Суббота, 5 августа, 2017 года
Микки размышляет о своей работе, Йен считает, что понятие любви испортилось, Светлана злится из-за того, что её бросили
В отличие от Бальто, Микки не особо было по душе, что у него не было нормальной правильной работы. Он никогда не говорил об этом. Никогда никому и словом не обмолвился об этом дерьме, даже Йену, когда у них всё было просто идеально. Та недолгая работёнка в качестве охранника в «Kash and Grab» была самой законной работой, за которую он когда-либо брался, хотя и эта параша была из-под полы. Работа в «Auto Clínica» была второй по законности. Это ведь хуйня какая-то, нет? Как так вышло, что он сбежал из тюрьмы только ради того, чтобы окунуться в монотонную рутину в автомастерской с восьми до шести? Учитывая то, что в последний раз написал ему Галлагер, единственным Милковичем, который получает стабильную зарплату, одобренную реальной компанией, который платит налоги и прочее говно, была Мэнди. Ебучая Мэнди трётся своей пиздой о всяких мудаков в Париже, Нью-Йорке, Италии и получает, блять, за это настоящие деньги. Повезло ей. Раньше эта шлюха трахалась и отсасывала каждый грязный хуй любого распиздяя в саут-сайде за бесплатно, так что теперь, считай, ситуация для неё выигрышная. Беспокоило ли его то, что она делала это лишь за тем, чтобы зарабатывать? Да, но не особо. О чём он вообще думал? О том, что счастливый финал — это радуга и бабочки? Может, опрятные маленькие коробочки, аккуратно завёрнутые в бумагу и перевязанные бантиками? Или, может, это новые блестящие тачки только с салона, на которых ни царапины, ни вмятины? Не, это совсем не тот мир, в котором он жил. Что касается его собственного положения, то Мику просто нужно было стать кем-то лучше, чем предсказывал ему стать Терри, и этого вполне было бы достаточно для его личного счастливого финала. Он вспомнил, как однажды отец склонился над креслом, сверкая расфокусированными от бухла глазами. Его кожа засалилась от пота, а лицо начало краснеть, когда он пробормотал: «Всё, чем ты когда-либо станешь, так это мелкой хулиганьей сучкой». Так Терри здоровался на каждое следующее утро после того, как к ним домой заходили «дяди». Микки был молод, и, хоть и не был, блять, спецом в генеалогии, хорошо понимал, что эти громкие уёбки однозначно не были его дядями. Так их обычно называл отец. — Пришёл дядя Сэмми, чтобы забрать кое-какие инструменты, Микки-бой. Почему бы тебе его не чмокнуть? — через плечо окликал его папа, ополаскивая рюмки. За этим наверняка последует ночь дикой пьянки. Иногда вечером, когда бате не хватало наличных, он заключал с дядей Сэмми сделку. — Он ведь тебе нравится, да, Сэмми? Можешь сводить Микки на мороженное, если хочешь. Просто, блять, не забудь о нашем уговоре, когда придёт время его возвращать. Игги вечно завидовал Мику из-за всех мороженных и угощений, которые тот получал. «Микки, я тоже хочу немного», — выл он и тянулся за холодной миской. Нет, Игги, нихуя ты этого бы не хотел. Микки никогда не делился этим мороженным с братом. Он делал так, чтобы растянуть его на как можно дольше, поэтому выбирал самые маленькие, буквально самые крошечные ложки для десерта, чтобы продлить хорошее и отложить всё паршивое. Сэмми внимательно наблюдал за происходящим и тепло улыбался. Как только десерт заканчивался, он брал пацана за руку, и они спускались вниз. В затхлом подвале Микки перелезал через сломанные велосипеды, разодранный диван и покосившийся бильярдный стол, чтобы сесть на скамью. В углу стояла старая проржавевшая барабанная установка, окутанная паутиной. Звуки того, как дяди наверху пили, орали и смеялись с его отцом были отлично слышны даже сквозь потолок. От него разило кошачьим ссаньём, плесенью и виски Сэмми. Микки пялился, блять, на множество трещин на старом протекающем потолке подвала и представлял, что его тоже, как эти трещины, разламывают.______________________
Привет, Микки, Мне становится немного некомфортно, когда я забираю Ева, и к нам домой приходит Ви. Мелкий то ли пытается её обнять, то ли вмазать между ног, чтобы получить конфету, а она просто смотрит на него так, будто бы на самом деле не понимает, как реагировать. Думаю, она всё ещё скучает по Свете. Блять, я уверен, что она скучает. Я видел, как сильно она старалась пережить это и двигаться дальше. Каждый маленький костёр «нахуй эту шлюху-коммуняку», который она разводит, только подтверждает мои слова. А Света тем временем до усрачки боится развода с ней. Лип тусуется с женщиной, она старшая кузина его кореша Хоакина. Он говорит, что они просто друзья. И каждый раз, когда мы разговариваем с ним, он повторяет одно и то же. Она просто подруга, просто подруга, просто подруга. Как ёбаную мантру читает, блять. Она забавная, и менее тупа, чем Хоакин, думает, что жизнь — это одна длинная шутка, а её существование в ней — печальный кульминационный момент. Она рассказала, что основала женскую команду по софтболу в Пеории и назвала её «Бактерии Пеории». Понимаешь, странноватая она, да? Хотя мне она нравится. Мне даже будет немного досадно, когда Лип потрахается с ней. Всё вроде хорошо. Появились некоторые проблемы со сном, и закаты опять кажутся мне безумно яркими. Надо будет потолковать об этом с врачом, и я обязательно это сделаю. Хотя это не значит, что я не скучаю по тем ощущениям… ну знаешь, стоять на грани прямо перед тем, как станет совсем чересчур. — Йен. P.S Я накопил немного бабла. Подумываю взять отпуск. Может, скатаюсь в Мехико. Или, возможно, в Канкун. Или, может, в Пуэрто-Вальярту. Посоветуешь что-нибудь?______________________
Жадному получателю, который может сожрать шведский стол из пенисов, Теперь ты счастлив? Эти люди заботятся о тебе? Везёт, блять. А кто обо мне будет заботится? Все ненавидят меня. Все, кроме Ева и Морковкина. В прошлом он помогал нам, но после того, как слетел с катушек, больше не виделся с нами, не помогал, пока ему не понадобились твои сраные письма. Поэтому по-настоящему у меня рядом есть только Евгений. Мне было лучше не старой работе. Со мной были другие девочки. Я знала своё место. Дрочила члены и каждый день по-немногу умирала. Это была привычная рутина, и я была довольна ей. Глупо было полагать, что в этой жизни у меня будет что-то лучше. Было глупо послушать тебя. Не надо было рисковать «Алиби». Трудно довольствоваться ничем, если мечтаешь о том, что когда-либо могло быть возможным. Ви подала заявление о расторжении брака на основании мошенничества. Но зачем я рассказываю это тебе? Когда тебя вообще что-то волновало, ёбаный мудак? Светлана.