Разум и чувства

— Так, ладно. А можно что-то более конкретное? — спросил Джон. — Мысли — это то, что проверить нельзя. Давайте посмотрим на реакцию растений на конкретные физические действия. Вы утверждаете, что они чувствуют боль, так? Покажите, как это отображается на кривой. — Какого рода боль вы хотите им причинить? — спросил Рудольф. — Да хоть бы порезать их или нагреть на огне, — предложил Ватсон. — Ну, смотрите, — Рудольф взял зажигалку и подставил под её пламя своё запястье. На экране вскоре появилось сообщение об учащении сердцебиения, острой физической боли. Кривая графика выдавала размашистые колебания, частота сердцебиения росла. — Достаточно, — сказал он через какое-то время и передал зажигалку Джону. — Теперь подойдите и проделайте тоже с любым приглянувшимся вам растением. Джон взял зажигалку, подошёл к лимону и подставил под пламя один из его листьев. — Будем лучше, если вы закончите, Джон, — сказал Рудольф через какое-то время. — Он уже кричит. — Рудольф, это всего лишь листок дерева, — ответил Ватсон. — Посмотрите на графики, — предложил Рудольф. — Они идентичны. Те реакции, которые выдают на воздействие пламени человеческое тело и растение — одинаковы. — Да, Рудольф, — подтвердил Ватсон, сравнивая кривые. — Только ошибочка в интерпретациях: у растения нет ни сердца, ни потовых желез, ни голосовых связок. И оно не может ни потеть, ни кричать, как у вас тут обозначено в расшифровках. — Не так, как человек, — уточнил Рудольф. — Оно всё это делает, но не так, как человек. У него есть другие органы. По стволу дерева точно также движутся соки, их ход может ускоряться и замедляться. Это же вы не станете отрицать? — Не стану. Но у него нет нервной системы. И ему просто нечем воспринимать боль. В зависимости от условий внешней среды оно может замедлить или ускорить движение своих соков, но не более того. Боли растение чувствовать не способно, — бескомпромиссно заявил доктор. — Нервная система нужна живым существам не столь для того, чтобы ощущать боль, — сказал Рудольф. — Она им нужна затем, чтобы реагировать на неё, чтобы двигаться. Мы чувствуем запах, чтобы идти на него, мы чувствуем жар, чтобы вовремя убрать руку от огня. Нервная система позволяет нам осуществлять движение. Даёт нашим мышцам необходимый для этого импульс. И мы можем убежать, например. Или, наоборот, последовать за чем-то. А растения не должны двигаться. Им это не предусмотрено по их предназначению. Значит, и нервная система, как у животных и человека, им не нужна. Просто потому, что для них не запланировано движение. Но у них другие органы чувств. И способы проявления себя тоже. То есть у растения нет голосовых связок и рта или пасти, но кричать от боли оно, тем не менее, способно. Человек, который лишён возможности издавать звуки или двигаться, тем не менее, может кричать от боли. Например, глазами. Если они у него есть. Или просто телом. Мы не услышим этот крик, можем даже не увидеть его. Но он будет. Он будет безмолвно исходить от его тела. И, вообще-то, он очень хорошо слышен. Просто человек не задействует тот орган, которым он может это слышать. Растения мы не слышим по той же причине. Машина уловила исходящие от растения сигналы, а вы, Джон, не услышали его крика. Я не кричал — я вовремя убрал руку от огня. Прежде, чем боль стала невыносимой. А у лимона такой возможности не было. Вы почти сожгли ему хороший здоровый листок. Всё, что ему оставалось — безмолвно кричать. — К сожалению, я не могу понять, о чём вы говорите, — сказал Джон. Всё это звучало как-то совершенно неправдоподобно. — Это нормально, — сказал Рудольф. — Такова реакция всей официальной науки на подобную информацию. Дело в том, что для её восприятия требуется нечто большее, чем зрение и логика. Требуются ваши чувства. Вы никогда не поймете, что такое безмолвный крик, пока вам не придётся хоть раз в жизни его издать самому или услышать. Вы никогда не поймёте, что сегодня испытал Майкрофт, сорвав лимон, пока сами не ощутите этого. Невозможно узнать вкус пончика, пока его не попробуешь. А, попробовав, уже ни с чем и никогда его не спутаешь. Так и тут. А пока — вот вам на раздумье наши графики. Реакция человека и дерева на боль. Две идентичные кривые. Приборно зафиксированные и документально подтверждённые. Просто сохраните их себе на память, Джон, — протянул Рудольф ему две распечатки. Джон озадаченно принял из его рук документы. Это, действительно, было тем, с чем не поспоришь. Что бы там ни происходило, но прибор данные выдал бескомпромиссно. — Как ты живёшь с этим, как используешь в своей жизни? — спросил Майкрофт Рудольфа. — По его прямому назначению, — ответил Рудольф. — Использую растения по их назначению. Они сами подсказывают мне, что делать. Я не знаю, как это объяснить. — Что же они подсказывают? — спросил Джон. — Например, где и сколько их нужно высадить. Сколько и когда с кем из них нужно общаться. Среди одних деревьев лучше думать, среди других — спать. Кто-то помогает отдохнуть и развеяться, а кто-то — найти ответ на вопрос. Да много всего, — махнул рукой Рудольф. — А в чём тебе нужна помощь? — спросил Майкрофт. — Ты говорил, она тебе не помешает. — Да, отец, это было бы здорово! У меня есть опытный участок. Там есть лес и огород, некоторые животные и птицы. Но ухаживать за всем этим, понятное дело, мне сложновато. Нанимать же чужих работников нехорошо. Нужен лишь близкий человек, который будет чувствовать всё это как своё, родное, а не как работу, за которую он получает деньги. Буду рад, если ты присоединишься к моей работе. — Да, я с радостью, — ответил Майкрофт. — А в работе, как всё это применить в работе? — спросил Джон. — Это то, с помощью чего можно управлять всей жизнью, — ответил Рудольф. — Вы можете менять мир под себя. Пользоваться ими, как рычагами. Управлять происходящими на земле процессами. Ближнимии и дальними. Общаться с космосом, отправлять информацию на звёзды и принимать её. Возможности безграничны. — Ты можешь это делать? — спросил Майкрофт. — Да, — ответил Рудольф. — Что ты можешь сделать? — Задать вопрос и получить ответ. Майкрофт задумался. — Это может любой человек, папа, — продолжил Рудольф. — Всё, что нужно — лишь научиться прислушиваться к ответам. Люди часто в бессилии пытаются вопрошать о чём-то бога. Они кричат ему, спрашивают, но ответов не слышат. А это как с растениями, безмолвных криков которых мы не слышим. Не потому ли, что не хотим слышать? Неужели не говорит нам душа, что причинять боль живому существу — это плохо? Ведь говорит. Но мы слушаем ум: "Наука утверждает, что растение не чувствует боли". А душа нам кричит, что чувствует. И растение кричит. Но мы глухи. Но от того, что мы затыкаем себе уши, это не означает, что сигнала нет. Нужно просто открыть для него своё восприятие. Это порой тяжело. Потому что это — о правде. А мы разучились жить по правде. Правда переворачивает жизнь. Живя по правде, ты никогда в жизни больше не сможешь отнести мусор в помойку, стать причиной гибели живого существа, воспользоваться женщиной ради удовольствия. И так далее. — Я хотел бы искупить ту вину, которую я совершил, — задумчиво слушая сына, сказал Майкрофт. — Я хотел бы искупить свои ошибки. — Просто действуй для этого! Это очень легко, — ответил Рудольф. — Я обещаю тебе, что я всё сделаю. — Я буду счастлив от этого! — Я схожу к криминалистам, — задумчиво сказал Ватсон, погружённый в свои мысли. — Пусть они расшифруют эти графики. — Валяйте, Джон. Напишете в своём блоге рассказик про многострадальный лимон? — спросил Рудольф. — У меня есть предчувствие, что Шерлок не зазря меня направил в вашу лабораторию, — задумчиво протянул Джон. — Жду его скорейшего звонка. У него никогда ничего не бывает просто так. Похоже, лимон скоро поучаствует в каком-то деле. * * * Ватсон вошёл в кабинет Лестрейда, на ходу приветствуя его. — Давненько вас не было видно, Джон Ватсон, — сказал тот в ответ, внимательно рассматривая гостя. — Зато слухами о вас всё вокруг просто трещит! Я понимаю ещё, Шерлок, но вы, Джон... Может объясните, что всё это значит? Зачем вам весь этот фарс с инопланетянами и шумиха? — Грег, ну неужели что-то ещё требуется озвучивать? — немного утомлённо ответил Джон. — Ты сам сказал, пространство трещит слухами о нас. Ничего дополнительного я тебе не сообщу, всё есть в моём блоге и записях интервью. — Вы просто два идиота, — заключил Грег. — Могу я пообщаться с вашими полиграфологами? — пропустив мимо ушей его фразу, спросил Джон. — Ты же знаешь, что он уже там, — ответил Лестрейд. — Где — там? — не понял Джон. — Шерлок уже беседует с ними, — пояснил Лестрейд. — Седьмая дверь по коридору налево. — Шерлок? — одними губами проговорил Джон, вскидывая брови, и полетел в коридор. * * * — О, Джон, рад приветствовать! Принёс? — воскликнул Шерлок, завидев Ватсона. Он стоял в кабинете у стола с полиграфом вместе с каким-то парнем. — Что именно? — не понял Ватсон. — Распечатки результатов опытов Рудольфа, — не поднимая головы, ответил ему Шерлок. — Разве ты просил об этом? — спросил Ватсон. — Не я. Ты должен был захотеть взять их и принести сюда, — невозмутимо пояснил Шерлок. Ватсон помялся. Он столько лет знал Шерлока, но привыкнуть к этим провидческим результатам его дедукции он всё так и не мог. Каждый раз они захватывали его врасплох и выбивали из колеи. — Принёс, — послушно ответил он, протягивая ему документы. — Отлично, спасибо! — Шерлок энергично выхватил у него бумаги и развернул их. — Что скажете, Тед? — обратился он к стоящему рядом с ним парню. — Джон, это Тед Слоутон, ведущий специалист Скотленд-Ярда отдела полиграфологии, — представил Шерлок Теда. Тед на минуту замолчал, рассматривая графики. — Что это за аппарат? — наконец спросил он. — На чём была произведена запись и измерения? Никогда не видел такой структуры. Я недавно был на международной конференции, мы ознакомились со всеми моделями современных полиграфов. Что это за прибор? — Его сконструировал один инженер-самоучка. Он самопальный, не ищите мировых аналогов, — пояснил Шерлок. — Вот оно что, — протянул Тед. — Тогда ясно. Очень странная компоновка таблицы. Но, раз делал неспециалист... Вы что, пытали тут кого-то? — спросил он, изучая график. — Изучали реакцию организма на боль, — пояснил Ватсон. — Стандартный студенческий опыт, — улыбнулся Тед. — Палили друг друга зажигалкой? — Точно! — ответил Джон. — Что у него за датчики? — спросил Тед. — Чувствительность потрясающая! Из чего сделаны снимающие сигнал элементы и проводящие каналы? — Понятия не имею, — мотнул головой Шерлок. — Могу сказать только, что они бесконтактные. Полагаю, это и обеспечивает абсолютную точность показаний. — Каким образом? — не понял Тед. — Когда вы крепите датчик на кожу, он фиксирует токи, проходящие через неё. Это очень грубая оценка, чистая физиология, к тому же велика погрешность и вероятность ошибочной интерпретации сигнала, — пояснил Шерлок. — Бесконтактный способ берёт информацию непосредственно в чистом виде. Он считывает не физиологические показатели, а саму частоту и качество энергии. А это — эмоция или состояние в чистом виде. Ошибка исключена, информация исчерпывающа. — Каким образом можно считать эмоцию в чистом виде? — поднял брови Тед. — О чём вы говорите? Шерлок секунду посмотрел на него и быстро сказал: — Не знаю, как объяснить вам это, Тед. Я не вдавался в самые детали. Думаю, сейчас инженеры-электронщики смогут сделать это гораздо лучше меня. Когда изобретут такой полиграф. — Так он ещё не изобретен? На чем производились измерения? — Изобретён, — ответил Шерлок. — Но не признан официальной наукой. Вы знаете, как это бывает? Раньше жили люди, открывшие, что Земля — круглая, а не плоская, но их не слушали или даже сжигали. Сегодня происходит примерно то же самое. Прибор изобретён и работает, выдаёт результаты, совершенствуется. Но никто дальше стен самой лаборатории им интересоваться не желает. Пока так, не парьтесь, — махнул рукой Шерлок. — Я не понимаю того, что вы сказали о том, как он работает. Каким образом он считывает информацию? — помотал головой Тед. — А как вы себе представляете эмоцию, Тед? — спросил Шерлок. — Набор химических процессов в нашем организме в ответ на какой-то раздражитель, работа гормональной системы, прочая физиология, — перечислил Тед. Шерлок испытывающе посмотрел на Теда. — Что вы на меня так смотрите? — спросил тот. — Как — "так"? — поинтересовался Шерлок. — Какими бы химическими процессами вы описали мой взгляд? — Взгляд химическими процессами? Понятия не имею, чего вы от меня хотите? — растерянно спросил полиграфолог. — Тед, эмоция человека — это не химия и не физиология, — заговорил Шерлок. — Мой взгляд несёт совершенно конкретную информацию. Эмоция — это тоже информация. И мы излучаем её в пространство. Излучаем информацию, энергию некой частоты. Эмоция радости — это одна частота, эмоция печали — иная. Всю эту информацию можно засечь, считать, зафиксировать. — Но каким образом? — всё также не понимал Тед. — Да каким угодно, — пожал плечами Шерлок. — Вам вообще не требуется для этого никаких приборов. Вы мой взгляд можете ощущать буквально спиной. Скажете, с вами такого никогда не было? Не чувствовали того, как на вас кто-то пялится? Или любит, ненавидит, переживает за вас? — Мало ли, что я там чувствую, — возразил Тед. — Я могу просто бредить, напридумывать себе всякого. — Чушь! — резко сказал Холмс. — У вас отличное чувственное восприятие. Ваши глаза выдают вас. Да и не даром вы работаете полиграфологом. Вы отличный специалист, вы сечёте все эти кривые, как орешки. Даже если человек врёт вам, вы "пятой точкой" знаете это. Лестрейд рассказал мне о вас много лестного. Как, ну как? Как вы делаете это? Сидите и анализируете химические реакции в организме ваших "клиентов"? Или что-то другое выдает в вас правильный ответ? — Не знаю... — замялся Тед. — Я и правда сразу как-то неплохо их сёк. С самого начала, когда у меня ещё не было опыта. Сейчас, порой, он мне даже мешает. Изначально я вообще никогда не ошибался. — Вот именно, Тед! Поразмыслите об этом на досуге! — напористо сказал Шерлок и тут же продолжил: — Скажите, что сейчас? Какие сейчас есть трудности? — Есть одно запутанное дело, — задумчиво проговорил Тед. — Не могу его "раскусить". Меня это угнетает. Мне кажется, раньше я бы справился с ним в два счета, а сейчас будто глаз "замылился". — Поделитесь? — спросил Шерлок. Тед неохотно помялся. — Возможно вы читали в газетах, — неуверенно произнес он. — Убийство герцога Максимуса Олдриджа. Всё дело в его наследстве, оно огромно. Как и количество желающих до него тоже. Я не могу понять, кто же из них убил его. Газетная заметка об убийстве герцога Олдриджа мгновенно вспыхнула перед глазами Шерлока. — В кабинете, где произошло убийство, были растения? — быстро спросил он. — Да, довольно много, — ответил Тед, несколько удивлённо глядя на Шерлока. — Там целый угол заставлен различными огромными пальмами и прочими цветами. — Великолепно! — радостно воскликнул Шерлок. — Мы можем собрать всех возможных подозреваемых в доме? — Полагаю, да. Расследование идёт полным ходом, и они все предупреждены. Им нельзя покидать город и дано предписание являться на дачу показаний по первому требованию, — ответил Тед. — Самое время применить это требование. Берите ваш полиграф, и едем в имение Олдриджа, — скомандовал Шерлок. — Вы хотите провести допрос всех на детекторе лжи? Мистер Холмс, это прорва времени! — протестующе воскликнул Тед. — Я уже беседовал с ними со всеми, по часу-полтора на брата. Не думаю, что это хорошая идея повторить сейчас всё снова. Да и, честно говоря, я надеялся на то, что вы действуете более "продвинутыми" методами. Ну, там, следы, улики. С каких пор полиграф тоже в арсенале Шерлока Холмса? — С совсем недавних. Но не так, как вы думаете, — ответил Холмс. — Мы применим его нестандартно. И да — вы правы, это не метод Шерлока Холмса. Но я хочу провести эксперимент. А, заодно, раскрыть преступление. Что скажете? — Я вам доверяю, мистер Холмс, — послушно ответил Тед. Он был не понаслышке знаком с гением этого странного консультирующего детектива и понимал, что, что бы он там ни учудил, толк от его работы точно будет. — Тогда приступайте к организации, а я пока ознакомлюсь с делом, — сказал Шерлок. Холмс и Ватсон склонились над пухлой папкой по убийству Максимуса Олдриджа. Подробности, и правда, зашкаливали. Герцог жил в огромном особняке-замке, куда была вхожа тутуева куча его родственников, друзей и деловых партнеров. Герцог был любителем находиться в центре внимания. Он очень хвалился своим имением, бизнесом, достижениями, поэтому его дом всегда был заполнен самыми разномастными гостями. В один из дней герцога нашли мёртвым на полу в его кабинете. Его оглушили ударом по голове каким-то тупым предметом, а затем нанесли несколько ножевых ранений, от которых он и скончался. Всё было сделано безупречно чисто: ни следов, ни отпечатков, никто ничего не видел и не слышал. — Полагаю, это сговор, — сказал Шерлок. — Слишком всё чисто. Они покрывают друг друга. Идиоты, неужели они и правда думают, что это сойдёт им с рук? Вычислить виновных проще простого. Неужели старик Олдридж так кого-то достал своей болтовнёй, что его решили пришить? — Видимо, всё же очень хороший сговор, раз полиция так никого и не смогла поймать, — сказал Ватсон. — Тёмное это дело, Шерлок. Нам точно нужно в него лезть? Вся эта делёжка наследства между завистливыми родственниками нам явно никаким боком не сдалась. — Меня бесит их наглость, Джон. Вот так внаглую пойти и провернуть это посреди белого дня, никоим образом не боясь полиции — это большая наглость. Там есть враль, а, может, и несколько. Они запудрили мозг лучшему полиграфологу Скотленд-Ярда. Они очень высокого мнения о себе. Неплохо бы сбить с них спесь, — азартно сверкая глазами, ответил Шерлок. — Зачем тебе эти интриги, Шерлок? Ты не знаешь, что там было на самом деле. Этот Олдридж отнюдь не отличался красотой души, был весьма мерзким старикашкой, судя по всему. Не думаешь, что он получил по заслугам? — пожал плечами Ватсон. — Вот в этом я и хочу разобраться, — неумолимо ответил Шерлок. * * * Шерлок, Джон и Тед вошли в кабинет Максимуса Олдриджа. Это была просторная комната с высоким потолком на втором этаже огромного замка. Она была заполнена массивными стеллажами с книгами и документами. Мягкие ковры на полу, диваны, кресла, большой резной стол — всё дышало роскошью и достатком. На ковре возле стола Олдриджа виднелось огромное тёмное кровавое пятно. Шерлок осмотрел комнату, остановился рядом с пятном и сказал: — Человек двигался быстро. Олдридж сидел за столом, он не ждал посетителей. Хотя, вернее, он всегда их ждал, ибо любил поговорить, и сказать ему всегда есть что. Он поднялся и пошёл навстречу вошедшему. Тот быстро и неожиданно оглушил его и ударил несколько раз ножом. Это был мужчина, высокого роста и сильный. Умеющий владеть оружием и драться. Всё произошло быстро и беззвучно. Он вытер нож о пиджак жертвы, завернул во что-то орудия убийства и перчатки и вышел из комнаты. Тед задумчиво выслушал рассказ Шерлока. — С чего вы это взяли? Нападавших могло быть и двое. Такие удары могла нанести и женщина. Одно вы угадали — нож действительно вытерли о пиджак Олдриджа. Больше вообще никаких следов, будто они были стерильные. — Один, он был один, — задумчиво ответил Шерлок. — У него был сообщник, скорее всего несколько. Они прикрывали его, когда он шёл к Олдриджу и когда покидал кабинет, уносил орудие. Где чёртово орудие, куда они его дели? — Они могли его деть куда угодно, — пожал плечами Тед. — Ладно, давайте начинать, — сказал Шерлок. Он оглядел зелёную стену кабинета, состоящую из разнообразных растений. — Поставим его здесь, чтобы он не бросался в глаза, — сказал Шерлок, освобождая место на полу для полиграфа. — За каким чёртом нам ставить полиграф под куст? — спросил Тед. — За тем, что показания мы будем снимать с куста, — ответил Шерлок. — Вы бредите? — вскинул брови Тед. — Нисколько, — невозмутимо ответил Шерлок. — Будьте добры, включите здесь всё и подсоедините датчики к листьям вот этого растения. — Мы будем замерять растение? — Тед смотрел на Шерлока, как на полоумного. — Вы же сами сказали, что экзаменовать с полиграфом людей — не метод Холмса. Вы правы. У меня другой план. Поверьте, Тед, я вас не разочарую, — спокойно продолжил Шерлок. Тед с саркастической ухмылкой на лице выполнил то, о чём попросил его Холмс. — Что дальше? — спросил он. — Будем беседовать с подозреваемыми, — ответил Шерлок, усаживаясь за стол. — Пусть заходят по одному. Констебль начал приглашать пришедших, коих собрался целый холл, и они продолжали прибывать. Шерлок сидел перед ноутбуком, на экране которого отображались сигналы, поступающие с полиграфа. Люди заходили один за одним. Шерлок просил их представиться и сказать, кто они, кем приходились убитому и где были во время совершения преступления. В кабинет входили служанки и горничные, охрана и водители, дети, внуки, племянники и прочие многочисленные родственники, друзья, коллеги убитого. Полиграф выдавал спокойные кривые. Когда вошла одна из горничных, показания изменились. Пальма явно симпатизировала ей. Это была женщина, обнаружившая труп. Она с явным ужасом смотрела на пятно крови на ковре, и её ещё до сих пор потряхивало. — Вы прибираетесь в этом кабинете и ухаживаете за растениями? — спросил Шерлок. — Да, мистер Холмс, — ответила горничная. — В тот вечер я как раз... — Неважно, миссис Роджерс, я читал ваши показания. Расскажите мне лучше про эти цветы, что вы с ними делаете? — попросил Шерлок. — О, они прекрасны, мистер Холмс! — расслабленно ответила горничная. — Мистер Олдридж очень любил свои растения. Он с трепетом относился и к саду, у него всегда трудились лучшие садовники и ландшафтные дизайнеры. И дома он обожал разводить всякую зелень. Я тоже цветочница, мы с ним частенько обсуждали разные новинки и уход за домашними растениями. Он и сам много ухаживал за ними, ну и в мои обязанности это входило. — Благодарю вас, миссис Роджерс, вы можете идти, — сказал ей Шерлок. — Давайте следующего. На остальных посетителей пальма не выдавала никакой реакции. Пока в комнату не вошёл ювелир мистера Олдриджа. Это был высокий худощавый парень тридцати с небольшим лет или около того. Он казался довольно стеснительным. Войдя в комнату, он испуганно отшатнулся от кровавого пятна возле стола, неловко встал посреди комнаты, потупив взгляд и поправляя очки. На мониторе ноутбука развернулась целая феерия. Растение явно пришло в ужас от этого человека и, что есть мочи, "кричало" об этом. — Так-так, — задумчиво проговорил Шерлок. — Часто заходите в этот кабинет, мистер Милтон? — Не то, чтобы, мистер Холмс… — гнусавым голосом ответил ювелир. — Чаще мистер Олдридж сам приходил ко мне в мастерскую. Он любил эксклюзивные украшения, и мы разрабатывали с ним дизайн различных вещей, а я потом исполнял их по его проектам. Моя мастерская располагается на первом этаже в левом крыле здания. Я практически всё время там. — Где вы служили, мистер Милтон? — неожиданно спросил Шерлок. Этот вопрос на мгновение будто ошарашил ювелира. Он замялся и ответил: — Служил? Я... право... С моим зрением не берут в армию, мистер Холмс, — голос Милтона в этот момент на секунду будто утратил свою гнусавость. Шерлок поднялся и стал расхаживать рядом с Милтоном, рассматривая его. — Вы это сделали из личных побуждений или на чей-то заказ? — спросил он. — О каком заказе вы говорите, мистер Холмс? Милтон ощутил внутри очень сильное беспокойство. — Убийстве Максимуса Олдриджа, — отчеканил Шерлок. В следующий момент ему едва удалось увернуться от сокрушительного удара Милтона. Тот мгновенно оценил ситуацию и рванул к дверям. Стоявший у неё констебль был одним ударом сбит с ног. — За ним, живо! — скомандовал Холмс. — Не упустите его! Тед, Шерлок и Джон со всех ног кинулись догонять лису-ювелира. Он явно отлично ориентировался в замке Олдриджа. — Стреляй в него, Джон! Только аккуратно, он нужен живым! — кричал Шерлок. Но Милтон мгновенно скрылся на поворотом. — Окно! — крикнул Шерлок. Джон, не раздумывая, кинулся к окну и съехал вниз по водосточной трубе. Их расчет оказался верен: через пару мгновений Милтон выскочил на улицу, где Джон свалил его выстрелом в лодыжку. — Вам это дорого обойдётся, господа, — корчась на земле, проговорил Милтон. — Ещё никому и никогда не удавалось посадить меня в тюрьму. Я выйду из неё так же, как находил способ никогда в неё не попадать. — Полагаю, Тед, вас ждёт повышение, — проговорил Шерлок. — Плюс, как я понимаю, закрытие ещё ряда застарелых нераскрытых дел. Райз Милтон оказался бывшим спецназовцем. Попав на гражданку, он решил употребить свои способности в целях ловкого обогащения за счёт богатеньких толстосумов. Он проворачивал хитроумные дела, выходя всегда абсолютно сухим из воды. Он работал идеально. Золото и камни, которые приносил ему Олдридж, попадали к нему в руки нелегально. Милтон выяснил это. Он установил слежку за поставщиком Олдриджа, отслеживал все их сделки. Накануне убийства, к герцогу пришла крупная партия золота и камней. Об этом знал только Милтон. Не затягивая дела, он тут же прикончил герцога и забрал всё себе. Сработано всё было идеально. О махинациях герцога не знал никто. Зато Милтон идеально знал все ходы и выходы в его доме. Долговязого неловкого ювелира с плохим зрением никто даже не подумал подозревать. Он спокойно вошёл и вышел из кабинета, вынес из замка и спрятал орудия убийства и драгоценности. Даже если его кто и видел, так попросту не обратил на него внимания. Полиция в том числе совершенно не брала его в расчет. * * * — Браво, Шерлок! — восхищённо глядя на детектива, восклицал Лестрейд. — Это было фантастически! Тед сказал, что ты вычислил преступника всего за три фразы, в то время как мы гонялись за ним много лет, и ещё столько бы прогонялись. У нас и мысли не было следить за ювелиром. Что навело тебя на то, что это он? — Тед что, не рассказал? Он же сам всё видел, — удивлённо спросил Шерлок. — Тед какой-то странный. Он не может ничего толком сказать, — задумчиво ответил Лестрейд. — Понятно. Он боится, — сделал вывод Холмс. — Чего? — не понял Грег. — Запятнаться моей славой сумасшедшего, — пояснил Шерлок. — О чём ты говоришь? — всё никак не понимал Лестрейд. — О цветке, чёрт подери, — бросил Шерлок. — Убийцу мне помог опознать цветок из кабинета Олдриджа, и Тед всё это видел собственными глазами. — Почему он об этом не рассказывает? — спросил Лестрейд. — Потому, что считает, что ему никто не поверит. Мы подключили полиграф к цветку, Грег. И цветок среагировал на убийцу, который расправился на его глазах с его хозяином. Вот и всё. — Полиграф к цветку? — медленно протянул Грег. — Реакции растений ничем не отличаются от реакций людей, Грег, — пояснил Шерлок. — Они также чувствуют, переживают, хранят память и так далее. Мы просто сняли показания с растения, а не с человека. Это намного вернее: цветы не лгут. Грег сидел в полном молчании и, широко раскрыв глаза, смотрел на Холмса. — Можешь взять это на вооружение в свою работу, — бросил Шерлок. — Хотя, лучше, если ты будешь просто проявлять побольше внимания и уважения к растениям. Им этого очень хочется. * * * — Отлично, Шерлок. Из огня да в полымя. Зелёные человечки у нас сменяются говорящими лимонами и пальмами, — обеспокоенно проговорил Джон. — Нам теперь придётся давать интервью о том, как мы проводили опознание при помощи пальмы? — Но ведь это же правда, — невозмутимо ответил Шерлок. — Да, чёрт возьми, правда, — согласился Джон. — Какого чёрта молчит Тед? Он всё видел собственными глазами и подтвердил, что прибор сработал безупречно. — Тед боится. Им придётся здорово выкручиваться с Лестрейдом, чтобы объяснить прессе раскрытие этого дела, — проговорил Шерлок. — Я назову его "Дело о кричащей пальме", — задумчиво протянул Ватсон. — Это красиво. И ярко. Давай, — согласился Шерлок.