меня стало рвать. Вот отлично, наблевал рядом с наше постелью, здесь и так не очень комфортно, а я еще добавил. Лаки умыл мне лицо холодной водой, дал прополоскать рот. Затем я еще немного попил, теперь стало лучше. Я откинулся назад и закрыл глаза. - Не переживай, я все уберу. Понять не могу, что с тобой происходит, ты такой бледненький, - как же я люблю, когда Лаки вот так гладит меня по голове. Он еще несколько раз менял компресс у меня на лбу, а затем начал убирать около кровати. Бедняга, он только и делает, что возится со мной. - Прости меня… я тебе только проблем доставляю, - Лаки отбросил тряпку и присел ко мне. - Не говори ерунду, - он говорил твердо и немного обиженно, - я счастлив, что теперь не один, что у меня есть ты. Знаешь, как я в детстве радовался, когда мы только познакомились. Я знал, что ты мой брат, мне мой папа говорил, когда еще был жив, мне всегда хотелось подойти к тебе, но я знал, что нельзя. А еще больше я переживал, что ты оттолкнешь меня. Не знаю, почему именно ты мне так понравился, ни к Мэтту, ни к Коулу я не испытывал никаких теплых чувств, но ты совсем другой, всегда такой улыбчивый, счастливый. Смотришь на тебя, и тоже хочется радоваться жизни. Когда ты сам со мной заговорил, я готов был лопнуть от счастья, мне вся тяжелая работа была нипочем, лишь быстрее закончить и бежать к тебе. Весь мир рухнул для меня, когда Коул увел тебя, я знал, что это последняя наша такая встреча. Вечером меня сильно избили, я, наверное, месяц провалялся в постели. Думали, что умру, но я выжил. Я знал, что смогу тебя увидеть, только когда ты вырастишь, и тебе можно будет приходить сюда, и это меня пугало, я боялся, что ты станешь таким же, как они. Теперь ты понимаешь, что я испытывал, когда тебя притащили в ту ночь, всего избитого, в сперме, да еще и с течкой. Мне было больно видеть тебя таким, хотелось помочь, было страшно, что когда ты придешь в себя, то возненавидишь. Я с ужасом ждал, когда ты очнешься. Но ты совсем не изменился, с тобой столько всего плохого случилось за короткое время, но ты такой же светлый человек, мой лучик счастья. Я не хочу, чтобы ты вынес все, что мне приходится терпеть, но я безумно рад, ты рядом со мной, что я теперь не один. Мы оба замолчали, я не знал, что сказать. Я тоже не хочу испытывать все, что было с Лаки, я знаю как здесь тяжело, и я боюсь, что не выдержу этого долго. Пусть внешне я выгляжу крепче и сильнее Лаки, все-таки отец регулярно заставлял меня заниматься спортом, в душе я гораздо слабее, я не приспособлен к такой жизни. Я рос уверенный, что в будущем у меня все будет хорошо, а теперь сплошная неизвестность и никаких перспектив. Стоит ли жить? В чем смысл жизни? Раздвигать ноги перед каждым желающим? Разве это жизнь? Это просто способ существования. Я так не хочу. Но одно я могу сказать с точностью. Я безумно рад, что Лаки рядом со мной, никогда я не чувствовал себя так спокойно, надежно, ни с одним человеком. Мы понимаем друг друга без слов, он как мое отражение. И если такова цена, чтобы находиться рядом с ним, я готов все вытерпеть. Если он сейчас счастлив, значит и я буду. - Лаки? Знаешь, мне кажется на меня этот твой настой как-то не так действует. Я наоборот возбудился, это как-то ужасно. В голове я понимал, что фактически тот парень меня насилует, а вот тело хотело продолжения. Да и сейчас как-то фигово. У тебя такого не было? - Нет, я вообще не понимал, что происходит, да я и после чувствовал себя отлично. Даже наоборот активнее, чем обычно, был. Наверное, тебе действительно не стоит его больше пить. Только ты справишься? Тут ты хотя бы был возбужден и боли не чувствовал, – в его голосе была неприкрытая забота. - Переживу. Все же как-то справляются, мне бы только до вечера стало легче, а то наблюю на какого-нибудь альфу, - я выдавил из себя улыбку, а вот Лаки захохотал в полный голос. К вечеру мне стало действительно лучше, правда, я ничего не кушал, только пил. Этой ночью я обслуживал трех альф. Уже после первого я понял, что нужно расслаблять мышцы, чтобы меня нафиг не порвали, со смазкой то было проще. Но я ничего не мог с этим поделать. Разве можно возбудиться, когда тебя грубо хватают и ворочают как куклу. Больше проблем, чтобы кончить, у меня не было. Член просто не вставал. Ну и пусть мне больнее, зато на душе легче. Это что-то типа маленького протеста, пусть они меня трахают, но я и стона не издам, ни боли, ни тем более удовольствия. Ну, по крайней мере, до следующей течки. А утром я отправился с Лаки работать. Я больше не воспринимал альф и бет как своих знакомых, нет, этих людей я никогда не знал. Мои знакомые люди были сильными и суровыми, но никогда не были жестоки, а те, кто приходил по ночам это просто звери какие-то. Ко мне часто докапывались с всякими пошлыми шуточками, хотели подколоть, всем казалось забавным, что я из беты стал омегой. Так постепенно прошел еще месяц. Правда, буквально через несколько дней у Лаки будет течка, он сильно страдает. Кожа у него стала очень чувствительной, он даже спит сейчас не со мной рядом, хотя ночью очень холодно, от каждого случайного прикосновения он лишь сильнее возбуждается. А альфы этим и пользуются, им кажется классным, когда от их прикосновений мой братик дуреет, но и альфы не могут долго сдерживаться, запах Лаки стал гораздо сильнее. Они буквально начинали драться за него, иногда за ночь Лаки приходилось обслуживать не меньше пяти человек, а утром приходиться работать. Я брал всю его работу на себя, хоть когда-то я должен был пригодиться. Лично у меня тоже произошли изменения за это время. Один альфа стал захаживать ко мне чаще других, можно было сказать, что он выбрал меня для себя, но он не ограничивал моего общения с другими альфами. Как он говорил, он хочет, чтобы я окончательно привык к своей новой жизни и понял, как должен себя вести. Видите ли, я слишком строптивый, хотя я не понимаю, откуда такие выводы, я даже не сопротивляюсь, позволяю делать с собой что угодно. Нет, это не потому что я смирился, просто я понимаю, что не смогу с ними справиться, так зачем тратить зря свои силы и нервы, а потом еще зализывать раны и Лаки заставлять нервничать. Этого мужчину зовут Джозеф, не знаю, сколько ему лет, но думаю больше сорока. Я помню его, он одно время часто сидел у нас в гостях, я всегда чувствовал себя не комфортно в его присутствии, комната как будто становилась меньше, от его взгляда было не по себе. Потом у них что-то случилось с Коулом, я вернулся домой с учебы и услышал как отец кричал. Джозеф, увидев меня, молча поднялся и вышел из нашего дома. Больше он к нам не приходил, я редко видел его у нас в общине, он стал очень часто уезжать в город. Но зато теперь каждый вечер сидел у нас в бараке, трахал меня или смотрел, как меня лапают другие и тащат в комнату. Я его боялся, да и вообще мне казалось каким-то извращением, что такой взрослый мужчина спит с подростком вроде меня. Нет, это конечно было нормально в нашей общине, никто на возраст омег не смотрел, ладно хоть до течки ждали, просто сам Джозеф сильно отличался от наших альф. Всегда старался держаться особняком, сдержанный, все свои эмоции держит при себе, он никогда меня не бил в отличие от других, но мог так посмотреть, что хотелось забиться в угол. Сегодня он обещал мне снова прийти, сейчас мы с Лаки кушали, мой братик толком есть ничего не может, он похоже сейчас только о сексе и думает, я знаю, как он себя ненавидит в такие моменты, но ничего не может поделать, и меня ждет такое же. Скоро начнут приходит альфы, я старался скушать побольше, уже знаю, как потом мучает голод, а утром поесть не удастся, сразу запрягут работать. Джозеф пришел одним из первых и сразу повел меня в комнату. - Ну, здравствуй, мальчик мой, скучал? – вот скажите, как так можно улыбаться, чтобы глаза оставались холодными. Я предпочел промолчать, скажу правду, явно ничего хорошего не будет, а врать я не хочу. Джозеф сел на кресло и стал на меня пялиться, я опустил глаза и молча продолжал стоять. - Подойди, - он поманил меня рукой. Я подошел к его креслу, не поднимая взгляд. - Садись ко мне, - я резко поднял голову. Куда к тебе? Джозеф постучал по своим коленям. Для меня такое было странно, я только в глубоком детстве сидел у кого-то на коленках, отец не любил нежничать. Ну, что делать, я был весь напряжен, но все-таки присел к нему, стараясь как можно меньше соприкасаться с Джозефом, но его явно это не устроило. Он резко дернул меня на себя, и я распластался у него на груди. Одной рукой он прижимал меня крепко к себе, а другой гладил по голове. В его движениях не было агрессии, он не причинял мне боль, но было до ужаса страшно. Я не понимал, как должен себя вести, уж лучше бы валил и трахал. Он взял меня за подбородок, развернул к себе и медленно поцеловал. Альфы меня никогда не целовали, черт, да я вообще никогда не целовался. Джозеф не спешил, его язык медленно исследовал мой рот. Он удерживал мою голову, чтобы я не мог вырваться. А я и не пытался, мне не было больно, а все остальное готов был стерпеть. Когда он понял, что я никуда не денусь, он расслабился, его руки стали исследовать мое тело. Не знаю, сколько мы целовались, но мужчина резко встал, приподняв меня за попу и заставляя обхватить его ногами. Джозеф отнес меня на постель и стал стягивать одежду с нас обоих, он продолжал меня целовать в губы, в нос, в глаза. Это могло быть романтичным, если бы я его так не ненавидел и не боялся. Он стал ласкать мою шею, слегка покусывая ее и оставляя засосы, его руки двигались дальше, прошлись по животу и коснулись вялого члена. Мне были противны его прикосновения, но мое тело реагировало по-другому. Кровь прилила к паху, член стал увеличиваться. - Ну вот, малыш, ты не такой равнодушный, как может показаться сначала, - он улыбнулся и продолжил свое дело. Джозеф оторвался от моей шеи и опустился ниже, одна его рука продолжала ласкать член, а другая перешла к анусу. Он засунул в меня сразу два пальца, но больно не было, у меня уже выделилось немного смазки. Черт, как же это противно, когда предает собственное тело. Джозеф убрал пальцы, на что я чуть возмущенно не застонал, но я все-таки старался лежать бревном, что мало выходило. Он пододвинул меня за бедра к себе, сильнее раздвинул ноги и вошел на всю длину. Он трахал меня молча, лишь дышать стал тяжелее, а вот я извивался на постели, комкал простынь и из последних сил сдерживал стоны. Мужчина коснулся моего члена и стал немного грубо его ласкать. Я почувствовал, как его член увеличился внутри меня, еще пару движений его рукой и я излился себе на живот, а через несколько толчков ко мне присоединился и Джозеф. Не вынимая из меня члена, он перевернулся так, что я остался лежать на его груди. Мужчина медленно перебирал мне волосы, а я лежал и ненавидел себя. Видимо прав был отец, все мы шлюхи и подстилки, стоило кому-то быть понежнее, как я сразу весь потек. - Когда у тебя течка? - этот вопрос прозвучал слишком громко в тишине комнаты, хотя мужчина не повышал голос. - А что? – вырвалось раньше, чем я подумал. Джозеф нахмурился и резко дернул меня за волосы. Я застонал от боли. - Тебе стоило бы уже научиться себя вести, я не терплю неподчинения, - вторая его рука сжала мою талию слишком грубо, наверняка будут синяки. - Простите, - я смиренно опустил голову, так, чтобы не было видно глаз. Нет, это не потому что я испугался, такое обращение мне гораздо привычней, просто я не хотел, чтобы он заметил ненависть в моих глазах. Руки слегка расслабились, и мужчина продолжил меня поглаживать, прижимая к себе. - Так когда? - Через три месяца, - я так и не поднял голову. - Это хорошо. Теперь ты мой. До тебя больше никто не дотронется кроме меня. Как же я долго ждал этого момента, - он снова меня поцеловал. Теперь поцелуй был грубым и властным. - Надо же, как все хорошо получилось, я хотел, чтобы ты был моей парой, когда еще все думали, что ты бета. Но твой отец был против. А теперь ты ему не нужен. Ты никому не нужен, кроме меня. В эту течку ты понесешь от меня ребенка, мне давно уже надо было задуматься о потомстве. Я с ужасом смотрел на него. Ребенка? Какого ребенка, мне всего четырнадцать!!! Нет, нет, не хочу! Так, тихо, успокойся, держи себя в руках. Наверняка он считает, что я должен до потолка прыгать от такого счастья. Я знаю лишь одно, я скорей убью себя, чем буду рожать от этого человека.