Family Plot / Семейный заговор

1 - Больно было?- спрашивает Пиркс, кивая на шрам. Он так бережно держит руку Новака в своих ладонях, словно та сделана из старинного фарфора и может треснуть от любого неловкого движения. Новак молчит, неопределенно пожимая плечами. Как ему объяснить Пирксу, что он хоть и ощущает болевые сигналы, но боли как таковой не чувствует и никаких переживаний по этому поводу не испытывает. - Тебе наверно все сухожилия перерезало,- продолжает осмотр Пиркс. Он морщится так, словно это его полоснули скальпелем. - Нет, не перерезало. Под слоем искусственно выращенной ткани у меня проложен слой уплотнителя. Жаростойкий, способный выдержать перегрузки до 14 жэ и очень прочный. - И все-таки скальпель не предусмотрели твои создатели.- Пиркс гладит большим пальцем грубый рубец. - Верно,- чуть смущенно улыбается Новак. Он привычно отводит глаза от пристального взгляда навигатора. Эта его манера всегда возбуждала в Пирксе самые низменные желания. Но Пиркс никогда не ищет легких путей. Он мог бы за минуту добиться того, чего жаждет сейчас. Однако ему хочется большего. Он наклоняется к губам Новака и мягко целует своего милого робота. Но тот отворачивается. Опять. - Зачем все это? Вы же знаете, что я не человек и для меня все это не имеет значения. - Опять за свое?- с усмешкой спрашивает Пиркс.- Сколько лет ты будешь сопротивляться? Я люблю тебя - смирись с этим. - Но это нелогично. - Смирись!- приказывает Пиркс, прежде чем вновь поцеловать Новака. И этот грубый поцелуй, словно наказание за неповиновение. Но лишь первый. Дольше Пиркс не способен злиться. Он целует нежно, медленно и со всей страстью, на которую стал способен, лишь познакомившись с Новаком. Он без стеснения прижимается к Новаку всем телом, стараясь соприкоснуться с ним максимальным количеством точек. А Новак как обычно пассивен. Он не сопротивляется, но и не помогает. Он покорно позволяет человеку раздевать и ласкать себя. И эта его покорность давно у Пиркса в печенках. - Так.- Он резко отстраняется, грубо отталкивая от себя Новака.- Опять это похоже на изнасилование! - Это не так.- Новак качает головой, не понимая, почему Пиркс это так называет. - А как?.. Хорошо,- он примирительно поднимает руку, чтобы самому чуть остыть. Не получается.- Черт, это как трахать куклу! - Я не кукла,- в голосе Новака зазвучала сталь. - О, конечно! Ты - светило марсианской хирургии, ты международный эксперт в трансплантологии. Ты без труда сможешь пришить кузнечику крыло или даже откушенную голову. Но тебе никогда не стать одним из нас. Никогда. - Почему? - Чтобы превзойти что-то, надо сначала встать с ним на один уровень, а потом обогнать. Но ты никогда не станешь человеком. Новак снова молчит. Он даже не хочет убеждать Пиркса в том, что он и не хочет становиться человеком. - Да ты даже послать не можешь, если тебе так противно! Новак смотрит на него, пытаясь понять, когда Пиркс успел напиться? Обычно он скандалил, только перебрав виски. Может он припрятал бутылку где-то в квартире? - Давай!- кричит на него Пиркс.- Пошли меня ко всем чертям и кончим уже эти игры. Что ты молчишь? Не можешь? - Вам лучше самому прекратить это.- Новак говорит это, продолжая думать о припрятанной бутылке и о том, в какую ярость придет навигатор, когда Новак ее найдет и выльет в раковину. - Ну, нет!- криво ухмыляется Пиркс, следя за каждым движением остекленевших глаз робота.- Размечтался! Я, блин, тебя люблю и никогда не откажусь от хоть бы крупицы надежды. Так что засунь свои амбиции себе, знаешь куда?! Новак резко вскидывает руку и бесстрастно смотрит на часы: - Мне нужно идти. Через четыре часа операция. - Прекрасно, убирайся.- Пиркс не кричит, не срывается. Он совершенно спокоен и смотрит на Новака свысока, даже с каким-то презрением ко всему, что заботит робота. Его логичность, его увлеченность работой – в эту минуту на все это Пирксу глубоко плевать. В эту минуту он ненавидит Новака.- Знаешь, мне плевать. Я вообще не общительный и не страдаю отсутствием постороннего тела в своем личном пространстве. Новак смотрит на него и не понимает. Он снова в тупике. Пиркс сказал что-то, что он должен понять как признание? Или это очередная эмоциональная выходка человека? Он готов был уйти. Но ушел Пиркс. Ушел, хлопнув дверью. Опять все пошло по заведенному правилу, что дало возможность Новаку не думать о произошедшем. Он давно привык к выходкам Пиркса. Робот поправил на себе одежду, застегнул манжеты на рукавах. Лишь на секунду задержал взгляд на шраме на своей руке. Он мог давно свести его, но не делал этого из-за Пиркса. Пирксу нравилось ласкать его шрам пальцами и губами. Он возбуждал в нем воспоминания о том переломном моменте, когда человек понял, что и любит и ненавидит Новака. Любит Новака и ненавидит машину в нем. Шрам возбуждал его и Новак знал это, потому и не сводил. Через час Новак вышел из квартиры, сел в машину и поехал в клинику. Ему предстояло провести сложнейшую операцию на головном мозге.