Ничто не истинно

Процессия выдвинулась из ворот Красного Замка скромно. Паланкин с королевой и Мирцеллой; паланкин с септой и Сансой; сир Меррин и сир Борос шагали рядом с Томменом, сидящем на породистой кобыле; Арья тоже настояла ехать верхом, как отец и Джори; Эцио, Альтаир и Харвин волочились пешком, утирая пот с шеи, чтобы он не стекал под одежду. И всё-таки выезд был назван простой прогулкой. - Ещё бы шута взяли для полного великолепия, - проворчал Джори, и Альтаир с ним согласился. Вскоре лорд Эддард вместе с Касселем незаметно отсоединились от наискромнейшего шествия и нырнули в улочку поуже, забитую людьми. Альтаир заметил, но вдогонку бежать не посмел. Не хватало, чтобы приказом короля его вновь послали составлять описи для турнира. Жители глазели на паланкины, в основном, из-за белых плащей по бокам, но не выражали ни восторга, ни раздражения, просто пялясь из окон или с улиц. Жара давила пыльные дороги, и Ла-Ахад ощутил тягу сменить серый плащ на белую робу с капюшоном, чтобы спастись от солнца. Харвин угрюмо шёл впереди, рядом с Арьей, оставляя ассасинов одних плестись в хвосте. У них, в особенности с Альтаиром, был разлад из-за проклятого турнира. Харвин считал, что должен был выступать там, ведь до прихода новых рыцарей он по умениям был вторым после Джори в гвардии Старка, на его тренировки любовались лордские отпрыски, он уже почти обратил на себя внимание Эддарда. Но теперь вновь ушёл на второй план. Впрочем на данный момент его желание не говорить с ассасинами пришлось кстати. Альтаир обернулся, чтобы начать беседу с Эцио, но позади шёл только ремесленник с вёдрами. Ла-Ахад медленно пошёл вперёд, чтобы не отстать от паланкинов окончательно, и внимательно вгляделся в группки людей на улице. Фигуру Аудиторе он заметил с трудом. Тот притормозил у стены крашеного дома, загороженный пышными, но от этого не менее прозрачными юбками трёх девушек. Альтаир нечасто ходил по Королевской Гавани, но сразу вспомнил, что так тут одеваются продажные женщины. Со стороны можно было подумать, что они завлекают прохожего в своё заведение, но ведь Эцио не столь глуп, чтобы удовлетворять свои потребности прямо сейчас, верно? За шумом улицы не было ничего слышно, но губы итальянца смеялись и то и дело шептали что-то на ухо одной девушке. Вскоре он двинулся из их круга, а они попытались обвить его плечи, но с каждым шагом отставали всё больше, пока не потерялись в толпе. Аудиторе с лицом хитрой лисицы догнал шествие. Медленно ползущие паланкины загораживали от взглядов остальных участников прогулки. Происшествие осталось незамеченным. - Что это было? - спокойно поинтересовался Ла-Ахад, буквально несколько часов назад решив смириться с чудачествами Эцио и не строить из себя строгого Аль-Муалима. - Я работал, - пояснил Аудиторе. - Да, сразу видно. Они не смотрели друг на друга, направив взгляды вперёд, чтобы со стороны разговор не казался хоть каплю увлекательным. - А видно и не должно быть, - ответил Эцио. - Это мои девочки. И они только что сообщили мне подноготную того, кого вы с лордом Эддардом ищите, - гордо прибавил он. - Я не слышал весь ваш разговор, когда стоял под дверью на дежурстве, но последнюю фразу про оруженосца Аррена - да. Этот парень называет себя сир Хью из Долины, причём рыцарем он стал - вот совпадение - немногим через две недели после смерти Десницы. У него сразу завелись деньги, которые он спустил частично на коня и доспехи, частично на развлечения. Девочкам пришлось его напоить, чтобы выпытать про таинственного лорда, который ему покровительствует за какой-то храбрый поступок. О поступке он говорить отказался даже будучи пьян, как матрос, имя лорда тоже не знаем. Альтаир напряжённо слушал, ощущая всю несправедливость своих мыслей об Эцио. Он раздобыл сведения, хотя со стороны казался лишь безземельным рыцарем, который повеселел из-за покупки дешёвенького публичного дома. И его-то посвятили в ассасины недавно? Он умнее многих. - Это немыслимо, - прошептал Альтаир. - Что оруженосец мог убить Аррена? Почему же, бывают и такие. - Я о том, что благодаря твоим делам с продажными женщинами мы почти разгадали смерть Аррена. - Вообще-то, я выяснил ещё кое-что, но об этом лучше поговорить позже. Возникла небольшая пауза. Ла-Ахад вдохнул удушливый городской воздух с примесями цветов и пряностей, чем-то напоминавший дух Дамаска. - Прости, Эцио. - Боковым зрением он всё же заметил на себе взор Аудиторе. - Дезмонд уверял, что ты хороший ассасин, и я сам это вижу. Твоя идея с борделем очень умна. - Ты действительно так думаешь? - Да. Создать сеть для прикрытия... Ты молодец. - Спасибо, - слегка сконфузился итальянец и благодарно посмотрел на Альтаира. Это его почтение очень похоже на почтение Кадара. Ла-Ахад вспомнил, что почти никогда не хвалил молодого Аль-Саифа, держа его в ежовых рукавицах. Интересно, тот смотрел бы так же, если бы Альтаир признал его заслуги? Теперь уже не узнать, решил он и прибавил аккуратно: - Минус только в том, что лорд Старк считает тебя зазнавшимся. Если бы не заступничество Сансы, Джори и Арьи, к тебе бы не было такого доверия. - Санса за меня заступается? - искренне удивился Эцио. Альтаир улыбнулся. - Мне кажется, ты отлично знаешь, что женщины тебя любят. - Ходили между прачками слухи, - плутовски протянул Аудиторе, - что и ты ей нравишься. - Но в фаворитах пока Джоффри, так что остуди пыл. Эцио тихо засмеялся. Они перекинулись ещё парой метких фраз, и Альтаир по достоинству оценил лёгкость, с какой можно было говорить при Аудиторе. Они обсудили необходимость вести дело Аррена осторожно, подумали, что Альтаиру следует заниматься в замке, а Эцио взять на себя город. Септа Бейлора уже виднелась над домами горожан, и Меррин Трант строго оглянулся на ассасинов, приказывая не плестись. Они молча приблизились к паланкинам, из-за бархатных шторок которых выглядывали Мирцелла либо же Санса. Разговор пришлось перевести на простые вещи. Альтаир окидывал взглядом округу, но снизу запомнить улицы не представлялось возможным. Хороший обзор у него был разве что на купол септы да на хвост пегой лошади Арьи. Девочка без особого энтузиазма отвечала на вопросы едущего рядом принца Томмена. Когда процессия замерла у ступеней септы, простой люд почтительно расступился, чтобы дать место паланкинам. Несмотря на это слуги никак не могли найти, где опустить большие вычурные носилки, чтобы особам внутри было удобнее выходить. Серсея уже недовольно выглянула в окно - впервые за поездку - и стала торопить мужчин. Белогвардейцы кинулись на помощь; Харвин маялся на жаре, ничего вокруг не видя; Эцио пошёл к младшей Старк, которая ещё не слезла с седла и, судя по лицу Томмена, говорила ему что-то не подобающее для леди. То, что принц потом сделал, было неожиданностью для всех. Альтаир как раз смотрел на мальчика, и не понял, чего он хочет, упорно натягивая поводья своей кобылы. Та из последних сил стояла смирно, лишь недовольно вертя головой, и тоже не понимала понуканий всадника. Арья ответила Эцио, что слезет сама, а Томмену бросила: - Ну вот, не можешь. И тогда он со всей силы своих детских ног, обутых в сапожки с маленькими каблучками, всадил эти каблучки в лошадиные бока. Альтаир сразу понял, что Томмен пытался поставить лошадь на дыбы, только малец не представлял, как. Но теперь у него получилось, и животное со ржанием взвилось вверх. Принц, которому явно приходилось наблюдать дыбы лишь со стороны, вцепился ногтями в шкуру лошади, чем напугал её ещё больше. Альтаир бросился, чтобы успокоить кобылу, но она дёрнулась в бок, сразу переходя на бег. Не стоило сажать неопытного мальчишку на хорошего скакуна! Ведь даже в дороге он ехал не сам, а под уздцы его вёл Борос Блаунт. Народ, спешивший по своим делам, отпрянул в сторону, но один умник выхватил из-за пояса подобие плети и попытался силой остановить лошадь, но по косорукости своей угодил не по земле перед кобылой, а по её телу. Животное совсем обозлилось на людей, распустивших руки, и поскакало в наиболее просторную улицу. - Томмен! - отчаянно закричала королева. - Быстрее, остолопы! Остановите лошадь! Белогвардейцев не нужно было торопить - он и сами уже поняли свою оплошность и кинулись вдогонку. Альтаир подивился их безмозглости. Пешком за таким скакуном?! - Вот уж действительно остолопы! - закричал Эцио и вдруг схватил под мышки Арью, стаскивая её на землю. Старк была удивлена и немного напугана, поэтому не оказала ни капли сопротивления, когда Аудиторе вскочил в её седло. Альтаир тоже не терял времени: он плечом оттолкнул жирного простолюдина из толпы и через мгновение уже сидел на его довольно добротном, но беспородном коне. Мужчина не успел ещё ничего сообразить, а Ла-Ахад уже дал шпор и поскакал сквозь расступившийся поток людей. Эцио виднелся впереди, пока не повернул в узкий переулок. Альтаир не стал следовать за ним, а поехал вперёд - вряд ли Томмен смог бы повернуть хоть куда-нибудь. Альтаир любил скакать на лошадях галопом: скорость, бьющий в лицо ветер и чувство эйфории, когда твой конь берёт препятствие. Никто никогда не мог обогнать его. Теперь он вновь ощутил всё это, проносясь по улице Королевской Гавани. Люди шарахались из-под копыт, а Альтаир только ниже пригибался к шее животного, ощущая запах конского пота. Он вылетел на маленькую площадь с фонтанчиком и на её конце резко повернул своего коня, ставя его перпендикулярно кобыле Томмена, объехавшей фонтан с другой стороны. Мальчик вскрикнул, когда она снова встала на дыбы. Но после этого лошадь покорно остановилась, словно успокоившись после встряски. Сзади подскакал Эцио на кобыле Арьи, тяжело дыша. - Ты не знаешь, каково ставить лошадь на задние ноги, так зачем это сделал? - спросил Альтаир у Томмена, который всё не мог отпустить лошадиную шею. - Ну и наворотил же ты шуму, парень, - прибавил Аудиторе, оглядывая любопытные лица, прячущиеся в домах. Прохожие же, наоборот, опасливо жались к стенам, торопясь пройти. - Я н-не хотел, - всхлипнул Томмен. - Арья с-сказала, что стыдно не уметь скакать, а я... я умею. - Ну, гвардейцы нас до сих пор не догнали, так что скачку можно считать удачной, - хмыкнул Альтаир. - Не каждый удержится на испуганной лошади. И, да, этой кобыле нужно больше воспитания. - Ну не реви, mio amico, - протянул Аудиторе. - Предлагаю вернуться и не говорить никому, что ты сделал это из-за леди Арьи. Альтаир подкрепил предложение фразой о том, что стыдно вестись на поводу девчонки, но они, как рыцари, сохранят его тайну. Испуганный мальчик утёр слёзы и согласился, не распознав хитрости. К матери он вернулся сидящим на коне перед Альтаиром, а Ла-Ахад понял одно - с этого дня его положение в Красном Замке укреплено со всех позиций.

***

Они бежали медленно и тихо, пригибаясь к крышам, чтобы не привлечь внимания своими фигурами. Неполная луна заливала темноту холодным светом, и Альтаир хорошо видел, как Эцио мягко перепрыгивает неровности, двигаясь параллельно напарнику, но на другой стороне улицы. Взобравшись на башенку расписного дома, он знаками указал направление, и Ла-Ахад, взметнув плащом, перелетел на другую крышу. Эцио последовал за ним. До слуха доносились песни из переполненных на время турнира таверн, смех ночной стражи, пьяные неразборчивые слова и копошения в некоторых домах. Альтаир отмёл все эти звуки, сосредотачиваясь только на цели. Молодой мужчина в расписном плаще бодро чеканил шаг и не глядел по сторонам, не подозревая, что его жизнь в большой опасности. Если бы он был осторожнее, то не стал бы бесстрашно срезать путь по пустующему проулку, на который не выходило ни одно окно. Альтаир позволил ему углубиться, неторопливо и уже в полный рост ступая следом по краю крыши. Он взглянул на горящие окошки Красного Замка вдали и спрыгнул вниз. Проулок был вымощен камнем, и приземление вышло жёстче, чем можно было ожидать. Альтаир выпрямил полусогнутые колени и посмотрел прямо в лицо мужчине, который обернулся на звук. Удивление и тревога сквозили в его чертах, поэтому молодой человек зашагал уже не так расслабленно, держа руку на эфесе меча и стараясь не терять Альтаира из вида. Эцио соскочил с карниза, загораживая второй выход из проулка. Вот теперь рыцарь действительно испугался и попятился к стене, держа приближающихся ассасинов в поле зрения и трясясь от страха. - Сир Хью из Долины? - спросил Эцио, подходя всё ближе, мягко перекатываясь с пятки на носок. - Да, - тонким голосом отозвался рыцарь. - Что вам нужно? Не подходите, иначе я... - Он дёрнул рукой, которая тянулась к мечу, но, видимо, уловил неправильность поступка. - Я позову на помощь! - Тебе никто не поможет, - сказал Альтаир спокойно, и голос его отчётливо зазвучал в тишине. - Ближайший пост стражи занят развлечениями. Сир Хью набрался храбрости и выхватил из ножен новенький, не бывавший ещё в бою клинок, отливающий в лунном свете. Он принял боевую стойку, и Альтаир со вздохом вынул саблю, расслабленно приближаясь на расстояние выпада. Рыцарь так напряжённо сжимал рукоять и всматривался в Альтаира, что полностью повернулся спиной к его напарнику. Эцио, покачал головой, как бы дивясь такой глупости, и стал заходить сзади, но его помощь не потребовалась: когда сир Хью ринулся вперёд, Альтаир равнодушно отвёл атаку и двумя ударами свободной руки обезоружил мужчину. Тот упал в метре от своего меча, но даже не попытался что-либо сделать, лишь зашумел: - Что вам нужно? Вот, вот кошель, возьмите! У меня нет больше, клянусь, я всё потратил! Альтаир схватил стоящего на коленях рыцаря за горло и ещё раз ударил его, а потом прижал к стене. - Не кричи. Отвечай на вопросы, и не будет мучений. Откуда у тебя столько денег? Сир Хью захрипел, слабыми пальцами схватил Альтаира за рукав и, отплёвываясь от крови, забормотал:  - У меня мало денег, я же говорю, только этот кошель... Во имя Семерых!.. - Тише, лжец, - с затаённой угрозой проговорил Эцио, стоявший за плечом Ла-Ахада, и выдвинул скрытый клинок. - Что за лорд дал тебе денег на коня, доспехи и бордели? - Мне перешло наследство от лорда Аррена. Я - бывший оруженосец предыдущего Десницы коро... На этот раз удар пришёлся в живот, и мужчина, вздумавший гордиться своими титулами прямо здесь, согнулся пополам. - Но это правда, - простонал он. - Аррен оставил мне наследство за верную многолетнюю службу. Альтаир нахмурился и покачал головой на вопросительный взгляд Эцио. Новые молодые информаторы смогли раздобыть записи нынешнего Мастера над монетой, а сам он добрался до некоторых свитков бывшего Десницы. Среди них был исчерканный набросок завещания. Всё должно было отойти семье или короне, а об оруженосце - ни слова. - Джон Аррен хоть однажды говорил тебе, что хочет оставить тебе денег после своей смерти? - сурово спросил Альтаир. - Нет, - произнёс бледный рыцарь. - Ты знаешь, где хранилось его завещание? - продолжал допрос Ла-Ахад. - Я з-знал кое-какие места, где оно могло бы быть, - он испугался чего-то и быстро добавил, - но я никогда не искал. Я... Это... миледи... Она первая прочла завещание, и потом сама отдала мне деньги, сказала, что там была упомянута именно такая сумма. Альтаир поднёс к горлу рыцаря скрытый клинок и пристально посмотрел на него. - Миледи? Серсея? - Ч-что? Нет, леди Лиза, миледи... Она после смерти мужа была расстроена, я тоже был расстроен, она просто была в порыве доброты, наверное, поэтому сразу дала мне завещанное, хотя могла бы оспорить. - Мне хочется ударить его, - то ли в шутку, то ли всерьёз сказал Эцио, заставив сира Хью чуть ли не плакать. - Врёт и не краснеет. Какой ещё порыв доброты в Королевской Гавани? Кто эта леди Лиза? - Жена Джона Аррена, - пояснил Альтаир и размеренно проговорил, поднося сталь к горлу жертвы: - И если бы она дала тебе денег даром, она бы не уехала в Орлиное Гнездо без тебя, своего фаворита, коим ты вовсе не являешься. Клинок медленно пошёл вниз, между ключицами, разрезая одежду и задевая плоть, не защищённую ни кольчугой ни даже варёной кожей. Непредусмотрительный рыцарь всхлипнул, пытаясь отстраниться, и, когда клинок вошёл уже достаточно глубоко, не выдержал: - Пожалуйста! Я не виноват! Лорд Джон был уже мёртв, ему нельзя было помочь. Это б-было бы глупо не брать деньги, это л-лучше, чем смерть. Миледи... Я не смог сказать, да и не хотел... Миледи... - Мы тебе не миледи, - оборвал Эцио, которому, видимо, наскучили бессвязные речи свидетеля. Альтаир же знал, что в страхе человек может рассказать гораздо больше. Он лишь слегка ослабил свою хватку и спокойно попросил говорить подробней. Сир Хью проглотил комок слюны и дрожащим голосом начал объяснять: - Я любил лорда Джона, даже помогал мейстеру, когда он заболел, но потом нас обоих, и меня, и мейстера Колемона, отослали. Приставили грандмейстера Пицеля, хотя и он не смог ничего сделать. А когда милорд умер, миледи дала мне деньги по завещанию. Сама, клянусь, сама! - вскрикнул он, видя недоверие. - Она говорила, что я должен остаться в столице и делать карьеру, потому что я талантливый. А о лорде Джоне мне надо забыть, совсем забыть и ничего не вспоминать. К концу речь его опять стала прерываться судорожными вздохами, и рыцарь уже ничего не мог более сказать. Альтаир многозначительно переглянулся с Эцио, и тот спросил: - И ты ничего не заподозрил? Неужели тебе не показалось это подозрительным? Сир Хью закрыл лицо рукой, сдавленно отвечая: - Вы хотите, чтобы я сказал? Боги, я не хотел об этом думать, пятнать честь миледи. К тому же все при дворе согласились с завещанием. И... - Он замялся, становясь совсем жалким. - Сумма была большая. Альтаир прикрыл глаза, ощущая отвращение к этому человеку. - Значит, лорд-покровитель на самом деле леди... - пробормотал Эцио. Ла-Ахад чувствовал себя усталым и измотанным. Он ожидал, что оруженосец выдаст убийцу, но всё оказалось гораздо запутанней. - Ты дал ему яд, - в лоб произнёс Альтаир, надеясь застать сира Хью врасплох, но тот испуганно округлил глаза. - Нет! Клянусь честью! Я же всё вам рассказал, я узнал о завещании только после смерти лорда Джона. А леди Лиза... Я не хочу верить, что она могла бы, я ничего не знаю и не хочу узнавать! - Верю, - сказал Ла-Ахад, и скрытый клинок с небольшого размаха впился в сердце своим концом. Эцио вздрогнул, а рыцарь схватился за грудь и стал оседать, глядя на ассасинов лихорадочными глазами. Альтаир уже не держал его. - Зачем ты это сделал?! - громким шёпотом воскликнул Аудиторе. Его глаз нельзя было видеть под капюшоном, но тон был полон того нехорошего изумления, с которым обычно смотрят на смерть новобранцы. Альтаир удивился этому. - Хью всё сказал, - ответил он, отходя от лужи крови, чтобы не испачкаться зря. Глаза свидетеля уже были неподвижны. - Ты ведь видел убийства, так в чём же дело? Эцио затряс головой. - Если ты веришь, что он невиновен, так зачем лишать его жизни? Как же Кредо? Ты ведь мастер, а мастер должен блюсти его. - Он запомнил наши голоса и мог выдать. И вина за ним есть - вместо раскрытия убийства он предпочёл тратить деньги мёртвого лорда. Альтаир говорил убедительно и сам ощущал правоту собственных слов, но Аудиторе казался ошеломлённым. Пришлось первому зашагать прочь из переулка. До него донеслось лишь тихое «requiescat in pace». Спустя несколько секунд Эцио догнал Ла-Ахада с тяжёлым вздохом и мешочком денег в руках. - Ты обокрал покойника? - Пришла очередь Альтаира осуждать напарника. - М? - Эцио поднял опущенную голову. - Хм, ну да. Они ему не понадобятся. Лучше я возьму, чем пьяницы, которые к утру из кабака потянутся. Ла-Ахад покачал головой и замолк, ощущая, что начавшая налаживаться нить полного взаимопонимания вновь стала тоньше. Молча они следовали по ночной Королевской Гавани, встречая иногда поздних прохожих. Некоторые были с фонарями и настороженно приглядывались к двум мужчинам в плащах, не в силах увидеть их лиц, а другие, напротив, тенями скользили вдоль стен и исчезали в темноте. В голове Ла-Ахада перебирались и отметались всяческие догадки, но логическая цепь никак не желала складываться. Был здесь какой-то подвох, как должен был быть и мотив у Лизы травить мужа. Ближе к улицам знатных горожан ассасины забрались наверх и продолжили путь по крышам, ступеньками поднимающимся к Красному замку. Только там Альтаир заслышал голос Эцио. - У меня есть новости помимо сира Хью. Ла-Ахад оглянулся на него и перебрался на следующий дом. - Насколько важные? - Настолько, - Аудиторе тихонько хмыкнул, - что лучше обсудить их прямо здесь. В замке нас могут подслушать. Альтаир подтянулся на карниз, встал, проверил кучу досок на крыше, где можно было бы спрятаться, и дал знать, что слушает. Вокруг всё пустовало, хотя и мерцали свечи где-то внизу, в богатых домах. - Первое касается королевы, - начал Эцио, - но это не слишком важно. Она хотела, чтобы я на неё шпионил. Второе - о Мизинце. Кажется, с ним можно иметь дело. Ла-Ахад подавил вздох. Мало было Джейме в друзьях Аудиторе, теперь прибились и Серсея, и этот подозрительный человек. Альтаир вспоминал документы, украденные у Бейлиша, и ему смутно показалось, что он догадывается, кто виновник смерти Джона Аррена. Если ассасин прав, то Петир Бейлиш - просто гениальный планировщик. Осталось лишь понять мотив. Эцио не заметил недоверия и завершил совсем тихо: - И последнее - Варис. - Варис? Аудиторе угукнул, скрестил руки на груди и начал свой рассказ о похождениях в городе.