анонимные ниффлеры объявили неделю шуток за триста

      Темнота под веками пульсирует медленно отступающим наслаждением. В комнате душно, жарко, но сил, чтобы распахнуть окно, не осталось. Очищающее-то далось с трудом — не потому что истощён, нет, он скорее переполнен магией так, что всё тело звенит, но чисто физически прямо сейчас, наверное, даже рукой шевельнуть неспособен.        — Перси, ты что, отрубаешься? — спрашивает Тесей, слева прогибается диван. По бедру крадётся обжигающая рука.        — Жарко, отстань.       В комнате становится прохладнее, дышать — легче.        — Пер-рсиваль… — Диван прогибается со второй стороны, влажный рот атакует ухо, втягивая мочку и теребя серьгу.        — Люблю вас, — выдыхает Персиваль и чуть поворачивает голову влево, приоткрывает губы для поцелуя, который следует незамедлительно.       Тесей нежен и нетороплив, он так мягко облизывает и посасывает его губы, что даже не верится, что это его рука неумолимо подбирается всё ближе к опавшему члену, опустошённым яйцам и медленно сжимающемуся отверстию. Справа Ньют оставил в покое мгновенно заледеневшее ухо, сполз ниже, вылизывая и покусывая плечо, потянул руку на себя, потёрся щекой о ладонь и запястье, присосался к локтевому сгибу, прощупывая напряжённым языком вены.       Сладкая истома и не думает сменяться возбуждением — Персиваль слишком измотан всей этой акробатикой и тремя оргазмами подряд. Тесей оставляет в покое его рот, касается губами шеи, коротко целует над ключицей, облизывает сосок, несильно наваливается, и сразу же Ньют отлипает от явно уже внушительного засоса на руке Персиваля. Он слышит, как братья целуются прямо перед ним, чувствует жар их дыхания у себя на лице так же ясно, как чувствует горсть Тесея на своём члене и его вторую руку в своей ладони.        — Сволочи, — нежно шепчет Персиваль. — Делайте что хотите, я буду спать.       Ньют заинтересованно мычит в поцелуй, отстраняется с влажным звуком.        — Это было предложение? — спрашивает он, притягивая Персиваля к себе, подставляя идеальной формы плечо ему под голову.        — Только не будите, — одними губами произносит Персиваль и позволяет сознанию поплыть, растворяясь в поглотившей его истоме.