•••
Лидия раскладывает на алюминиевом подносе с глянцевым покрытием блюдца, кружки и маленький чайник. Она несколько секунд стоит над сервизом, будто оглушенная чем-то. На мраморной столешнице отпечатываются золотые полосы солнечных лучей. Забытая вещь необъяснимым образом всплывает у неё в мыслях, она в попыхах бежит к другой части кухни, поднимается на носочки и достаёт необходимую заварку из навесного шкафчика. Оборачиваясь, Лидия подскакивает на месте и хватается за сердце. Она глубоко вздыхает, глядя на маленького сына и девочку его возраста. У неё смуглый цвет кожи — слишком сильно разбавленный молоком какао, по мнению Стефана — и черные мелкие кудряшки, свидетельствующие о латиноамериканских корнях. Они сидят около подноса, на их лицах отражается некое разочарование. — А сладенького не будет? — жалобно скулит Стефан. Лидия подходит к детям и проводит ладонью по густым янтарным волосам сына. — Малыши, вы совсем разучились ждать, теперь придётся испортить сюрприз, — миссис Стилински наигранно сводит брови на переносице и поджимает губы. Стефан переглядывается со своей подружкой. Они кивают друг другу, мысленно обсудив что-то. Мальчик стучит пальцами по мраморной столешнице и деловитым тоном отвечает: — Мы готовы подождать ещё несколько минуточек. — Ох, спасибо. Что бы я делала без твоей щедрости и благоразумия, — Лидия взмахивает рукой, словно веером. — Мелани, что ты здесь делаешь? На кухню в джинсах и черной кожанке забегает Малия. Озорная девчушка в салатовым сарафане спрыгивает со стула и бросается в тёплые объятия шатенки. — Мама, ты перекрасилась? — Мелани мило улыбается и хлопает ресницами, отводит от себя подозрения, мастерски меняет тему, пытается сделать приятное маме. Она гладит Малию по волосам — заботливо, с любовью, по-детски. — Тебе очень идёт. — Ты — маленькая хитрюля! — МакКолл целует дочку в щёку, после чего смотрит на Лидию, стоящую около проказника-Стилински-версия-3.0. — Она хорошо себя вела? — Превосходно, — отвечает рыжеволосая, беря в руки поднос. — Идёмте в гостиную. В просторном зале в доме Стилински мохнатый ковёр горит от слепящих лучей сентябрьского солнца. Рамсес брыкается — правда слабо, ибо возраст берёт своё — в объятиях четырехлетнего Дэвида. Его сестра-двойняшка Люси Хейл бегает по периметру, изображая из себя самолёт, при этом выкрикивая, что именно так к ней сейчас летит папа. Брейден не перестает хохотать. Она совершенно изменилась с того момента, как они с Дереком усыновили Отти и Малс. Кто бы мог подумать, что после нескольких попыток забеременеть с помощью экстракорпорального оплодотворения в их доме вместо двух детей будет целых четыре. Лидия оставляет поднос на журнальном столике. Она присаживается на ковёр вместе с Малией по обе стороны от Хейден. Брюнетка приподнимается на мягком диване, кряхтит от боли в спине и сжимает зубы. Брейден помогает ей поудобнее расположиться, приносит подушки и по-матерински гладит по голове. Хейден слабо улыбается в знак благодарности. Она ставит руки на свой весьма округлившийся живот, поправляет ткань светло-розового платья и, услышав сердцебиение малыша, вздыхает. — Мне так страшно, девочки, — тихо произносит она. Дети что-то бурно обсуждают около жидкокристаллического телевизора. Совсем недавно на экранах страны снова возродилась эра биониклов от «Lego Group». Отныне малыши ни в коем случае не упускали возможности лишний раз поспорить насчёт персонажей из команды Тоа Нува. Главная проблема — кто из них пятерых будет Таху. Победу всегда одерживал Стефан. В силу своих рыжих волос и прозорливого ума, он искусно доказывал, что лучшего Тоа Нувы огня, чем он, не найти. Тео, сын Лиама и Хейден, которому в этом году исполнилось семь, обижался на Стилински, правда его негодование длилось недолго. — Хей, ты чего? — Лидия нежно касается руки брюнетки. — У тебя ведь уже есть Теосик, ты знаешь все тонкости, откуда страх? — Мне тридцать шесть лет, — чуть ли не плача, отвечает Хейден. Малия приподнимает брови, после медленно их опуская. Скидывает всё на гормоны и снова улыбается как ни в чем не бывало. — Мне сорок три года, а моим детям только этой весной исполнилось четыре. У меня не было сверхъестественных способностей, однако я благополучно выносила целую двойню и с помощью опытных врачей подарила им жизнь, — произносит Брейден. — Ты спокойно можешь сделать то же самое. — И то верно, — подтверждает Малия. — Ты хотя бы не койот-оборотень, у которых каждая беременность протекает так, будто по ним несколько раз проехались бульдозером. Порой у меня складывалось такое впечатление, будто я ношу ребёнка не девять месяцев, а как кит целый год. — Беременность — это в любом возрасте сложно, — заключает Лидия, разливая по кружкам кипяток, — зато какое это наслаждение видеть своего малыша — красненького, крохотного, беззащитного — на своих руках. Когда родился Стефан, Стайлз вообще потерял сознание, а потом и вовсе разрыдался. — Первый раз присутствовал на родах? — предполагает Брейден, забирая чашечку с чаем из рук Малии. — Именно, — Лидия закатывает глаза. — Я ему говорила, что не стоит идти. А он мне: «Я должен увидеть, как появляется на свет хотя бы один из моих детей. Если ты меня не пустишь сейчас, клянусь, у нас будет ещё пару тройку лялек, пока тебе не надоест ломаться». В итоге первый крик сына проспал на холодном кафеле. Звонкий смех девушек заглушает собой голос Онуа и Похату — Тоа Нува земли и Тоа Нува камня. Дети недовольно шикают, просят помолчать и проявлять уважение, они ведь не мешают их мирной беседе. Малия качает головой. — Дожили. Теперь дети успокаивают нас, а не мы их, — усмехается шатенка. — Они такие милые, — напевает Хейден, поставив блюдце на живот, который вполне уже можно было использовать вместо подставки. — Кстати, я была на УЗИ, — девушки тут же насторожились, с предвкушением глядя на подругу. — У нас с Лиамом будет девочка.•••
Раздражительное звяканье ржавого школьного звонка раздаётся в коридорах школы, оповещая детей о конце урока. Подростки тут же встают со своих мест, не обращая внимания на домашнее задание, написанное учителем на доске. Булочка, как прилежная ученица, списывает всё в тетрадь, пока Малс присаживается на парту около неё и рассматривает свои ногти. Эллисон закрывает пенал и складывает все принадлежности в рюкзак. Она закидывает сумку на плечо и направляется к выходу. — Эллисон, подойди ко мне, — Натали останавливает внучку на полпути. — Что-то случилось? — та мгновенно оборачивается на голос бабушки. Натали снимает очки, платком протирает стёклышки и устало произносит: — Это уже четвертое опоздание, Эллисон. Я не смогу вечно закрывать глаза на твои пропуски. Дети и так жалуются, что я делаю тебе поблажки. Когда-нибудь они добьются того, чтобы меня уволили. Либо тебя и твоих друзей ждёт наказание. — Я понимаю, — Стилински обнимает бабушку за талию и утыкается той в плечо, чем вызывает у неё искренний смех. — Такое больше не повторится, обещаю, — она моментально целует Натали в щёку и, уже подойдя к выходу, добавляет: — Мне нужно подготовить проект для благотворительного вечера. Может подкинешь идею? — Нет ничего прекраснее в этом мире, чем изучение эволюционной теории. — А не слишком ли это много? — Зато у меня уже есть готовая диссертация по этой теме. — Если ничего не придумаю сама, обязательно воспользуюсь твоим предложением, — улыбается Эллисон. — Я занесу тебе кофе на следующей перемене. — Иди уже, — качая головой, смеётся Натали. Эллисон открывает дверь и морщится, чувствуя запах пота, исходящий от команды по лакроссу. Утренняя тренировка даёт о себе знать. Она видит Фроя в массивной красной форме, но только со спины; он уже давно прошел мимо кабинета вместе со своими друзьями. Сжимает губы, думает о званом ужине. Они впервые покажутся перед толпой людей в качестве пары, и это её пугает. Сглатывает ком в горле и поворачивается в сторону шкафчиков, около которых стоят Малс, Лукас и Харпер. Они смеются, что-то обсуждая, лишь Джонс сильнее цепляется ногтями в тетради в попытках скрыть неловкость, когда к ней обращается МакКолл. Он по-дружески приобнимает её за плечи, немного трясет и прижимает к себе. По его вискам скатываются прозрачные капельки пота, а смуглое лицо озаряется улыбкой. — В городе появился новый маньяк? — подходя к друзьям, говорит Эллисон. — Грех пройти мимо и не обнять Булочку, — не выпуская блондинку из объятий, отвечает Лукас. — Поправочка, — Малс поднимает указательный палец вверх, — только мы с Эллисон можем так называть Харпер, потому что мы её лучшие подруги. — Я тоже так могу, правда, Харпер? _ МакКолл подмигивает Джонс, целует её в макушку и убегает дальше по коридору, направляясь в раздевалку. Пухленькое личико Харпер покрывается багровым румянцем от смущения, в то время, как Малс нежно смотрит в сторону МакКолла, а Эллисон цокает языком, замечая этот взгляд, говорящий сам за себя. Рейкен закатывает глаза, отворачиваясь от довольной подруги. — Какое же всё-таки прекрасное это потерянное поколение, — мечтательно напевает Эллисон, после получая локтем в бок. — Лучше посмотри на Булочку. Поклонников хоть отбавляй, — Малс меняет тему, заворачивает вправо и идёт вместе с подругами по светлому кафелю к кабинету по математике. — Я так не думаю, — тихо проговаривает Харпер. — Лукас очень хороший и добрый. Он делает всё, чтобы человек чувствовал себя лучше. — И это ведь неплохо, — Эллисон прислоняется щекой к плечу Джонс. — Но это неправда, — Харпер вздыхает. — У меня никогда не будет молодого человека. — Просто смотря на парней, говори себе, что они не в твоём вкусе. Знаешь, легче считать, что ты ещё не встретила того самого, чем думать, что никогда не станешь для кого-то таковой, — высказывается Малия. — Плюс по всему, ты сказала, что самооценка не должна зависеть от парней, так стань моим примером для подражания. — Когда ты красивая, не обращать внимания на других людей намного проще, — заключает Джонс, ловя на себе грустный взгляд Эллисон. — Но ты красивая, Харпер, даже очень, — Стилински проводит рукой по щеке девушки. — И нам не нужен любой парень, нам нужен особенный, который сможет достойно оценить тебя. — Ну а ещё тебе нужна диета и занятие спортом, — добавляет Малс. Они втроём останавливаются неподалеку от кабинета. Эллисон приподнимает брови, одним только взглядом говоря, мол, ты серьёзно сейчас? — А что? Мы должны быть честны друг с другом. Харпер нужен диетолог, тебе, дорогуша, умение правильно выбирать людей для отношений, а мне отрезанные яйца Эллиота, которые я с удовольствием брошу в пасть крокодила. — Можно было опустить некоторые подробности, — схватившись за крестик, шепчет Харпер. — И да, я не против диеты. Только мне нужна поддержка. — У тебя есть мы, — заключает Эллисон. Малия прикусывает нижнюю губу, заметив силуэт Лолы в конце длинного коридора. Она щурится, сжимает руки в кулаки, после чего выпаливает: — Окей, мы поможем Харпер с фигурой, а вы мне с местью. — Что ты имеешь ввиду? — сердце Стилински набирает скорость, бьётся сильнее в груди, болью отдаваясь в ребрах. Малс пальцем показывает девочкам команду подойти поближе. — Я слышала, что незадолго до расставания Лолы и Фроя в сети появилось видео, Булочка, закрой уши, интимного характера. Теперь открывай. Так вот, его удалили буквально через несколько минут. Многие считают, что видео чистой воды выдумка, однако мне эта мысль не даёт покоя. — Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего, — парирует Харпер, получая в ответ недовольный взгляд Малии, пропитанный невообразимой горечью. — Она мне никакая не ближняя. Она испортила моё счастье, а теперь расхаживает спокойно туда-сюда, виляя бёдрами. Лола заслужила ту боль, что изо дня в день испытываю я. — Прости, но я не буду в этом участвовать, — отнекивается Харпер, чему Малия нисколько не удивляется. Дочь священника не станет провоцировать ссору, участвовать в интригах и портить чью-то жизнь. Внезапно около девочек появляется счастливый Лукас. Он облокачивается о плечи Харпер и Эллисон, с интересом рассматривает лица девушка и спрашивает: — В чем не будешь принимать участие? Если тебе трудно, я могу помочь. — Отговори её, — голос Булочки звучит твёрдо и серьезно. Непривычно для неё самой. — От чего и кого мне надо отговаривать? — Его мнение ничего не изменит, Харпер, — возражает Рейкен. — Если я решила испортить жизнь Браун, я это сделаю. Между ребятами повисает напряжение, равное электрическому заряду. Карие глаза Лукаса блуждают по лицам подруг. Из груди вырывается сдавленный смешок. Он усиленно моргает и качает головой. — Ты не можешь так поступать, Малия. — И почему же? — наигранно улыбаясь, спрашивает Рейкен. — Серьезно? Ты в своём уме? — подходя к девушке, произносит Лукас. — Неужели твоя дурацкая оболочка стала проникать вглубь тебя? — А это тут причём? — Ребят, может не стоит ругаться при всех, — встревает Эллисон, но никто её не слушает. — Притом, что та Малс, которую я знал, не стала бы кому-то портить жизнь ради удовольствия. Ты превращаешься непонятно в кого. И это я замечаю уже не первый день. Холодная, гордая, прячущаяся за тонной косметики и вызывающей одеждой. Найди в себе смелость переступить через обиду, иначе ты окончательно потеряешь себя. — И это говорит мне человек, который за шесть лет так и нашёл в себе смелости признаться Эллисон в любви? — Малия кричит, размахивает руками, сверкает глазами. Харпер, раскрыв рот, смотрит на Эллисон, которая, потеряв дар речи, уставилась на друзей. Она слышит подобие волчьего рыка, но отводит от себя глупые мысли. Такого ведь быть не может. — По крайней мере, я не предаю свои ценности. Не думаю, что твой отец, смотря на тебя сверху, гордится тобой. Эллисон подскакивает на месте, когда Малия со всей силы бьёт МакКолла ладонью лицу. Звук пощёчины застревает у неё в барабанных перепонках. Она смотрит вслед убегающей Малии, не зная, что и сделать, как всё исправить. Лукас не шевелится, даже не прикасается к горящей адским пламенем от удара коже. Его грудь тяжело поднимается и опускается. Эллисон понимает, что они с ним остались одни, когда не видит рядом с собой блондинки. — Лукас, это правда? — только и шепчет она, заламывая пальцы на руках. МакКолл закрывает глаза, бьёт кулаком по стене и уходит в неизвестном направлении. Эллисон растерянно переминается с ноги на ногу. Шесть лет? Ей больно в груди от такой большой цифры. Это же две тысячи сто девяносто дней. Две тысячи сто девяносто дней она считала его своим лучшим другом, старшим братом. Что же будет с ними теперь? Ну и где прячется её остроумие, когда оно так важно? Школьный звонок заставляет её очнуться, снова оказаться в реальности, где ей нужно спешить на урок. Телефон вибрирует в кармане рюкзака, отвлекая Эллисон. Она достаёт его и снимает с блокировки. Фрой: Я скучаю.Ясно. :Эллисон
Девушка сухо отвечает на смс. Она не хочет с ним разговаривать. Не сейчас. На ватных ногах она направляется к кабинету, случайно задевает хлипкого Генри плечом и поспешно просит прощения. Она останавливается на месте, пропуская его, а после замечает, что в классе осталось одно единственное свободное место и оно рядом с Лолой. Эллисон, сдерживаясь, подходит к парте и, убрав рыжие кудри с плеч, садится на своё место. Почувствовав неприятное жжение в области шеи, она сжимает шариковую ручку. — Только посмей, Стилински, рассказать что-то Малии. Тебе же будет хуже, — злобно шепчет Лола над ухом Эллисон. — Прекрати нести персекуторный бред, приправленный маниакальными наклонности по отношению ко мне. — Чего? — непонимающе переспрашивает Браун. — Ты слишком много на себя берешь, вот что. Никому не интересна твоя жизнь, а в особенности Малии, — бросает Стилински, невозмутимо открывая тетрадь с конспектами. — Серьезно? Я бы по её реакции на меня так бы не сказала. — Может хватит? Либо я действительно пожалею, что спасла тебя от позора. — Тише, кошечка, я ведь дружить с тобой хочу. Эллисон усмехается и откашливается одновременно, прикрывая рот рукой. Она наблюдает за мистером Энгельсом, который в сотый раз рассказывает ребятам о своём родстве с немецким философом, одним из основоположников марксизма, и плевать, что они сейчас сидят на математике, повторяя лекцию о биноме Ньютона. — Ты должна быть мне благодарна за моего парня, иначе бы до сих пор сидела в девках. — Ты должна быть мне благодарна, что я вовремя оказалась в нужном месте, иначе бы позор тебе пришлось смывать с себя металлической губкой с шипами, — также слащаво отвечает Эллисон. — Ну и ладно, — Лола возвращается на место, достаёт телефон и заходит на свой аккаунт в инстаграм. Эллисон стучит кончиком ручки о парту. — То, что произошло между тобой и Эллиотом, было против твоей воли. Почему же ты постоянно смотришь на Малию так, будто гордишься этим? — Дорогая, никогда нельзя терять марку. Отчасти она права. Душевные переживания должны оставаться внутри, не касаясь оболочки. Иначе сплетен не избежать. Эллисон переглядывается с Харпер, после погружаясь в мир чисел и факториалов.•••
Дети, увидев в проходе старушку Джоанну с шоколадным пирогом в руках, радостно начинают визжать. Они тут же рассаживаются около столика, наперебой выкрикивая своё мнение о новой серии. Стефан снова спорит с Тео, а Люси, пропуская букву «р» в словах, рассказывает Мелли свой сон о розовых пегасах. Маленькую МакКолл не особо интересуют девичьи причуды. Она любит ходить вместе с папой в ветеринарную клинику, ухаживать за больными собачками и другими животными, кроме кошек. С ними она предпочитает не иметь дела, ибо они на неё злобно шипят. Дэвид, словно хмурый волк, обращает своё внимание исключительно на лакомство и не хочет принимать участия в беседе. Малия с Брейден проходят на кухню, чтобы взять ещё одну пачку салфеток и разноцветных трубочек. Всё-таки Джоанна и так устала целый день убирать весь дом, а потом готовить сюрприз для малышей. — Когда вернётся Дерек? — спрашивает Малия, открывая шкафчик. — Через неделю, — отвечает Брейден. — Он должен ещё побывать во Франции, а потом вместе с Айзеком они приедут в Бейкон Хиллс. — Кстати, ты ничего не слышала о Лейхи? Я имею виду, он ещё никого себе не нашёл? — Он звонил детям через skype. Сама знаешь, как сильно его любит Малс и двойняшки. Вроде всё так же холост. — Интересно, он когда-нибудь сможет забыть Эллисон? — А ты бы смогла забыть Скотта? — вопросом на вопрос отвечает Брейден. Она подмигивает девушке, после чего возвращается в гостиную.•••
Не успевает Эллисон выйти из кабинета, как по всему коридору раздаётся безумный крик Отти. Она поворачивается в его сторону, скептически изогнув бровь. — Какие люди и без охраны, — игриво произносит брюнет. Сердце Эллисон неожиданно подпрыгивает в груди при виде улыбающегося друга. Хоть что-то хорошее за весь день. Она уже делает шаг вперёд, когда Отти приближается к ней и толкает в плечо. — Отойди, — холодно бросает тот. — Булочка моя, иди обниму. Он прижимает к себе до ужаса напуганную Харпер и гладит её по голове, чем вызывает дикий скрытый смех у Эллисон. Она усилием воли добивается серьезного выражения лица и невозмутимо смотрит на парочку. Отти оборачивается, отстраняясь от Джонс и протягивая руки вперёд, трясёт плечами, словно арабская красавица, и плавно качает головой. — Ну давай, иди ко мне, не обижайся, — пропевает Отти, копируя манеру героев индийских драм. Эллисон закатывает глаза, убирая его руки с выпирающими венами от себя. — Мне нужно взять кофе для бабушки. — Возьмём его вместе, — Отти ведёт себя слишком весело, слишком открыто, что ещё сильнее вводит Эллисон в ступор. Скорее всего что-то натворил, иначе и быть не могло. — Прости, но мои свидания с кофе всегда имеют приватный характер. Боюсь увидит тебя и захочет насолить мне, став холодным. А моя бабушка ненавидит холодный кофе. — Только ради мисс Натали я откажусь от этой затеи, — Отти ухмыляется и приобнимает Харпер, которая вот-вот лишится чувств. — Но учти, никаких обжиганий и касаний губами, а то я ревную. Рейкен одаривает Эллисон воздушным поцелуем и, по-хозяйски хватая Булочку, вальяжной походкой устремляется с ней вглубь коридора. Стилински прижимает тетрадь к лицу, скрывая глупую улыбку на лице и лёгкий румянец, понимая, что такая реакция с её стороны неправильна, ведь у нее есть парень, хоть у них и весьма странные отношения. К тому же ей не стоит забывать о Лукасе и Малии, отчего у неё уже идёт кругом голова. Она, опустив глаза в пол, выбегает из здания школы, не замечая по пути младшего брата, облокотившегося о высокий кулер с водой. Дилан наблюдает за сестрой, пессимистически рассуждая над ситуацией, развернувшейся в коридоре на виду у всех. Люди любят Булочку, он тоже любит её, хоть и как-то смазано. Она хорошая, да вот только не вызывает у него особой привязанности и желания обниматься, как у других. Он отвлекается от своих мыслей, когда слышит приглушённый стук пальцев по пластиковой банке. — Кого высматриваем? — любопытство так и горит в шоколадных глазах Микки. — Никого, просто задумался, — Дилан поправляет очки, хмурит брови, после чего снимает рюкзак. Он расстёгивает молнию и начинает копошиться среди учебников. — Каролина идёт! — восклицает МакКолл, проводя рукой по русым волосам. Дилан тут же поднимает голову, роняя сумку на твердый кафель. Что-то с треском ломается внутри рюкзака, из-за чего брюнет разочарованно стонет. Он садится на колени и закрывает лицо руками. — Упс, — только и произносит Микки, исказив лицо от неловкости, — там было что-то важное? — Уже нет, — вздыхает Стилински, достав сломанную пополам пластмассовую матовую розу. Теперь из неё торчат провода, больше похожие на красно-зелено-синие спагетти. — А она работала? — Какая теперь разница? — с грустью в голосе произносит Дилан. Он чувствует, как друг толкает его в плечо, наверно, хочет успокоить. Но вскоре мальчик чуть ли не падает на спину под волчьим макколловским напором. Дилан поднимает взгляд вначале на друга, после чего замечает рядом с ним девочку в джинсовом сарафане. Он замирает на месте, когда видит перед собой большие глаза хвойного цвета, обрамлённые пышными ресницами. — Можно? — спрашивает она. — Да, это твоё место, — указывая на плитку рядом с собой, отвечает Дилан. — Точнее, оно всех, мы же живём в демократической стране. Она сладко хихикает, присаживаясь на колени около Стилински и заводя прядь чернильных волос за ухо. Микки довольно ухмыляется, напоминая собой сумасшедшего Джокера, чем вызывает невольный дискомфорт у девочки. Она отворачивается от МакКолла, обращает взгляд на розу в руках Дилана и, улыбаясь, проговаривает: — Красивая. — Правда? — переспрашивает Стилински. — По-твоему, я вру? — Нет, Каролина, конечно же, нет, — поправляет себя Дилан. Девочка поднимается, стряхивает пыль с колен. — Ты ведь её починишь? Стилински снова замирает на месте с открытым ртом, пока не получает от Микки удар в плечо. — Если тебе она понравилась, то, конечно, я починю. — Мне понравилась, — Каролина на прощание машет мальчикам рукой и скрывается в толпе детей. — Очуметь не встать, у тебя будет свидание с Каролиной Петш, — завороженно произносит Микки, сидя на кафеле. — Это не свидание, — Дилан смотрит на сломанную вещицу. — Я всего лишь отдам ей розу. — Которая будет освещать её сны, вместо ночника, — Микеланджело подмигивает другу, который слабо улыбается тому в ответ, не веря в то, что всё происходящее — реальность. Ведь Дилан влюблен в Каролину с первого класса.•••
Мелли берет в руки тряпочку и протирает стол, после ухода гостей. Она обожает помогать маме и строить из себя маленькую хозяйку. При этом МакКолл командует Стефаном похлеще Мелиссы, в честь которой её изначально хотели назвать, но по настоянию бабушки передумали. Скотт и Малия решили в данном вопросе схитрить, дав дочери имя похожее на имя жгучей-мамочки-МакКолл. Вот так и появилась на свет крохотная Мелани, которую близкие кратко называли Мелли. Стефан водит по светлому паркету пылесосом. Ему приходится трудно, ведь бандура чуть ли не размером с него самого. Он бы давно уже бросил дело, да вот только Мелани не прекращала подгонять его. Их мамы еле сдерживают смех, сидя в своём убежище. Не прерывают детей, с любовью наблюдают, изредка включая телефон, чтобы снять ребят на камеру. Малия слышит звук останавливающейся машины, на удивление чётко, кажется, она наконец-то начинает приходить в себя. Первыми в доме появляются знакомые запахи, а после и мужчины в рубашках и деловых костюмах. Стайлз сгибается пополам от смеха, встречая растерянный взгляд маленького сына с пылесосом в руках, а Мелли, не теряя ни минуты, бежит Скотту в объятия, обхватывает его шею руками и повисает на нём как обезьянка. — Лидия, ты не говорила, что у нас новая дом работница, — замечая жену в арочном проёме, весело произносит Стайлз. — И сколько же вы стоите? Стефан выключает пылесос и складывает руки на груди. — Сто долларов в час. — Гони его в шею, он слишком дорогой. — Стайлз! — восклицает Лидия. — Ничего страшного, мам. Ты мне заплатишь. — Что? — рыжеволосая сильнее распахивает глаза. — Такой расклад событий мне даже по душе, — Стайлз выпрямляется, гладит рукой по животу и, зевая, добавляет: — Есть хочу ужасно. Разогреешь мне что-нибудь? — Извини, но я тебе не по карману, — Лидия взмахивает рыжими волосами, отправляясь на кухню. — Может договоримся? — уже глухо слышится вдали голос Стайлза и крик Стефана — он тоже хочет кушать. Скотт выпускает Мелли из рук, когда Малия предлагает девочке составить компанию Стефану и обещает, что они с папой скоро к ним подойдут. Малышка убегает, оставляя родителей наедине. Скотт скользит по жене подозрительным взглядом, когда та спрашивает: — Как у тебя получилось жить дальше, после Эллисон? — понимая причину реакции мужа, она продолжает: — Не волнуйся, я не буду упрекать тебя в чем-то. Да и это не допрос. — А как у тебя получилось разлюбить Стайлза? — Нет, Скотт, разлюбить живого человека намного проще, чем мёртвого, улавливаешь разницу? — Это трудно объяснить, Малия. Просто я знал, что хочу двигаться дальше. Знал, что Эллисон тоже бы этого хотела для меня. Как и Кира. Малия кивает головой. — Вот только Айзек этого не знает. Я хочу, чтобы ты поговорил с ним. Ему необходимо переступить свою привязанность и начать жить, а не существовать. — Хорошо, — Скотт обнимает Малию, зарываясь носом в каштановых волосах. — Я обязательно с ним всё обсужу, — он смотрит на жену взглядом полным любви и, хмурясь, произносит: — Ты что, перекрасилась?•••
Эллисон дописывает раньше всех своё эссе на тему «Нравственные ценности в романе Оскара Уайльда „Портрет Дориана Грея”» и выходит из кабинета английского языка за двадцать минут до конца урока. Она нервничает, ведь Лукас и Малс игнорируют все её сообщения, а в школе найти их она не может уже третью перемену подряд. Куда же они подевались? Ей необходимо было поговорить с Малией, убедить её не искать возможности отомстить Лоле. В крайнем случае рассказать всё как есть. Они никогда не хранили друг от друга секретов. Она помнит, как Брейден даже устроила им ночёвку с игрой «Правда или действие», и обе девочки всегда выбирали правду, ибо лень было что-то ещё там выполнять на ночь глядя, а честно ответить на вопрос — запросто. Что же происходит сейчас? А сейчас Эллисон уже и запуталась в том, кого и от кого она защищает, скрывая то, что видела собственными глазами. Лукас? Вспоминая о нём, у неё в голове всё погружается в зыбкие пески пустыни Сахара. Всё это время ей казалось, что она знает его как облупленного, а в итоге умудрилась не заметить самого главного. Учитывая характер МакКолла, Эллисон и подумать не могла, что тот так бурно отреагирует на слова Малии, а потом и вовсе начнёт игнорировать Стилински. По сути она понимала, что ему отныне было не по себе рядом с ней, но не лучше просто поговорить? Она боится, что их отношения теперь будут висеть на волоске, из-за всплывшего вдруг факта. Почему она боится? Потому что не может представить себя девушкой Лукаса, не может, и это, наверно, окончательно все испортит. Эллисон проходит мимо актового зала и по привычке заглядывает в открытые двери. Она останавливается на месте, когда замечает высокую фигуру Рейкена со шваброй в руках. Ухмыляется. Так и знала, что парень натворил делов. Эллисон смотрит на часы, а потом на своё расписание. Ей больше некуда торопиться, поэтому она решает остаться ещё на пару минут в школе, прислоняется к холодному дверному косяку и с неким облегчением наблюдает за стараниями Отти скорее избавиться от своей работы. — Ну и что на этот раз? — интересуется Стилински, ловя на себе удивленный взгляд Рейкена. Тот не тянет с ответом. Гордиться собой. — Смешал в колбочке для опытов равные части измельченных кристаллов йода и алюминиевой пыли. Благо родители одарили меня с рождения сказочным обоянием, и я смог заставить Эллиота добавить туда воды, — блаженно закатывает глаза, напевая. — Ух, и красивым же всё-таки было это... — Белое пламя с густым фиолетовым дымом, — заканчивает за друга Эллисон, в ответ получая довольную улыбку Отти. — Но откуда такие познания в химии? — По-моему, ты что-то такое болтала, уже и не помню, — отмахивается Рейкен, смачивая тряпку в ведре. — Тогда почему убирается не Эллиот, а ты? — Потому что этот придурок сразу же сдал меня. — И в чем суть твоей выходки? — Эллисон приподнимает брови, отчего на лбу у неё появляются небольшие складки. Уголки губ Отти медленно поднимаются вверх, образуя около рта ямочки-полумесяцы. В глазах горят дьявольские огоньки. Со стороны он теперь напоминает хитрого Гринча, похитившего Рождество. — У Эллиота астма. Эллисон кивает головой, предугадав исход событий. Дым не иначе как вызвал приступ кашля у парня, который обидел сестру Рейкена. И подобная месть куда больше нравилась рыжеволосой, чем та, что задумала Малс. Вспомнив подругу, она снова погружается в пучину мыслей, отчаянно пытаясь найти ответ на вопрос: как всё грамотно исправить? Лёгкий свист заставляет её поднять медовые глаза на парня с пластмассовой шваброй в руках — выглядит нелепо, однако, не так уж и плохо. — Что-то ты весь день сегодня какая-то потерянная, — замечает Рейкен. — Это надо изменить. Эллисон в недоумении сводит брови на переносице, когда Отти достаёт из кармана телефон и, стуча пальцем по экрану, что-то усиленно ищет. Он выглядит напряжённым, и девушка отмечает про себя, что ему очень идёт быть серьёзным. Малс когда-то показывала ей фотографии Тео и Лорин. Мысленно сравнивая Отти с родителями, Эллисон делает вывод, что он не похож ни на папу, ни на маму. Острые скулы, четкие линии, орлиный взгляд, высокий рост, статная фигура и взъерошенные пышные черные волосы — словно один из иллюстрированных героев Манги. Он поворачивается к ней спиной, сильнее хватает палку и включает до боли знакомую песню.[The Platters — Only You. Включить обязательно]
По актовому залу раздается игра на гитаре, а после протяжное и проникновенное:Only you (Только ты)
Отти резко оборачивается к Эллисон лицом, плавно двигает плечом в такт музыки, откидывает длинные пряди черных волос с лица. Он щурит небесного цвета глаза и подносит к губам кончик швабры — импровизированный микрофон. Эллисон раскрывает от удивления рот, после чего начинает смеяться. Рейкен отводит от себя пластмассовый «микрофон» и шевелит бедрами из стороны в сторону, в стиле Элвиса Пресли. Его гордый профиль придаёт образу ещё больший шарм. Девушка проводит рукой по оголённым плечам, стирая с себя свору предательских мурашек.Only you and you alone can thrill me like you do (Только ты, и ты одна, волнуешь снова меня)
Отти обхватывает швабру, словно девушку, и нагибается над ней, не переставая открывать рот под слова песни. Качает головой, стремительно возвращается в исходное положение и, указывая на Эллисон рукой, делает вид, что напрягает связки.Only you can make, oh, this change in me (Только ты изменила все во мне)
Эллисон прикусывает нижнюю губу — с трудом сдерживает смех, понимает, что не хочет отвлекаться. Чувствует себя иначе. И снова сердце бешено колотиться в груди, хоть та и пытается игнорировать его порывы. Отти, двигаясь под такт музыки, вместе со шваброй направляется прямо к ошарашенной девушке. Он играет плечами — медленно, не как принято в восточных танцах. А Эллисон только закрывает лицо руками и отходит назад. Она успевает сделать всего пару шагов, когда слышится удар о чью-то голову. Эллисон, скрываясь за полотном в актовом зале, приглушённо хохочет. Учительница химии папкой колотит — не сильно — парня по плечу, выкрикивая слова негодования, среди которых были: «Опять ты за своё». А Рейкен всё не выходит из образа, смеётся, подпевает, смачно целует воздух вокруг миссис Триггер. И снова получает в ответ удар папкой, только теперь по спине. Щёки Эллисон краснеют, а глаза наполняются слезами от смеха. У неё уже начинают болеть скулы и голова. Дождавшись ухода миссис Триггер, девушка выбегает из убежища и, закрывая рот рукой, умирает от непроизвольного хохота. Отти, как обиженный ребёнок, выставляет нижнюю губу вперёд и морщится, выключая телефон. — Мне только что сердце разбили, а тебе весело. — На будущее, Рейкен, если девушка не ломается, значит с ней что-то не в порядке, — подхватывает Стилински. — Так что делай выводы. Она видит на столе около сцены разбросанные бумажки. — Что это? — Сценарий для благотворительного вечера, — Отти тут же собирает листочки в одну кучку, не давая Эллисон даже взглянуть на них. — Как здорово, — произносит девушка, — можно? Он бросает на неё недоверчивый взгляд, будто боится, что Эллисон не оценит или посчитает глупостью. Но, переборов себя, протягивает одну из бумаг. Она кивает, сдержанно улыбается и читает название. — Это ведь моя любимая сцена из «Повести о двух городах», — Стилински едва слышно взвизгивает, поддавшись эмоциям. — А кого ты будешь играть? — Сидни Картона, — холодно бросает тот, не отрывая глаз от рук Эллисон, держащих титульный лист. — Думаю, ты отлично войдёшь в роль. А кто будет Люси Манетт? — Ещё не решили, — пожимает плечами, садится на стол, — не хочешь попробовать? — Что? — у Эллисон перехватывает дыхание. — Нет. Наверно, нет. Я уже выбрала науку и у меня проект. — Ясно. Отти не смотрит на неё, раскладывает по очереди страницы, делает вид, что ему всё равно. Игнорирует. Чувствует, что позволил себе лишнего, ибо его слова звучали не как простая шутка, а как мольба, просьба. А это не в его стиле. Эллисон набирает в груди воздух и выпаливает: — Но я могу порепетировать с тобой, если ты не против. Рейкен медленно поворачивает голову в сторону подруги, вопросительно изгибает бровь и сжимает губы. Ненадолго задумается над чем-то. Кивает и встаёт с места. — Знаешь слова? — Ну конечно. Эллисон сжимает в руках белую ткань платья, волнуется, как будто действительно стоит на сцене перед толпой зрителей. По ее спине проходится холодок, когда парень откидывает листочки на стол и уверенно начинает: — Если вы согласитесь ещё несколько минут меня выслушать, этим исчерпается всё, что вы когда-либо можете для меня сделать. Я хочу, чтобы вы знали, что вы были последней мечтой моей души, — он говорит проникновенно и поистине правдиво. Эллисон ненароком вспоминает Уилла Эрондейла и его письмо к Терезе Грей, отчего по телу проходятся мурашки. — При всей моей низости, я ещё не вполне утратил восприимчивость сердца и, видя вас с вашим отцом, видя, какой домашний очаг вы ему устроили, я почувствовал, что это зрелище пробуждает во мне давнишние воспоминания, бледные тени прошлого, которое я считал давно умершим в своей душе. С тех пор как я увидел вас меня стало мучать раскаяние, — он останавливается и его глаза мгновенно загораются ярко-голубым пламенем. Эллисон слышит рык — рык койота — и испуганно отходит назад, не понимая, чем вызвана такая реакция Отти. — Раскаяние, что поверил в глупую рыжую девчонку из своих снов, которая при первой же встрече, после пяти лет разлуки, с неимоверной радостью, даже гордостью в глазах смотрела на то, как я падал. На то, как я всем телом и душой ощущал на себе неумолимую боль, — он делает шаг вперёд, нависая над Стилински. — Этого нет в книге, — шепчет Эллисон. — Серьёзно? Если бы я знал, какая ты пустышка, я бы в жизни не сбежал в Бейкон Хиллс. Я бы не полез спасать тебя. Мой отец был бы сейчас жив, — у него прорезаются клыки и вырывается пугающий рык. Эллисон тяжело дышит, боясь не за себя, нет, за то, что другие могут увидеть Отти обращённого в койота. Стилински хмурится, когда изображение перед ней мутнеет. Фигура Отти теряет очертания, и она отчаянно пытается разглядеть происходящее. Но увидев перед собой совершенно другого человека, она ошарашенно распахивает медовые глаза. Из груди вырывается глухое «Тео», а ноги сами по себе устремляются назад, пока не путаются между собой, и девушка не падает на холодный паркет. Массивное тело зеленоглазого мужчины садится около неё, ухмыляется, хватает за лодыжку и придвигает к себе. — Не так быстро, — его глаза покрываются золотом, а Эллисон молчит, ждёт следующих действий, что-то внутри неё заставляет сохранять спокойствие. Словно что-то внутри неё знало, что происходит. — Столько людей умерло из-за тебя. А ведь всем было бы проще, если бы ты умерла ещё при рождении. Глупая, наивная девчонка с никчёмным даром. Эллисон поджимает губы и сглатывает. Она говорит себе, что всё это нереально, ведь Тео мёртв уже как шесть лет. Его нет и всё только кажется. Определённо кажется. Но он не исчезает. А наоборот. Она видит, как вместо ногтей у него прорезаются когти, он замахивается и, обнажив клыки, нависает над девушкой. Её диафрагма учащенно поднимается и опускается. Она напрягается. Она больше не может молчать. Прежде чем Эллисон собирается закричать, как настоящая Банши, иллюзорная стена разрывается, и её пухлые губы замолкают в отчаянном поцелуи. Кто-то держит её лицо в своих руках, проводя большими пальцами по скулам. Сердце стучит, замирает, стучит и замирает вновь. Эллисон умирает и воскрешается одновременно, хватаясь за плечи спасателя. И это настолько необычное чувство. Слишком громкое, слишком яркое, слишком страстное для этого мира. Она, моргая, раскрывает глаза, когда Отти отстраняется от неё, оставляя после себя дорожку горячего дыхания на девичьих пухлых губах. Морская радужка потухает под натиском неестественно расширившехся чёрных зрачков. Они смотрят друг на друга с неким непониманием. Отти выпускает лицо девушки из своих рук, отодвигаясь от неё, будто она ему чужая. Эллисон поджимает губы, сглатывая. — Ты чуть... — Можно... Можно было и рукой... — Да... Наверно... Не подумал... — Ничего страшно... — Эллисон дрожит. — Всё нормально... Спасибо. Ты молодец. — Молодец. — Да. — Хорошо. Они говорят отрывисто, замолкая в нужные моменты, ибо мыслей в голове слишком много, а уловить хотя бы одну из них невозможно. Эллисон отводит взгляд. В груди она чувствует укор совести. Но успокаивает себя тем, что поцелуй — простая необходимость, что-то вроде искусственного дыхания. И она никому не изменяла. Тем более Отти и сам небось считает, что поцелуй этот ничего не значит. — Что случилось? — внезапно став серьезным, выдаёт Рейкен. — Ты вдруг испугалась, а потом упала. И... сама знаешь продолжение. Эллисон сжимает руки в кулаки. — Паническая атака со сверхъестественными последствиями? — Но ты ведь потеряла свою силу, воскресив отца. — Я знаю, но, — Эллисон вздыхает, — но я априори не могла видеть перед собой Тео, вместо тебя, ведь у меня нет никаких психических отклонений, глюков или болезни Альцгеймера, в конце концов. — Что он сказал? — в голосе Отти прослеживаются нотки волнения и надежды. И Эллисон понимает, что не может сказать ему правду. — Он ничего не говорил, просто подошёл ко мне, а я, как дура, испугалась, — наспех врёт. — А может быть такое, что все эти шесть лет Банши внутри тебя набиралась сил? — Тогда какая из них решила выйти наружу?