Подтяни меня...к себе

… — Нет. Это слишком. Я попытаюсь разобраться сама. Эти слова дались мне с трудом. Я сама себя не слышала, мое подсознание само приняло это решение. До самого дома Макса все было как в омуте. Мне вспоминался почему-то разочарованный взгляд Марка, будто он заведомо ожидал не такой ответ. Словно он хотел, чтобы я пожила у него. Дверь открыла нам Нина Васильевна, немного удивлённо глядя на меня. Конечно, она ведь ожидала увидеть здесь Вику, которую она уже за дочь себе приняла. Обидно, что в её глазах мимолетная любовь гораздо ценнее многолетней дружбы. Вечер шёл обычным ходом, пока не начался тотальный пиздец. Надеюсь, это не входило в планы судьбы, ведь в противном случае я буду ненавидеть ее всей душой. Нина Васильевна как обычно смотрела сериал после дня, проведенного на кухне. Макс и Вика целовались у себя в комнате, забыв даже о моем элементарном присутствии. Впрочем, я забыла о их нахождении здесь с тем же трудом. Тем временем Вика издавала звуки, которые Максим до этого слышал только на сайтах, после которых чистят историю браузера. — Голубки, потише, поберегите хотя бы уши Нины Васильевны — она теперь единственный человек в этом доме, которого я уважаю. Они словно вовсе не слышали меня. Максим, оторвавшись от Вики, произнес очень хриплым голосом: — Алис, постой на шухере. — Ебать, а ещё где-то мне не постоять? Мне кажется, тут одного стоящего хватает — твоего друга. — Можешь посидеть, — последнее, что он успел сказать до того, как его мегера захватила его губы. Фу, противно от таких слов у себя в голове. Мне не хотелось наблюдать того, что произойдет дальше. Это чувство даже не противно. Ты ощущаешь такую ужасную пустоту внутри, будто тебе сначала насрали в душу, а потом оставили так умирать. Нет, я никогда не была влюблена в Максима, но я ощущала себя больше его мамой, чем его биологическая мать. Нина, конечно, любила его, но никогда не лезла в душу, ведь «ну он же мальчик». На самом деле она не знала, что творится у него внутри. Только я могла по его взгляду сказать, о каком событии Максим задумывался этим утром. И было неимоверно обидно от того, что он так легко променял лучшего друга на какую-то дуру-отличницу, даже не сказав ничего мне. Из их комнаты начали доноситься звуки по типу «тише, спалимся сейчас», а говно в груди растекалось все сильнее. Решив отвлечься, я пошла в зал, где по телевизору шел любимый сериал мамы Максима. Попытавшись что-то сказать, Нина, не отрывая взгляда от экрана пробубнила: — Сейчас, реклама будет и скажешь, тут самое интересное. Реклама началась сразу после этих слов как по щелчку. — Вот же чертяки, ну как на таком закончить можно было?! — возмутившись отцу Макса она посмотрела на меня. — Алисочка, ты хотела чой-то? Сейчас, отнесу Максиму сухие ве… — Нет! То есть, я сама, давайте. — Да мне там ещё сказать кой-что надо… А хотя разве отказываться от помощи? Передай Максиму, чтоб он трусы себе постирал, а то совсем уж распоясался. Я открыла дверь в его комнату, с закрытыми глазами бросила сухие вещи на пол и в пределах одиннадцати часов вечера закричала: — Долбаёб, я бы посоветовала тебе постирать свои труханы, а не заниматься… херней всякой. Я подумала, что теперь каждый ближайший вечер будет таким, и разочарование в людях начало течь внутри меня… — Эй, Алиса! О чем ты задумалась? — О том, какой Максим долбаеб. Я немного отряхнулась и поняла, что… Передо мной сейчас стоит, мать его, Марк! — Ой, бля…йн. Я немного задумалась. Прости. — Ты уверена, что все хорошо? — Он поправил очки пальцем и отошёл на шаг назад. — Да, все нормально. Что вы там говорили? Короче, я согласна.