Миллионер в капкане

      Остин с трудом мог разобрать, кто пришел к нему в карцер, и не понимал, друзья они или враги. Измученный мозг рисовал не радужные картинки, а тело ломило от боли. Иногда она затихала, и омега думал, что умер и все его проблемы наконец-то решены. Но не тут-то было! Боль всегда возвращалась, да еще и с лихвой. Однако смерть казалась ему более привлекательной, чем возвращение Флоренса. Когда дверь открылась, Остин вздрогнул и попытался уменьшиться, а ещё лучше — совсем раствориться. Будущее ассоциировалось у него с новым кошмаром и унижениями. Только когда он почувствовал запах Джереми, истерика стала стихать. Остин доверял альфе и был уверен, что тот не причинит ему вреда. На его плечи легла рубашка, и омега вцепился в нее, как в спасательный круг. Вещь не приносила много тепла, но зато окутывала знакомым и приятным запахом. Напрасно Джереми пришел за ним! Теперь Флоренс устроит ему новые неприятности.       — Остин, ты слышишь меня? Ты в лазарете, я сделаю тебе укол, ладно? — обратился к нему спокойный омежий голос. Кто это? Если медбрат, то скоро сюда ворвется Флоренс и Остин пожалеет, что не сдох в карцере.       — Пусть Джереми уйдет, — слабо попросил он. — Если Флоренс увидит его… — конец фразы потонул в болезненном стоне. Шевелиться было сложно, а прикосновения омеги вызывали белую вспышку в глазах.       — Никуда я не уйду, — упрямо заявил альфа, и лба Остина коснулась прохладная ладонь. — Что ты меня прогоняешь?       — Может, ты его заебал, папаша, и он готов даже с Флоренсом мутить, только бы от тебя подальше? — ехидно влез еще кто-то с небольшим южным акцентом в речи.       Послышался звук удара ладони по голой коже и недовольное шипение.       — Заткнись, Рей! Мистер Уайтхилл, я думаю, он просто смущается или переживает о вас.       Остин со всхлипом кивнул и плотнее закутался в приятную теплую рубашку. Она придавала ему сил, хотя и было ясно — стоит Флоренсу почувствовать посторонний альфий запах от Остина, как он взбесится. Зрение постепенно фокусировалось, омега смог узнать помещение и по меньшей мере одного из присутствующих. Омега был незнаком и одет в белый халат, значит, новенький врач на место погибшего психиатра. Похоже, он ещё не знает, как в Леннокс-холле все устроено, и потому так рискует. А обнаженный по пояс альфа с южным акцентом, которого назвали Рей, слегка напугал Остина. У него была бронзовая кожа и красиво очерченный пресс. Таких можно часто увидеть в модных журналах, рекламирующих альфье белье.       — Напрасно вы вмешались, — выдохнул Остин. — Теперь Флоренс будет в бешенстве.       Ему хотелось плакать от чувства безысходности и слабости. Уж лучше его посадили бы в тюрьму, чем запихнули сюда. С другой стороны, тогда он не встретил бы Джереми.       — Что вы все так его боитесь? Какой бы не был кабанчик, его всегда можно устранить на время. А убить — еще проще, — заявил Рей. — Я мог бы заняться этим. Все лучше, чем разбирать любовные тяжбы моего тестя.       — Ты что несешь, баран? — шикнул врач. Он кружился возле Остина: осматривал и обрабатывал побои, делал какие-то уколы. — Так легко говоришь о том, чтобы убить кого-то, как будто по тебе камера плачет! Нужно написать жалобу в медицинскую ассоциацию, и его уволят!       — Жалобу! — передразнил его альфа писклявым голосом. — Ты в каком мире живешь, Клифф? Непорочных ангелов, свято исполняющих законы? Вернись уже на Землю, ебать твоего анатэ!       — Заткнитесь оба! — рыкнул Джереми. — У Остина наверняка уже голова болит от вашей грызни.       — Это вы лучше заткнитесь, мистер Уайтхилл! — одернул его врач. — У Остина голова болит не от нашей грызни, а от того, что она кем-то разбита. И мне интересно узнать, почему так произошло!       Остин почувствовал, что его осторожно закутали во что-то теплое и мягкое. Врач хотел забрать рубашку Джереми, но омега не отдал, вцепившись мертвой хваткой. Его трясло от холода и боли, которая постепенно нарастала в теле. В глазах появились слезы, картинка расплывалась, искажались цвета. Он не мог ничего говорить и только тихонько хныкал, стараясь не терять связь с реальностью. Джереми осторожно взял его руку и подул на пальцы, стараясь согреть. За это он получил насмешливый взгляд второго альфы, который выглядел так, будто ему скучно.       — Итак, мы вытащили Остина из карцера. Что дальше? — врач критично осмотрел своего временного пациента в последний раз и сложил руки на груди, нахмурившись на альф. Он выглядел как строгий анатэ, который собирался устроить выволочку своим расшалившимся детям.       — Очевидно, Клифф! Все вместе копаем ложкой проход под океаном и сваливаем! И особенно старается Остин. Смотри, каким здоровым он выглядит! Щечки просто как два персика! — с самым ядовитым термоядерным сарказмом заявил Рей, сложив руки на груди.       — Надо что-то делать с Флоренсом, — в противовес ему абсолютно серьезно заметил Джереми. — Скоро он обнаружит пропажу Остина из карцера.       В подтверждение его слов уже через мгновение дверь в лазарет резко распахнулась и на пороге появился сам громадина-санитар. У него был совершенно разъяренный вид, а глаза налились кровью. Остин трусливо заскулил от его вида и зажмурился, мысленно умоляя, чтобы все это был только сон. Омега представил, что когда откроет глаза, его жестокий мучитель уже исчезнет. Неосознанно он сжал руку Джереми заледеневшими пальцами и почувствовал, как по ледяным щекам потекли горячие и щипучие слезы. Альфа приобнял его, словно утешая.       — Какого хуя? Кто разрешал выпускать наказанного пациента из карцера? — гневно зарычал Флоренс, оскалившись на Джереми. Остин подглядывал за происходящим, прищурив оба глаза.       — А что, какие-то проблемы, кабанчик? Считаешь, омежка недостаточно наказан? — спросил второй альфа, вставая, разминая спину и хрустя шеей и костяшками. Ему явно не терпелось поучаствовать в каком-нибудь экшоне.       — Считаю, что это не твоего ума дело! — отозвался Флоренс. — Я за твое пребывание здесь ещё не увидел оплаты. Так что можешь первым свалить отсюда за пределы территории клиники. А ты, Уайтхилл, немедленно вернись в свою палату и не смей оттуда высовываться! Живо, пошел! — он посторонился от прохода и мотнул головой в коридор.       — Пошел нахуй, — холодно бросил в ответ Джереми, не отодвигаясь от Остина.       Остин тут же панически замотал головой, на что тело отозвалось резкой болью. Он старался безмолвно предостеречь альфу от такого неразумного поведения. Флоренс может сделать с Джереми что-то ужасное. Сломать ему несколько костей или заморозить в карцере до смерти. Он и так накликал на альфу бед своим неразумным поведением и провокациями.       — Вот, старичок, соображаешь, когда можно наглеть, а когда нет, — одобрил Рей, держась неподалеку. — Сейчас кабанчик ни черта тебе не сделает.       Флоренс дико зарычал и двинулся в сторону Джереми. Остин только и успел сжать пальцы и пискнуть, когда у него на пути появился врач и твердо ткнул его пальцами в грудь.       — Полегче! — металлическим голосом одернул он разгневанного альфу. Уж Остин-то отлично знал, что не стоило так поступать, попадать Флоренсу под горячую руку. — Напоминаю, что ты здесь — обслуживающий персонал, ответственный главным образом за уборку блевотины пациентов. Никто из них пока в твоих услугах не нуждается, так что покинь палату.       — Да ты, похоже, бессмертный, маленькая сучка, — с опасной улыбкой хмыкнул Флоренс. Он мгновенно переключился на свою новую жертву и пошловато облизнулся. — Только приехал, а уже зад заносишь!       В лазарете раздался звонкий и резкий шлепок, а следом за ним рык.       — Не открывай свое помойное ведро, хам! Из него воняет, — заявил врач, залепив пощечину санитару. Он по сравнению с ним был совсем маленьким и щуплым. А заодно и полностью лишенным чувства самосохранения. — Рей, пойдем со мной, нужно оформить твою карту, — распорядился он, игнорируя Флоренса, который едва ли не пар из ноздрей выпускал. — А вас двоих я закрою на ключ.       — Уверен? Кабанчик стенку не пробьет, чтобы придушить старичка и его омежку? Первый мне в каком-то роде дорог, — заметил Рей. Он тоже не придал значения тому факту, что люди, о которых он говорит, могут их слышать.       — Мистер Флоренс сейчас отправляется писать объяснительную на тему того, почему оскорбляет врача и не соблюдает субординацию, — твердо заявил врач, жестом руки приказывая санитару выйти за дверь.       Флоренс с ненавистью осмотрел его с головы до ног. К Остину и Джереми он потерял всякий интерес, но вот доктору теперь не позавидуешь. Уж те, кого этот мерзавец невзлюбил, всегда горько об этом жалели. Поразмыслив секунду, Флоренс сплюнул омеге под ноги и стремительно вышел из лазарета.       — Мы пойдем уже что-нибудь делать? — заныл Рей. Уже уходя, он остановился, о чем-то вспомнив:       — А, старичок, давай держись! — Рей сцепил две ладони в жесте поддержки. — Родина и больница верят, что у тебя встанет. Если понимаешь, о чем я!       — Придурок, — покачал головой Джереми.       — Давай уже иди! — едко поторопил Рея врач и подтолкнул его в спину к выходу. — Я вернусь через пару часов. Если ему станет хуже, здесь есть кнопка экстренного вызова персонала.       Остин вздохнул с облегчением, когда за ними закрылась дверь и щелкнул замок. В компании Джереми он чувствовал себя комфортно, но совсем неловко. Он и так не отличался модельной красотой, а теперь и вовсе был похож на жертву маньяка-извращенца. И по сути так и было. Он облизал потрескавшиеся губы и подумал, что у Джереми не встанет ни за что, просто потому что ни у одного человека на Земле нет такой хорошей фантазии, чтобы возбудиться на Остина.       — Спасибо, что вытащил… меня, — слабо поблагодарил он.       — Не за что. Я виноват в том, что тебя избили и заперли. Будь я нормальным альфой, смог бы тебя защитить, — задумчиво отметил Джереми. Видимо, дают о себе знать комплексы из-за потери руки и, следовательно, неполноценности. В остальное время самоедство было совершенно не свойственно альфе.       — Ты нормальный альфа! — запротестовал Остин. — Самый лучший на свете, — с тихим всхлипом признал он. Его немного крыло от лекарств, которые вколол врач, и язык развязывался, как после алкоголя.       — Да-да, — с улыбкой ответил Джереми, явно не поверив ему. Он погладил Остина по голове. — Может, тебе грелку принести? Никак в себя прийти не можешь.       — Да, очень холодно. Но ты не уходи! У тебя рука теплая, — испугался Остин и погладил альфу по запястью, а потом потянулся к подтянутому торсу, до которого так хотел дотронуться вчера в душевой. Сейчас ведь ему можно! Он же болеет! Кожа на груди Джереми была горячей и упругой. Остин тихо застонал, прикрыв глаза и наслаждаясь ощущениями под пальцами.       — Я и не ухожу, — Джереми неуклюже, с помощью протеза открыл дверцу тумбочки и достал плоскую зеленую грелку вроде тех, что клались под матрас. Он перегнулся через Остина, чтобы положить грелку с его стороны. Омега, как безумный, воспользовался этим шансом и приник щекой к его груди, жадно втягивая запах альфы. — Так холодно? Тебя, похоже, лихорадит. Бедный крошка, — Джереми обнял его и погладил по спине.       — Поцелуй меня, — неожиданно даже для себя попросил Остин. Он тут же осекся, вспомнив, какое безрадостное отражение обычно встречает его в зеркале и как постарался над ним Флоренс. Куда уж, кинется Джереми его обсасывать! Альфа засмеялся, словно увидел что-то милое, и чмокнул его в губы.       — Так полегче? Теперь точно вижу, что доктор вколол тебе какую-то наркоту.       — Да, только доза маловата, — хохотнул Остин. Он был и без того счастлив. Любимый альфа его поцеловал! Теперь и умереть можно со спокойным сердцем.       — Не хочешь поспать? Сейчас ты уже не такая ледышка, — заметил Джереми, проверяя температуру тела Остина легкими касаниями здоровой руки.       — Разве что с тобой, — уже совсем раскумаренно согласился Остин.       — Тогда засыпай. Проснешься и ничего не будешь помнить, — обрисовал перспективу Джереми, все еще не воспринимая слова Остина как серьезный флирт.       — Поцелуй меня еще раз. По-настоящему, — попросил омега. Он пообещал себе, что эта последняя попытка, и если альфа не захочет, то больше он не станет докучать.       — Зачем тебе это? — спросил Джереми, изумившись. Он поцеловал еще, но по-прежнему коротко, словно сомневаясь, что нужно это делать.       — Я хочу тебя, — признался Остин. Он отлично понимал, что не сдался альфе, а когда кумар пройдет, пожалеет, что раскрылся ему. Хотя, возможно, Джереми со свойственным ему нарциссизмом даже и не обратит внимания на очередного омегу, который по нему сохнет. Альфа приподнял брови, словно Остин ни с того ни с сего начал изъясняться на суахили. Но противиться не стал и неторопливо раскрыл губы омеги своим языком. Целовался он медленно, вдумчиво, никуда не торопясь и скорее дразня, чем предполагая какое-то продолжение. Понимал ли Джереми, какой всплеск эмоций вызвал у Остина? Скорее всего, нет. Омега забыл, что умеет дышать, и жадно использовал каждую секунду близости с альфой. Поцелуй и правда подействовал как обезболивающее, и неспособный больше ни о чем думать Остин быстро спустил одну свою руку вниз и принялся расстегивать брюки альфы в попытке добраться до его члена.       — Тшш, ты чего удумал? — Джереми осторожно придержал его ладонь. Раздраженным он не выглядел и аккуратно пригладил волосы Остина, заправил прядь за ухо.       — Поласкать тебя, — сказал омега, не оставляя попыток справиться с дурацким ремнем. — Руки уже теплые.       — Клифф тебе точно тот укол поставил? — улыбнулся Джереми. Он явно думал о том, что Остину может быть очень стыдно, когда он потом проснется.       — Хороший укол, мне определенно нравится его действие, — кривовато из-за разбитой губы улыбнулся Остин и добрался наконец-то до желаемого. Он быстрым умелым движением сдвинул кожицу с головки и дразняще погладил основание узла. Альфа не был возбужден, но касания не оставляли его равнодушным. Джереми не стал мешать Остину, да и кто откажется, когда тебе так настойчиво хотят доставить удовольствие? Омега хорошо умел дрочить и, потеряв всякий контроль над стеснением, принялся за дело. Он сцепил пальцы кольцом, а второй рукой занялся узлом. Его так заняло это, что он совсем забыл, что нужно отвечать на поцелуй. Член Джереми был невероятно приятный и большой. Хотелось ощутить ствол в себе, чтобы альфа взял его. Как угодно, грубо или медленно — не имело значения. Остин страстно желал отдаться Джереми в любой позе. Даже о разрешении сделать минет был готов умолять.       — Тебе помочь в ответку, крошка? — по-джентльменски предложил Джереми, поглаживая его волосы, наверняка не очень приятные на ощупь из-за сухости.       — Да, пожалуйста! — обрадовался Остин такому желанию альфы. Он судорожно стал выпутываться из одеял, которыми его заботливо укутал врач, и расставил ноги. Джереми проследил дорожку синяков на внутренней части бедра и добрался до небольшого члена и дырки.       — Почему тут синяки? Кто тебя?.. — не договорил альфа, проверяя много ли смазки выделилось у Остина.       — Я хорошо делаю? — боязливо спросил Остин. Обычно альфы стонали от его действий, а Джереми, похоже, не очень-то нравилось.       — Хорошо, малыш, — подтвердил тот, судорожно выдохнув. Одной рукой удовлетворять омегу ему явно было неудобно, но опыт давал о себе знать. Джереми одним пальцем прощупал вход, прежде чем ввести два и, чуть сгибая, провернуть. Остин, не сдержавшись, застонал и выгнулся от удовольствия. Он не знал, от чего больше ловит кайф — от ощущений или осознания того, что это Джереми рядом с ним, ласкает его и целует. Запах альфы дурманил, и он еще шире развел ноги, чтобы сильнее раскрыться перед ним, позволяя делать с собой что угодно.       — Можно я возьму в рот? — попросил Остин. Так он сможет доставить альфе удовольствие, и тот кончит. Джереми не придется трахать его и потом стыдиться такого отвратительного партнера. А минет может сделать и урод — это неважно.       — Конечно, маленький, — Джереми едва слышно застонал и добавил третий палец, добиваясь предельной растянутости омеги и большим пальцем потирая его член.       Остин, морщась от ломоты в теле, выбрался из-под партнера и опустился перед ним на колени. Его мало сейчас волновало собственное удовольствие, хотелось только, чтобы Джереми остался доволен им. Он медленно провел языком дорожку от пупка вниз к основанию члена и погладил руками бедра альфы. Одеяло окончательно слетело с него, обнажив худое избитое тело, и Остин поторопился натянуть на плечи рубашку Джереми, чтобы того не стошнило от подобного зрелища. Отвлекая от увиденного, он медленно и туго насадился ртом на член альфы. Сам себе мешая языком, он сразу же заглотил полностью и сжал головку в глотке, а затем провернул голову, чтобы Джереми почувствовал всю радость глубокого минета на полную катушку. Альфа застонал сквозь зубы и потрепал его за ушами, словно кота.       — Ляг наоборот, я закончу, что начал, — предложил он, недовольный, что партнер не получит с ним удовольствия. Интересно, он со всеми такой галантный? До этого казалось, что Джереми будет думать только о том, как кончить самому.       — Как лечь? — не понял Остин, на секунду оторвавшись от своего занятия, но тут же исправился, начав часто и сильно насаживаться ртом, имитируя так любимое альфами напористое проникновение.       — Так, чтобы мне можно было вылизать тебя, — пояснил Джереми, заурчав от наслаждения.       — Нет! Я не хочу этого! — сразу же запротестовал Остин. Он помял в пальцах яйца альфы и начал помогать себе рукой, скользя вдоль всего ствола, а языком уделяя особое внимание головке и основанию узла. Он вовсе не хотел, чтобы Джереми лез языком туда, где побывал грязный член Флоренса. Остин слишком отвратителен для такого альфы, как Уайтхилл.       — Почему? Расскажи мне, — попросил Джереми, хрипло переведя дыхание. Его редкие гортанные стоны разносились на всю палату, и альфа явно не стеснялся показывать своих эмоций. Остин не ответил. Он ускорился, чтобы поскорее довести альфу до края, и уже чувствовал, что черта близка. — Будешь глотать?       Остин часто закивал и отстранился, широко раскрыв рот и выставив язык. Он немного задыхался, но был счастлив оттого, что решился на это. Джереми слегка надавил ему на затылок и спустил в рот омеги, немного попав на щеку и губы. Он довольно заурчал и откинулся на койке, заложив руку за голову. Омега остался на полу, опустился на пятки и облизнулся. Сперма Джереми была довольно приятной на вкус, и он улыбнулся. Сейчас Остин чувствовал себя гораздо лучше, чем в карцере. Хотя его и преследовала догадка о том, что он попросту умер и все это — его конвульсивные галлюцинации.       — Иди накройся, замерзнешь, — позвал его Джереми, приподняв край одеяла.       Остин с готовностью юркнул к нему, радуясь, что можно еще немного побыть рядом с Джереми. Пожалуй, карцер стоил того, чтобы теперь обнимать любимого альфу. Омега доверчиво положил голову ему на плечо, надеясь, что его не прогонят тут же, и робко обнял. Когда он проснется, то и сам Остин, и Джереми попытаются сделать вид, что ничего этого не было. Омега — чтобы не смущать случайного партнера, а тот — потому что безумие пройдет и он поймет, с кем переспал, пусть и не по-настоящему.       — Так что у тебя такое страшное между ног? — спросил Джереми, приоткрыв один глаз.       — Я просто этого не люблю, — отозвался Остин.       — А что такого? По-моему неприятного для омежек ничего нет. Ну самому мне, конечно, не проверить… — рассудил Джереми так же вяло. — Так что расскажи мне. Язык входит в дырочку, и тебе больно? Щекотно?       — Просто не по кайфу, — пожал плечами Остин. — Он слишком маленький.       — Зато влажный и горячий, ничего не распирает и все такое. К тому же отличная подготовка к основному сексу, если смазки мало. У тебя много смазки? — альфа, явно имея большой опыт, говорил совершенно спокойным тоном и даже, наверное, не осознавал, что для кого-то тема может быть смущающей. Тем более после того, что только что между ними произошло.       — Член тоже влажный и горячий, но еще большой, — усмехнулся Остин. Раньше они с Джереми на такие темы не говорили, и ему было слегка неловко. — Нормально у меня смазки. Я мерным стаканчиком не проверял.       — То есть ты предпочитаешь сразу на член, без прелюдий? — уточнил Джереми, поглаживая предплечье Остина. — Какая поза твоя любимая?       — Сзади, — сдавленно признался Остин. Он хотел сначала сказать «по-собачьи», но быстро сообразил, что это слишком грубо. Поза лицом к лицу, к сожалению, ему не подходила. Мало кто хотел его целовать и рассматривать. А когда он стоял на коленях, член проникал глубже и доставлял больше удовольствия.       — Мм, а я больше люблю, когда омежка — наездник. Как раз самое то для безруких альф, — не особенно весело хмыкнул Джереми. — Ну и сцепка точно должна быть лицом к лицу.       — Я не люблю сцепку, — признался Остин. Воспоминания об узле Флоренса вызвали россыпь мурашек на ногах и спине. От него всегда хотелось поскорее уйти. Но какое там, если альфа решил сделать сцепку! Минимум полчаса приходилось терпеть распирающую боль и постоянные оргазмические конвульсии этого мерзавца. — Это долго и больно.       — Почему больно, малыш? — удивился Джереми. Даже глаза открыл. — Ты же много раз кончаешь в процессе.       — Наверное, потому, что узел все там растягивает, — пожал плечами Остин.       — Чтобы облегчить будущие роды, — авторитетно заметил Джереми. — Против детей ты тоже что-то имеешь?       — Не знаю. Не думаю, что бездомному наркоману они нужны.       — Так ты… дожил до таких лет на улице? Как ты выживал? — спросил Джереми. Его тон снова стал мягким и ласковым.       — Не думаю, что ты хочешь услышать плаксивую историю. Если вкратце, то я жил в детдоме, меня никто не забирал. Потом я влюбился, но через какое-то время тот альфа меня бросил. Я стал катиться по наклонной, нашел не очень легальную работенку, чтобы хватало на наркоту, и жил так, пока меня однажды не поймали и не засудили. Сердобольный адвокатишка отправил сюда. Вот и все, — максимально сжато пересказал Остин, опустив несколько моментов — например про ребенка и попытку самоубийства. Джереми ничего не ответил, только снова поймал его губы своими. Непонятно было, какие мысли крутятся в голове у альфы, но он целовал Остина до тех пор, пока у обоих не закончился воздух.