Damaged

— Ты должен был пойти вместе с ними, — сказал Юнхо, окидывая Джеджуна критическим взглядом, когда тот присел рядом на кровать. — Твой сломанный зуб каждый раз бросается в глаза, стоит только рот открыть. Нужно вылечить его. — Не так срочно, как твои приступы, сотрясения и открытые раны. Они бросаются мне в глаза куда больше, — парировал Ким, наклонившись ближе к Юно. Состояние последнего категорически не устраивало Дже. — А что, если он вообще выпадет? Просто представь, что ты проживёшь остаток своей жизни с большой отвратительной дыркой между зубами, — Чон пытался подобрать слова таким образом, чтобы они достигли тщеславия Дже и заставили того в конце концов посетить стоматолога. Молодой человек сузил глаза и схватил Юнхо за предплечье. — Разве твоя рука не выглядит воспалённой вот здесь? Я думаю, капельницу необходимо заменить. Нужно попросить медсестру поставить тебе новую… и в этот раз использовать большую иглу. Юно тут же выдернул руку. — Это просто бессердечно! — Тогда прекрати пытаться выпроводить меня. Я не уйду до тех пор, пока тебе не полегчает, так что перестань, — вздохнул Джеджун и крепко обнял Чона. — Я и так в порядке. Я могу чётко говорить. Уже не так сильно кашляю. А ещё сегодня у меня не было температуры. Я съел весь обед, хотя, должен сказать, это ты впихнул его в меня. — Большую часть лекарств ты получаешь через капельницу. Тебя сегодня тошнило. Ко всему прочему, ты до сих пор носишь кислородную трубку. И это не говоря об огромной рваной ране у тебя на животе. — Она не огромная. — Она большая. Ах, ещё я забыл упомянуть катетер. — Мы можем просто забыть о нём, пожалуйста? — застонал Юнхо и зажмурился, изо всех сил стараясь выбросить из головы чёртов катетер, который, казалось, бесконечно преследовал его. — А ты не… — Дже остановился, когда в палату зашла маленькая бойкая медсестра с широкой улыбкой. — Я пришла измерить показатели Ваших жизненно важный функций, — сообщила она, вытеснив Дже от кровати, и начала затягивать манжет тонометра на руке пациента. — Хорошо, — ответил Юнхо, краснея. Он больше ничего не сказал, потому что молодая медсестра быстро закончила свою работу. Дже, очень редко пропускавший всё, что происходило с Юнхо, сейчас просто стоял в стороне и взволнованно смотрел на друга, в то время как в его голове проносились тысячи мыслей. — Всё, мы закончили, — оповестила девушка и направилась к двери, но Ким остановил её, отбросив ревность на мгновение, и поинтересовался здоровьем Юнхо: — Простите, и как его показатели? — О, они все в пределах нормы. И лихорадка до сих пор не вернулась, — ответила он и вышла. — Моя жизнь — ночной кошмар, — простонал Юнхо, откидываясь на подушки. — Почему ты покраснел? Только не говори, что ты знаком с ней, — сказал Дже, пытаясь контролировать свои собственнические наклонности. — Знаком ли я с ней? Она и другая внушительная медсестра помогали мне принять ванну недавно. Это было ужасно. Клянусь, это купание было для меня самым унизительным опытом в жизни, и это если учитывать, сколько много других унизительных ситуаций со мной случалось. Их часами перечислять можно, но это… Позволять другим людям мыть себя — самое настоящее унижение. То, к чему невозможно привыкнуть. Из-за этих капельниц они даже не разрешили мне помогать. Знаешь, если я не могу купаться самостоятельно, в одиночестве, я предпочёл бы больше никогда не купаться вообще. Купание для меня уже не будет прежним… А что на счёт этого запаха? Ты вот, например, целыми днями не купаешься и от тебя плохо не пахнет. Дже, начавший дремать во время речи Юнхо о его ванных мучениях, о которых был неоднократно наслышан, резко проснулся: — Ты сказал, от меня пахнет? Юнхо моргнул, прикусив язык: — Ну, немного… я не говорил, что плохо. Джеджун немедленно поднял руки вверх, а затем быстро опустил их обратно. — Твою же… и правда попахивает. — Это не плохо, — пытался успокоить его Чон. — Почему тебе не выделили комнату с ванной? Вместо этого они засунули тебя в обычную. Нет, ну правда. Сколько ещё должен страдать мой имидж? Я не принимал душ несколько дней… мои волосы жирные. А ещё я застрял в твоей ХоМиновской рубашке, которую, должен добавить, нахожу совершенно оскорбительной. — Оскорбительной? Да брось, она милая. Мне нравится это зелёное сердечко на ней. Ты должен вернуть её обратно. — Ох, конечно, верну. Я знаю, что ЮнДже шипперы дарили тебе много прелестных подарков, что ты с ними сделал? — Ну… я был вынужден пожертвовать их на благотворительность, — выпалил Юнхо на выдохе, избегая взгляда Дже. Тот в свою очередь уже хотел было развязать такую словесную тираду, каких ещё свет не видывал, но вдруг в комнату зашла миссис Чон и приказным тоном сказала: — Джеджун, с кровати, — парень мигом соскочил с места, бросив долгий затравленный взгляд на женщину. — И не смотрите на меня так, молодой человек. Даже много лет назад ты не позволял себе так фривольно лежать вместе с ним на больничной койке. — Да, но… если бы я тогда имел возможность приходить в нему в больницу… В то время они не разрешали мне навещать его, — обратился к ней Ким, скрестив руки на груди. — Хм… я даже знаю, почему, — с сарказмом произнесла миссис Чон. — Мам? — тревожно позвал её Юнхо. Непреклонное выражение лица матери не сулило ничем хорошим, и он боялся, что грянет новый скандал. — Милый, — сказала она с любящим, но решительно-твёрдым взглядом. — Я очень рада, что ты идёшь на поправку, но мы должны установить некие правила. — Какие ещё правила? — испугался Юно. В последнее время он почти не проводил времени со своими родными, с тех самых пор, как очнулся в этом госпитале, хотя должен был… но вместо этого он прогонял их, чтобы подольше оставаться с Дже. — Во-первых… я не враг. Я твоя мама, я люблю тебя, — женщина подошла ближе к кровати и взяла сына за руку. — Знаю, ты думаешь, что я бросила тебя и не была рядом, когда ты… — Я так не думаю, — быстро сказал Юнхо, перебив её. — Тем не менее, это так. — Я говорил тогда под влиянием препаратов… вы должны были жить дальше. Я полностью понимаю вас, — оправдывался парень, с каждой секундой всё сильнее ненавидя себя за то, что наговорил столько обидных слов. — Юнхо, ты должен говорить то, что действительно чувствуешь. Я безумно люблю тебя, но прекрасно понимаю, что если дело касается преданности — Дже одерживает победу в этом раунде. И если бы я не доверяла ему, то никогда бы не оставила тебя на попечение его и замечательных специалистов, пока меня не было в стране, — сказала женщина, обернулась и посмотрела на Кима, заставив того побледнеть. — Однако, как оказалось, моего доверия он совершенно не заслуживает. — Но он настоял… — Ты эгоист, Дже. Ты всегда был слишком эгоистичным, когда дело касалось Юнхо. Конечно, мне это не нравится, но я могу тебя понять, — ответила миссис Чон и повернулась обратно к сыну. — Мама, ты не права. Я не разрешал ему рассказывать. Сначала я думал, что вам всем будет легче оставаться в неведении, а потом мне было очень стыдно и неловко, что ли. Я не говорил, но Дже и сам пытался уговорить меня открыть правду, — сказал парень, защищая старшего, при этом сохраняя вежливость в разговоре с матерью. — Милый, я понимаю. Я же родила тебя, разве ты не знаешь, что я больше, чем кто бы то ни был понимаю твою неуместную гордость? Я всё понимаю, но речь не об этом… — она остановилась и указала рукой на Дже и сына. — А о том, что происходит между вами двумя. — Вы имеете в виду дружбу? Понятия не имею, что ещё Вы могли предположить… мы всего лишь друзья, — зло ухмыльнулся Ким. — Правда? — миссис Чон окинула молодого человека подозрительным взглядом. — Мы просто друзья. Юнхо всё время твердит мне об этом, - он улыбался, но язык тела — скрещенные руки, например — говорил о том, что Джеджун обороняется. — Дже… — неожиданно подал голос Юнхо, предупреждая бывшего одногруппника. Больше всего на свете он мечтал сейчас оказаться где угодно, только не здесь. — Что? — Ким развёл руки в стороны. — Я говорю ей то, что ты вдалбливаешь мне в голову ежедневно. Или что-то изменилось, а я не знаю? Юнхо только тяжело вздохнул и отвернулся, не в силах смотреть в глаза Дже. — Просто это выглядит, будто… — Это выглядит неправильно. Ужасно неправильно. Двое взрослых мужчин не могут находиться вместе в одной постели. И не имеет никакого значения, если один из них очень болен, — мать Юнхо повернулась к сыну. — Я не могла держать его подальше от твоей кровати, пока вы были в Clear Creek, хорошо, что хотя бы сотрудники этого реабилитационного центра подписали контракты о неразглашении, там было безопасно… но здесь всё совсем иначе. — Как же это неправильно звучит, — заметил Дже и потянулся к зачесавшемуся лицу, о чём сразу же пожалел. — Не думай, что я осуждаю тебя. Просто дайте мне знать, с чем я буду иметь дело. Вы двое снова вместе? Вы готовы сообщить на весь мир, что вы вместе? Вы хотите отказаться от своей карьеры? — на сей раз миссис Чон искренне переживала. — Нет! — вскрикнул Дже, заставляя Юнхо и его маму повернуться и посмотреть на него. — Мы только друзья… близкие друзья с длинной историей между нами. И мы не собираемся ни от чего отказываться. Это решение Юнхо. Юнхо? — Ким не находил себе места, наблюдая за выражением лица парня, и ждал ответа. Миссис Чон видела, как её сын молчаливо уставился на Джеджуна, храня молчание. — Я не хочу, чтобы вы оба врали мне. Я хочу узнать прямо сейчас, стоит ли мне забрать вас двоих с собой в Калифорнию. — Калифорнию? Ты возвращаешься туда? — настороженно спросил Юно. — Рано ли поздно мне придётся, но только после того, как ты не поправишься и придёшь в чувство. Или же я буду очень рада, если ты отправишься вместе со мной. Я нашла там достойную работу, да и колледж твоей сестры находится недалеко, — говорила женщина, когда болезненный взгляд Юнхо задел её. — Мы живём в милом домике рядом с пляжем… ты заслуживаешь покоя. — Его жизнь — здесь. Была и всегда будет. Он не может просто взять и уехать, — по коже Дже пробежал озноб при одной только мысли, что Юнхо будет за тысячи километров от него. Парня затрясло от страха. — Сейчас его жизнь изменилась. Он может делать всё, что душе угодно… всё, что принесёт ему счастье и комфорт, — миссис Чон посмотрела на сына. — Юнхо, ты больше не прикован цепью к Корее, в армию тебя уже не призовут, даже если ты и хотел служить. Какое решение ты бы не принял, знай — я тебя поддержу, просто будь осторожен. Меньше всего я хочу, чтобы ты ограничивал себя одним выбором, ношу которого будешь нести до конца своих дней. Будь осторожен с Дже. Когда вы были юными, вы могли прятать свои отношения за словом «фансервис», но… то время ушло. Сейчас вокруг так много спекуляций… вы не можете играть с огнём, если только не хотите иметь дело с последствиями. — Я буду держаться подальше от его кровати, — быстро выпалил Джеджун и уселся на кресло, медленно переваривая слова женщины. — Тебе следовало бы пойти и проверить своё лицо и зуб, — Юнхо снова попытался заставить его пойти к специалистам. Конечно, он волновался за Дже, но ко всему прочему парню нужно было поговорить с матерью наедине, только вот сказать об этом прямо — всё равно, что разворошить пчелиный улей. — Перестань. Мы несколько минут назад уже обсуждали это, с тех пор ничего не изменилось… к тому же, что-то я распереживался, — ответил тот, нервно потирая руки. — Я не уйду. Миссис Чон обернулась и посмотрела на Дже: — Не волнуйся так, просто будь умницей, — сказала она и посмотрела на сына. — Сейчас я не самый большой фанат твоего отца, но он и правда любит тебя. Так же, как и ты когда-то любил и уважал его. — Я всё ещё люблю его… просто сейчас немного иначе смотрю на вещи. Та гордыня, которую я перенял от него, в конце концов сгубила мою жизнь, — тихо сказал Юнхо матери, чувствуя, как на глаза накатываются слёзы. — Милый, — миссис Чон поднялась с места и взяла его за руку, — ничего не кончено… поверь мне, твою жизнь всё ещё ждёт прекрасный рассвет. Даже если ты чувствуешь, что гордыня, которую передал тебе отец, стала фатальной, помни, что вместе с ней ты получил от него и верность, и честность, и добросовестность. — Спасибо, мам, — Юнхо сжал её руку, в то время как женщина наклонилась, поцеловала сына в лоб и направилась к выходу. — Нет, ты не можешь уехать в Америку. Ты не можешь бросить Чанмина, — как только за матерью Юнхо закрылась дверь, Дже тут же подлетел к Чону и вцепился в его руку. — Не могу бросить Чанмина? — спросил Юнхо, внезапно ощутив усталость во всём теле. — Нет… вы двое должны вернуться на сцену и сокрушить всех. Просто твоя мама не знает, как хорошо ты справлялся до этого. Ну, я имею в виду, ты уже почти начал ходить с тростью. Ты не можешь бросить Чанмина, — затараторил Ким и сглотнул, пытаясь задвинуть панику куда подальше. — Я и тебя не могу бросить, — ответил Юнхо, наблюдая, как Дже пытается подобрать наиболее эффективный аргумент, чтобы удержать его в родных стенах. Джеджун улыбнулся и выдохнул. — Ты не бросишь меня. Пожалуйста, не делай этого. Полагаю, я просто чокнусь, если ты уедешь. — Ты и так чокнутый, — мягко улыбнулся Юно. — Точно, если это касается тебя… но я исправляюсь, — Дже усмехнулся, переводя дыхание. — Согласен, — сказал молодой человек, мысленно возвращаясь к словам, что сказал ему Ким когда-то. — Мои мечты о том, что однажды мы все вместе отправимся в армию, рассыпались в пух и прах, — вздохнул старший, сжав сильнее ладонь Юнхо. Тот вдруг загрустил: — Как же давно это было… — Почему ты не сказал матери, что мы просто друзья? Ты же ни слова не выронил, — неожиданно спросил Джеджун и опустился на колени рядом с постелью, чтобы получше разглядеть лицо Юнхо. — Разве? — лидер вдруг икнул, не желая развивать эту тему. — Точно, ничего не сказал. Просто уставился на меня и всё. — Слова о нашей дружбе звучат более убедительно, если их говоришь ты. — Уверен, что это единственная причина, из-за которой ты молчал? — в голосе Дже было столько надежды, что Юнхо просто не выдержал и отвернул голову. — Все привыкли, что я давно принял нашу дружбу и ничего более как данность. Уверен, что из твоих уст это больше походит на правду, и меньше на враньё. — Разве я об этом спрашивал? — Дже, я очень устал, просто дай мне поспать, — застонал Юнхо и отвернулся от Кима на бок, однако в процессе перекрутил трубки капельниц настолько, что заставил медицинское оборудование запищать. Джеджун моментально подскочил на ноги, прежде чем в палату влетели две медсестры. Он отошел подальше и сел в кресло, наблюдая как девушки распутывают капельницы, а потом вдруг взял себя в руки, успокоился и вышел из комнаты. Пока что Дже не станет донимать Юнхо этим разговором. Пока он просто позволит ему выспаться.

* * * * *

— А что это такое? — поинтересовался Юнхо, когда одна крупная медсестра оставила ему молочно-белое вещество, чтобы он выпил его до следующего утра. — Слабительное. — Я не нуждаюсь в слабительном, — решительно сказал парень и поставил стакан с лекарством на прикроватную тумбочку. — А доктора говорят, что нуждаетесь, — медсестра взяла стакан и снова всучила его Юнхо. — Но надо мне этого, — отказался во второй раз Чон и отвернулся от женщины. — Юнхо, — заворчал Дже и отбросил журнал, который читал до этого, — ты можешь перестать быть самым тяжёлым пациентом в мире и просто выпить это чёртово лекарство? — А разве я тяжёлый? Я? — спросил Юнхо и мило улыбнулся медсестре. — Примите Ваше лекарство и тогда я отвечу, — медработница в ответ улыбаться не стала. — Но мне правда очень не нравится принимать ванну здесь. Да здесь даже ванной комнаты нет… только туалет. А сам туалете просто занавешен… даже стен нет. Знаете, мне так нравится, когда мой туалет окружают стены. А ещё из меня торчат все эти трубки, я даже толком повернуться не могу. Для вас это будет так же хлопотно, как и для меня, — пытался убедить её Юнхо, на что женщина только фыркнула. — Вы перенесли операцию. Вы не можете питаться твёрдой пищей до тех пор, пора не наладится перестальтика кишечника. Просто выпейте это, — раздраженно сказала она, отчётливо выговаривая каждое слово. Юнхо нахмурился и в конце концов забрал стакан, одним глотком осушая его. — Гадость редкостная. — Запейте большим количеством воды, — бросила медсестра напоследок и направилась к выходу. — Ты сегодня жутко раздражаешь. Если бы она решила насильно впихнуть в тебя это, я и слова в упрёк ей не сказал вздохнул Дже, негодующе качая головой, а потом поднял свой журнал и снова принялся за чтение. — Ты целый день на меня сердишься, — буркнул Юно, пытаясь не выдать, насколько был расстроен. — Всё это навязано твоим поведением. Всё твоими стараниями, — ответил Ким, не опуская журнал. — Да, знаю. Это моя вина. Это всегда моя вина! — Чон надулся и изо всех сил пожелал, чтобы в комнату зашёл Чанмин или сестра, спасая тем самым его от взвинченного Джеджуна. — Не обижайся, — выдохнул Дже, снова отложив журнал. — Ты знаешь, что я тебя люблю, но порой ты очень действуешь мне на нервы. — Ой, у нас это взаимно, поверь, — парировал Юнхо. — Наверное, тебе пора уже уйти и заняться своим лицом! Может, если ты сможешь избавиться от мучительной боли и нормально поесть, то перестанешь быть таким… таким стервозным. — А я и не стервозный, — Дже зло сощурил глаза. — Нет, я прав. Ты стал настоящей стервой со вчерашнего дня. Думаю, это потому, что ты голоден. Единственное, что ты употреблял за всё это время, это воду комнатной температуры. Тебе нужно пойти к стоматологу! — И почему это выглядит так, словно ты пытаешься избавиться от меня? — О, Господи! Да не пытаюсь я от тебя избавиться, — Юнхо и вовсе опечалился, всё время борясь с желанием схватить графин с водой и запустить им в Кима. — Серьёзно? А почему ты выглядел таким заинтересованным, когда твоя мать говорила об Америке? Подумываешь бросить меня, да?! — Меня это не интересует! Вот говорил же, что ты чокнутый! Я был расстроен! Расстроен, потому что она собирается уезжать. — Ну, раз уж так, когда я застряну в этой грёбаной армии, выполняя гражданский долг перед страной, ты может валить в свою Америку и кутить там, сколько пожелаешь! — Ну прости! Мне очень жаль, что из-за выстрела одной твоей психбольной фанатки я не смогу быть в армии вместе с тобой! — Да она даже не в тебя целилась! Она… — Дже вдруг замер, когда понял, что Юнхо только что прознёс. — Почему это ты заулыбался? Нет. Нет-нет-нет, — голос Юнхо поднялся на несколько тонов вверх, когда парень осознал, что ляпнул лишнего. — Да! Да! Да! — настроение Кима улучшилось в сто раз в мгновение ока. Он поднялся с места, потирая руки, и направился к кровати. — Нет! Прямо сейчас ты мне совершенно не нравишься. Да я лучше бы поцеловал ту ужасную медсестру! — О, это очень плохо, — сказал Джеджун, подбираясь ближе. — Не подходи! Неприятно пахнущим людям с такими зубами категорически запрещается меня целовать! Ну, правда, когда ты в последний раз чистил зубы? — пытался найти отговорки Юнхо, натягивая одеяло на голову. — И что, чёрт возьми, здесь творится? — из-за двери послышался голос Чанмина. Дже, полностью погруженный в процесс перетягивания одеяла, тут же замер. — Просто он сказал волшебное слово. — Чанмин! Ты должен спасти меня от него! — Юнхо схватился за приход макнэ, как за спасительную соломинку, но в то же время злорадно ухмыльнулся Джеджуну. — Мне даже захотелось узнать, что происходит, — Чанмин мягко отодвинул Дже от своего хёна. — Мы заключили сделку. Когда он просит прощения за сказанные глупости или просто так извиняется, я должен его поцеловать, — ответил Ким, не отрывая жадного взгляда от Чона. — Вот только я на эту сделку не соглашался! Он сам принял решение за меня, когда я ещё толком и говорить не мог! — пожаловался младшему Юно, с наслаждением отметив, как от его обвинений у Дже челюсть отвисла. — Да сколько же в тебе дерьма-то! Ты мог говорить… просто не очень понятно. Я постараюсь не поранить твой язык своим сломанным зубом, — не сдавался Ким, перейдя в наступление с другой стороны кровати. Юнхо улыбнулся ему. — Должен донести до тебя, что никакого языка не будет. К счастью, мои зубы до сих пор целы и невредимы, и поверь, они будут сжаты! Чанмин усмехнулся. — Вы двое просто сумасшедшие. Я даже не знаю, что… — он не договорил, так как в комнату зашли две медсестры вместе с инвалидной коляской. — Мистер Чон, сейчас мы пересадим Вас и заберём на проведение нескольких анализов, — сказала тучная медсестра, что раньше давала ему слабительное. — И меня не будут тащить на носилках? — обрадовался Юнхо. — Нет, мы собираемся убрать капельницы на время осмотра. Ещё некоторое время Вам нужно будет носить кислородную трубку, однако же поправляетесь Вы довольно прогрессивно, — ответила она, принявшись за работу. — Наконец-то хорошие новости, — вздохнул Дже, когда облегчение окатило его, вытеснив прочь бесконечный страх за жизнь Чона.

* * * * *

После всех процедур Юнхо вернули в абсолютно пустую комнату, но у него было не так много времени на её созерцание — вокруг суетились медсестры, укладывая его в кровать. Парень ненавидел то, что был не в силах хоть немного помочь им. Он лежал на койке, наблюдая, как его подключали к каким-то мониторам и капельницам, и чувствовал себя совершенно беспомощным. После того, как медсестры ушли, в палату зашёл Чанмин, не давая хёну остаться в одиночестве. — Ну, как ты себя чувствуешь? — Я в порядке, но очень устал, пока делали рентген. Бьюсь об заклад, мои внутренности сейчас просто сварились, — Юнхо попытался шутить, чтобы облегчить волнение Чанмина хоть немного. — Сегодня ты выглядишь намного лучше. Это едва ли не фантастика, настолько лучше ты выглядишь. Если бы я не видел это своими глазами, никогда не поверил, что такое вообще возможно, — Чанмин подошел ближе и присел на стул рядом с кроватью. — Я уже не сомневался, что умру… до тех пор, пока ты не спас меня, — сказал Юнхо младшему, тепло улыбаясь. — Я готов был сдаться, но вдруг услышал, как ты меня зовёшь. Знаешь, это было похоже на чудо. Не думаю, что поблагодарил тебя, как подобает. — Юнхо, тебе не нужно меня благодарить, это я должен… ты взял на себя пулю, предназначенную мне. Ты потерял больше года собственной жизни. Я никогда не смогу вернуть тебе этот долг. — Ты ничего мне не обязан. Ради тебя я сделал бы это ещё раз. Мы же команда. Я всегда буду делать для тебя всё, что смогу. Ты мой младший брат, и я люблю тебя больше собственной жизни. Щёки Чанмина покрылись румянцем. — И я люблю тебя. Ты самый лучший хён, о котором я только мог мечтать. И я ни за что не променял бы тебя ни на кого во всём мире. Я так рад, что ты вернулся… Мне так сильно тебя не хватало. — Я тоже рад вернуться… ты знаешь, перед тем, как у меня случился приступ, я собирался тебе позвонить, — сказал Юнхо, улыбаясь. Трогательные слова Чанмина окутали его сердце теплом. — Правда? — Да, я вдруг осознал, насколько неправильным было моё решение скрывать правду от тебя. И я уже собрался исправить эту ошибку, но всё вокруг резко заискрилось и я потерял сознание, — открывал душу старший. — Это очень странно, потому что на церемонии награждения я ни с того, ни с сего понял, что мне нужно срочно тебя увидеть. Никто так и не смог меня остановить, и когда мы добрались до Clear Creek, я уже чувствовал, что случилось что-то плохое, — признался Шим, ощущая себя немного глупо из-за того, как звучат его слова. — Мы как близнецы. Прости меня за всю ту боль, что тебе пришлось… — Прекрати! В целом я, конечно, не согласен с Дже, но поддержу его в том, что никаких извинений от тебя слышать не хочу, — прервал его Мин. — Кстати, о Дже. Где он? — спросил Чон, наконец-то задав вопрос, что мучил его ещё с тех пор, как он вернулся в палату. — Он ушел из больницы, — сказал Чанмин, внимательно наблюдая за реакцией хёна, и не мог не вздохнуть, когда на лице Юнхо появилось разочарование. — Ушёл? Ну, в последнее время мы постоянно нервничали в присутствии друг друга, так что, видимо, это к лучшему. — Две его сестры завалились в палату и насильно вытащили его, — сжалился над старшим Чанмин. — Он упирался, но они не оставили ему никакого выбора. — Тем лучше. Надеюсь, они заставят его заняться своим лицом. В смысле, оно уже выглядит намного приличнее, но вот к стоматологу сходить не помешает, — сказал Юнхо облегчённо. Он был рад, что теперь Дже сможет заняться своим здоровьем, но куда больше его обрадовал тот факт, что Ким ушёл не по своей воле. — Так объясни мне, наконец, как вы можете быть «просто друзьями», если более, чем очевидно, что ты его любишь? Меня это пугает, конечно, но я же не дурак, — голос Чанмина ясно дал понять, что отговорок он не потерпит и врать не позволит. Юнхо закрыл глаза и вжался в подушку. — Это останется между нами? — Само собой, ты ещё спрашиваешь? — Я и правда думал… Я имею в виду, что дружба — единственное, что я могу ему предложить, и я долго и уверенно вбивал это в голову Дже. Сейчас он, кажется, стал немного понимать это. Вчера в разговоре с мамой он ей сказал, что между нам всего лишь дружба… а я вдруг почувствовал себя огромным отвратительным лжецом. — И ты понял это только вчера? Я разоблачил твою ложь ещё в ту первую ночь, когда из-за морфина ты потерял рассудок. Ты буквально затащил Дже к себе на кровать и с восторгом оповестил всех о своей пылкой любви к нему, как только выдался шанс. Хичоль и Кюхён с Рёуком пытались убедить меня в том, что вы не вместе, но… я подумал, что это чушь собачья. Юнхо резко сел, сморщившись от быстрого движения. — Почему никто из вас до сих пор не рассказывал мне об этом? Я думал, что просто плохо обращался тогда с родителями. — Мы не говорили, потому что у тебя явно были галлюцинации, совершенно ненормальные, но вот проявление твоей любви показалось мне очень даже правдивым, — сказал Мин, наблюдая за тем, как хён откинулся на спинку кровати, держась за живот. — И он тогда со мной играл? Он знает, что я раскололся? — вслух размышлял Чон. — Он не играл с тобой. Дже очень неуверен, когда речь заходит о тебе. Я могу точно это сказать. Не знаю, с чем вам двоим пришлось бороться раньше, но я и правда уверен, что он знает — дружба, это всё, что ты можешь ему предложить, — сказал Шим угрюмо, пытаясь не хмуриться… не хмуриться слишком сильно при мысли, что Дже и Юнхо снова вместе. — И правда, дружба — это максимум, — признался Юнхо, заставив младшего закатить глаза. — Ты недавно говорил, что «раскололся»? И что ты имеешь в виду под «дружба — это максимум»? — В мыслях, в душе я всё так же люблю его, но физически — нет. Дже больше не влечёт меня, и поверь, он уже пытался решить эту проблему. Чанмин скривился: — Что-то я не хочу об этом слушать… — Каждый раз, когда он пытался сделать со мной что-нибудь, я вдруг начинаю ощущать то ужасное чувство — а иногда перед глазами и картинки из прошлого всплывают — как он и Джунсу тогда… и сказать, что всё моё желание пропадает — это преуменьшение, — признал Юнхо и потрусил головой из стороны в сторону, словно пытаясь стереть вновь появившиеся воспоминания того страшного дня. — Оу, — глаза младшего смотрели куда угодно, только не на хёна. — Так вот именно поэтому дружба — это всё, что я могу ему дать, а она как нельзя кстати подходит к теперешней нашей жизни. Просто когда мне плохо, я нуждаюсь в нём острее. Хорошо, что я уже иду на поправку, а мама больше не разрешит ему спать со мной в одной кровати. — Юнхо, ты же взрослый человек! Ты должен был самостоятельно выпроводить его из своей кровати. Очень жаль, что твоя мама вынуждена делать это за тебя, — отрезал Шим, ни на секунду не выказывая старшему сочувствия. — Но я люблю, когда он рядом, в постели. Ничем плохим мы тут не занимаемся. Это только для повышенного комфорта! — сказал в свою защиту Юно. — Если бы ты был щенком или ребёнком пяти лет, возможно, твои отговорки имели место быть, но увы. Юнхо раскрыл рот от удивления. — Я не щенок и не ребёнок, но для меня это… — он остановился, не желая выглядеть в глазах младшего плаксивым. — Я понимаю, что тебе было очень трудно. И я рад, что он окружил тебя комфортом, но сейчас всё изменилось. Чего ты хочешь сейчас? — серьёзно задал вопрос Чанмин, желая получить в ответ правду. Юнхо подвинулся ближе к поручню койки и поднял голову, взглянув на Шима: — Я хочу, чтобы в моей жизни не было места лжи. Не хочу становиться причиной чьей-то боли… никогда больше. Полагаю, это значит, что я хочу выбрать дружбу. — И разве ты сейчас не лжёшь сам себе? — В кого же ты такой умный уродился? Почему у меня нет глупых друзей? — спросил в притворном раздражении Юнхо. — О, нет, глупых друзей у тебя предостаточно. Просто мы оградили их от тебя. На самом деле, они уже в очередь выстраиваются, чтобы увидеться с тобой, — улыбнулся Мин. — В таком случае, пригласи сюда всех моих глупых друзей, — рассмеялся Юнхо. — Я болен. И я не хочу о чём-то думать.

* * * * *

— Оппа, всё хорошо, — поздно вечером Джихе утешала брата и похлопывала его по спине, когда тот сидел в кресле. — Я не буудуу говоорить об этом с тобооой, — Юнхо закрыл глаза, согнувшись в три погибели. Буквально несколько минут назад он был вынужден пережить очередной позорный опыт, уже, наверное, тысячный по счёту с тех пор, как очнулся после годового сна. — Ну что ты, это просто несчастный случай. Они дали тебе то приспособление, чтобы ты начал ходить, ты просто не смог повернуться, потому что… произошёл несчастный случай, — пыталась утешить обезумевшего старшего брата девушка, не понимая, что своими словами только подливала масла в огонь. — Об этой части сегодняшнего дня неельзяя гооворииить, разве тыы не поняла? — застонал Юнхо, закрыв ладонями лицо. — Да, хорошо, давай поговорим о приятном. Разве Чанмин не говорил, что твой друг, Рёук, собирается приготовить для тебя суп? Сейчас тебе уже разрешили его есть. Суп ведь лучше этих непонятных бульонов, не так ли? — Джихе всячески заговаривала зубы Юно в попытке заглушить его израненную гордость. — Точно, именно так я и говорил, — подтвердил Чанмин, зайдя в палату, и протянул хёну телефон. — Юнхо, с тобой хотят поговорить. Чон взглянул на Мина и ухмыльнулся: — Я не могу сейчас ни с кем говорить. Скаажии им, что мне плооохо. Или, что сплю. Или умер. — Он и правда не может. Видишь, даже его речь становится невнятной, — согласилась Джихе. — Это всего лишь Дже, а он давно привык к его речи, и если ты, хён, откажешься с ним разговаривать, он просто продолжит постоянно названивать мне, — сказал Шим, вложив в руку Юнхо мобильный. — Чанмин, вы с Дже похожи на приятелей в телефонном режиме. Это так мило, — Джихе не отказала себе в удовольствии поддразнить парня. — Ох, ущипни меня, — прошептал ей Мин, наблюдая за тем, как Юнхо подносит телефон к уху. К большому недовольству младшего, Ким вынудил его обменяться номерами перед тем, как его уволокли сёстры. — Дже… день сродни аду… не спрашивай… нет, я никогда тебе не расскажу… нет, больно было только моей гордости… много моих школьных друзей были раады, что тыы ушёл, когда они пришлии навестить меня… Нет! Денег они не просили… хорошо… Нет… Я потерял его тогда у ручья… Недеюсь, Суджин найдёт егооо и будет донимать тебяя всю твоою оставшуюся жиизнь… Я говорю, не надо… Я не буду пооользоваться телефоном, который купишь тыы… она не контролируеет мои звонки, а вот тыы будешь… моя мама купит мне… я не буду им пользоваться… я не… всё, мне пора идти, Рёук принёс мне суп… эммм… да, мне пора… ты ужааасен… это просто небольшое происшествие… пока… я сейчас собираюсь положить трубку… увидимся пооозже… и я тебяяя… у меня есть компания… и я люблю тебя. Как друга. Пока! — выпалил последние слова Юнхо и быстро протянул сотовый макнэ. — Твой Бу хочет купить тебе телефон? — Джихе не преминула возможностью подразнить и старшего брата, любуясь его недовольным выражением лица. — Я никогда его так не называл. Никогда! — категорически отрицал свои прошлые слова Чон. — Тебее придётся купииить мне его. — Оу, но я точно уверена, что Дже выберет для тебя более милый и симпатичный телефончик, — не останавливалась девушка, отойдя на пару шагов от кресла брата. — Не нужен мне симпатичный. Я хочу собственный нормальный телефон -огрызнулся молодой человек. — Дже сказал, когда вернётся? — сменил тему Чанмин, не поддерживая разговор, грозивший перейти в ссору. — Поздней ночью. — Без сомнений, он сейчас отдыхает где-нибудь в спа-салоне. Ты знаешь, это ведь и правда настоящая любовь: ради тебя он позволил своим роскошным волосам столько дней пребывать в ужасном состоянии, и даже слова в упрёк не… — Прекращай, — прервал девушку Юнхо. — Шутить об этооом — не есть нормаально. После нашего с Чанмином разговора я принял решение быть серьёзным и куда более осторожным. — Нашего разговора? — улыбнулся Шим, присаживаясь рядом с Чоном на кровать. — Я бы не сказал, что это был разговор. Скорее, ты просто избегал меня, мечтая увидеть старых школьных друзей. — Но я же слушал то, что ты мне говорил. Я должен полностью сконцентрироваться на восстановлении и встать на ноги. Единственная моя цель на данный момент — ходить на своих двух, и ничего не сможет мне препятствовать, — твёрдо сказал Юнхо. — А с Дже что ты собираешься делать? — спросила Джихе. — Дже с самого начала помогает мне во всём… как друг. Всё так и останется. Я не нуждаюсь в людях, которые будут вмешивать романтику туда, где ей не место, — решительно ответил он. — Я собираюсь вновь научиться ходить. Ничего не сможет мне помешать в этот раз. Ничего. Джихе радостно захлопала: — Ну наконец-то я вижу брата, которого знала всю жизнь. — И правда, вот это уже похоже на настоящего тебя, — не смог сдержать улыбки Чанмин. Юнхо улыбнулся младшему, молясь, чтобы у него хватило сил до конца придерживаться своих слов.