Закат Атоллона

Оперный театр Эриаду располагался на небольшой возвышенности относительно главной площади. Это высокое, утонченное здание с белым мраморным фасадом тянулось вверх, будто желая утонуть в пурпурно-розовой пене заката. Широкую лестницу, ведущую ко входу, сегодня покрывала алая ковровая дорожка. По ее краям безмолвно и неподвижно застыли полицейские. Даже они были при полном параде — что уж говорить о прибывающих гостях. Кэрин успела вдоволь насмотреться на нарядную толпу из окна спидера, медленно продвигающегося к заветной площадке для высадки. Сама она то и дело порывалась взглянуть на свое отражение в любой подходящей для этого поверхности. Все для нее было непривычным — и собственный внешний облик в первую очередь. Вся эта искусственная красота вызывала у Фаро смешанные чувства. Главное — чтобы макияж и прическа дожили до ночи. В любом бою следует быть во всеоружии, и психологическим воздействием брезговать тоже не стоит. Пусть все думают, что она спокойна и уверена в себе. — Вы великолепно выглядите, — произнес Траун, стремясь немного понизить градус напряжения, буквально искрившего в воздухе. — Не стоит так нервничать. Это храм искусства, а не арена для сражений. — Но… Я ведь говорила вам… — Кэрин запнулась, взглядом скользнув по поднятому стеклу, разделяющему салон и кабину спидера. Она не видела особых причин доверять подобной заглушке и, как следствие, не могла свободно напомнить о причинах своей обеспокоенности. Впрочем, Траун без всяких проблем понял смысл непрозвучавшей фразы. — Я помню, — кивнул он, пристально вглядываясь в глаза Фаро. — Даже принимая в расчет все новые обстоятельства — причин для такого волнения нет. Признаться, во время обычных боев вы куда более хладнокровны. — Потому что в космосе все куда понятнее, сэр. Есть мы. Есть враги. И у всех есть четкая цель. А тут — абсолютная путаница. Сложно сохранять спокойствие в непонятной среде с неясными правилами и опасностями. — Взгляните на ситуацию с другой стороны. Эриаду — одна из самых безопасных планет Империи. Тут никто не желает превратить ваш корабль в груду металлолома, а ценой ошибки не являются жизни разумных. Согласитесь, на кону стоит куда меньше, чем обычно, — гранд-адмирал говорил тихо, но предельно убедительно. — Даже если вы и оступитесь, запутавшись в паутине, то пострадает лишь ваша гордость. Но и этого не случится — просто придерживайтесь прежней линии поведения. И улыбайтесь. Это обезоруживает. Фаро, кивнув, прикрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула, призывая внутреннее спокойствие. Блефовать — так до последнего. Спидер тем временем дополз до конечной точки. Швейцар в форменной ливрее сотый раз за этот вечер открыл дверцу и подал руку выходящей даме. Кэрин не поняла смысла этого жеста — в первый же миг ее ослепили софиты, засверкавшие с обеих сторон от живого барьера. Из гама толпы отдельными фрагментами долетали обрывки вопросов. Траун, прикоснувшись пальцами к локтю Фаро, застывшей на месте, вернул ее в реальность. Прижимая к себе клатч и придерживая юбку, Кэрин принялась плавно подниматься по покатым ступеням. Каблуки при всем ее желании не позволяли ускорить шаг и быстрее скрыться от назойливого внимания публики. Вновь застывшая на лице маска холодной вежливости из-за макияжа приобрела легкий оттенок безразличного высокомерия. При этом сама девушка даже не подозревала, насколько убедительно разыгрывает уверенность и спокойствие. В холле было куда тише и теплее. Воздух успел пропитаться ароматом духов, косметики и алкоголя, от которого ломились столы под белоснежными скатертями. Сегодня публика состояла исключительно из сливок общества Эриаду и представителей флота. Дамы в парадных платьях, мужчины в костюмах или фраках. Все — живое воплощение аристократичности и аккуратности. Раскланиваясь с сослуживцами, Кэрин не теряла из виду Трауна. Ей совсем не хотелось остаться одной. Но и держаться совсем уж рядом с гранд-адмиралом в этой ситуации было нельзя. Так вели себя близкие друзья или пары, но уж точно не коллеги, единственным связующим звеном между которыми была совместная служба. Все без малейших опасений пили, а гравитационные блюдца помогали ничего не уронить, случайно увлекшись беседой. Кэрин, не желая выглядеть белой вороной, сняла со столика бокал, наполненный нежно-золотой жидкостью, и положила на тарелку канапе с какой-то рыбой, накрытой розоватыми ягодами. Осторожно отпив пузырящееся шампанское, Фаро внезапно поняла, что либо она совершенно не разбирается в алкоголе, либо в напитке нет и капли спирта. Но ни цвет, ни запах этого не выдавали. — Да, вы угадали, — раздался из-за левого плеча голос Натаси Даалы. — Сегодня все останутся трезвыми и работоспособными. Так что можете не бояться захмелеть. Кстати, очень правильный выбор закуски — мясо кита полезно и для внешности, и для нервов. Актуально для всех офицеров. Кэрин, глубоко вдохнув, развернулась к адмиральше и произнесла самым светским тоном из доступных ей в эту секунду: — Что же, отсутствие алкоголя определенно к лучшему. В наше время всегда надо сохранять бдительность и боевую готовность. Да и оперу явно проще воспринимать на трезвую голову. — Не факт. Как говорят у нас — чем дольше мероприятие, тем больше будет выпито. Даже если официально это запрещено. Натаси время от времени поглядывала на чету Таркин. При этом в ее взгляде скользила тень какой-то странной грусти, ярко контрастирующей с улыбкой на губах. В своей ослепительной молодости и роскошном алом платье с разрезом, она выглядела куда лучше чопорной Талассы, которая не пожелала явить миру и лишнего сантиметра своей кожи. Но все внимание гранд-моффа и журналистов в этот вечер принадлежало законной супруге. С легким, почти машинальным удивлением Кэрин заметила, что сквозь ажурный золотой браслет на запястье Даалы просвечиваются несколько округлых фиолетовых пятен. Даже тональный крем не сумел полностью скрыть эти следы от посторонних глаз. — Могу я полюбопытствовать — последовали ли вы моему совету? — внезапно произнесла Натаси, продолжая полировать пальцами ножку бокала. — Пока в этом не было никакой необходимости. Вы и сами наверняка понимаете, что в такое время просто непозволительно растрачивать ценные ресурсы попусту, руководствуясь личными желаниями. Благо Империи — единственный приоритет. Ведь Альянс не дремлет. — Если бы у всех была такая твердая гражданская позиция, то сейчас мы бы не наблюдали подобных внутренних проблем, коммандер Фаро. Единственный минус подобного в том, что без доли гибкости даже самое сильное дерево рано или поздно гибнет. Вам стоит понять, что залог выживания — в умении приспосабливаться и полностью использовать природные преимущества. Натаси улыбнулась напоследок, будто это могло смягчить смысл сказанного, и ушла в толпу. Кэрин заставила себя отложить размышления об этой беседе на потом. Ничего, требующего немедленных ответных действий, сказано не было. Фаро была уверена в том, что попытки завербовать ее прекратятся сами собой, если она проявит непоколебимую твердость. Оставшиеся несколько минут до первого звонка Кэрин с любопытством и эстетическим удовольствием изучала разнообразие вечерних нарядов. Лишь звонкая трель, рассыпавшаяся в воздухе, сумела отвлечь ее от этого приятного занятия. Фаро взглядом нашла среди публики Трауна. Тот о чем-то беседовал с полковником Юлареном, но, вместе с тем, не оставлял без внимания происходящее вокруг. Толпа плавно и без суеты начала растекаться по ложам. Даже сейчас Кэрин держалась на полшага позади Трауна — привычка, выработавшаяся за годы службы. Тот не задавал никаких вопросов, хотя повышенное внимание Даалы к Фаро не прошло мимо него.

***

В обитой бархатом ложе нашлись и либретто, и несколько старомодные театральные бинокли. С увлечением Кэрин рассматривала убранство зала. Белый. Золотой. Алый. Сплетаясь, эти три цвета создавали удивительный ансамбль. Опера походила на невесту, надевшую на себя все самое лучшее из семейных сундуков. Все до последнего золоченого вензеля и штриха в росписи на потолке явственно напоминало о богатстве планеты. Но при этом грань между роскошью и кричащей вульгарностью осталась неприкосновенной. Оставшееся до начала оперы время Фаро потратила на изучение программки. Ей мало о чем говорили фамилии и комментарии искушенных критиков, а вот краткое содержание пришлось кстати. Но вскоре отзвучал третий звонок. Публика, произведя последнюю волну шелестящего гама, затихла, приготовившись внимать происходящему. Открылась боковая дверца. Сопровождаемый бурными аплодисментами, в оркестровую яму спустился дирижер. Он пожал руки некоторым из вставших музыкантов, поклонился залу, а затем, вооружившись палочкой, начал творить волшебство. Для Фаро все исчезло в тот момент, когда оркестр мощно и слаженно грянул первые ноты. Звучание десятков инструментов сливалось в единую мелодию. То нежная и трепещущая, то резкая и сильная, она захватывала сразу же, не давая слушателю прийти в себя и полностью осознать происходящее. Огромная хрустальная люстра плавно затухла, и спустя какое-то время занавес из плотного винного бархата разъехался в разные стороны, открыв взгляду сцену. Кэрин уже была зачарована. Не отрывая глаз от бинокля, она рассматривала массовку и декорации. Картина была до болезненного знакомой: фабрика, перед ней — оживленная торговая площадь, полная работниц, детей и солдат внутренней службы — все это переносило Фаро в далекое, химерическое прошлое. Дальше совпадений становилось все меньше, но ассоциативная связь от этого никуда не исчезала. Все закружилось в дыму: темная олива формы, яркие платки уличных девиц, огоньки сигарет, кроваво-алый цветок — словно бластерный заряд, попавший точно в цель… Оркестр и вокалисты работали слаженно, точно единый живой организм. Вслед за разворачивающейся историей стремительно улетало время. — Это… просто великолепно, — отмерев, прошептала Кэрин, все еще глядя на закрывшийся занавес. — Я и подумать не могла, что музыка может вызвать столько эмоций. — Вы впервые на опере? — полюбопытствовал Траун. — Без агитационного сюжета — да. Невольно начинаю понимать ваше увлечение искусством. Оно и вправду огромная сила. — Пойдемте в холл. Во время антрактов не принято оставаться в ложе. Кэрин немного расстроилась от того, что сейчас ей вновь придется вернуться в мир интриг, но покорно покинула кресло. Правила есть правила, и тут уж ничего не попишешь. На сей раз светская публика была уже более раскрепощенной. То тут, то там слышался легкий смех. Больше всех блистала Натаси Даала. Фаро, видя это оживление, на всякий случай подошла ближе к Трауну и заняла позицию увлеченной слушательницы. Из его беседы с каким-то пожилым архитектором Кэрин почерпнула массу красивых, но совершенно незнакомых ей слов. Впрочем, от внимания Даалы в этот вечер не спасся никто. С какой-то потрясающей легкостью и естественностью влившись в разговор, она вскоре переключилась с «Кармен» на Кэрин: — А вы ведь у нас тоже в какой-то мере роковая женщина. Поговаривают, что ваши командиры меняются с пугающей скоростью. Напомните, сколько их было за вашу карьеру? — Де-юре три. Де-факто — два. И я не вполне понимаю смысла ваших намеков, — пытаясь ничем не выдать своего раздражения, ответила Фаро. — Помилуйте, дорогая, какие тут намеки! — звонко рассмеявшись, Натаси попыталась положить ладонь Кэрин на плечо. Та изящно увернулась. — Просто небольшое наблюдение. А вам, гранд-адмирал, стоит сохранять осторожность. Один космос знает, что скрывают девичьи глаза… Даала вела себя так весело и непринужденно, будто действительно перебрала с алкоголем. Ее энергия на грани фарса разбивала консервативную скуку устоев и приносила вечеру оживление. Но Кэрин, сама не понимая, отчего, видела во всем этом какую-то затаенную отчаянность. И вскоре на все чувства, которые Фаро испытывала по отношению к Натаси, упала плотная пелена жалости и некоторого сочувствия. Таркин старательно изображал, что совершенно не замечает свою протеже. К третьему антракту не осталось никаких сомнений в том, что он делает это намеренно, а весь спектакль одной актрисы в лице Даалы направлен именно на привлечение его внимания. Тем временем публика заметно редела, открывая все больше пространства. У Кэрин были свои догадки касательно этого феномена. И на этот раз дедукция не подвела ее. Роскошный зал Оперы действительно покидали те, чья помощь вновь требовалась на полях куда менее красивого театра военных действий. Комлинки, переведенные в режим вибрации, в любой момент были готовы вырвать офицеров на их боевые посты. Кому-то везло больше, кому-то — меньше. Все зависело от расстояний. Акт за актом на всех сценах разгорались события. Кармен сводила с ума своими чарами. Мятежники пытались вырвать хоть что-то в зачастую неравных сражениях. Но внимание Кэрин пока всецело принадлежало любовным интригам смуглой красавицы с чарующим голосом. Когда оркестр выдал последние ноты, а вокалисты вышли на поклон, зал утонул в овациях. «Ожившую» примадонну засыпали цветами — вскоре ей пришлось задействовать в держании букетов мальчишек из массовки. Когда от интенсивных аплодисментов по ладоням Кэрин уже разлился жар, публика понемногу стихла и начинала покидать ложи. Их примеру вскоре последовали и Фаро с Трауном.

***

За те три с небольшим часа, пока шла «Кармен», Эриаду-сити успело полностью отдаться в объятия ночи. На зданиях зажглись бесчисленные огни, и сейчас центр города сиял всеми оттенками оранжевого. Стоя на границе небольшого парка неподалеку от Оперы, Кэрин оглядывалась по сторонам, пытаясь высмотреть в воздушном потоке опаздывающий спидер. Осенний воздух набросил поверх ее платья зябкую вуаль прохлады, но Фаро пока не замечала, что понемногу замерзает. Несмотря ни на что, в эти секунды ей было хорошо. Непринужденная беседа с Трауном завязалась сама собой. На этот раз в ней не было никаких рабочих вопросов. Лишь искусство и его трактовка. — Это история не о любви, — произнесла Фаро после короткого раздумья. Вместе с этим она потянулась к застежке сумочки, желая достать из нее зеркальце. — Скорее, об обладании. Кармен, конечно, вела себя развязно, но это лишь ее выбор. И смерти она точно не заслужила. Ответ Трауна прервался на полуслове. Внезапно схватившись за горло, он тяжело рухнул в клумбу. В сжавшейся от судороги руке остался миниатюрный дротик. Кусты в нескольких метрах позади колыхнулись, на пару мгновений открыв взгляду нападавшего. Осколки зеркала стеклянным градом рассыпались по тротуарной плитке. Действуя практически на одних рефлексах, Кэрин выхватила свой бластер и выпустила очередь зарядов по цели. Надрывный крик: «На помощь! Скорую!» вырвался из ее горла сам собой. Затем, уронив оружие, Фаро упала на колени. Страх, за мгновение скрутивший легкие тугим комком, в следующий миг схлынул, забрав с собой все остальные эмоции. Вдох пришелся на эпицентр шторма. Выдох — на погребенную подо льдом водную гладь. «Все зависит только от тебя», — болезненно отрезвляя, эта мысль билась в разуме, пульсируя в такт с сердцем, когда Кэрин боролась с галстуком и воротником рубашки. Сотни раз повторенные алгоритмы оказания первой помощи дали о себе знать. Кислород. Пульс. Дыхание. Действуя с предельной четкостью, Фаро производила все необходимые манипуляции. Вокруг уже столпились люди — но помогать почему-то никто не спешил. Блеск вспышек слепил глаза. Лишь свет сине-алых огней, отбившийся от влажной мостовой, заставил толпу отпрянуть. — Алкогольное отравление? — подойдя ближе, лениво поинтересовался обладатель белых форменных ботинок. — Нет. Яд. Это покушение! — Вы точно в этом уверены? — Да. А вы хотите быть виновным в смерти гранд-адмирала Империи? — прорычала Кэрин, на миг оборачиваясь к врачу. Весь ураган, уйдя из души, сконцентрировался у нее в глазах. И этим взглядом она красноречиво пообещала медику собственноручно убить его, если тот произнесет еще хоть слово вместо оказания помощи. После этого врач опрометью бросился к спидеру за укладкой, напарником и носилками. Фаро без лишних вопросов впустили в кабину. Медикам было не до ее состояния. Но водитель в последние секунды простоя извлекла из бардачка блистер успокоительного и жестом предложила выпить его. Кэрин пока не ощущала в этом никакой потребности, но послушно кинула таблетки в сумочку. Опыт подсказывал, что вскоре они будут совсем не лишними. Теперь от нее уже больше ничего не зависело. И организм рано или поздно преобразует накопившееся напряжение в неконтролируемые слезы. Истошно взвыла сирена. Сразу после хриплых слов долетевшего приказа водитель резко газовала. Разминувшись с серебристым спидером полиции, из которого уже выскакивали мужчины в форме, скорая стала набирать высоту. В общем гаме Кэрин не сразу идентифицировала новый источник шума. А рабочий комлинк тем временем истошно и назойливо вибрировал, требуя внимания. — Губернатор Прайс, что вам нужно? — резко, не считаясь с интонацией, ответила на вызов Фаро. — Гранд-адмирал просил доложить ему, как только у Лотала появятся повстанческие корабли, — голос Аринды тоже был преисполнен раздражения. — Потрудитесь донести до него эту информацию — Седьмой флот ждет приказов. Он же не думает, что я действительно буду управлять сражением? Кэрин, машинально взглянув на непрозрачную переборку между салоном и кабиной, извлекла из сумочки и закрепила на приборной панели голопроектор. Вместе с этим она активировала служебный датапад, привязанный к бортовому компьютеру «Химеры». — На связи коммандер Фаро. Специальный код: «Буря», — произнесла она уже по общекорабельной связи. Это условное слово для всех представителей Седьмого флота имело лишь одну трактовку. Физическая неспособность командира руководить операцией. Страшнее этого была только «Лавина». Смерть. Сама Кэрин понимала, что не может ручаться в точности выбранной команды. Молниеносно вникая в ситуацию на поле боя, она гнала от себя мысль о том, что сейчас никто не оградит ее от ошибки. Второй раз за карьеру Фаро принимала на себя обязанности в подобной ситуации. Но на этот раз дела обстояли куда сложнее. Она не стояла на мостике своего корабля, а нападали не застигнутые врасплох пираты. Истребителей у мятежников было действительно много. Слабые поодиночке, вместе в такой концентрации они представляли определенную угрозу. Словно рой насекомых, они приближались к ИЗРам, зависшим над Лоталом. Но хуже всего было то, что позади них плавно шел огромный корабль странного вида. Своей формой и специфическими выступами он напоминал глубоководного моллюска. Фаро без труда распознала модифицированный пассажирский крейсер мон-каламари. Только вот бронированный панцирь почему-то покрывал далеко не весь его корпус. Кэрин понимала, что должна действовать по тактике Трауна. Одним техническим перевесом отделаться можно будет лишь с огромными потерями среди экипажа. А значит — без психологии и ловушек не обойтись. — Адмирал Константин, запустить гравиколодцы и активировать РЭП для частот Альянса. Глушите все, что сможете. Отрезать мятежников от помощи и поддержки извне, а также усложнить коммуникацию между кораблями. Как ни крути, а это — первый из необходимых ходов. Дальше стоит понять, кому конкретно она противостоит, и что за цель преследует враг. Но при этом ей самой желательно остаться инкогнито — пусть повстанцы питают иллюзии о том, что Седьмой флот ведет в атаку гражданское лицо. Стремясь поддержать подобное заблуждение, Кэрин намеренно не стала менять дислокацию ИЗРов. Они располагались вполне неплохо, но при сражении начистую стоило бы немного сдвинуть вперед центр. Вместо этого, Фаро приказала просто выпустить новые эскадрильи СИД-истребителей. В любом случае, прежде чем переходить к серьезным маневрам, следует расчистить поле боя. Сама она тем временем методично изучала крейсер, следя за реакциями его капитана и выискивая особенно слабые места. Понемногу в ее сознании родился план. — «Немезида», сдвиньтесь вперед относительно общего строя и дайте серию залпов по флагману повстанцев. Щиты на полную мощность. Крайний из ИЗРов покорно исполнил приказ, но заряды плазмы не нанесли никакого вреда обшивке вражеского судна. Вместе с тем артиллерия на его боковых выступах, напоминающих плавники, ожила и нанесла ответный удар. — Продолжать атаку, — ледяным голосом скомандовала Фаро, понимая, что ее догадки подтвердилась. — Выпустить две эскадрильи СИД-бомбардировщиков и эскадрилью СИД-защитников. СИДам — заходить по широкой дуге. Цель — крылья и свободные от бронепластин места крейсера. Напряженно вглядываясь в голопроектор, Кэрин полностью выпала из реальности. Ее сердце билось в такт с мерно пищащим где-то за спиной кардиомонитором, но сознание находилось за парсеки от Эриаду-сити. С нетерпением она ожидала, пока бомбардировщики достигнут крейсера. Вместе с тем Фаро продолжала изображать бурную деятельность на другой стороне поля, практически зеркально сдвигая вперед еще один ИЗР. Начало атаки его орудий совпало с падением первых бомб. Сильнейшие щиты никак не могли защитить флагман повстанцев от материальных объектов, а артиллерии понадобилось слишком много времени для того, чтобы сменить цель. За считанные секунды весь корпус крейсера покрылся огненными цветами взрывов. Вскоре огромный корабль потерял правое крыло, несущее на себе значительную часть орудий. — «Вершитель», поддержите «Немезиду» в атаке на правый борт. СИД-бомбардировщикам — залп торпедами по днищу крейсера. Спустя несколько минут по комлинку прозвучал рапорт: — Вражеский флагман выведен из строя, мэм. Вскоре окончательно взорвется. — «Вершитель», «Немезида», отойдите на безопасное расстояние, — в голосе Фаро не прозвучало логичной радости. Лишь сосредоточенность — сражение еще не закончено. — Истребителям — продолжать атаку на мелкие корабли мятежников. Лишь когда в космосе над Лоталом вновь установилась абсолютная тишь, Кэрин покинула «Химеру», приказав своему заместителю сохранять боевую готовность и приготовить для нее отчеты о сражении. Деактивировав голопроектор и оглядевшись по сторонам, Фаро осознала, что «Скорая» уже стоит в крытом ангаре, а девушка-водитель, откинувшись на спинку сиденья, увлеченно наблюдает за ней. — Поздравляю с победой, мэм! — отложив бутерброд, с восторженным придыханием произнесла она. — Вы — настоящая ас! — Сколько времени прошло? — не обратив внимания на похвалу, спросила Кэрин. — Стоим уж минут с тридцать. Вашего напарника в реанимацию увезли. Пока жив и кажись даже стабилен. — Покажете, где это? — Если хотите, могу даже провести. Но вас туда все равно не пустят, если вы не близкий родственник или не жена. У нас с этим строго. И вам бы лучше домой. Проспитесь хоть пару часов, прикид смените. А то наши менты вас все равно затаскают по кабинетам, даром, что вы свидетельница. Кэрин покачала головой. Тогда, пожав плечами, водитель вновь залезла в бардачок, и, порывшись там, протянула Фаро полупустую упаковку влажных салфеток для снятия макияжа. Пояснив, что умыться все равно лишним не будет, она ловко выпрыгнула из кабины, и, обойдя ее, помогла открыть пассажирскую дверцу. Под дверью реанимации, помимо дежурного медбрата, абсолютно неожиданно обнаружился Таркин в своем прежнем парадном костюме. Лишь завидев его, водитель поспешно вспомнила о том, что ей следует быть у спидера. Кэрин же отступать было некуда. Подавив желание испариться в воздухе, она подошла ближе к Уилхаффу. — Коммандер, а я уже думал объявить вас в розыск, — тон гранд-моффа был пугающе-серьезен, и лишь сухая улыбка давала надежду на то, что это — просто своеобразная шутка. — Я руководила обороной Лотала, — отчеканила Кэрин. — Простите, но освободиться раньше никак не могла. Что с состоянием гранд-адмирала? — Врачи пока не дают никаких прогнозов. А вы, вижу, уже пробуете себя в роли командующей Седьмого флота? — с прежней недоброй усмешкой протянул Таркин. — И как? Успешно? — Вполне. Потерь среди крупных кораблей Имперского флота нет. Но в ходе сражения повержен крупный модифицированный крейсер MC80 противника. — И я даже предполагаю, кто руководил силами мятежа. В таком случае, вы действительно годитесь на нечто большее, чем нейтрализация контрабандистов. Флот понесет большую потерю, если подозрения полиции на ваш счет оправдаются. Позвольте вас на пару слов, коммандер. Последняя фраза даже не была замаскирована под вопрос. Интуитивно Фаро уже понимала, что все это — не к добру. Но что оставалось делать? С ощутимым трудом подавив страх и изобразив на лице иллюзию хоть какого-то спокойствия, Кэрин повиновалась приказу.