Страшная месть или Как Джеки Воробьи фанфик писали

Устрашающая Гроза морей скрылась в таинственных глубинах славного Карибского моря, торопливо направляясь по своим неотложным делам, отчего легкую старушку-"Жемчужину", словно скорлупку, вновь подбросило на пенистом гребне и швырнуло вниз, а вода, хлынувшая бурным потоком на палубу, вновь окатила присутствующих с головы до ног. Только на сей раз наученный горьким опытом народ успел ухватиться за первую попавшую под руку корабельную недвижимость, Емельян Иванович, памятуя о предыдущем позорном падении, намертво уцепился за печную трубу, догадливый Похабный же, ставший временным хранителем ноутбука, заранее предусмотрительно спрятал его за пазуху, и снова чудом, вернее, своим телом, героически спас от намокания. И вот теперь промокшая команда Воробьев шумно отфыркивалась и отряхивалась, но, тем не менее, выглядела очень счастливой. Благополучно расставшись со своим старым "приятелем" Дэви парни с чувством огромного облегчения дружно вздохнули, переглянулись и заухмылялись, сверкая золотыми зубами. Только шаловливый пьяница Джек, выброшенный с "Голландца" за скверное поведение, все еще валяющийся на парусине посреди палубы, и так ни на грамм не отрезвевший после отменного купания, сладко спал крепким сном праведника, оглашая окрестности громким раскатистым храпом, пуская слюни и время от времени облизываясь. Джек-председатель пристально оглядел шушукающуюся кучу, Емельяна Ивановича Щукина, обнимающегося с печной трубой, храпящего пьяного, вальяжно развалившегося на мокрых досках, и остался очень недоволен. Мерзавец Джонс своим появлением спутал команде все карты и сейчас обстановка такого серьезного собрания стала совсем нерабочей. "Вот ведь негодяй, - со злостью подумал Джек-председатель. - Всех переполошил, с мыслей сбил и преспокойненько в русалочий бордель развлекаться отправился, тьфу, развратник щуплястый..." - Скатертью дорожка, супостат, - первым подал сердитый голос Емеля, наконец-то, прожевавший свой съедобный "кляп"и отклеившийся от трубы. - Шастают тут у вас всякие, ваше благородие. А ведь есть пословица, что незваный гость хуже татарина... Да-а... Вот же ирод - всю одежку поизмочил, - и он принялся стаскивать с себя насквозь промокшую рубашку и лапти. - Эй, малый, ты еще и штаны снять не забудь, - едко посоветовал ему Похабный и хихикнул. - А то ведь в мокром-то, поди, сидеть противно, да и очень вредно. Одно очень ценное место взопреет, распухнет и подчиняться тебе перестанет. И чем же ты потом свою царевну Марью любить-то будешь? - медовым голосом пропел он, а Воробьи расхохотались. - Не боись, не взопреет, - пренебрегая мудрым советом ветерана энцы, невозмутимо отозвался Емеля, аккуратно развешивая рубашку на лежанке и пристраивая рядом с ней сырые лапти. - Я раз зимой в прорубь свалился и потом в мокром тулупе, штанах, валенках, да прочей одежонке до самого дома топал. Все места замерзли и льдом покрылись, но добрался до избы, на печку залез - оно все и оттаяло. В баньку сходил, от души попарился - всю хворь, как рукой сняло. Это вы тут в теплых краях - неженки... А мы - народ стойкий, - гордо заявил он, весело взглянув на озадаченных услышанным Джеков, которые, все, как один, во главе с председателем мучительно соображали, что же есть прорубь, тулуп, валенки, баня и изба. Про зиму и лед лишь некоторые из них имели смутное представление. - Вот у нас на речке тоже русалки водятся, - тут же неожиданно сменил он тему. - Но они - все бесхвостые, и ходют в длинных белых рубахах. Только я этих девок-утопленниц никогда не видал, да и не хочу, ну их в пень. Меня один раз парни наши деревенские с собой звали на русалок поглядеть на Ивана Купалу, праздник у нас такой есть, когда вся нечисть на свет божий выходит и по земле гуляет, а еще папоротник в полночь расцветает, цветок такой, и тому, кто его найдет, он сокровища несметные открывает. Да мне так лениво стало. И не пошел я с ними никуда. Мне и так хорошо..., - и беспечно махнул рукой. - Ведь русалки эти до смерти защекотать могут, ежели поймают. А то и совсем под воду уволокут... Только штаны все равно не сниму, стесняюсь... - Ну, надо же, как трогательно, - усмехнулся Похабный. - Не хочешь - не снимай, никто не заставляет, раз тебе без них похвастаться нечем. А наши морские девы не щекотят, приятель. Они вещи гораздо хуже делают. Но Дэви Джонс тысячу раз прав - они таки-ие красотки. Вот интересно бы было с русалкой любовью заняться, - он мечтательно закатил глаза и с сожалением вздохнул. - Только почему-то упрямые и недогадливые авторессы никак не хотят подарить мне это долгожданное счастье. А я бы так хотел сжать в своих жарких объятьях такую сладкую крошку, м-м..., - и ветеран энцы, обладающий невероятно богатым воображением, еще раз чувственно вздохнул, видно, уже представляя себе эту сцену во всех ярких красках. - Но потом нужно благополучно унести от своей кровожадной возлюбленной свой неугомонный... зад, - чуть тише добавил он. - Обойдешься, - пробурчал Джек-председатель, у которого в это время в спутанных густых космах шел ожесточенный бой - там мелкие Воробушки отважно сражались с кусачими насекомыми, и с воинственным писком "На абордаж, ребята!" шли в очередную атаку. Но хозяин не стал мешать своему крошечному населению избавлять его, измученного укусами, от надоедливых, нежеланных жильцов, и мысленно пожелав им скорейшей победы, вновь напустился на Похабного. - Ишь, ты, какой извращ... изощренный, баб ему уже мало, русалок подавай. Со своими цыпочками лучше управляйся, как положено, постельных дел мастер. - Так на меня пока еще никто и не жаловался, - пожал плечами ветеран энцы и ухмыльнулся. - Все без исключения крошки, имевшие счастье...э-э..., неважно, моей добросовестной работой весьма довольны оставались, на совесть старался.... Да-а..., - услышав такое наглое заявление, одержимый духом древнего японского воина Джек-"самурай" злобно фыркнул, но сумел обуздать закипающий гнев, и чтобы лишний раз не вводить себя в искушение, только сплюнул с досады и отошел подальше от Похабного. - Э-эй, джентльмены, мы сегодня фанфик будем писать, или нет? - из толпы раздался крайне раздраженный голос, принадлежавший Джеку с очень усталым, изможденным лицом. - У меня дома беременная жена, пятеро детишек, хомячок и канарейка... Не могу я с вами здесь долго торчать. Мне еще нужно крышу починить, детям качели достроить, - тут он вытащил из кармана смятую, грязную бумажку и заглянул в нее. - А-а, вот... Младшенького из детского сада забрать и хлеба купить... Уф-ф... Мне даже порой рома глотнуть бывает некогда, а мы все утро впустую языками треплем..., - в ответ на все вышеперечисленное стоящие рядом Джеки сокрушенно покачали головами, хором сказали: "Ай-яй-яй!" и дружно протянули многодетному отцу и примерному семьянину фляжки с ромом. Тот же, в свою очередь, тяжко вздохнул и с удовольствием приложился к каждой, не обидев никого из сочувствующих его нелегкой доле собратьев. - Оу, джентльмены, конечно, конечно..., - спохватился председатель. - Будем, будем, еще как! Просто в силу независящих от нас обстоятельств нам пришлось немного отвлечься от главной темы собрания. Но сейчас мы, наконец-то, спокойно можем вновь заняться нашим фанфиком... Давай сюда ноут, приятель, - вновь повернулся он к витающему в облаках энцы Похабному, который, на мгновение отрешившись от всего земного, в своих радужных грезах уже вовсю предавался пылкой любви с красоткой-русалкой. - Да пожалуйста, - недовольно проворчал тот, так грубо вырванный из своих сладострастных мечтаний, полез за пазуху, вытянул оттуда миниатюрное чудо техники, бережно сохраненное от намокания, и передал его председателю. - Возвращаю в целости и сохранности, - и хитро усмехнулся. - Вот молодчина, парень, - похвалил его распорядитель собрания. - Догадался, отлично спрятал. Ну, что же, други мои, продолжим..., - он подхватил ноутбук и направился к мостику, но по пути споткнулся об лежащего тут же перепившего Джека, выброшенного с "Голландца", и чуть не растянулся во весь рост на мокрых досках. - Ар-р-р, дьявол! Почему это бесчувственное тело до сих пор валяется здесь? Уберите его подальше, пока кто-нибудь из-за него себе шею не свернул! А когда проснется, обо всем проказника хорошенько расспросим. Вот ведь пьянь трагическая, - пробурчал председатель себе под нос, и перешагнув через отдыхающего собрата, взбежал на мостик, поднял опрокинувшийся табурет и осторожно уселся, чувствуя, как под его капитанским задом ветхая мебель с противным скрипом заходила ходуном, грозя вот-вот развалиться. Парочка Джеков, выполняя строгое указание кэпа, тотчас подхватила жертву зеленого змия за руки-за ноги, отволокла к фок-мачте и натянула ему на босую ногу второй сапог. Но перепивший до полной невменяемости славный малый так и не соизволил открыть глаза, а лишь перевернулся на другой бок и захрапел еще громче и оглушительней. Видно, за время своей утомительной "службы" на "Голландце" он смертельно устал... Древний табурет под председателем еще раз предательски скрипнул... "Не перебраться ли мне на ступеньки от греха подальше?" - с опаской подумал капитан "Жемчужины", но тут же категорически отверг эту идею - ведь сидеть на мокрой лестнице крайне неприятно, да и не положено по его теперешнему важному статусу. Поэтому Джек-председатель твердо решил остаться на своем законном месте и почем зря не елозить. Устроившись поудобнее, насколько это было возможно, он открыл ноутбук, набрал нужную программу и в изумлении вытаращил бездонные глаза, читая красующиеся на мониторе строчки: "Чтобы не любоваться на ее уродливую рожу с длинным кривым носом, увенчанным огромной щетинистой бородавкой, я опрокинул эту образину животом на бочонок с ромом, и задрав многочисленные юбки, с ужасом обнаружил под ними безумно кривые и волосатые ноги, ответвляющиеся от высокой, стройной по..." - Чего-о? - взревел Джек-председатель, а вся команда разразилась хохотом. - Это что за пошлая ересь!? Не потерплю! - и со злостью стер написанное, разыскивая в толпе автора этого изречения, которым, разумеется, являлся Похабный, осмотрительно укрывшийся за широкими спинами двух дюжих Джеков, вновь притащивших из кубрика носилки с тяжелораненым, ни за какие сокровища мира не желающим пропустить это серьезное собрание, и тоже чуть слышно постанывающим от смеха. Сам же ветеран энцы лукаво выглядывал из-за плечистых крепких ребят, словно пакостливый, нашкодивший, но не раскаявшийся кот. - Успел-таки, накропал, зараза, пока я с нашими глобальными проблемами разбирался... Ладно, парень, давай-ка, выходи, нечего прятаться. Иди сюда, помогать мне будешь, если такой грамотный, - сменил он гнев на милость. - М-м..., виноват, не удержался, господин председатель, не устоял перед искушением, так был велик соблазн, - весело отозвался Похабный, шустро выбрался из кучи Воробьев, лебедушкой проплыл по палубе и ужасно довольный собой, уселся на ступеньку мостика. - Понимаете, необузданный порыв творческого вдохновения, порхание МУЗЫ и все такое..., - затараторил он, шутливо оправдываясь и размахивая руками. - Муха прилетела и на одно беспокойное место тебе села, а не МУЗА... Да еще и укусила... Прямо за волосатую бородавку..., - проворчал председатель, чувствуя, как у него медленно, но верно начинает раскалываться голова и поздно смекнул, что сейчас сам брякнул непристойность, Воробьи же снова расхохотались. - Требую тишины, джентльмены! - строго сказал он, пытаясь призвать не в меру развеселившихся парней к порядку, и вновь обратился к Похабному. - Твой порыв пошлого вдохновения, о, развратный брат мой, я безжалостно удалил, вот... Так что, оставить всяческие непотребства, это - приказ! В другой раз пиши что-нибудь дельное. - Слушаюсь, сэр! - бодренько отрапортовал ветеран энцы, но по его хитрющей, ухмыляющейся, смазливой роже было ясно видно, что выполнять приказание кэпа явно не собирается. - Ну, вот то-то же..., - потирая пальцами виски, устало произнес председатель, голова у которого гудела, словно огромный колокол в праздничный день. - Итак, джентльмены, попрошу всех сосредоточиться и продолжим. Есть у кого-нибудь из вас какие хорошие идейки? - и вопросительно взглянул на присутствующих. - А вот я не хочу про свою авторессу гадкие фанфики писать, - раздался вдруг капризный голос, обладатель которого, стоящий возле правого борта, невозмутимо обтачивал ногти тоненькой, длинной пилочкой, то и дело любуясь на свою работу. - Благодаря ей, мы с Уиллом только-только обрели друг друга, и наконец-то, нашли свое долгожданное счастье, - ненадолго отрываясь от этого творческого занятия и слегка смутившись, сладко пропел он. - А мы с коммодорчиком... Ой, то есть, я хотел сказать, с Джеймсом Норингтоном, - тут же подхватил второй Джек, находящийся рядышком со своим приятелем, старательно шлифующим ногти, и полностью поддерживая его. - Мы просто невероятно счастливы, нам так хорошо вместе, джентльмены, вы даже представить себе не можете, и я тоже про свою авторессу всякие мерзости писать не стану. Вот..., - запальчиво сказал он, вытащил из кармана компас, вернее, замаскированную под него пудреницу, сердито фыркнув, открыл ее, крайне придирчиво посмотрел в маленькое мутноватое зеркальце, и видно, оставшись очень довольным своим внешним видом, бережно убрал обратно. - Мужики, а кто такой - коммодор? - уже в который раз проявляя чудеса образованности, поинтересовался любознательный Емельян Иванович. - А-а, он, наверное, вроде нашего воеводы будет..., - и сам же ответил на свой вопрос. - У-у, мил человек, у тебя губа - не дура, ишь, какую шишку сумел захомутать! Уважаю..., - от души восхитился он. Присутствующий народ вновь схватился за животы от хохота, и лишь Джеку-председателю, не ожидавшему такого непредвиденного поворота событий, было совсем не смешно. - Та-ак, ну, с этими голубками все понятно..., - разочарованно протянул он, метнув полыхающий презрением взор в сторону представителей армии Голубой Луны. - Только какого дьявола они на собрание приперлись? - пожимая плечами, задал он сам себе риторический вопрос, а толпа Воробьев понимающе хихикала, разглядывая своих нетрадиционных собратьев и отпуская по этому поводу сальные шуточки. - Короче, други мои, кто из вас еще не согласен писать фанфик? - демократично поинтересовался он, и из кучи Джеков, как горох из прохудившегося мешка, посыпались отказы, один нелепее другого: - Я не согласен! Потому, что я - потомок эльфов! - заносчиво заявил малый, неизвестно, зачем выставляя напоказ свои вполне обычные уши, но ему, разумеется, все равно никто не поверил. - А я - единственный ребенок в семье! - это парень явно гордился своим привилегированным положением в обществе. - А я - единственный пират на корабле! - что было уж совсем нечто определенно невразумительно и звучало крайне дико. - А мы все - кто!? - законно возмутились прочие Воробьи, выискивая горящими праведным гневом глазами посмевшего ляпнуть такое оскорбление и подозрительно поглядывая друг на друга, но нахал пожелал остаться неизвестным. - А я - пьяны-ый..., - просипела жертва зеленого змия, валяющаяся под фок-мачтой, на мгновение приоткрывшая один заплывший глаз. И тут же снова, стукнувшись дурной башкой об палубные доски, воспарившая в царство Морфея, но зато имеющая весьма уважительную причину. Вот так, нежданно-негаданно, от сплоченной и дружной воробьевской команды откололся приличный кусок, и такое обстоятельство чрезвычайно огорчило Джека-председателя, а нежелающих становилось все больше и больше. Кое-где среди присутствующих стали разгораться жаркие споры, грозящие перейти в отменную потасовку: Джек - примерный семьянин - многодетный отец и по совместительству владелец хомячка и канарейки вместе с Джеком - возлюбленным коммодора уже яростно трясли друг дружку за грудки, Джек - "самурай" по-крупному наезжал на Джека с-пилкой-для-ногтей, да и остальные участники сбора тоже собирались крепко потрепать всех своих инакомыслящих собратьев, не разделяющих их убеждений. Важное собрание всерьез грозило перейти в безобразную драку. - Вот предатели! Ну, а ты, парень, что скажешь? - обратился он к Похабному, все также важно восседающему на ступеньках и насмешливо взирающему на творящийся бардак. - Ты-то хочешь писать фанфик, ведь таким огромным желанием горел, или тоже, как эти...некоторые личности, уже передумал? - Даже не знаю, кэп..., - честно сознался тот и задумался. - С одной стороны, конечно же, да. Меня авторессы порой так беспощадно эксплуатируют, что весь мой...э-э... несчастный, измученный "жезл страсти" распухает и болит, да и устаю я не хуже негра на тростниковых плантациях. Но, опять же, с другой стороны, свою... работу я очень люблю и от души ее выполняю, стараюсь изо всех сил. Можно, я еще немного посмекаю? Вон Емельян Иванович на своей печке тоже скромно помалкивает, а еще совсем недавно даже речь собирался толкнуть... - Чего тут долго смекать-то? Либо пишешь, либо нет, и нечего на всяких... убогих ссылаться. У него же все мозги... в печке, - с досадой произнес Джек-председатель, понимая, как сильно устал от жуткого галдежа, выхватил из-за пояса пистолет и дал поверх горячих голов скандалистов оглушительный залп, слегка умерив их пыл. А Похабный как-то очень странно уставился на распорядителя собрания и подскочил со ступенек. Как оказалось, обстановочка раскалилась докрасна не только на палубе - мелкие Воробушки, наконец-то, одержали полную победу над кусачими насекомыми, и теперь готовили себе заслуженный праздничный обед, с радостным писком поджаривая убитую дичь на кострах, которые, не стесняясь, развели прямо в затейливой прическе хозяина, отчего ему стало ужасно припекать, а из под парика повалили густые клубы удушливого дыма. - Ар-р-р-р, дьявол! - закашлявшись, рявкнул председатель, как ужаленный, подскочил с табурета, срывая парик с полыхающей головы и отшвыривая его прочь. Увидев такую жуткую неприятность, молоденький расторопный юнга-Джек немедленно поспешил на помощь попавшему в беду капитану "Жемчужины" - он быстрокрылой пташкой взлетел на мостик, отодвинул щупловатым юношеским плечом растерявшегося ветерана энцы, и не скупясь, вылил своему дымящемуся кэпу на голову полное ведро воды, заодно обильно заливая ею ноутбук и все остальное. Миниатюрное чудо техники издало на прощание жалобный звук и приказало долго жить...