Цветочный синдром

       Виктор обрывает телефон уже два часа. Юри, испуганной пчелкой, крутится вокруг него и готовится, в случае чего, вызывать скорую— у Никифорова проблемы с сердцем. Отабек отвечает на сто двадцать первый вызов. Жан только что уснул и Бека боится разбудить, впавшего в беспокойное забытье, друга. Да и выслушивать истерики Виктора ему не особо хочется. Однако Никифоров, вопреки ожиданиям, четко и ровно спрашивает, что с Плисецким. Алтын так же спокойно, хотя скорее даже опустошенно, отвечает. Виктор обещает приехать к Юрию в больницу и отключается. Отабеку страшно хочется сломать ему челюсть, но Жан-Жак вдруг переворачивается на другой бок и едва не просыпается. Алтын затихает.        Плисецкого оперируют через неделю, согласие на операцию подписывает Отабек. Когда-то давно, по совету Бабичевой и Поповича они заморочились и оформили друг на друга доверенности, дескать если со мной что-то случится, вот этот зареванный товарищ может распоряжаться моей тушкой и соглашаться на лечение. Операция длится долго. Часов двенадцать, если не больше. Заканчивается она уже за полночь, поэтому то, как каталку с Юрием вывозят из операционной, в бодром состоянии застает только Отабек. Остальные- Леруа, Бабичева, Попович, Фельцман, Барановская, Кацуки и Никифоров, сидят они именно в таком порядке, спят. Пока Алтын распихивает их, Юру уже увозят, а в поле зрения появляется сонный, но счастливый медбрат. На чистом русском*, радостно, сообщает, что операция прошла успешно, жить, надежда русского мужского фигурного катания, будет, а он де пошел спать. Напоследок он указывает им направление, куда увезли Плисецкого и растворяется в коридорах больницы.        Приходит в себя Юрочка через два дня, в палате прохладно и приятно пахнет сиренью- за окном ее целые кусты. Жан-Жак спит, оперевшись спиной о прикроватную тумбочку и крепко сжимая в своей огромной лапище маленькую, хрупкую ладошку Плисецкого. Юре хочется пить, и он тянется свободной рукой за стаканом. Немного не рассчитывает и случайно дергает вставленную в вену капельницу, от вопля просыпается Леруа, а в палату вбегает испуганная медсестричка, от которой пахнет полынью. Юра матерится сквозь зубы, когда ему меняют капельницу и обиженно смотрит, когда у него отбирают емкость с водой. Жан аккуратно обнимает Юрия за талию и молча утыкается лбом ему в бок. Через пол часа прибегают Бабичева с Поповичем- они сидели в кафетерии при больнице. Затем Бека. Потом Яков с Лилией. Через часа два заглядывает завернутый в больничную пижаму Никифоров- до его операции осталось около пятидесяти минут и пятнадцать из них он проводит в компании остальных фигуристов. Потом его правда сгребает за шкирку русский медбрат и, громко ругаясь на так и норовящих сбежать прямо с хирургического стола пациентов, утаскивает в сторону операционной.        Юрия держат в больнице еще две недели. И все это время Жан проводит с ним, появляясь в восемь-девять утра и уходя лишь когда приятно пахнущая полынью медсестра пинками выгоняет его из палаты. Он рассказывает Юрию все последние новости, много шутит, дурачится, а на лице у Плисецкого, впервые, за долгое время, расцветает улыбка. Неожиданно, даже для самого себя, Леруа обнаруживает, что к исходу второй недели перестает выкашливать уже привычные васильки.        Операцию Виктора можно было бы назвать удачной, если бы он вдруг не очнулся посреди нее. Впрочем это было быстро исправлено мурлыкающим себе под нос «ЗОЖ»** русским медбратом.        Встречают Плисецкого из больницы всем табором. С салютиком и хлопушками. Из окна четвертого этажа высовывается медбрат, матерится и крутит пальцем у виска. Полынная медсестра машет ладошкой с крыльца. Никифоров опирается о подоконник своей палаты и смотрит на беснующуюся внизу молодежь. Его самого выпишут только через два дня. Юри на заднем плане чистит яблоко. Виктор странно косится на действия Кацуки, хватает второй, отмытый, но еще не очищенный, плод и с хрустом откусывает едва ли не половину.

А под окнами цветет сирень и липа.

* действие происходит где-то во Франции, Испании, как вариант- Германии, я слышала, там хорошая медицина. Поэтому русскоговорящий медбрат, как минимум, неожиданность. ** Ленинград- ЗОЖ Вообще, изначально я хотела убить Плисецкого. В первоначальной версии первой главы был абзац, где Юрин АИК сломался, никого из врачей рядом не оказалось и у Плисецкого остановилось сердце. Жан-Жак именно из-за этого прыгать собирался. Но я слишком плаксивая личность, и поняла, что если угроблю мальчика, то потом сама страдать буду. А еще я не могла определиться с кем будет Юра. Поэтому спросила у комментаторов, какой их любимый пейринг. Из двух, мне ответила лишь одна, да и то, она сказала, что ей все пейринги нравятся. Ждать было некогда и я подбросила монетку. Виктор был решкой, Жак орлом. Выпал орел. Ну и вот, кому интересно, первоначальный план главы: Витя приезжает. Юре делают операцию. Вите делают операцию. Юра приходит в себя и первое, что он видит, это Жан дрыхнущий в его палате. Юра с Жаном, Витя с Юри. Бека адын, совсем адын. ХЭ.