Тот путь пройдем, что предназначен нам Судьбой

— Ангел мой, на тебя уже смотреть больно, — Магнус задумчиво разглядывал черноволосую макушку. Почти неделю Александр ходил хмурым, прятал глаза и дергался от каждого прикосновения. Будь это кто другой, Магнус бы без раздумий предложил сразу два варианта: либо ему изменяют, либо собираются бросить. Но Александр… Александр был другим. Слишком честный, гордый, прямолинейный, он не стал бы хитрить и обманывать. Собирайся он расстаться — сказал об этом сразу. Но эту мысль Магнус отмел: слишком многое было принесено в жертву, чтобы теперь на пустом месте отказываться от их счастья. Поцеловать на собственной свадьбе с другой охотницей нежить — такого в истории нефилимов еще не было. И пусть прошло не так уж много времени, и они все еще осторожничали друг с другом, Александру Лайтвуду еще долго будут припоминать это. — Александр, от того, что ты молчишь, проблема сама себя не решит — только усугубится. Неужели Мариз окончательно решила, что у нее нет сына? — Мама не разговаривает со мной с тех пор, как я переехал к тебе, — глухо ответил охотник. — Дело в другом… — В чем? — мягко подтолкнул его Магнус, когда Александр опять замолчал. — Я видел Камиллу, — он наконец-то посмотрел магу в глаза и тот поразился тоске, застывшей в потемневших глазах. Спустя несколько секунд до него дошло сказанное. — Камиллу?! Камиллу Белкур? Где? Когда? И почему ты говоришь об этом мне, а не Конклаву, который ее разыскивает? — потряс головой Бейн. — Потому что… Потому что именно ты имеешь право об этом знать, — голос нефилима оставался глухим, а губы искривила горькая ухмылка. — Александр, — Магнус отставил в сторону бокал с коктейлем, который судорожно сжал в пальцах, но прикоснуться к напряженному, как тетива лука, Алеку, не рискнул. — Я просто не знаю, какими словами тебе объяснить, что она — мое прошлое. То самое, от которого мне никуда не деться в силу возраста, но и все на этом. Она настолько основательно разбила мне сердце, что потребовалось много времени и встреча с тобой, чтобы я снова смог рискнуть и открыться. В моей жизни есть только ты. Никого, кроме тебя. Мой флирт — это всего лишь привычка, от которой не так просто избавиться. Но при любом выборе, при любом состоянии я выберу тебя, а не кого-то еще. — Даже если я тебя предал? От такого вопроса у Магнуса перехватило дыхание. — Я встретил ее случайно, и уже собирался арестовать, когда она… она… Я понимаю, нет, я правда понимаю, почему ты в свое время выбрал ее. Потому что она умеет зацепить всего несколькими словами. Так же, как зацепила меня. И я как полный идиот таскался к ней в подземелье целый месяц, позволяя отравлять себя своими словами… — Я… я не понимаю… Александр, о чем ты говоришь? — Магнус растерянно хлопал ресницами. — Она могла дать мне то, в чем отказывал ты. Твое прошлое. Только поэтому я ходил к ней. И только поэтому я на целую минуту поддался искушению принять ее предложение — жизнь Рафаэля в обмен на знание, как лишить тебя бессмертия. — Ты… собирался… сделать меня смертным? — внезапно воздух в квартире стал густым, как кисель и отказывался наполнять легкие. — Это был такой соблазн, знать, что ты состаришься вместе со мной, что кроме меня у тебя больше никого не будет. — И что же тебя остановило? — глаза щипало, хотя они были абсолютно сухими, а в груди ворочалось что-то острое. Как подозревал Магнус — его разбитое сердце. — Потому что это был бы совсем не ты. Невероятный, невозможный, потрясающий и абсолютно волшебный Магнус Бейн. Со всей твоей любовью к блесткам, флиртом и бессмертием. — Это должно меня утешить? Знаешь, Алек, меня много кто предавал, но еще никто не делал это настолько феерично. Наверное, будет лучше, если ты… не знаю, дашь мне подумать о том, что ты сказал? Даже не думая спорить, Александр тяжело поднялся с дивана и покорно прошел в прихожую. — Магнус, я… — Иди, Алек. Пожалуйста. Дверь за ним закрылась совершенно бесшумно. — Еще раз. Твой Александр сам рассказал тебе о своих встречах с Камиллой, и даже о ее предложении сделать тебя смертным в обмен на жизнь Рафаэля. Я ничего не упустила? — саркастично переспросила Катарина Лосс, всплеснув руками. — Почему ты говоришь и смотришь так, будто это я сговаривался за его спиной, — вспылил Магнус, поворачиваясь к давней подруге лицом. Вместо ответа та пробормотала себе под нос что-то, уж больно напоминающее то, как выражались испанские матросы два столетия назад. — Да потому что я никогда не могла подумать, что ты настолько идиот! — в конце концов не выдержала колдунья. — Этот мальчик не просто любит тебя, он тебя боготворит! Он землю готов целовать, по которой ты ходишь! И ты вот так запросто готов от него отказаться? Притом, что твоей вины в произошедшем в разы больше, чем его! Мало кому захочется чувствовать себя развлечением на одну ночь. — Я его люблю… любил! Я ему говорил это тысячей слов, что ему надо еще? — Но ты ни разу не показал свою любовь действием, — разочарованно вздохнула Катарина и опять села. — Сказать «люблю» ты мог и любому из своих одноразовых приключений. Но как ты показал этому мальчику, что он — не одно из них? Неудивительно, что Камилла смогла его завлечь — удивительно, что у него нашлись силы отказаться от ее предложения и все тебе рассказать. Магнус… тот, кто любит, хочет знать об объекте своей любви чуть больше, чем сведения о том, что ты ешь на завтрак, и в какой позе предпочитаешь заниматься сексом. Ты хотя бы раз, хоть что-то рассказал ему о себе? О своем прошлом? О том, что сделало тебя таким, как сейчас? Насколько же сильна его любовь к тебе, если он продержался столько времени и даже сейчас не попрекнул тем, что ради тебя он положил всю свою жизнь к твоим ногам. Что с ним не разговаривает мать, что к нему старается лишний раз не прикасаться отец, что ему не светит руководство Нью-Йоркским Институтом из-за того, кто он и с кем живет. Ты хотя бы раз услышал от него это? Нет? Магнус, впервые за все то время, что мы знакомы, я не на твоей стороне. И будь Рагнор жив, он бы прямо заявил тебе, что ты делаешь самую большую ошибку в своей жизни. Ты не боялся, когда начинал отношения с Камиллой, а Алек — это ее полная противоположность. — Такая пылкая речь, и я же виноват, — обиженно пробубнил Бейн, залпом выпивая то, что было в стакане, который он держал в руках, но даже под страхом смертной казни не смог бы потом сказать, что это было. — Знаешь, что. Ты уже взрослый мальчик, так что поступай, как знаешь. Но когда поймешь, насколько тупую ошибку совершил, не прибегай ко мне плакаться в жилетку, — нервно отряхнув юбку, колдунья взмахом руки создала портал и, не прощаясь, исчезла в нем. Будто только этого и дожидаясь, раздался стук в дверь. — Да кого там еще нелегкая принесла?! Нелегкая принесла Алека, который всю эту неделю приходил к квартире мага, но, так и не набравшись решимости зайти, просто сидел на пороге за дверью. Все это время Магнус ждал, но каждый раз слышал только удаляющиеся шаги. Но в этот раз услышал, как в замке провернулся ключ. Не желая смотреть Алеку в глаза, Магнус повернулся спиной к входу. — Магнус… — охотник набрался смелости и окликнул мага после долгой паузы. — Знаешь, Александр… Наверное, будет лучше, если ты вернешь мне ключ и немного поживешь в Институте. Побудем немного раздельно, все обдумаем и решим потом на трезвую голову, что делать дальше. — Значит, мы расстаемся, — голос Лайтвуда был хриплым. — «Поживем раздельно» — это такое вежливое «давай расстанемся», насколько я знаю. Ключ, — на стеклянную столешницу журнального столика лег серебряный ключ, снятый со связки. Уже на пороге Алек обернулся и так же хрипло опять заговорил. — Я просто хотел знать о тебе чуть больше. Не хотел быть одним из многих. Я надеялся стать тем, кого ты впустил не только в свою постель, но и жизнь… Неловко повернувшись, он исчез в коридоре, оставив Магнуса в шоке — неужели Катарина была права? Но не мог же Александр и в самом деле считать себя мальчиком для постели! Он же столько раз говорил ему, что любит! Или… Или действительно Алек считал..? Из оцепенения его вывел грохот в коридоре, сильно напоминавший падение тела. Дернувшись проверить, Магнус заставил себя остаться на месте – скорей всего, Александр споткнулся и упал… И только истошный мяв Великого и Ужасного Председателя Мяо заставил его выйти и проверить, что же там случилось. Вся обида последней недели растаяла, как будто ее и не было, стоило ему увидеть белого, как мел Александра, ничком лежащего в коридоре без сознания. К черту Камиллу с ее кознями. К черту эту глупую ссору. К черту все, это же его Александр! — Проклятье, ангел мой, если ты пришел ко мне раненый, и ни словом не обмолвился, я тебе такое устрою!