Один день

В просторном светлом помещении с нежно-зелеными стенами не было никого. Обыкновенные круглые часы, что висели над дверью, показывали ровно одиннадцать часов. Обычно в это время зал заполняется людьми. Но сегодня погода преподнесла приятный сюрприз постояльцам и работникам клиники. Внутренний сад заполнился людьми, словно чаша — водой: до самых краев. Улыбки не покидали осунувшихся, худощавых лиц. Хотя бы в эти моменты можно было забыть о всех проблемах, что навалились на плечи этих людей. Жаль лишь, что не все радовались столь редкой солнечной погоде. Один мужчина, сидевший на старой обшарпанной лавочке постоянно озирался вокруг себя. Стоило только тени к нему приблизиться, как он тут же отодвигался подальше или же вовсе пересаживался. Поднимал голову и неотрывно смотрел на ослепительное солнце, пока глаза не начинали слезиться. Ему казалось, что свет — его последняя защита перед смертью. Только мало кто ему верил, чему мужчина, конечно же, не удивлялся. Однако каким бы спасительным ни был солнечный свет, он все чаще поглядывал на старые часы. Старый потертый ремешок был порван и держался на последнем кусочке. Стеклянная крышечка треснула, словно перечеркивая циферблат. И только время шло четко, будто часы только запустили. Секундная, а за ней и минутная стрелки все приближались к цифре двенадцать. С каждым движением длинной стрелки сердце предательски екало, а в груди разрастался холод. — Можно мне пойти внутрь? — усталый взгляд голубых глаз остановился на санитаре, что сидел рядом. — Здесь душно. — Конечно, — тот и не подумал отказывать, зная, что пациент безобиден. — Вам помочь? — Не нужно, — медленно покачав головой, мужчина поднялся со своего места, — я сам. Посижу в общем зале, почитаю Библию. — Хорошо, — санитар слабо улыбнулся и поправил очки. — Если что — кричите. Слабо кивнув, мужчина медленно побрел в здание, залитое светом. Каждую тень он обходил, а если не было иного пути, начинал молиться. Грудь защемило от боли, когда наполненый радостью сад сменился пустым зданием. И каким бы светлым оно ни казалось, от стен веяло холодом и одиночеством. Шаркающие шаги эхом разносили звук по длинным коридорам, что сейчас вселяли ужас. Открытые настежь окна не казались идеально чистыми, а краска на рамах и подоконниках давно и сильно потрескалась. Старые лампы неприятно гудели, отвлекая от важных мыслей. Как только мужчина сел в полюбившееся ему старое кресло, он немного успокоился. Страх сменился печалью, а взору открылся вид на сад. Кто бы ни считал все происходящее идиллией, ему так не казалось. Вот сосед по палате безучастно смотрит в одну точку, покачиваясь вперед-назад. Девушка рядом задорно улыбается, наперебой рассказывая последние новости старой потрепанной кукле, имени которой никто не знает. И не эти двое "не такие", а все вокруг. По этой причине вполне вменяемому и адекватному, но, возможно, не очень здоровому мужчине было не по себе рядом с ними. Однако последние события заставили его усомниться в собственном психологическом здравии. Еще в начале уходящего месяца он имел престижную любимую работу, жену и двух дочек. Да и выглядел мужчина тогда явно лучше, чем сейчас. Высокий шатен с крепким телом в свои сорок пять привлекал женщин всех возрастов. А что теперь? Три могилы на городском кладбище. Седые волосы, осунувшееся и побледневшее лицо. Проблемы с сердцем и диагноз, что он душевнобольной. Таблетки каждый день, бесполезные разговоры с мозгоправами, попытки полиции хоть что-то узнать о произошедших событиях, но самое главное воспоминания… — Почти полдень, — за его спиной раздался сильный женский голос. Мужчина вздрогнул, выронив из рук Библию, которую так и не открыл. Он даже оборачиваться не стал, зная, что все равно ее увидит. Незнакомка уверенно прошла к креслу напротив. Движения ее казались простыми, но в то же время какими-то неестественными. На секунду замерев, девушка села в кресло, откинувшись на спинку и закинув ногу на ногу. Наконец мужчина мог ее разглядеть. Она не изменилась за тридцать лет. Привлекательная фигура, обтянутая атласным платьем с открытым бедром, отвлекала от чем-то неправильного лица. Чуть пухловатое с широкими, но узкими губами, изогнутыми в странной ухмылке. Тонкий нос, немного не сочетающийся со всем остальным. Широко посаженые светлые глаза отражали лишь злое предвкушение. Длинные светлые волосы никак не скрывали странный предмет на голове гостьи, очень похожий на рога в виде своеобразной короны. — Смотришь на меня с таким сожалением и болью, — она небрежно подперла голову рукой, от чего воланы на рукавах открыли еще одну странность. Черные когтистые руки, покрытые странными, едва заметными татуировками. — Это не поможет. Договор нерушим, — продолжила она. — Я их больше не увижу? — хрипло спросил мужчина, а потом, чуть подумав, добавил: — Жену и дочек. Незнакомка покачала головой и слабо улыбнулась. — Ты сам выбрал свою судьбу. Их же души чисты и свободны. — Но если бы не мой выбор, у меня бы их не было. — Как знать. Я в будущее заглядывать не умею. Как вы люди говорите… на все воля Божья. Мужчина слабо ухмыльнулся и отвел взгляд. — Спасибо за то, что исполнила мою мечту. На мгновение наступила тишина. Девушка удивленно смотрела на того, кто ее поблагодарил, зная, что вот-вот умрет и отправится навечно в ад. Такое случилось впервые. В голове мелькнула мысль оставить его, но, увы, отменить ничего было нельзя. — Пора, — едва слышно произнесла она. Медленно поднявшись, она вплотную подошла к мужчине и слегка наклонилась. — До встречи в аду. Мягкие губы едва ощутимо коснулись шершавых. В следующие мгновение наступила звенящая тишина. Стук сердца, который она всегда могла четко слышать, прекратился. Мужчина больше не двигался. Солнце не светило, спрятавшись за неведомо откуда появившимися тучами. Короткая стрелка замерла на цифре двенадцать. Как она и обещала когда-то прикованному к инвалидному креслу подростку. Их последняя встреча состоялась в полдень.