* * * * *
Вскоре после ухода Дже Юнхо забылся сном. Ким позвонил ему едва выйдя за дверь, будто мамочка, боявшаяся оставить ребенка дома одного. Юно отключился прямо во время разговора. Он хотел спать еще днем, но не стал, досаждая Джеджуну, а как только тот уехал — Юнхо перестал бороться с усталостью. Однако скоро безмятежный сон разрушился, когда он почувствовал, как что-то острое впивается в его грудь. — Ауч! — выкрикнул он, распахивая глаза. Сверху на нем сидел крупный серый кот, уставившись своими холодными черными глазищами. Как, черт возьми, в дом пробрался кот? Юно в недоумении приподнялся. Животное заскользило вниз к его животу, снова выпуская когти, чтобы удержаться на месте. — Эй! — опять закричал Чон, когда кот впился прямо туда, где несколько недель назад парню проводили операцию. Он пытался сдержать рефлексы и не отправить в полет до ближайшей комнаты наглое создание, но внезапно в дом залетел Дже, заголосив: — Юнхо! Кот, завидев примчавшегося человека, зашипел и спрыгнул, спрятавшись за диваном. — И какого черта здесь оказалась кошка? — заинтересовался Юно, поднимаясь и оглядывая таинственного зверька. — Слава Богу! Я уже подумал, что ты умираешь тут! — Дже наклонился, уперев руки в колени, и переводил сбившееся дыхание. — Да нет, но это адское… создание вцепилось мне в живот. Такое чувство, будто он пытался распороть швы, — сказал Чон, наклонившись, чтобы поискать кота под мебелью. — Что? — Ким мгновенно толкнул парня на диван, задирая его рубашку. Юнхо просто молча наблюдал, понимая, что сопротивляться бесполезно. — Поверить не могу, что Мэгги держит такое животное. Она же такая милая женщина, зачем ей этот кровожадный монстр? Она тебя предупреждала о нем? — Дже, облегченно глядя на четыре маленькие отметины лап на груди и животе Юнхо, нахмурился. Чон окинул комнату взглядом в поиске кота. — У меня кровь? — Нет, — ответил Дже, поправляя рубашку. — Знаешь, царапины могут нести опасность, а если учитывать мою везучесть, я еще и заражение какое-нибудь получу, — пожаловался Юно. — Сейчас перекись поищу, — Дже театрально закатил глаза. — Ты меня до смерти напугал. Я всё говорил и говорил с тобой по телефону, слушая твой храп, как вдруг ты закричал, — парень протянул руку и взъерошил волосы любимого, заставив его смутится. — Я не храплю. — Хмммм… — Ну с каких пор? — спросил Юно, понимая, что если об этом кто-нибудь и знал, то только Дже. — Когда ты заболел пневмонией, храп стоял просто невыносимый, но в остальное время вполне терпимо. Всё из-за того, что ты спал с открытым ртом, — объяснил Ким, поднимаясь. — Вот оно как? Но вернемся к коту… Он дикий и прокрался в дом, как думаешь? — Юнхо постоянно оглядывался, опасаясь, что животное снова подкрадется к нему. — Сейчас ты просто рискуешь вывести меня из себя, — Дже упер руки в бедра, раздраженно глядя на Чона. — А? — Ты хоть немного обращал внимание на мою жизнь, когда я ушел из Dong Bang Shin Ki? — Изо всех сил старался этого не делать, — честно признался тот. — Юнхо… — угрожающе начал Дже. — Не злись на меня. Ты сам захотел в самом начале, чтобы я узнал о тебе и всех твоих похождениях в Японии. Уж прости меня, я не мазохист. — С тех пор я стал лучше, — Джеджун глубоко вдохнул и выдохнул. — В первое время мной управлял гнев. Этот урок я усвоил. — Ну, к тому моменту Чанмин установил некоторые правила. Какое вообще отношение это имеет к коту? — Чанмин устанавливал правила? Какие? — Никто и никогда не должен обсуждать в моём присутствии тебя, Ючона и Джунсу. Если вы, парни, появлялись на телевидении или ваша песня звучала на радио, кто бы со мной ни находился, он должен был переключить канал и отвлечь меня. Каждый, кто был рядом, знал и придерживался этих правил… потому что всем прекрасно известно — если только Господь не обделил их умом — что лучше сделать все в лучшем виде, чем перейти дорогу Чанмину. А еще он следил за тем, что я делаю в интернете, — засмеялся Юнхо, вспоминая, каким чрезмерно заботливым и оберегающим был его макнэ. — И ты на это повёлся? — спросил Дже, присаживаясь рядом на диван. — Сначала мне было забавно за этим наблюдать, но потом я понял, что так жить стало гораздо легче. Конечно, когда мы впервые вернулись на сцену, от этого я скрыться не мог, потому что журналисты всегда спрашивали меня о вас троих, только если рядом не оказывался Чанмин или менеджер… и я снова впадал в депрессию, тосковал и чувствовал себя одиноким. Так что все лишний раз подтвердилось — правила Чанмина были как нельзя кстати. — А я всегда думал… надеялся, что ты тайно следишь за моим твиттером, — грустно поделился Дже, понимая, что все его надежды были напрасны. — Нет. Я знал, что вы, ребята, им активно пользуетесь, потому что каждый раз, когда вы тонко или не очень упрекали нас в своих сообщениях, каждый мимопроходящий считал своим долгом рассказать мне об этом, — безо всякой горечи сказал Юнхо, просто принимая как данность то, что уже нельзя было изменить. — Я всего лишь попросил тебя однажды позвонить мне. Почему ты так и не сделал этого? — Дже взял Чона за руку, глядя на него опечаленным взглядом. — Нет, ты не для этого писал. Просто хотел выставить меня трусливым и слабовольным перед фанатами. Если хотел, чтобы я и правда позвонил тебе… ты бы нашел способы связаться со мной, не привлекая лишних глаз. — На заставляй меня снова треснуть тебя, — сощурился Дже. — Я всего лишь хотел выйти с тобой на контакт. Между нами стояло слишком много людей… я не мог связаться с тобой при всём желании. Я хотел обратиться к тебе напрямую. Ты даже представить не можешь, как тяжело мне было тогда. Злость начала постепенно рассеиваться… Я смотрел на тебя с экрана телевизора, временами ты выглядел просто фантастически, а иногда так, будто постарел на сотню лет. Читал статьи в которых ты говорил, что тебе так одиноко… и мне было безумно одиноко. Сколько бы друзей меня не окружало, они не смогут заполнить пустоту, которую раньше закрывал собой ты. Я смотрел на мир, который мы создали когда-то с нашими любимыми поклонниками и на то, как они были готовы перегрызть друг другу глотки, и — клянусь — порой мне очень хотелось спрыгнуть с какой-нибудь более-менее высокой крыши. — Я не знал, — Юнхо притянул Дже ближе и закрыл глаза. — Всё, что вы делали в самом начале, я воспринимал не иначе, как ложь… такую себе уловку для внимания фанатов. Вы трое выглядели невинными жертвами обстоятельств, сражались за благое дело, а мы — последними трусами, настолько запуганными, что не смогли к вам присоединиться. Я имею в виду, что вот это всё говорили мне окружающие люди. — Ты не должен был им верить, — сказал Дже, сочувствуя Юнхо. — Ну, к тому моменту вы уже «разыграли» меня. Ты не сделал ничего, чтобы думать о вас было не так больно. Ты плакал на сцене, но затем убеждался в том, что мне известно, как ты трахнул половину Японии. Дже положил руку на подбородок Чона и повернул его лицо к себе. — Те слезы были настоящими. И настоящими они были всегда. Ни один из моих поступков не мог помешать им накатываться на глаза, потому что — что бы я ни сделал — ничего не могло стереть твое имя с моего сердца. Я молил Бога, чтобы ты позвонил мне. Я безумно по тебе скучал. Юнхо кивнул, смотря глаза в глаза Киму. — Я тоже, — парень нервно сглотнул, когда губы Дже начали медленно приближаться, но отстраняться он почему-то не стал. Сердце Джеджуна заколотилось от трепетного ожидания, когда он увидел знакомый блеск в глазах Юно, и понял, что в этот раз не будет отвергнут. Он опустил веки и потянулся за поцелуем, но громкий звон упавших со стола вещей заставил Юнхо вздрогнуть и отодвинуться. — Он вернулся. Эй, он смотрит прямо на меня! — запаниковал Чон, напрочь обо всем забыв, и указал на кота, восседающего на журнальном столике. — ДжиДжи, я, блять, убью тебя! — завопил Ким, отстраняясь от желанных губ. Однако кот даже ухом не повёл. — Ты его знаешь? — удивился Юнхо, переглядываясь с животным, которое, казалось, внимательно его изучает. — Это мой кот! Уже несколько лет. Да даже дети из стран третьего мира знают, что он мой! — Дже уставился на питомца с ненавистью. Тот наконец-то посмотрел на него и зашипел, рассмешив Чона. — Не особо заметно, что ты ему нравишься. — Он расстроился из-за меня. Думает, что я его бросил… что я и сделал, в общем-то. — Бедный котёнок, — Юнхо осторожно прикоснулся к нему, погладив. — Бедный, бедный, — повторил Джеджун. — Мне пришлось оставить его, чтобы быть с тобой. — Не думаю, что он мстил мне из-за этого, — улыбнулся Чон, когда ДжиДжи замурлыкал и потерся об его руку. — Я так плохо о тебе подумал сначала. Бедный котёночек, он бросил тебя? Меня он тоже бросил.* * * * *
Дже чувствовал уколы ревности по отношению к своему хитрому питомцу, когда фанаты, игнорируя его, отправляли бесчисленные подарки для ДжиДжи, но эти чувства и рядом не стояли с той горечью, что переполняла парня сейчас. Юнхо делал вид, что никакого поцелуя не должно было состояться в принципе. Вместо этого он восторгался котом, который в свою очередь с охотой принимал ласки незнакомого человека. ДжиДжи буквально таял, когда Чон его тискал. Кот, оставшийся с сестрами Дже и превращавший их жизнь в ад весь последний год, беспрерывно мурчал, лежа на спине, пока Юнхо чесал ему животик. — Если бы я не опасался того, что это просочится в сеть, я сделал бы фото и отправил его сестрам. — Со мной? — спросил Юно, набрав горсть попкорна и запихав его в рот. Он растянулся на диване, жевал вкусняшки, поглядывая на телевизор, и увлеченно, с любовью, баловал кота. — С тобой и ДжиДжи. Полагаю, ты даже представить не можешь, насколько он ужасен. Мне пришлось подкупать собственную семью, чтобы они за ним присмотрели. Вчера мне потребовался целый час, чтобы просто поймать его. Он гадил людям на подушки, кусал и царапал моих племянниц и племянников, он драл мебель и уничтожал одежду, и это я даже половину его грешков не перечислил. — Ты же его бросил, чего теперь ждешь? — Юнхо почесывал подбородок ДжиДжи. — Бедняжка. — Бросил, чтобы быть с тобой. — Но факт остается фактом. Ты бросил его, какие альтруистические порывы тобой не двигали, — сказал Юнхо. Он по-прежнему чувствовал себя очень уставшим, потому что не отдохнул как следует. И ведь с тех пор, как парень выписался из больницы, полноценно выспаться так и не вышло. — ДжиДжи, где мы с тобой сегодня будем спать? Джеджун, ссутулившийся на кресле возле дивана, мгновенно выпрямился. — Что значит «где мы будем спать»? Ты будешь спать со мной. — Не думаю, — фыркнул Юнхо. — Почему? Боишься, потому что мы почти поцеловались? — Дже облизал губы, надеясь на второй шанс. Внезапно он почувствовал жар, стоило только подумать, к чему может привести всего лишь один поцелуй. — Не понимаю, о чем ты, потому что я никого не целовал. — Юнхо, я ведь не навоображал себе это, — Ким впился ногтями в подлокотники. — Ты просто собирался снова домогаться до меня, пока этот сладкий, прекрасный котёночек не спас меня. Спасибо тебе огромное, ДжиДжи, — обратился к животному Чон и потерся носом об носик кота. — Юнхо, я не позволю тебе спать отдельно от меня, — предупредил Ким, когда парень поднялся и схватил трость. — Ой, я тебя прошу. Тебе уезжать в город можно, а мне спать в свободной комнате нельзя. Такое чувство, будто ты слегка помешался. — Это ты делаешь меня помешанным, — сказал Дже и шлепнул Юнхо по заднице, когда тот проходил мимо. — Ты сегодня частенько руки распускаешь или мне кажется? — Чон остановился и посмотрел на старшего. — Я делаю это из-за тебя, но ты просто чертовски труслив, — Джеджун окинул Юно жадным взглядом. — Не то, чтобы труслив… я бы сказал, мне просто неинтересно, — бросил тот и направился к другим комнатам, которые, как он полагал, были спальнями, а следом бежал довольный кот, покачивая хвостом. — ДжиДжи, будь осторожен, не путайся в ногах, чтобы я не упал. — Ага, это дьявольское создание именно так и поступит. Не хотелось бы мне в итоге делать из тебя кошачью запеканку, — забурчал Дже и поднялся, поспешив за Юнхо. А ДжиДжи, кажется, понял слова и держался на безопасном расстоянии позади Чона, но все равно бежал за ним. — Не слушай эти глупые угрозы, ДжиДжи. Он уже давно забыл, как нужно готовить. — Вообще-то я готовил яичные сэндвичи! — И на обед, и на ужин, — Юно открыл первые попавшиеся двери, но наткнулся на пустую комнату. — Я было подумал, что ты собираешься остановиться и сдаться. — Я переживал, оставляя тебя здесь одного! На некоторых участках дороги я ехал на двухстах милях в час! Как ты вообще можешь допускать мысли, что я остановлюсь и сдамся? — возмутился Джеджун, но не смог сдержать улыбки, когда увидел, что мебели в помещении нет. — Пустая? — сощурился Юнхо и обернулся, подозрительно уставившись на Дже. — Эй, это же не мой дом. — Твоя правда… — согласился Чон и прошел дальше по коридору, открывая следующую дверь и снова натыкаясь на пустоту. Пройдя дальше, он обнаружил еще одну комнату, оказавшуюся ванной. — Может быть, она сдает дом только парочкам, поэтому нет нужды в других спальнях. — Хммм… как неудачно для меня, если это и в самом деле так. Мы ведь не пара, — открывая еще одну дверь, Юнхо в изумлении замер: в ней была куча всевозможных тренажеров… точно таких же, как и в реабилитационном центре, которые они использовали для физической терапии. — Ну вот, разве это не удобно? — спросил Дже, пытаясь скрыть самодовольство в голосе. Юнхо рассерженно посмотрел на него, обернувшись. — Удобно, как же! Ты серьезно опустошил все комнаты, чтобы у меня не осталось выбора и пришлось спать с тобой? — Ну, это было бы… — попытался невинно улыбнуться Ким. — Манипулировать и перекручивать действительность — две вещи, в которых ты чрезвычайно преуспел, — бросил Юнхо, громко хлопая дверью, и понесся по коридору, практически не опираясь на трость. — Я не могу понять, почему ты вдруг так разозлился? Ты настолько боишься спать со мной на одной кровати? — Дже засверкал безумной ухмылкой, потому что если Юнхо вышел из себя — значит, он боится. Боится того, что может произойти, если они с Дже снова окажутся в одной постели. — Заткнись! — прикрикнул Чон, распахивая дверцы деревянного шкафа и быстро захлопывая обратно. — Нет, не хочу. Глупо бороться с тем, что ты чувствуешь. Здесь только мы и никого больше. Я не собираюсь делать то, чего ты не хочешь. Обещаю. Я сделаю всё, чтобы ты был счастлив, — говорил Ким, следуя за парнем по пятам. — Правда, что ли? Вернуть мебель на место можешь? — Ну, кроме этого, — улыбнулся Дже, когда они вошли в спальню. Юнхо остановился и повернулся к нему с раскрасневшимся лицом. — Я просто хочу донести до тебя, что ты полон дерьма. Никакой речи быть не может о том, чтобы просто провести со мной остатки времени… только секс. Постоянно и без изменений: только секс с тобой. — Что в этом плохого? — улыбка тотчас стерлась с лица старшего. — Я люблю тебя и хочу заниматься с тобой сексом! Юнхо горько засмеялся. — И всё же ты признаешься в этом. — Да, признаюсь! — сознался Джеджун, из-за чего Юнхо грустно покачал головой, разочаровавшись в явном пренебрежении старшего границ между ними. — Не смотри так на меня. Мы же мужчины, черт возьми… мужчинам свойственно любить секс! Это не единственная важная вещь, но одна из многих. И ты знаешь, насколько сильно я люблю тебя. — Любишь меня настолько, что плевать хотел на мои чувства. Не говори о любви, потому что если любишь на самом деле — ты мог бы быть моим другом безо всяких этих игр. Я люблю тебя… а то, что ты ко мне чувствуешь… это любовь, но она навязчивая и больная, — сказал Юнхо, распахнул следующий шкаф и с облегчением выдохнул, когда обнаружил там кучу одеял. — Больная и навязчивая, значит? Ну лучше уж так, чем отрицать и бояться её. Раньше в тебе было столько мужества… А сейчас похож на женщину, которая слишком боится принять изменения в жизни. Можешь хотя бы на одну ночь снова стать мужчиной? Юнхо выхватил несколько одеял и прижал их к себе левой рукой, пытаясь совладать с раздражительностью, что так и норовила перерасти в нечто большое и бушующее. Когда он повернулся к Дже, пожар внутри уже практически сжигал здравый разум. — Эта женщина, как ты выразился, уже в пяти секундах от того, чтобы позвонить Чанмину. Пусть он приедет и заберет её. В моем телефоне работает GPS, и Чанмину прекрасно известно мое местонахождение. Я был чертовски неправ, когда думал, что мы сможем быть друзьями… меня все предупреждали, но как же я хотел в тебя верить… Ким заморгал, понимая, что ляпнул лишнего. Он шагнул назад, отдавая себе отчёт, что если Юнхо уйдет — отношения, над восстановлением которых они так долго работали, рискуют вновь разрушиться. — Значит, я трус… так? — Чон прошел мимо и уже направился к выходу из спальни, но остановился ненадолго. — Всё отрицаю… нет. Если бы мог — я был бы с тобой… даже зная, какой катастрофой всё может в итоге обернуться, но я не настолько заблуждаюсь, чтобы думать, будто это может меня остановить. — А что тогда тебя останавливает? — осторожно спросил Дже, опасаясь, что может резкими словами подтолкнуть Юнхо к звонку Чанмину. — Когда ты меня касаешься… у меня просто душа разрывается. Я могу избегать этого чувства на секунду, минуту, но оно всегда возвращается снова, — ответил Чон, расстилая одеяла на полу в гостиной рядом с камином. — Душа разрывается? — прошептал Дже, как будто его ударили. Чон уселся на пол и посмотрел на Кима. — Даже когда я находился между жизнью и смертью, я абсолютно точно понимал, что люблю тебя так же невозможно сильно, как и всегда… Но знал, что между нами есть невидимый барьер, и он никогда не позволит нам снова стать любовниками. — Но почему он возник? — Джеджун подошел ближе и присел на журнальный столик, смотря на Юно сверху вниз. — Я не хочу никаких барьеров… Не хочу, чтобы мои прикосновения причиняли тебе боль. — Я не уверен, откуда он взялся, но он есть и независимо от того, как мы друг друга любим, пробить эту стену я не могу. Не знаю, может быть это скопление всех моих сожалений, стыда, боли, потерь или недоверия к тебе. Я просто знаю, что что-то мне мешает. Всё, что я могу тебе предложить — какая-то ненормальная дружба, которая на самом деле далеко и не дружба, но для меня этого достаточно, а для тебя, скорее всего, нет. Знаю, всё это не честно по отношению к тебе. Юнхо смотрел на Дже, ожидая сочувствия, но вместо этого получил полный презрения взгляд. Чон даже не сразу понял, когда человек напротив открыл рот, выговаривая ему что-то. — Чушь собачья. Знаешь, тебе до полного образа только сисек не хватает, в конце концов! Можешь сидеть тут и делать вид, что ты — героиня какого-нибудь идиотского сопливого романа, обиженная жизнью, или же ты можешь поднять свою задницу и присоединиться ко мне в спальне. И тогда я лично позабочусь обо всех барьерах между нами. Юнхо шокировано моргнул, потеряв дар речи. — Знаю, у тебя кишка тонка ко мне присоединиться, поэтому я собираюсь идти и просто спать. Можешь располагаться тут, на полу, поудобнее и самостоятельно заботиться о себе, — бросил Дже и поднялся на ноги, выходя и хлопая дверью за собой. Рот Юнхо распахнулся и парень на автомате потянулся за телефоном. — Да пошло оно всё к черту... В тот же момент двери снова открылись, и оттуда показалась макушка Дже. — Не вынуждай меня драться за этот гребаный телефон, потому что — мы оба знаем — победа будет за мной. — Так теперь мне даже позвонить никому нельзя?! — Юно вскипел от ярости. — Только не Чанмину… не для того, чтобы он пришел и забрал тебя, — произнес Ким, скрестив руки и уставившись на Юнхо сверху. — Какого черта тебя вообще это волнует? — О боже! — зарычал старший. — Ты серьезно? Ты спрашиваешь, какого черта меня это волнует?! — Уверяю тебя, я ни за какие коврижки к тебе в спальню или еще куда-нибудь не приду, так почему тогда тебя интересует, здесь я или нет?! — закричал Юнхо, всей душой ненавидя то, каким жалким и немощным Дже заставлял его себя чувствовать. — Ладно, признаю, я сейчас веду себя как возбужденный засранец, но я действительно тебя люблю и хочу, чтобы ты был рядом, даже если ты настойчиво хочешь жить как гребаная монашка! — А что, если я не хочу быть с тобой? — задал вопрос Юнхо, безумно злясь на то, что его назвали не только женщиной, но еще и монашкой. — Я лучше пойду спать, пока из моего рта не начали вылетать слова, которые вернуть уже будет невозможно… но ты должен пообещать, что не будешь звонить Чанмину, иначе я спущу твой телефон в унитаз. — Ты уже сказал достаточно того, чего вернуть нельзя! Я тут вдруг подумал, а сколько ты уже натворил, чего назад не возвратить и не исправить? Безумно жаль, что здесь нет ни Джунсу, ни Ючона! Вы могли бы устроить ещё одно фееричное шоу для меня! — ощерился Юнхо, с удовольствием отметив, как вздрогнул Джеджун. Тот закрыл глаза и сжал губы в тонкую линию, замолчав на минуту. — Дай слово, что ты не позвонишь Чанмину. — Я не буду просить его приехать за мной, но позвоню все равно. Он — самый настоящий друг во всей моей жизни. И как же я рад, что ты напомнил мне об этом сегодня ночью! — огрызнулся Чон, раздражаясь, когда смысл его слов нисколько не задел Дже. — Пока ты здесь — когда я уйду, конечно — можешь названивать своему настоящему другу сколько душе угодно, — сказал Дже и, почти выйдя из комнаты, обернулся, бросив напоследок. — Если ты хочешь прийти ко мне и доказать, что в тебе осталось хоть что-то от мужчины, дверь заперта не будет. Юнхо рассерженно уставился за закрывшуюся дверь. Ему пришлось подавить желание найти ключи от машины и уехать от Дже самостоятельно… но мысль об ущербе, который он мог причинить людям на дороге, остановила. Юнхо встал на четвереньки, обустраивая своё пристанище на полу. Если он позвонит Чанмину и расскажет о произошедшем, то младшего даже просить не придется приехать. Чанмин сам примчится, заберет его и устроит Дже взбучку. Потом Джеджун возвратится к своему прошлому мерзкому образу жизни, а жизнь Юнхо, возможно, приобретет хоть какую-то упорядоченность. Чон растянулся на одеялах и обругал Дже, на чем свет стоит. Проклинал за то, что он законченный подонок, безмерно одержимый сексом, однако сознание заботливо подсказывало, что Ким таким был всегда, особенно когда этого удовольствия его лишали. Жадность к сексу была одной и лучших его качеств, когда парни были молоды и одержимы друг другом. Этот человек не был в полной мере удовлетворен, пока Юнхо находился в глубоком… — Нет, я не должен так думать. Чон повернулся на живот и решил позвонить сестре. Она сможет приехать за ним, и Дже не говорил, что ей звонить нельзя. На самом деле у Юнхо были сотни друзей, они с удовольствием приехали бы и увезли его куда подальше отсюда. Но вся бравада сошла на нет, когда откуда ни возьмись появился ДжиДжи и уткнулся мордочкой в лицо парня. — Мы тебя напугали? Прости меня, — сказал он и откинулся на спину, когда кот залез на него сверху. — Не переживай, ДжиДжи. Если я уеду, то обязательно заберу тебя. ДжиДжи одобряюще мяукнул в ответ. — Сравнил меня с женщиной, да ещё и про грудь что-то ляпнул… "героиня идиотского сопливого романа", — повторил въевшуюся в память фразу Чон. Эти слова ударили по нему слишком сильно и ранили даже больше, чем Юнхо вообще считал возможным. Гордость, которую он пытался все это время задвинуть на задний план, покачнулась из-за слов Кима. Зависимость от других, с которой Юно пока никак не мог совладать, больно ударила по его мужественности. — Я должен просто бежать отсюда без оглядки… но что будет с нами, если я уйду? Будет ли у нас ещё один шанс все исправить? Нужно переспать с этой мыслью и завтра решить, — пробормотал под нос молодой человек, закрывая глаза. — Да, определенно стоит сначала поспать, а потом думать… просто вздремнуть немного… — промямлил Юнхо, засопев с ДжиДжи на груди, довольно мурлычущим.