Путешествие

С тех пор, как муж женщины покинул комнату, Сарада примерно час просто лежала, устремив в потолок невидящий взгляд, и раздумывала над всей этой ситуацией, в которую угодила. Всё это было невозможным. Она в прошлом. Да ещё и в теле своей родной покойной бабушки по папиной линии. Где-то в этом же доме находятся её дедушка и дядя, которые тоже давно умерли, а также её отец, который здесь младше самой Сарады. Да как такое вообще может быть? Как это могло произойти? И что ей теперь делать? Она пыталась составить хоть какой-то план действий, но что в подобной ситуации можно предпринять? Ей нужно вернуться назад в будущее, но как, если она даже не знает, как оказалась в прошлом? Что ж, для начала неплохо было бы узнать побольше о времени, куда она попала. Сев в кровати, Сарада ещё раз обвела взглядом комнату, пока не наткнулась на висящий справа от шкафа, в котором с утра нашла для себя одежду, календарь. И, если верить ему, то переместилась она ровно на двадцать девять лет в прошлое. Брюнетка молча продолжала смотреть на календарь, а именно на сегодняшнюю дату — двадцать седьмое марта. Губы задрожали, глаза начали наполняться слезами: завтра, двадцать восьмого марта, у Сакуры День рождения. Ещё до того, как Саске с Боруто отправились в небольшое путешествие за границы Страны Огня, они с отцом договорились устроить женщине сюрприз, пока та будет на работе. Да, Учиха любила свою работу и не собиралась устраивать себе выходной из-за какого-то праздника. «Подумаешь, День рождения — каждый год бывает, и от того, что я пропущу один, ничего не случится, а людей лечить никто не отменял», — как-то сказала она Сараде, когда та в очередной раз пыталась уговорить её остаться дома в такой важный день. Со временем брюнетка поняла, что такое отношение матери к работе ей на руку. И, пока женщина на работе, Сарада готовила для неё сюрприз. Обычно это была уборка дома, приготовление праздничного ужина и украшение комнат. И Сакуре всегда было приятно возвращаться в этот день домой, она просто светилась от счастья, что радовало и юную куноичи. Завтра должен был быть первый День рождения матери, на котором присутствует Саске. Он и раньше праздновал с Сакурой её день, но Сарада тогда была маленькой и не особо помнит это. Она ждала этого дня даже больше чем, свой собственный день рождения, который, кстати, наступает уже через три дня. Стало ещё тоскливее, отчего, завалившись на левый бок, брюнетка уставилась на стену. «Отлично, почему это должно было случиться именно сейчас? Что мне делать? Я хочу домой. Что же там сейчас происходит в будущем? И что случилось с моим телом? Если… А что вообще произошло? Как я смогла оказаться в теле другого человека? Это что-то типа техники переноса разума Иноджина? Но я ведь не обладаю такой способностью и не слышала ни разу о том, что они могут перемещать свой разум в кого-нибудь из прошлого, или о том, чтобы они могли переносить чей-то разум в тело другого человека? Шаннаро, надо будет почитать про техники клана Яманака, может, что-то полезное найду. Но, когда Иноджин использует эту технику, разум покидает его тело и оно становится как безжизненная кукла. Неужели и моё тело где-то там, в будущем, лежит на кровати, не подавая никаких признаков жизни? Если так и мама зашла разбудить меня или позвать завтракать, а там… Она наверняка решила, что я мертва», — из глаз текли слёзы, набирая силу, её трясло. От одного осознания того, что пережила Сакура в тот момент, когда нашла мёртвую дочь, ей становилось только хуже. Она уже рыдала в голос. Масла в огонь подливали мысли о том, что матери уже и так многое пришлось пережить. Она знала практически всё об их с отцом отношения. Что-то рассказал Наруто, что-то Ино, Какаши, сама Сакура, и в итоге, сложив всё воедино, Сарада получила не самую радужную историю любви. Плюс добавила ко всему уход мужа на длительную миссию, воспитание дочери, которая своими вопросами постоянно задевала за живое. Сарада плакала навзрыд, она уже даже не пыталась сдерживаться. В голову пробрались мысли об отце. Каково будет ему узнать, что его единственная любимая дочь мертва? Он уже однажды потерял сначала родителей и клан, затем родного брата. А теперь, вновь обретя семью, потерял ребёнка и станет свидетелем того, как единственный оставшийся родной человек страдает от такого горя. У неё началась истерика. Она рыдала и шептала извинения перед родителями. Ей нужно было срочно успокоиться, иначе её точно услышат остальные жители дома. Но она не могла. Она не была готова к этому всему. Слишком сложно. Слишком… Почему именно она? Почему именно её семья всегда должна страдать от того, что происходит в мире? Почему они просто не могут жить долго и счастливо, как все герои из детских сказок? Она здесь всего один день, а уже настолько морально и физически истощена, что хочется завалиться спать, а, проснувшись от маминого голоса в своей комнате, узнать, что всё это было лишь кошмарным сном. Но так не будет — даже если сегодня она и уснёт, то завтра утром вновь проснётся на этой кровати, в этой комнате, в этом доме, в этом времени. И это пугало до чёртиков. Услышав крики и рыдания, в комнату вбежал Фугаку, а за ним Итачи. Саске, дрожа, наблюдал за всем, стоя в проходе. Мужчина поймал жену за руку, придвинул к себе и, обхватив её голову руками, повернул к старшему сыну. — Мама, посмотри на меня, — спокойно попросил Итачи. Женщина, которая до этого невидящим взглядом смотрела куда-то вниз, подняла глаза, наткнувшись на два светящихся кроваво-красным цветом Шарингана с вращающимися томоэ вокруг зрачка. Это было последнее, что увидела Сарада, проваливаясь во тьму.

***

— Сарада… Голос. Такой нежный, такой заботливый, дарящий тепло и спокойствие. — Сарада, дорогая, вставай. Она почувствовала, как кто-то нежно убрал чёлку, спадающую ей на глаза и щекочущую переносицу, а затем, погладив по голове, произнёс всё тем же волшебным голосом: — Сарада, просыпайся, завтрак уже готов. Открыв глаза, она особо ничего не увидела, так как в комнате было темно. Тот, кто её будил, отошёл от кровати, направился к окну и отдёрнул шторы. Свет наполнил помещение, и теперь давал возможность рассмотреть нарушителя сна. Это была женщина. Да, она могла бы это понять и по голосу намного раньше, но спросонья она просто не обратила на это внимание. Итак, продолжим: у были женщины розовые волосы по плечи, зелёные глаза, спортивное телосложение — скорее всего, она шиноби или просто следит за собой. Одета она была в красное платье, с рукавом три четверти, оно хорошо облегало тело на груди и талии, а дальше ткань свободно спадала до колен. Поверх платья на ней был надет розовый фартук. Женщина направилась к выходу, и тогда паре ониксовых глаз предстал герб клана Учиха, вышитый на спине платья. — Умывайся и спускайся завтракать, пока всё не остыло, — сказав это, розоволосая покинула комнату, оставив брюнетку в недоумении смотреть на захлопнувшуюся дверь. Не совсем понимая, что происходит, она окинула взглядом детскую, как можно было понять по большому количеству игрушек, аккуратно сложенных в углу, комнату: небольшой шкаф, подпирающий стену слева от кровати, рядом письменный стол, на котором расположилась настольная лампа и монитор компьютера. Над столом к стене прикреплены несколько фотографий. Справа от кровати тумбочка, на которой стоит ночник и ещё что-то небольшое и красное. Вся комната была оформлена в персиковых тонах, отчего казалась какой-то тёплой, уютной. Поднявшись с постели, девочка направилась к шкафу, и, когда она открыла дверцу, её взгляду предстало немалое количество разных нарядов, висящих на вешалках. За второй дверцей располагалось несколько полок. На самой верхней находились ровные стопки постельного белья разных цветов, ниже — чёрные топы, следующей была шухляда, выдвинув которую, брюнетка увидела нижнее бельё. На самой нижней полке хранились туфли, сандалии, которые чаще всего носят шиноби, и остальная необходимая обувь. Третий отдел шкафа не закрывался дверцами и, как и второй, был разделён на полки, на которых стояли книги, маленькие статуэтки и некоторые игрушки. Вернувшись к отделу с различными нарядами, девочка обратила внимание на то, что практически все они были красного цвета. Надев красную тунику с гербом клана Учиха на спине и чёрные лосины, она прикрыла немного дверцу, с внутренней стороны которой крепилось зеркало, покрывающее всю деревянную поверхность, так, чтобы разглядеть себя полностью, но увидела лишь чьё-то слегка размытое отражение. Похоже, у неё плохое зрение. Не то чтобы она совсем плохо видела, но просто было как-то неудобно, как будто что-то мешает. Хотелось поскорее избавиться от этого чувства. Вспомнив про что-то, что она видела на прикроватной тумбочке, напоминающее очки, девочка тут же обогнула постель и, взяв в руки красный предмет, вернулась к зеркалу. Её предположение оказалось верным — это очки с пластиковой оправой, выкрашенной в красный цвет. Надев их, она устремила взгляд в зеркало, про себя отметив, что так действительно видит намного лучше. Из зазеркалья на неё смотрела красивая брюнетка лет четырнадцати-пятнадцати. Чёрные, шелковистые, подстриженные по линию подбородка волосы. Чёлка, спадающая на один из глаз с черной радужкой, сливающейся со зрачком, затягивающих в бездну каждого, кто в них посмотрит. Длинные, пушистые ресницы, аккуратный прямой нос, розовые, пухленькие губы. Она была просто невероятно красивой, и даже очки её не портили, а только придавали шарма. «Но кто эта девочка? Как странно. Я точно никогда не видела ни её, ни ту женщину, что покинула комнату ранее. Да и если верить гербу клана на их одеждах — они Учихи, что ещё более странно. Не припоминаю, чтобы у нас в клане был кто-то с розовыми волосами. К тому же, из наших никто не носит красную одежду. Надо же, какой странный сон», — рассеянно подумала брюнетка и направилась к двери.