Вторник, 11 апреля 2017 года
Микки и Джой убираются в квартире, Йен закатывает скандал, Светлане приходится вытирать кучу пролитого
— Мне кажется, что тебя воспитывала стая диких животных. С уборкой ты явно не в ладах, — на выдохе отшутилась Джой, добавив последнее будто бы для того, чтобы не отхватить от соседа люлей. — Иди ты нахуй. Бывший мой в этом фишку сёк, — тот зевнул и сполоснул под водой тарелку, стараясь не поцарапаться о крошечный осколок на ободе. Всё это была очевидная херня. Микки просто в своё время не научился правильно содержать своё пространство в чистоте. Разумеется, он должен был делать это, находясь ещё в тюрьме, но надо учесть, что и кучи всякого моющего говна, что делало уборку гораздо труднее, у него не было. Не то чтобы ему присылали письма, которые надо было отсортировывать. Выйдя из тюрьмы, его единственным инстинктом стало просто позволять дерьму накапливаться. — Ладно, злюка. Как бы то ни было, твоего бывшего тут нет. А ты есть. Поэтому я хочу, чтобы ты перестал уже разводить здесь помойку. Микки сердито нахмурился, но понимал, что она права. Хотя даже если бы и не понимал, отказать ей у него права не было, потому что это её, блять, квартира. Но в то же время, по кой хер заниматься уборкой, если можно прыгнуть в кресло и смотреть сериалы (или, как любил это называть Микки, изучать испанский)? Джой бросила ему две перчатки. Вскоре за ними последовал небольшой пакет для мусора. В первый раз, когда он оказался перед дверью квартиры Джой, он ожидал, что окажется в какой-нибудь лёгкой версии дома Милковичей. Однако вместо этого его встретил свежий аромат цветов и, хоть и небольшое, но ухоженное место. Он буквально сорвал куш ёбли на выживание… чистый дом с удобной кроватью, функционирующим душем и кем-то, кто не стал бы его обворовывать. Не то чтобы Микки совсем не понимал концепцию уборки в самой, нахуй, теории, но реальный процесс принятия решений о том, что нужно оставить, а что нужно выкинуть, как бы несколько ускользал от него. Все его домыслы по этому поводу сводились к тому, что лично он бы выкинул всё, кроме пушек и смазки. Он старался сильно не вникать и выполнял очевидные задачи по типу складывания своих вонючих носков в корзину, выбрасывания пустых бутылок из-под пива и разборки бесполезных рекламных листовок. При этом он успевал подглядывать за Джой и следовать её примеру. Впрочем, она оказалась без сантиментов. — Этим не пользуемся, это уже не надо, — бубнила она, после чего какой-либо предмет летел в мусорный мешок. Квартира Джой изначально была не особо грязной, поэтому им не потребовалось много времени на то, чтобы в целом привести его в порядок, прежде чем взяться за пыль. Протирая книжную полку, Микки наткнулся на два осколка от треснувшей фарфоровой статуэтки. Они приятно пахли, прямо как та розовая жижа в ванной, но в глубоких выемках и в местах, где подстёрся шеллак, засела грязь. До Мика сразу дошло, что это та грязь, которую уже никак не отмыть. Почему это до сих пор никто не выкинул? — Этим не пользуемся, это уже не надо. Так ведь, ёпта? — он чуть приподнял два осколка, а Джой оторвала взгляд от кофейного столика, с которого вытирала пыль. — Нет, это дорого мне, — она подошла к нему поближе. Забрала с его рук кусочки и осторожно положила их обратно на полку. — Однажды я починю их, но пока оставим их здесь. — Они довольно пыльные. Мне их промыть или чё? — предложил Микки, хотя сам прекрасно знал, что их уже не очистить до прежнего блеска. — Нет, всё в порядке. Есть во всех этих отметинах что-то очаровательное. Типа, блять, временного налёта или вроде того. Как будто бы в этих сколах своя история. — Чё, нахуй, с тобой и Несто не так? Вы надрачиваете на грязные, поломанные штуки? Никак не пойму. — Ты ведь знаешь, что на самом деле студенты-археологи этим не занимаются, верно? И я тоже так никогда не делала, даже в своих фотосессиях, — улыбнулась Джой. Она выдержала небольшую паузу, прежде чем продолжить. — Ну так… полагаю, у вас с Несто всё хорошо? Микки резко развернулся в её сторону. — И вот как, блять, мы перескочили с темы о говне на полках на тему, которая тебя, ёбаный в рот, вообще не касается? — Ой, да хорош тебе, Обиженка. Ты его упомянул, а не я. Мне кажется, что какая-то часть тебя всё же умирает от желания посплетничать. Если бы я развлекалась с этим мужчиной, я бы обязательно с тобой поделилась, — когда брюнет высоко вскинул брови, она задорно рассмеялась. — «Вот поэтому эта леди — бродяга», — проворчал Микки. — О, Председатель правления, — с улыбкой кивнула та. — Хороший, блять, выбор. Она вновь обратила внимание на разбитую статуэтку. Вздохнув, она пробежалась пальцами по острым потрескавшимся краям. — Знаю, что выглядит совсем не очень, но… это правда дорого мне. Милкович нахмурился. Это ведь просто хлам на полке, который почему-то заслуживает место рядом с красивыми вазами Джой, её яркими фотографиями и сувенирами из путешествий. В этой штуке не было никакого, нахуй, смысла, она была уродливой и, ко всему прочему, неисправно разбитой. У Джой, походу, крышу снесло. Когда девушка вернулась к уборке кофейного столика, Микки ухмыльнулся, глядя на этот кусок дерьма, и вдруг отчего-то почувствовал желание провести пальцем по зазубренному краю. Пористость фарфора напомнила ему о твёрдой, рыхлой оболочке костей. В раннем детстве, когда матери нужно было поговорить с Терри, она отправляла Мика поиграть на заднем дворе. Микки нравилось это. Он исследовал груду мусора и всяких обломков за домом, находя в основном потерянные монетки, использованные гильзы и остатки скелетов детёнышей кошек. Микки использовал ветки или выброшенные сгнившие отвёртки, чтобы рыться в почве и выкапывать оттуда кости. Он собирал их и складывал на своей любимой побитой цементной плите, чтобы рассмотреть и изучить их более тщательно. Осторожно подковыривая их, он смотрел на рыхлую паутинку внутри. Насытив своё любопытство, он собирал разбитые кусочки вместе и чувствовал приятное удовлетворение, если те кусочки в его слабой детской хватке казались целыми. Но один день отличился от череды других. В тот день он нашёл сокровище. В отличие от тех, на которые он натыкался раньше, он обнаружил более толстую и крупную кость. Микки, взвалив её на плечо, потащил её в дом, чтобы узнать у родителей, каким инструментом её можно разрезать. Двое по середине какого-то громкого спора буквально замерли на своих местах. — Эй, Микки, кто-нибудь был с тобой, когда ты играл там? — крайне деликатно спросил Терри. Женщина рядом с непониманием в глазах уставилась на него. — Нет, я был один, — ответил тот. Оба родителя тогда прерывисто выдохнули. Мать Микки вскинула к линии роста волос свои тёмные брови. Терри кивнул ей. Она привстала и заглянула в окно. Схватив пачку сигарет с кухонной стойки и сжав челюсти, потянувшись и вытянув шею, она закурила и подошла к задней двери. — Ладно, пацан, давай мы оставим это грязное дерьмо вот здесь, — Терри вытянул ногу и указал ею в сторону ближайшего угла. — Теперь наша очередь с друзьями тусоваться на заднем дворе. Можешь, блять, для разнообразия поиграть на лужайке перед домом. Если будешь держать рот на замке, то попозже сходим и купим тебе мороженного, идёт? Микки обиженно надул щёки, но, кивнув в знак согласия, положил своё сокровище на пол. — Вот и умничка, — мужчина провёл грубой, мозолистой рукой по смоляно-чёрным волосам сына. И затем обхватил ладонями его расстроенное лицо. — Я знал, что ты поступишь правильно. Ты преданный мальчик, а не ёбаный стукач, как остальные дети. Брови Микки взмыли вверх, на губах появилась едва заметная улыбка. Терри посадил его к себе на колен и покрепче обнял своими сильными руками. Мальчик послушно уткнулся лицом в грудь отца. Рубашка у того пахла дымом и потом, будто бы он только что стоял перед мангалом. Протянув маленькие кончики пальцев, он прошёлся ими по веснушчатым и обветренным щекам Терри. Тёплая плоть по ощущением казалась совершенно отличной от сухой кости. Тогда Микки кое-что понял по поводу свои поисков сокровищ. Он мог находить и крушить сколько угодно хрупких косточек котёнка, но ни одна из них никогда и ни за что не сделает его счастливым насколько, насколько счастливым он был в тот день. Открыв глаза, он увидел, что мать, не сводя с них глаз, всё ещё курила у задней двери, напряжённо расправив плечи, так, будто бы готовилась накинуться. Её губы были плотно сжаты в тонкую линию, а пальцы чуть подрагивали. «Возможно, она грустила из-за того, что не нашла своё собственное сокровище», думал тогда Микки. Но на самом деле он был слишком счастлив, чтобы переживать о чём-то ещё. Он снова закрыл глаза и глубоко вдохнул. Мик взял два осколка статуэтки и соединил их воедино. Он с трудом мог сдерживать улыбку, когда увидел, что трещина как бы растворилась. Джой предовольно стирала пыль с маленького сердца. Микки снова обратил внимание на фарфор, пытаясь прочитать какую-то историю по его налёту, но очень быстро понял, что ничего у него не получится. Он тихо усмехнулся… как, блять, он перескочил с темы о говне на полках на тему, которая его, ёбаный в рот, вообще не касается?______________________
Привет, Микки, Оказалось, Ев — фанат «Ol' Blue Eyes». Света привела его на станцию, когда у меня заканчивалась смена, а Сью в этом время слушала какую-то музыку. Малой начал пританцовывать в своей коляске. Походу, он научился танцевать, пока жил с Кевом и Ви, потому что вы со Светой этого делать нихуя не умеете. Сью увидела, как он танцует, и сказала: «Давай-ка начистоту, Галлагер. В этом мире есть только два типа людей — те, которые любят Фрэнка Синатру, и те, которые становятся моими заклятыми врагами. Вот этот ребёнок относится к первой категории, даже если он маленький начинающий пироманьяк». (Без обид, Мик, но рисунки говорят сами за себя) Фиона поехала кукухой из-за моего уговора со Светой. Она думает, что я не должен ей помогать из-за всей той истории с «Алиби», и потому что боится, что это может привлечь нежелательное внимание. Я напомнил ей, что вообще-то мы однажды жили вместе, так что нет ничего странного в том, что Света может обратиться ко мне за помощью. Фиона просто лупала на меня своими, блять, глазами и говорила: «Да, я всё понимаю. Для неё это выгодно, но при чём тут ты? Ты не можешь подчищать говно за Микки, не испачкав при этом рук. Она змея, и она преподнесёт твою жопу на блюдечке, если ей это будет в плюс». У меня тогда мозги отшибло. Я сказал: «А, да? На блюдечке, нахуй? На таком?», а потом, блять, швырнул какую-то тарелку через всю кухню, как богема из мыльной оперы. Разбивать предметы, наверное, не особо подходит для аргумента, да? Мик, я думаю, ты понимаешь, зачем я делаю это, и думаю, понимаешь, почему не прекращу. Всё, что в моих силах, так это не вмешиваться в дела Светланы и надеяться, что Фиона окажется не права. — Йен. P.S. Я попытался представить тебя в кигуруми, и это заставило меня почувствовать себя одновременно стыдливо и возбуждённо. Кажется, у вас с Джой вырисовывается неплохой бизнес.______________________
Рисунок Евгения: Черноволосый мужчина стоит с огненной короной на голове. Рядом с ним, ростом с его колени, стоит большая красная лягушка. На задних лапах, держа передними шранг, стоит пожарная собака. Между её ног извивается шланг, выплёскивающий в небо голубую воду.______________________
Донору спермы с низким IQ и невысоким ростом, Евгений, наконец, начал рисовать тебе воду. Но теперь появилась другая проблема. Он хочется смотреть на то, как что-то проливается. Он не прекращает опрокидывать стаканы и говорить: «Не играть с огнём! Оставаться в безопасности!». Он выбивает пиво из рук клиентов, а мне приходится его заменять. Он тратит бабки «Алиби». Выходит в копеечку этот ребёнок, но ты, конечно же, об этом не знаешь, потому что единственная твоя цель в жизни — это поплавать своим крошечным украинским телом в солёной воде, а потом с голой жопой лечь на песок в ожидании миллиона хуёв. Евгений стал опрокидывать стаканы после того, как пожарные поговорили с ним о своей работе. Твой Танцор побоялся, что Ев начнёт палить игрушки, как делал это его младший брат, поэтому посоветовал отвести Ева в пожарную часть. Это было мило, немного глупо, но мило. Они разговаривали с детьми о том, что огонь очень опасен, и раздавали книжки-раскраски по пожарной безопасности и несколько наклеек с собакой в форме пожарного. Знаешь, я сейчас по уши в дерьме. Ви всё ещё не хочет мириться. Наверное, захочет развестись, как только у неё появятся деньги. Я буду спорить с этим, чтобы было подольше времени всё уладить, но это ещё пока неточно. Возможно, мы заедем к тебе, если здесь станет слишком накалённая обстановка. Если всё-таки соберёмся, то привезём тебе ту ублюдскую рубашку, о которой ты просишь, если не соберёмся, то не привезём. Светлана.