Сорванный урок

– Спасибо, – в третий раз повторил Фил, не поднимая глаз от дороги. Дорога убегала из-под ног всё дальше и дальше, под подошвы попадались мелкие камушки, а Росс молча шагал рядом, преодолевая – Фил это очень хорошо понимал – желание обнять его за плечо и прижать к себе. Может быть, предоставить ему возможность уткнуться в его жилетку, расслабиться и поплакать. Потому что черт побери, сегодня он, Фил, имел на это полное право. Потому что не далее как полчаса назад его подловили на выходе из хорошего, как ему казалось, приличного кабака. Потому что его затащили чуть ли не за волосы в какую-то темную грязную подворотню и прижали к мокрой стене. Потому что их было пятеро и, наверно, сначала они хотели просто его ограбить, но ночь, безлюдность и его белая кожа, видимо, подтолкнули их на другие мысли. Потому что его некогда красивый плащ представлял теперь жалкое зрелище, и если бы Росс не успел вовремя, плащ был бы наименьшей потерей. Он так и не понял, откуда взялся Росс, он даже не слышал ничего толком – слишком стучала кровь в голове, слишком мешал хриплый смех вокруг и его протестующие крики. Просто в какой-то момент ему вдруг стало легче дышать, потом он смог пошевелить правой рукой, потом левой, а потом он внезапно понял, что его никто не держит и можно даже обернуться. Картина, которую он увидел, обернувшись, впечаталась ему в подкорку намертво – залитый лунным светом переулок, несостоявшиеся насильники разбросаны по грязной земле, один привалился к стене, а посередине стоит Росс, грудь вздымается и опадает, плечи опущены, как у настороженного готового к атаке хищника. Фил не мог найти слов – ни тогда, ни потом, когда Росс чуть ли не за руку повел его прочь, ни позже, когда они шли по пустому ночному городу, и в голове у Фила был дикий коктейль из выпитого вина, страха, адреналина, благодарности и чего-то еще, чего он сам понять не мог. Потом нашлось слово «Спасибо», и он сказал его уже трижды. Росс всё-таки шагнул ближе, положил тяжелую руку ему на плечо и притянул к себе. Фил всхлипнул, изо всех сил стараясь не потерять остатки мужского достоинства, которое сегодня и так подверглось тяжелым испытаниям. – Спасибо. – Прекрати. Ты говоришь это так, как будто я мог увидеть и пройти мимо. Эти подонки уже завтра будут сидеть. – Черт с ними, посадят этих, появятся новые, – пробормотал Фил чуть громче, чем хотелось бы. – Появятся новые, посадят новых. Эй, я с тобой, – Росс прижал его сильнее. Гулявший серый кот, вспугнутый их голосами, юркнул в подворотню. – Всё в порядке. – Я знаю, что ты со мной, я тебе безумно благодарен, просто… Просто это не первый и не последний случай. – Да, я помню, как мне пришлось отбивать тебя два месяца назад. – Зато ты не можешь помнить, как я прятался от дяди. Ты не можешь помнить, как я убегал от двух мордоворотов на прошлой неделе. Ты не можешь помнить, как я прятался по чердакам от каких-то озверевших подростков, Росс, ты бы их видел, они младше меня на десять лет, выше на голову и злые, как сторожевые собаки дворца губернатора! – почувствовав, что нервы окончательно сдают, Фил обхватил себя руками и заставил рот закрыться, но было уже поздно – Росс замедлил шаг, смотрел непонимающе и даже как-то обиженно. – Почему ты мне не рассказал? – А смысл? – горько усмехнулся Фил. – Тебя же не было там, а что ты мог сделать потом. Я не обвиняю тебя, ты просто физически не можешь быть всё время рядом, ты не сможешь всё время меня спасать. – К чему ты ведешь? – Я хочу уметь защищаться, – Фил поднял голову и посмотрел Россу в глаза. При таком свете тот казался просто воплощением всех демонов детей горькой воды. – Я хочу уметь драться, если не так, как ты, то хотя бы достаточно хорошо, чтобы постоять за себя. Я не знаю, что во мне такого, что я постоянно попадаю в какие-то дурацкие ситуации, не знаю, почему я вызываю у них такие реакции. Но я не хочу одеваться в тряпье и мазать лицо сажей, чтобы избежать назойливого внимания. Я… Я тебе невероятно благодарен, и я очень ценю, что ты стараешься всё время меня защищать, но ты же сам видишь – я не знаю, каким чудом ты оказался сегодня в этой подворотне, но опоздай ты хотя бы на минуту… – Фил вздрогнул, представив перспективы, ужас снова всколыхнулся из глубин души. – Это не недоверие, я доверяю тебе. Как никому другому. Просто… – Я понимаю, – лишил его необходимости договаривать неловкую фразу Росс, снова ускоряя шаг и по-прежнему не снимая руки с его плеча. – Я сам думал тебе предложить, но мне показалось, что это прозвучит как моё нежелание возиться с тобой. Мол, постоянно приходится его спасать, пусть уже сам научится что-то делать. – Ну, это похоже на правду, – невесело улыбнулся Фил, печально оглядывая порванные фалды своего плаща. – Фил, брось. Ты же знаешь, как я… – Да, знаю, я знаю. Что ты теперь намерен со мной делать? – Когда я учил тебя стрелять и ездить на лошади, ты проявил себя очень неплохим учеником. – Просто ты хороший учитель. – Нет, – усмехнулся Росс. – Я так себе учитель, это ты хороший ученик. Поэтому попробуем научить тебя драться. Как так получилось, что учиться драться они начали сразу по приходу домой в час ночи, вряд ли кто-нибудь из них смог бы объяснить. Но Кейлин уехала с детьми на плантацию, Салиш взял выходной, чтобы наведаться дома, и даже Тибальт куда-то сбежал по своим кошачьим делам, так что пустой дом, полное нежелание спать и всё еще скачущий в крови адреналин сделали своё дело – и Фил обнаружил себя стоящим в середине гостиной напротив закатывающего рукава Росса, совершенно не представляя, что делать и с чего начинать. Гостиная казалась полупустой из-за того, что Росс отодвинул всю двигаемую мебель к стенам (Фил только тихо ахнул, когда он легко поднял совершенно неподъемный диван). В камине трещали поленья, и в комнате уже становилось жарко. Во всяком случае, Филу хотелось думать, что жарко ему становилось именно от поленьев, а не от вида Росса в одних штанах и в рубашке с закатанными рукавами. Сам Фил снял испорченный плащ и переоделся в удобный домашний костюм (домашним этот костюм назывался чисто формально, если бы Фил вышел в нем куда-нибудь в свет, его сочли бы, может быть, одетым слишком легко, но совершенно подобающе). – Смотри, – сказал Росс, подходя ближе. – На самом деле для того, чтобы постоять за тебя, тебе не надо учиться всем приемам, достаточно освоить защиту. Есть методики боя, в которых основной акцент делается на том, чтобы оборачивать против противника его же удары. То есть использовать энергию его движения против него самого. Для этого требуется минимум сил и максимум сноровки – то, что тебе нужно. – Ну спасибо, – не утерпел Фил. Росс посмотрел на него выразительно. – Если ты овладеешь этими приемами, уже не будет важно, какого размера противник и как сильно он бьет, чем сильнее – тем сильнее ему отзовется. Кроме того, я тебя научу, как выбираться из захватов, раз уж тебе приходится так часто с ними сталкиваться. Готов? Фил кивнул, пытаясь понять, почему он вдруг занервничал. Сначала всё шло даже хорошо. Росс начал с самых простых движений – захват, поворот, рука за спиной. Это у Фила получилось почти сразу, и даже с более сложным приемом не возникло проблем – научиться обращать удары справа и слева против нападающего и ронять его при ударе ногой. Фил радостно ронял Росса, весело смеялся, когда тот в очередной раз шлепался на подушки, и обвинял его в том, что он поддается. Амарго снова вставал и говорил, что когда Фил совсем научится, он перестанет поддаваться, потому что злодеи поддаваться не будут. А потом пришла очередь захватов, и тут всё резко как-то стало очень неправильно. Вырваться из его рук стоя получилось со второго раза. Вырваться из его рук у стены – с четвертого. Вырваться захвата со спины – с пятого. Вырваться из захвата, будучи распластанным по ковру с заломленными за спину руками, не получилось вообще. Мозг Фила убеждал его, что вырываться надо. Тело сигнализировало об обратном. Навалившийся Росс ждал, даже не подозревая, какие муки одолевают его подопечного. – Ну? Ты собираешься что-нибудь делать? – Нет. Мне и тут неплохо, – буркнул в ковер Фил, пытаясь рывком головы откинуть волосы со лба за неимением рук. – И вообще, я устал. Я хочу спать. Отпусти. – Нет уж. Если ты будешь сдаваться при малейшей трудности – ты никогда ничему не научишься. Очень легко сказать, что ты устал, и пойти спать, а завтра сказать «давай отложим до послезавтра», а потом отвлечь и… – Я не сдаюсь! Я просто правда устал и… – Фил осекся, внезапно почувствовав то, что чувствовать вовсе не должен был. А именно – напряженный касающийся его бедер член Росса, вполне ощутимый даже через двойной слой одежды. Вот это было неожиданно. Это было очень неожиданно. Состояние «быть прижатым к полу мужчиной со стоящим членом» в его сознании вступило в смертный бой с мыслью «ЭТО ЖЕ РОСС». Фил подорвался и попытался выкарабкаться из-под тяжелого тела, но Росс вдруг запустил одну руку под него и резко перевернул его так, что Фил шлепнулся на спину – и раньше, чем успел что-то сказать или сделать, почувствовал губы Росса. И ответил на поцелуй. Не мог не ответить, не смог бы даже при всем желании, потому что все демоны, которых он так старательно подавливал и заталкивал в самые дальние уголки, вдруг вылезли наружу. Выдохнув, он запустил пальцы в волосы Росса и выгнулся, прижимаясь к нему. – По-моему, кто-то говорил, что он устал и хочет спать, – наверно, так говорил бы тигр или леопард, умей они говорить по-человечески. Как будто большая, дикая и лукавая кошка. Фила пробила дрожь, он повернул голову направо, подставляя хищнику беззащитную шею, вздрагивая от прикосновений к коже жестких волосков бороды и усов. – Взбодрился и расхотел. Росс хмыкнул, прошелся поцелуями до ключицы, потом отстранился и легко стащил с себя рубашку. Это Фил еще помнил, и помнил, как залюбовался бронзовой кожей и мускулистой грудью, но когда он сам успел остаться без штанов, он уже не заметил. Наверно, это было забавное зрелище – он в одной расстегнутой рубашке, Росс в одних расстегнутых штанах, но Филу было не до смеха. Фил пытался не разорваться от противоречивых эмоций, что Росс действительно всё это делает наяву, так же, как делал в его снах, в мечтах, в мыслях и в одной особо запомнившейся галлюцинации. – У меня даже ничего нет, – услышал Фил и попытался вылезти из окутывающего его зыбкого марева удовольствия. – На кухне… должно быть масло… наверно, но не вздумай никуда уходить, черт тебя подери! – Он сильнее прижал к себе отстранившегося было Росса. Тот удивленно приподнял брови, потом улыбнулся и поцеловал его – глубоко и страстно. – Я не хочу тебе навредить, я не насильник. – Посмотри на меня, я похож на жертву насильника? Послушавшись, Росс отжался от пола и посмотрел на него с высоты выпрямленных рук. Его глаза словно еще сильнее потемнели, в них светился голод и жадность. Фил почувствовал, что краснеет под этим взглядом. – Я понимаю, почему на тебя нападают. Фил вздрогнул, потому что ему на секунду показалось, что Росс упал на него сверху, но тот по-прежнему прекрасно контролировал себя и своё тело. Чего нельзя было сказать о Филе. Определенно, джентльмен благородного происхождения не должен стонать и выгибаться, как последняя портовая шлюха. Сколько раз он мечтал об этом, а теперь это происходило по-настоящему, и он не успел к этому подготовиться, и теперь всего было слишком много для одного него. Росс, конечно, постарался быть осторожным, но оба слишком долго ждали. Фил зашипел от боли, откидывая голову, и Росс замер. – Фил? – Мгм… – Фил, всё в порядке? – Нет… да… заткнись, пожалуйста, и делай уже что-нибудь! И Росс сделал. Фил думал о том, что заниматься сексом на ковре возле камина – это очень пошло и глупо, и ворс наверняка натрет ему спину и еще пару стратегически важных мест, но с каждым движением Росс внутри думать у него получалось всё хуже. Потом все мысли вообще свелись к одному «ХОЧУ», так что не надо было больше заботиться ни о камине, ни о ковре – остался только Росс, только тяжесть его тела, только сильные смуглые руки, кажущиеся бронзовыми в этом свете, только его требовательные губы и горячий член глубоко внутри, так глубоко, что поджимаются пальцы на ногах. На лицо Росса спадают темные волосы и белая прядь, трясутся в такт движениям. Он что-то говорит ему, хрипло и приглушенно, и Фил даже не сразу понял, что именно, а когда понял, покраснел от пяток до макушки. Он попросил бы Росса не говорить этого, потому что теперь он никогда не сможет жить спокойно – стоит ему когда-либо еще подумать об этих словах и обращениях этим вот голосом, они моментально дискредитируют его в любом приличном обществе. Он попросил бы Росса помолчать, но вместо этого он только сильнее прижимал его к себе, цепляясь руками за широкую спину, наверняка царапая так, что останутся следы – это получалось непроизвольно, само собой. Отстранившись, Росс поймал одну его руку, завел за голову и прижал к полу, через секунду там же оказалась и вторая. Это была не очень удобная поза, но Филу вдруг стало совершенно всё равно – ему было слишком хорошо от ощущения чужого тела, и сильных рук на запястьях, и от ноющих мышц в паху из-за широко раскинутых ног. Не выдержав, он запрокинул голову, выгибаясь всем телом, и громко застонал в ответ на очередной толчок Росса. Тот всё понял правильно, прижал его еще сильнее, зарываясь лицом в шею и спутанные волосы, и ускорился, вбиваясь в безжалостном ритме. Тут Фил успел только попрощаться с реальностью и кончил, то ли молясь, то ли проклиная, то ли все сразу на всех языках мира. – Я испортил твой домашний костюм, – было первым, что он услышал, вернувшись к жизни. – Но если что, виноват в этом ты. Я долго, очень долго держался, глядя на тебя, все эти годы… Фил поборол желание рассмеяться – счастливо и облегченно, как будто его долго бродившая в потемках в одиночестве душа наконец нашла то, что искала. Ему было немножко больно, очень приятно и невероятно лениво. – Ничего, я отдам его Салишу, пусть стирает. – Вот он обрадуется-то. – А ты можешь портить еще сколько угодно моих костюмов. – Фил повернулся на бок и подпер голову рукой, смотря на лежащего Росса. – Только ты. Наклонившись, он поцеловал амарго, и тот ответил с нежностью, которой не было во время секса, которая успокаивала, подчиняла, обещала и говорила лучше всяких слов – «ты мой». – Но завтра всё равно я буду тебя учить драться, – наставительно сказал Росс, едва они оторвались друг от друга. Фил со стоном откинулся обратно на ковер, но спорить он не собирался. В конце концов, это был Росс, Росс был с ним, а остальное – совершенно неважно.