Миллионер в капкане

      — Пап, я должен знать. Скажи, почему анатэ* не выжил при родах? Сейчас же ты не будешь отговариваться тем, что я не дорос. У меня и свои дети есть, между прочим, — сын снова вернулся к старой теме. Джереми вздохнул и отвернулся к окну. Пока ему не поставят протез вместо отсутствующей руки и он не научится им пользоваться, о самостоятельном вождении можно только мечтать. А в Ауди сына было непривычно — простоватая машина, не по меркам Уайтхиллов.       — Он заболел, — заученно повторил Джереми знакомую ложь. Точнее нет, полуправду. В течение многих лет он отговаривался этим, отдаляя себя еще больше от своего единственного ребенка. Но сыну уже исполнилось двадцать два, и он сам оказался способен поддерживать Джереми. Сначала спас его жизнь, вытащив из переделки всего лишь без одной руки, а потом помогал смириться с утратой поста мэра. Джереми давно занимал эту высокую должность и привык к богатству и роскоши вокруг, но после травмы не мог восстановиться и только увеличил дозу ежедневно принимаемых наркотиков. В общем, сын заслуживал знать правду. Откладывать больше не стоит. Джереми нехотя добавил:       — И были осложнения из-за второго ребенка, — спустя двадцать с лишним лет воспоминания о гибели Трэвиса и малыша-альфы преследовали его и не давали покоя. Спасало только одно средство, но дозу прямо сейчас никак не достать.       — Второго? У меня есть брат? — от неожиданности сын едва не въехал в дорожный знак и чертыхнулся. Манера вождения у него, конечно, резковата. Будто за кем-то гонится или от кого-то убегает.        — Он родился мертвым. И утянул за собой твоего анатэ, — так же сухо пояснил Джереми, всматриваясь в темный дождливый пейзаж за окном. — Куда мы вообще едем? Не помню, чтобы по дороге в поместье был лес…       — Пап, почему ты скрывал? И он… где он похоронен? — сын, кажется, вовсе не слышал вторую часть его реплики. Он явно и сильно изумился новостям и хмурил тонкие брови.       — На местном кладбище, под старой фамилией анатэ… Просто так легче — представить, что его и не было.       — Да? И для кого же? Опять для тебя любимого? — язвительно бросил сын. У него на челюсти заходили желваки, и казалось, он сейчас зарычит, словно самый настоящий альфа. Запах маленьких детей и молока от него не спасал, и омега выглядел грозно. Джереми уже устал удивляться тому, какой волевой у сына характер. Результаты слежки за ним в течение пяти лет, как оказалось, дали слишком мало, а лично они всё это время не общались. Джереми-младший — имя, повторяющее отцовское, сын не любил и не использовал — успел натворить дел, после того как оборвал все отношения с Уайтхиллами в шестнадцать. Он выучился на актерском, но стал профессиональным киллером, завел себе альфу и совсем недавно родил двоих малышей-близняшек. И теперь Джереми с уверенностью мог признать — он не знал своего ребенка и не имел понятия, что он может выкинуть.       — Что с того? Я не отказываюсь от того, что принял подобное решение, и до сих пор считаю, что так для тебя было лучше.       — Как всегда, — хмыкнул сын себе под нос. В какой-то момент он до жути стал похож на Трэвиса — интонацией голоса, изгибом рта, выражением глаз. Умерший супруг реагировал такими словами на задержки на работе и отговорки Джереми. Тогда альфа был слишком молод, чтобы по достоинству ценить своего омегу. Существовала иллюзия, что у них впереди безоблачное совместное будущее, а вот карьера — это святое, конечно. Все эти годы его мучили кошмары и галлюцинации с участием супруга, что не давало альфе пережить гибель любимого и спокойно жить дальше. — Почти приехали.       Автомобиль повернул за угол, и сын уже не так резко припарковался, после чего заглушил двигатель. Джереми без охоты покинул салон — слякоть на улице не располагала к прогулкам да еще и обрубок руки ныл из-за дождливой погоды. Он планировал согреться горячим чаем с коньяком в поместье. Но снаружи стало ясно, что они приехали не туда — холодный ветер гонял волны буквально в нескольких ярдах от их парковочного места, а светящийся огнями паром, уходящий на остров, привлекал к себе куда больше внимания, чем невзрачное здание порта.       — Что за черт? Куда ты меня привез? — Джереми дернул ручку двери, собираясь сесть обратно в машину, но та не поддалась. Сын задумчиво покачивал на указательном пальце ключи и испытующе смотрел на него. Он не надел капюшон, и дождевая вода в считанные секунды пропитала его темно-каштановые волосы с красноватым отливом. Ну что за дурацкая привычка краситься у молодежи? Из-за своего упрямства сын зачем-то прятал природный цвет — необычный и благородный с сероватым отливом. — Открой дверь.       — Нет, пап. Слышал про лечебницу Леннокс-холл? — как бы невзначай спросил сын. — Она занимается избавлением от зависимостей. Наркотической в том числе.       — Мне ни к чему лечиться где бы то ни было, — отрезал Джереми. — На руку-то времени нет с этими выборами нового мэра. Я хочу, чтобы Фредерик… — после смещения он возлагал большие надежды на своего близнеца и то, что ответственный пост займет он.       — Дядя Фред не будет управлять Эл-Ти. Я не допущу, чтобы Уайтхиллы стояли у власти. От этого одни только проблемы, — не менее уверенно заявил сын. Его глаза метали молнии.       — Это не тебе решать! И не вздумай больше разговаривать со мной в подобном тоне, — отчитал его Джереми. — Мы оба замерзнем и заболеем, если будем так стоять.       — Ты уже болен, пап. Живя в поместье, ты не можешь отказаться от наркотиков. Так что прости. Я не вижу другого выхода из ситуации… Я уже оплатил годовой курс в Леннокс-холл.       — Ты рехнулся? Я никуда не поеду! — взорвался Джереми. Он бы непременно начал буянить и разбил бы в Ауди стекло, если бы его не остановила чья-то твердая рука.       — Познакомься со своим санитаром.       — Не нужно размахивать тут руками, папаша, — басовито порекомендовал альфа-великан. Он был выше Джереми на целую голову. Притом лысую и с отвратительной редкой белесой козлиной бородкой. В зубах он держал дешевую сигарету, а его рот был оскален и демонстрировал неровные желтые зубы. — Точнее, рукой.       — Я предполагал, что ты заупрямишься и пригласил мистера… как вас там?.. проводить тебя на паром, — продолжал сын. Он выглядел сомневающимся, но лишь слегка. В основном, решение уже было им принято и обдумано, что жутко не нравилось Джереми. Родного отца сослать в лечебницу! Какова наглость! Он рассерженно взрыкнул и пообещал, глядя на сына:       — Мне понадобится не больше одного дня, чтобы позвонить своим людям и с их помощью выбраться откуда угодно. И после этого я выпорю тебя, Джереми, хоть никогда раньше этого и не делал.       — Эй, милашка, — резко оборвал его санитар, грубо тряхнув альфу из стороны в сторону. Очевидно, это должно было заставить Джереми замолчать. — Я притащился сюда только ради него — хотя группа пациентов прибывает в четверг — потому что ты пообещал заплатить. И где мои деньги?       — Ах да, конечно, — сын улыбнулся с ноткой злобы и опасности во взгляде, подошел ближе и упер маленький пистолет в яйца здоровяка. — Во-первых, ты уже наглеешь и мне это не нравится. Веди себя повежливее и не хватай его так. А во-вторых, я решил, что двадцатки тебе будет достаточно, — он достал из кармана купюру, заправил ее в нагрудный кармашек санитара и послал ему воздушный поцелуйчик. Джереми оторопел от такого поведения и уверенности. И снова он ожидал от своего ребенка меньшего.       Здоровяк покосился на пистолет у себя между ног, а затем поднял взгляд на сына совсем без страха. Он сжал руку Джереми до боли и сплюнул сигарету под ноги.       — Ну достаточно, так достаточно, — с явной мстительной интонацией произнес санитар. — Ты привез его медицинскую карту?       — Все документы здесь, — сын передал ему водонепроницаемую папку. — И не вздумай причинить вред моему отцу, иначе я не постесняюсь выстрелить и попрощаешься с бубенцами.       — Брось так себя вести, сын! Давай поедем домой, — не сдавался альфа. — Мой Джереми никогда бы не…       — Вполне возможно, что он бы не… Но ты все время забываешь, что меня зовут Зет, — резко оборвал его сын, сверкнув голубыми глазами. — Мне пора ехать. Навещу тебя при первой же возможности. И я бы на твоем месте не надеялся на «своих людей».       С этими словами омежка щелчком брелока открыл свою машину, сел в нее и уехал с парковки. Вот так просто! Без лишних разговоров и сожалений. Прямо как поступал и поступает сам Джереми. Возможно, у них с сыном больше общего, чем он думает.       — Надеюсь, у тебя есть деньги, папаша. С ними у нас тебе будет проще, — криво усмехнулся санитар. — Раз уж твой сынок такой дерзкий, придется отыграться на тебе.       Он сунул папку, переданную сыном, во внутренний карман своей резиновой куртки и поволок Джереми к парому, не слишком заботясь о том, чтобы тот не спотыкался о камни. Альфа не слишком верил в серьезность происходящего — может, на пару дней его и задержат в клинике, но потом он найдет способ выбраться. А от наркотиков пока никакого вреда и нет — эту проблему всегда успеется решить.

****

      Палата, в которую Джереми поселили сначала, его совсем не устроила, и он, привычно соря деньгами, выбил себе более комфортное обиталище на верхнем этаже и с красивым видом на океан. Попытки свалить отсюда насовсем пока не увенчались успехом — связь ловила плохо, но даже в таких условиях все знакомые как один игнорировали звонки. Сын, впрочем, отвечал и интересовался тем, как идут дела, а также обещал приехать в выходные. Жаль, без внуков. Близняшки пока слишком маленькие для разъездов.       Сейчас же альфа сидел на краю своей койки и пытался разобраться с протезом. Механическая рука, заказанная за бешеные деньги, пришла вчера утром, а затем кто-то — видимо, сын — переслал ее на адрес Леннокс-холла. Джереми с трудом управлялся с ней, скучая по прежней рабочей конечности. Он сгибал и разгибал пальцы, но так неуклюже и неловко, что злился на самого себя. Это же так просто! Что с ним не так?       — Пс-с! Эй, пс-с, мистер! — раздался звонкий шепот от двери в его палату. Джереми поднял голову и вздернул одну бровь, разглядывая посетителя и безмолвно интересуясь, что он тут забыл. В дверной проем просунул голову молоденький омежка. Его лицо было покрыто россыпью воспаленных прыщей, а под глазами залегли чернючие синяки. — Мистер, деньги есть?       — А ты мне что взамен? — поинтересовался Джереми. Он сделал вид, что разгуливать с механической конечностью — для него обычное дело, и ногой задвинул коробку из-под протеза под кровать.       — Есть отличная травка, — усмехнулся омега. Он сунулся в палату и боязливо огляделся внутри. — Полтинник за косяк.       — Что-то мне сдается, что до отличной твоей дури далеко, — заметил Джереми, ориентируясь на цену. Но как же хотелось хоть пару раз затянуться. — За сорок возьму.       — Ага, возьмешь, — хмыкнул омежка. — Но не у меня, — он повернулся и выглянул в коридор, собираясь уйти, когда убедится, что его никто не поймает. Задница у него была что надо, в отличие от лица.       — Ладно, я передумал, — позвал его Джереми. Омежьи задницы — спонсор идиотских поступков. — Давай свою траву.       — Так-то лучше, мистер, — сразу же обрадовался парень, когда понял, что его блеф подействовал. Он бесцеремонно запрыгнул к Джереми на кровать и сложил ноги по- турецки. — Хочешь поядреней? — он достал из кармана травку и листы для самокруток, планируя собственноручно набить Джереми косяк. Откуда у этого омеги в клинике по борьбе с зависимостями взялась наркота — большой вопрос.       — Сомневаюсь, что чем-то удивишь меня, малыш. Так что сделай такой сильный, как сможешь, — хмыкнул Джереми. Он пока не слишком страдал без секса, но привычки брали верх и некоторые работники лечебницы вызывали неподдельный интерес. Надо бы приударить за тем медбратом, что курирует их этаж…       — У тебя тогда вторая рука отвалится, — причудливо изогнув неровно выщипанные брови, заявил омега. Он многозначительно перевел взгляд на протез и поморщился, словно увидел что-то жуткое. Посмотрел бы на себя в зеркало, совсем бы умер с перепугу.       — Сочиняешь, — меланхолично бросил Джереми. — Где тут курить? Есть места?       — Не сочиняю! — нахмурившись, заспорил парень. Он провел языком по краю листа и запечатал косяк. — Последний раз когда я сделал маленькому Заку косяк покрепче, он решил, что может летать, и спрыгнул из окна своей палаты, — доверительно признался он и показал Джереми жест, означающий, что хочет получить свои деньги. Тот отдал ему купюру и забрал самокрутку.       — Значит, тот парень — слабак, — весьма равнодушно постановил Джереми. К чужим смертям он относился без лишних заморочек, что при наличиии сына-киллера приходилось очень кстати. — Так что насчет места?       — Накинешь еще полтинник? — хитро улыбнулся парень. Он встал с кровати и размял ноги, выглядывая в окно.       — А твоя информация того стоит, крошка? — улыбнулся Джереми. Он никогда не считал деньги, но во многом благодаря тому, что не разбазаривал их за просто так.       — Не сомневайся, — уверенно заявил омежка. — Конечно, эта информация стоит подороже, что-то я продешевил, — он, не теряя времени, готовил еще один косяк для себя.       — Ладно, держи, — Джереми запихнул купюру в задний карман его джинсов, прихлопнув омежку по пятой точке. — Как зовут-то тебя?       — Остин, — улыбнулся парень, ничуть не смутившись такого обращения. — А ты, мистер? — Он сунул косяк в рот и стал рассматривать потолок в палате. Скоро он уже взгромоздился на стул и, привстав на цыпочки, сдвинул одну из потолочных плиток. — Открой пока окно, — распорядился он и вытянул откуда-то из недр два провода.       — Джереми, — представился альфа. Он открыл окно и с минуту постоял, рассматривая серые волны. Погода всю неделю была дождливой, и Джереми не мог дождаться, пока она переменится и вид станет многим лучше. Поняв безысходность таких рассуждений, он поморщился — что за мысли в этой дыре? Скоро он выберется отсюда и вернется к работе, придумает, что делать дальше и какой бизнес начать.       — Раньше это помещение использовали для терапии против курения, — стал объяснять Остин, осторожно высвобождая края проводов от изоленты. — Запирали здесь злоупотребляющих и накуривали до такой степени, что парочка, как я слышал, даже откинулась. Потом кто мог выходил сам, остальных выносили и включали промышленный вентилятор, — он быстро соединил концы проводов, то и дело ойкая и отдергивая пальцы. Медленно в комнате стал нарастать гул. Он был не очень громким, особенно из-за шума из окна. — Если комната закрыта, то запах выйдет в котельной и нас ущучат. А так, никто ничего не заметит, — он спрыгнул со стула и с улыбкой глянул на Джереми.       — Умно, пацан, — оценил Джереми. Вытащив из кармана зажигалку, он прикурил и с наслаждением затянулся. Знакомое ощущение было как никогда желанным.       — Медбратья болтают, что ты — толстосум и бывший мэр какого-то захолустья, — перевел тему омега. Он уселся на подоконник и откинулся спиной на железные прутья решетки. — Как ты сюда загремел? — он борзовато отнял у Джереми зажигалку и занялся своим косячком, с интересом рассматривая альфу. Небрежным жестом он убрал со лба высвеченные какой-то дешевой краской пряди и крепко затянулся.       — Приплыл на пароме, — хмыкнул Джереми. — А ты, стало быть, юный драгдилер? Сколько тебе, восемнадцать?       — Приплыл? — с разомлевшей улыбкой пропел омега. — Судя по тому, как Флоренс тебя тащил и приободрял пинками, решение не было принято добровольно, — передразнил он. — Знаешь, у него никакого уважения к инвалидам. А что с рукой? Аллигатор?       — Заезжий антиальфа, — ответил Джереми, считая, что его слова примут за шутку. Он уже знал, что случилось с омежкой, который на него напал и внутренне был доволен предприимчивостью сына. Антиальфами же называли убийц-дельтовцев, совершавших свои преступления по определенным правилам и в рамках извращенной и жестокой игры. К примеру, самому Джереми выпала участь расстаться поочередно с обеими руками и головой посредством топора, а по полу его предполагаемый убийца раскидал обрывки семейных фотографий в качестве сувениров.       — Ого! — тут же распахнул глаза Остин и впился в Джереми взглядом. — На тебя напал антиальфа, и ты выжил? Так ты здесь от него прячешься, да? Вот это круто!       — Ты знаешь что-то об антиальфе? Откуда?       — А ты знаешь о существовании телека? Или хотя бы газет… Так что? Как тебе удалось спастись? — не унимался омежка, с каким-то уважением глядя на Джереми. Словно он совершил невозможное.       — Мой сын меня спас, — ответил Джереми. Конечно, Остин не знал ничего, кроме газетных слухов. Кто бы сомневался. Впрочем, ему незачем беспокоиться на эту тему.       — Ворвался с погремушкой и отогнал маньяка? — высоко подняв левую бровь, предположил омега. — Кажется, тебя уже торкнуло, мистер.       — Он примерно твоего возраста… и сам родил недавно, так что помочь мне вполне в его силах, — заспорил Джереми. Он скурил косяк до половины и с сожалением посмотрел на оставшуюся часть.       — И сколько же тебе? Шестьдесят? — предположил Остин, с недоверием окинув альфу взглядом. — На чем ты сидел?       — Вообще-то мне сорок три, — заспорил Джереми, взмахнув рукой с зажатым в ней косяком. И на вопрос, на чем он сидел, было не так просто ответить. — А тебе, малыш, не рано еще баловаться марихуаной?       — Считаешь, что если ты уже старичок, можно читать нотации? — хмыкнул Остин. — Мне было рано в тринадцать, а сейчас уже нормально. Так что это было? Кокс? LSU? NZT? Этим же обычно прикалываются богатеи?       — Всё было в свое время, — философски заметил Джереми.       — Ясненько, — фыркнул омежка и спрыгнул с подоконника. Он быстро затянулся в последний раз и затушил окурок, подставив его под капли дождя снаружи. Но выкидывать не торопился, а спрятал в карман. — Ты оказался не таким интересным собеседником, каким выглядел, — заключил он. — Не забудь отключить вентилятор и закрыть плитку, а то придёт Флоренс и тебе будет плохо, — сказал он на прощание и, махнув рукой, выглянул за дверь. Джереми проводил его взглядом и принялся неуклюже, одной рукой убирать последствия их небольшого междусобойчика. Теперь никакие проблемы его особо не тревожили и мысленно он находился в своем кабинете в поместье. Трэвис тоже был с ним и разминал плечи, устроившись у него за спиной и уютно мурлыкая. С их детьми ничего ужасного тоже не произошло — они росли в полном достатке и окруженные любовью родителей…       — Кста-ати, — неожиданно вернулся Остин. — Хочешь свалить с острова?       — Как? — краем глаза глянул на него Джереми, с неохотой прогоняя иллюзию и сомневаясь, что мальчишка предложит что-то дельное.       — За деньги, конечно, — хмыкнул омежка. — Но я пока не придумал, сколько это стоит. Поэтому просто интересуюсь, есть ли у тебя такое желание.       — Есть. Но есть ли у меня желание доверять тебе в этом вопросе, я еще не решил.       — Ну, как решишь, обращайся, — подмигнул ему Остин и исчез за дверью.

_________________________________________________________________________________

Анатэ* - родитель-омега.