Скид. Война за право выбора.

Помнится, я много раз думала о том, о чем не стоит. Эти мысли не давали мне покоя, забивались в самую глубь складок головного мозга и напоминали о себе в те самые моменты, когда ты этого точно не ждешь. Когда-то давно я занималась тем, чем не стоит гордиться в современном обществе. Об этом говорили в третьем лице, игроки данного клуба редко доживали до двадцати, а те, кто выходили на заслуженную пенсию в свои двадцать пять, едва сводил концы с концами, ибо их здоровье желало оставлять лучшего. Мне нравился этот «грязный» спорт, мне нравился адреналин, что бежал по венам. Когда ты смотришь в глаза человека напротив и видишь в них страх, на лице расплывается улыбка, ты воспринимаешь все это, как некий вызов самому себе. Я редко когда убивала людей, если это случалось, то это была случайностью, стечением обстоятельств, не более. Я довольно долго приходила в себя после таких боев, порой могла пропадать месяцами. Когда у тебя нет выбора, когда от одного боя зависит все твое будущее, когда за один раунд ты можешь поднять огромную сумму денег — ты редко задумываешься о том, чтобы уйти раньше времени. Нас не учили, нам не давали советов, здесь каждый был сам за себя, а после смерти никто не оплакивался. Ты просто вычеркивал из списка еще одного возможного соперника и продолжал бой с собственной тенью. Мой отец занимался боксом. Когда-то этот спорт сломал ему жизнь, а еще руку в четырех местах и парочку ребер. Какой-то новичок нокаутировал его на тридцать седьмой секунде второго раунда четким ударом в висок. Тогда его собирали по кусочкам, прежним он так и не стал, наверно, поэтому мама и ушла от нас. Отец никогда не говорил о маме чего-то плохого, он как мог старался понять ее поступок и учил меня тому, что боль иногда бывает во благо. Когда мне исполнилось десять, я сама попросила отца заняться моими тренировками. Уговаривать его пришлось довольно долгое время, ибо вспоминать старые обиды хотелось меньше всего. Но он все же дал согласие и три года выжимал из меня все соки, вытачивал из грубого камня что-то, отдаленно напоминающее человека. В тринадцать все девушки думали о первых парнях, о том, что родители не всегда их понимают, кто-то в этом возрасте вел столь разгульную жизнь, что позавидовали бы и студенты курса третьего. Я же в свои тринадцать била грушу с силой в четыреста килограмм, могла пробежать двадцать километров, моя фигура едва ли напоминала фигуру девушки, а вечно короткие волосы вовсе путали людей, когда они пытались со мной заговорить. - Помни, что никто не давал тебе права использовать силу против мирных людей, да и самооборона не должна превышать дозволенные рамки. Если ты нарушишь эти правила — ты убьешь в себе личность, настоящего человека. Я бился только на ринге, в жизни моя физическая сила служила мне только в быту, чтобы поднять что-то тяжелое, - отец не хотел говорить мне очевидные речи, но он должен был это сказать, чтобы быть уверенным в том, что я понимаю это. - Если ты захочешь, через пару лет я смогу устроить тебе первый бой, а пока что стоит заниматься столь же усиленно и помнить о том, что я тебе сказал. Его никогда не волновало отсутствие парней в моей жизни. Он даже считал это правильным, поскольку ему не нужно было бояться необдуманных поступков, которыми я смогу испортить всем жизнь. Мне нравился спорт, мне нравилась литература, мне нравились прогулки по пустым улицам в поздний час, но все это было чем-то не совместимым в обществе. Все привыкли считать, что спортсмены — люди не далекого ума, и что кроме мышц у них не развито ничего другого. Хотелось бы мне с ними поспорить и почитать им вслух отрывок из «Гамлета». Думаю, они бы сочли это феноменом современности и еще долгое время обсуждали бы это, стараясь раздуть из всего этого что-то ужасное. Когда мне исполнилось шестнадцать, отец умер. Травма, полученная им тогда, дала о себе знать, в мозгу лопнул сосуд, и его просто не успели спасти. На похороны никто не пришел, даже старые знакомые отца решили сделать вид, что ничего об этом не слышали. После его смерти мне предстояло выживать одной. В тот период жизни я встретила Майю — высокую брюнетку с зелеными глазами, которая как-то зашла в зал и просто увидела меня возле груши. С такой яростью я еще никогда не била снаряд. - Давно занимаешь? - ее вопрос заставил меня отвлечься от приятного занятия и с раздражением поднять глаза. - Какая разница? - если бы она спросила у меня еще что-то, я бы без раздумий сломала бы ей челюсть, это потом я узнала, что Майя и сама могла бы разбить мне лицо, будь у нее желание. - Просто хотела предложить поработать на меня, платят сразу и много, если, конечно, выстоишь пять раундов. - Что за игры? - А наша девочка готова рискнуть? Или ты слушаешь маму и папу? - Они мертвы, - что было с моей матерью все эти годы, мне было не известно, именно поэтому я давно похоронила ее в своей голове. - Ну, тогда ты не можешь мне отказать. За первый бой я могу заплатить прямо сейчас. Не понравится — сможешь уйти, забрав с собой эту сумму. Если сделаешь Чеда, получишь сверху еще три сотни. Захочешь продолжить — приму в команду, но учти, выйти из этих боев ты сможешь только, хм, умерев. Ну, или дожив до пенсионного возраста — двадцати пяти. Удавалось не многим, но шанс есть, если с тобой всегда и везде ходит сама матушка Удача. - Хорошо. Во сколько и где? - это интересовало меня меньше, чем пять сотен, что сейчас лежали в моей руке, такого дикого желания просто убежать прямо сейчас, я еще никогда не испытывала. - Я найду тебя, когда будут известны сроки, так что не переживай. Можешь и дальше бить грушу от отчаяния, но мой тебе совет — найди того, кто сможет тебе помочь, на крайний случай, просто сними напряжение простым, дедовским способом. Думаю, о его прелестях говорить не стоит. Она позвонила мне через четыре дня. То, как она нашла мой номер, оставалось для меня загадкой на протяжении всех этих лет. Сказала лишь несколько слов: «Девятое, час ночи, за тобой приедут». Это все стало напоминать мне старое-доброе кино про гангстеров и их кровавые разборки. Казалось, что еще немного, и я пойду на корм рыбам. Первый бой прошел очень тяжело. Не зная правил и дозволенных мне рамок, было сложно сосредоточиться на том, что предстояло бить человека. В первые секунда боя в голове промелькнули слова отца, но почему-то в тот самый момент мне не хотелось возвращаться в прошлое и ворошить его. В мой первый бой мне сломали нос и ключицу, ну а я нокаутировала его в четвертом раунде, зарядив прямо в челюсть. Мне казалось, что на этом я закончу это подпольное дело, но когда Майя подошла ко мне после боя, я сказала, что готова продолжить, на что та лишь улыбнулась и попросила зайти меня к ней после того, как я закончу. Наш разговор был коротким. Мне сообщили, что о боях сообщается за несколько дней до их проведения. С кем будет проходить бой не известно до самого дня «Х», чтобы у бойцов не было какого-то преимущества. Что никто не гарантирует мне сохранение моей жизни после каждого боя, поскольку игроки бывают разными: кто-то довольствуется нокаутами, а кому-то нужна смерть. Сказать кому-то о боях я не имею права, иначе меня просто убьют. Клиенты могут покупать бойцов и содержать их, таких бойцов называют Скидами, бои с ними проходят по три раунда, в конце кто-то обязан умереть. Но зато платят после таких побед в пять раз больше, чем после обычного. Со Скидом я дралась только раз, в тот самый день вся моя жизнь изменилась. Я не умерла, но была близка к этому. Столь кровопролитного боя не было за всю мою карьеру на этих рингах. Майя любила нескольких своих игроков, за их шкуру готовы были отдать миллионы. Я не была в их рядах, но не проиграла ни одного боя. Я тридцать семь раз выходила на ринг, десять раз бой заканчивался смертью соперника, оставшиеся победы достались мне нокаутами. В кругах своих мне не было равных. За весь бои я пропускала от силы ударов пять, они редко когда прилетали в голову, чаще в корпус. Эластичный бинт боль не заглушал, но хотя бы давал возможность ровно стоять на ногах, когда через пару дней намечался очередной бой. Не очень хочется, чтобы тебя видели не в форме, особенно тогда, когда бои идут с соперниками постарше, такие бои ценятся за свою красоту и грацию, ведь более опытные игроки изящно уворачиваются от грубых ударов «зеленых», стараясь сделать из боя истинное шоу. Скид был новичком в наших краях, но слава о нем в других затмевала всякую, что гуляла здесь. Не знаю, почему именно меня поставили на бой с ним, но догадки зрели в голове, как зреют плоды на деревьях летом: Майя нашла нового игрока, но мест среди наших не было, поэтому ей нужно было расчистить дорогу. А самый верный способ — красивая смерть во время боя, чтобы, хотя бы, не уйти из этого мира жестоких боев с позором. Это даже было милым, поскольку такой «заботы» ко мне не проявлял никто с тех самых времен, как умер отец. - Скид выбрал место, дорогая. Указывать вещам мне не позволяют собственные принципы, поэтому придется согласиться. Таких жестоких бойцов стоит поискать, но у тебя есть шанс. Ты берешь тем, что запоминаешь ходы соперника и пользуешься появившимся преимуществом. Но помни, Скиды дерутся ради забавы, но делают это намного ожесточенней, потому что им платят за шоу, а не за его финал. - Где? - в этот раз мне не повезло, бой с игроком из моего клана закончился очередным переломом ребра, поэтому я едва могла нормально дышать. - Грозовой бункер, время не сказали, но напомнили о том, что этот бой идет до тех пор, пока кто-то не умрет. За твою голову пообещали большую сумму. - А ты уже посчитала в какой большой плюс ты уйдешь после моей смерти, - это должно было прозвучать с долей сарказма в голосе, но прозвучало, как некое признание в том, что меня действительно решили списать со счетов. - Дорогая, ты прекрасно понимаешь, что я стараюсь трезво оценивать вещи. Я верю в тебя, но я видела бои Скидов с другими игроками. Шансы минимальны. Обычно они побеждают после первого раунда, очень редко люди доходят до третьего. Проломить тебе череп труда не составит. - А если Скид — девушка? Они не столь агрессивны, не столь сильны, как мужчины. - Не будь так слепа, внешность обманчива, ты должна была это понять, впитать сразу же, как только вошла в эти стены. Раньше я тоже дралась на ринге. Одна из первых, когда мне было семнадцать, этот вид азартной игры набирал обороты, мы придумывали правила и создавали кланы, с каждым разом усложняя задачу себе и сопернику. Меня сломали, но тогда я уже была слишком высоко, именно поэтому все еще здесь, хотя и не выхожу на ринг, я знаю, что говорю. Будь готова, я знаю, что ты сейчас не в самой лучшей форме. Буду надеяться, что ты останешься жива, тогда слава о тебе быстро разлетится по другим кланам. Майя была бизнесменом. В ней уже не осталось ничего от настоящего бойца с ринга. Представить ее на мате с разбитым носом, нокаутирующую очередного засранца. Мне всегда казалось, что Майя родилась с огромной стопкой денег в руках, и единственное, что ее по-настоящему заботило, были деньги. Весь этот бизнес приносил миллиарды, содержание бойцов по меркам общих доходов было минимальным, наш личный доход был не велик, но на эти деньги я смогла снять себе квартиру в центре города. Я бывала там довольно редко, почти что все свободное время я проводила в зале, стараясь улучшить собственную технику. Мне не хватало резкости, того самого момента неожиданности, который и добавлял бы эффективности моим ударам. Сила есть, а вот точного ориентира нет. Скиды появлялись в нашем районе очень редко. Для них наш клан был одним из самых слабых кланов, поскольку индекс побед был ниже среднего. Из сильных бойцов в живых после еще одного года боев остались трое: я, Генри и Боук. Боук был самым старшим, ему было двадцать три года. Зависть пожирала всех, когда они узнавали его возраст: два года — и ты свободен, ты можешь уйти и больше никогда не появиться на ринге, начать новую жизнь, забыть старые ужасы. Все, после нескольких лет, желали спокойствия и тихой, мирной жизни. Все, после долгого боя, рвались домой, если имели близких. Сбежать не выйдет, спрятаться тоже. Вас в любом случае найдут, сдадут люди других кланов. Когда Майя сказала о дне и времени, все сложилось. Думаю, в тот же день она заказала мне красивое надгробье, организовав быстрые, тихие похороны. Просто потому, что я была для нее полезной когда-то, просто по доброй памяти, потому что у меня не было никого, кто мог бы сделать это. Я ожидала гонга, пытаясь вспомнить все то, что мне говорили другие бойцы. В бое со Скидом все принимали твою сторону, стараясь помочь. Вражда враждой, но а в клетку со Скидом никто не желал попасть. Скиды брали мастерством, точностью, чтобы пробить их блок, нужно изрядно попотеть. Чтобы нокаутировать его — стоит просто молиться и уповать на то, что Бог тебя услышит. Гонг прозвучал слишком неожиданно, сердце сжалось и перестало стучаться на долю секунды. Я кивнула судьям знак готовности и подняла руки, ожидая, когда из своего укромного места выйдет мой противник. Я готова была увидеть кого угодно: высокого, накаченного парня, который бы одним ударов вогнал мне кость в череп. Возможно, опытную девушку, которая поразила меня рельефом своих мышц, силой удара и его точностью. Но передо мной стояла не высокая особа, чуть крупнее комплекцией, чем я, по моим расчетам мои шансы стремительно возрастали. Но кто же мог знать, что ее тайным оружием будет скорость. Отразить такой напор ударов было сложно и после двух ожесточенных раундов я поняла, что еще одной такой атаки мне не выстоять. У меня была разбита губа, сломан нос, ключица и челюсть, из правого уха шла кровь, а перед глазами стояла белая пелена. Я успела пару раз точно ударить ее в челюсть, кажется, сломав ее, но этого явно было мало. Удар пришелся прямо в переносицу, кость хрустнула еще раз, в глазах потемнело, мне казалось, что кровь тонкой струйкой затекает мне прямо в горло. Наверно, так и должна была уйти безымянная девушка, чья история не учит ничему, кроме как тому, что не стоит драться за деньги. Наверно, так и должен был кончиться род не самых удачливых людей на Земле. Я была готова и не готова к этому. Меня пугала неизвестность, но радовала свобода. Меня убивала боль во всем теле, но она еще давала мне надежду в то, что я все еще жива. Но все закончилось столь же быстро, как и началось. Тело на ринге в луже собственной крови, судьи орут, надрывая глотки, Скид ликует, ожидая, когда тело смогут передать его хозяину. Эта девушка была первым Скидом, с которым я дралась. Она стала и последней, столь же безымянной, как и я. Громкие звуки всегда приносят столько боли барабанным перепонкам, особенно тогда, когда ты не готов слушать их. Но это самый действенный способ привести человека в чувства или хотя бы поднять его с постели, чтобы задать интересующий вопрос или донести необходимую информацию. Я открыла глаза именно в тот момент, когда услышала звук надрывающейся сирена прямо над головой. В гробу сирены не бывает — шутка была сейчас не уместна и в голове звучала столь убого, что произносить ее вслух желания не возникло. Я открыла глаза и удостоверилась в том, что лежу не в гробу: светлая, больничная палата, множество трубок и проводов, подведенных к разным частям моего тела. Кому есть дело до простого бойца? Майя бы вряд ли стала возиться со мной после столь быстрого проигрыша. - Думала, что придется все же похоронить тебя, - голос звучал из громкоговорителя, из которого несколько секунд назад орала сирена. - Задаешься вопросом, почему все еще жива, верно? Скажу лишь только, что теперь ты — собственность. Тебя купили, а если выразиться более точно, то купили твою жизнь, право сохранить ее. Пожалуй, самое глупое вложение денег в моей жизни, но я прекрасно вижу, какой потенциал мог бы сейчас гнить в земле. Сейчас тебе нужно восстановиться и вернуться в зал. Теперь ты — Скид. Скид, которого собрали из мусора, воскресили из пепла. Птица Феникс современности. - Кто вы? - я хотела лишь узнать, кому я понравилась во время этого боя, и кто целенаправленно ждал моего проигрыша, чтобы выкупить у Майи за ту цену, которой я не стою. - Всему свое время. А сейчас тебе стоит поспать, дорога будет долгой.