Надежда на лучшие времена

Я кричу от разочарования, но в ответ лишь эхо. Я верю, что завтрашний лень будет отличаться от сегодняшнего. Я просто надеюсь. BTS - Tomorrow

С утра пораньше в салоне было тихо, лишь неназойливо мурлыкало радио. Тэхен был бы рад этому, если бы с ночи тишина не приносила ему беспокойства. Как только все смолкало, он напрягался. Каждая мышца в его теле деревенела, и, казалось, даже сердце останавливалось. Тэхен думал, что он в одиночестве стоял на сцене огромного театра и не мог вспомнить ни строчки из своего текста, а зрители в ожидании смотрели на него. Он чувствовал на себе их прожигающие взгляды, и молчаливое: «Когда же он начнет?» - пронзало его голову. Тэхену казалось, что все его друзья смотрели на него с подозрением, что они ждали, когда же он расколется, когда же заговорит. И он был готов закричать, чтобы машину остановили, и тогда бы он взахлеб начал рассказывать обо всем том дерьме, в котором оказался. Сидевший рядом Чимин лишь накалял обстановку. Тэхен до безумия любил его поддержку и участие, но молчание и долгие взгляды заставляли Тэ дрожать всем телом. «Он что-то понял? – лихорадочно размышлял парень. – Он услышал?» И параллельно со всем этим в его душе, пустой, как дно бутылки, которой он ударил отца, звучало раскатистое и тяжелое: «Убийца, убийца, убийца». Он не имел права на жизнь, раз сам посмел отнять жизнь другого. - Хэй, - тихо и хрипло просипел Чимин, но от звука его голоса Тэхен едва не выскочил из машины. Простой оклик выдернул парня из глубины размышлений, и теперь он чувствовал себя дезориентированным. Чимин тем временем кашлянул. - Пожалуйста, Тэ, - рыжик придвинулся ближе, так что теперь они соприкасались бедрами. Тэхен до белых костяшек сжал кулаки и задержал дыхание: «Он знает, знает, знает». – Пожалуйста, Тэ, прекрати себя мучить. Тэхен сглотнул и неуверенно посмотрел на друга. Уголки губ Чимина опустились вниз, в глазах отражалась многотонная тоска и усталость, словно бы он целую вечность наблюдал, как Тэ выворачивал себя наизнанку. Тэхену стало не по себе. - Я не… - начал было он, но шумный вздох друга заставил его замолчать. Действительно, кому он тут врать пытался. – Чимин, я правда… - Ты можешь не говорить о том, что случилось, - Чимин попытался улыбнуться, но у него не вышло, - я не настаиваю, раз тебе так тяжело. Но, пожалуйста, выслушай меня. Прекрати грызть себя. Я не знаю, что случилось, вполне вероятно, что я даже сотой доли того, что ты чувствуешь, не представляю. Но, пожалуйста, как бы не обстояли дела, оставь себя в покое. Ты и без того страдаешь. - Я не… - Ты не видел себя со стороны. Ты не видел свой взгляд, когда никто не пристает к тебе. Это взгляд человека, который поставил крест на своей жизни. Ты не видел, как ты сгибаешься пополам во сне и подвываешь. Так, словно самые страшные монстры рвут твое тело в клочья. А я все это вижу, Тэ. И мне страшно за тебя. Ты мой лучший друг, ты так дорог мне, что я не хочу и думать о том, что когда-нибудь наши пути могут разойтись. Я бы провел с тобой всю свою жизнь, если бы ты дал мне такую возможность. А сейчас ты… убиваешь себя. Тэхен не нашел слов для ответа и отвернулся. Смотреть в обеспокоенные глаза Чимина сейчас было непосильной мукой. Парень чувствовал, как краска стыда заливала его уши и шею, а рыжик так непосредственно пытался подсесть еще ближе, что Тэхену не хватало воздуха и хотелось отпихнуть друга. Он никогда не возражал, когда друзья нарушали его личное пространство, и сам так же легко нарушал чужое (разве что Юнги не трогал), но теперь Тэ ощущал, что Чимин стремился не столько физически стать ближе, сколько духовно. Чимин словно осторожно копался в его душе, пытался найти то сокровенное и болезненное, что Тэхен прятал от остальных. И Тэ не мог допустить, чтобы рыжик понял суть происходящего. - Чимин… - просипел парень, облизнув губы. Друг в надежде посмотрел на него, и Тэхен чуть не дал себе по уху за то, что собирался сделать. – Можно тебя попросить? Разумеется, доверчивый и отчасти наивный Чимин кивнул. Тэ предчувствовал, как будет ненавидеть себя за это в дальнейшем, как он обидит Чимина этими словами, но лучше всего было поставить точку сейчас. - Не мог бы ты… вернуться в салон? Рыжик непонимающе склонил голову, словно молчаливо спрашивая, правильно ли он услышал. Тэхен не стал повторять, и парень чуть заметно нахмурился, отодвинулся. Дышать стало немного легче, только в сердце кольнуло, но и на это Тэ решил не обращать внимания. - Уйти обратно? – переспросил Чимин. - Да, - Тэ кашлянул в кулак и насупился для большей серьезности, - и было бы неплохо, если бы ты больше не беспокоил меня. - Прости? – голос друга сорвался на пронзительно высокие ноты. – Не беспокоить тебя? - Да. Чимин глубоко вдохнул и протяжно выдохнул. Глаза его округлились, для полноты картины не хватало только приоткрытого рта. - Ты хочешь этого? – высокие ноты все не исчезали, и это немного резало слух. - Да. Троекратное и увесистое «да» далось Тэхену с большим трудом. На друга он предпочел не смотреть, но последующая яростная тирада вынудила его развернуться. - Знаешь, что? – произнес Чимин. – Знаешь? Нет, не знаешь. Ох, Тэ-Тэ, ты представить себе не можешь, сколько чужого дерьма я повидал. Ты знал, что Хосок-хен был зависим от наркотиков? Ты знал, что это я заставил его вылечиться? Что это я помог ему вернуться к нормальной жизни? Ты знал, что это я вынудил Юнги снова встретиться с Чонгуком после всего, что у них произошло, и начать заново? Ты знал… тьфу ты, конечно, ты нихрена не знал! Но неужели ты думал, что не можешь доверять мне? После всего того, что я сделал для тебя? После всего того, что мы пережили вместе? После всего этого ты говоришь мне уйти в салон и больше не беспокоить тебя! Серьезно? – Чимин аж задохнулся от возмущения, щеки его покраснели. – Да как у тебя язык повернулся такое сказать?! Не стыдно, нет? «Стыдно, - хотел ответить Тэхен, чувствуя себя так, словно его отчитывала родная бабуля, хоть он и отроду не испытывал такого, - мне очень стыдно, Чимин. Можешь не прощать меня, знаю, что заслужил. Просто так будет лучше». Он знал, что избитое «так будет лучше» чаще всего оборачивалось катастрофой для близких людей, что после таких решений зачастую следовал суицид (но, хах, он и без того был близок к этому), однако не мог придумать ничего лучше. Во время следующей остановки Чимин ушел в салон, ни разу не посмотрев в сторону Тэ. На его место пришел возмущенный Чонгук, который долго жаловался старшему на то, что он только-только разговорил Юнги-хена, а тут «Чимин пришел и все испортил». Тэхен на это не реагировал, и младший был вынужден умолкнуть, однако мысленно Тэ сотню раз повторил: «Испортил все не Чимин, а я». *** Они приехали на побережье уже поздним вечером и наскоро перекусили. Сокджин ворчал, что у него свело плечи, и Намджун вызвался сделать ему массаж. Младшие подшучивали над ними, называя супружеской парой, и хен, который «вообще-то вез вас все это время, неблагодарные дети» грозился выпороть непослушных детишек, которые все не ложились спать. Под общий смех ребята устроились в автомобиле на ночлег. Тэхен, не принимавший участия в шутках и веселье, отказался меняться с Хосоком местами («Правда, хен, я спокойно посплю на свежем воздухе») и уже собрался спать, как к нему перебрался Юнги. Возмущения младшего непробиваемый хен слушать не стал, ограничившись лаконичным: «Чонгук во сне пинается». Тэхен тоскливо вздохнул и пришел к выводу, что молчаливый Юнги лучше, чем гиперактивный макнэ. Наконец-то воцарилась тишина, Тэ закинул руки за голову и прикрыл глаза в надежде поспать без кошмаров. - Не знаю, что у тебя происходит, но все заметили, - словно гром среди ясного неба, раздался голос старшего. Тэхен плаксиво простонал и перевернулся на бок, спиной к Юнги. - Можешь не отвечать мне, просто послушай, - упрямо продолжил парень. Тэ притих и притворился спящим. - У меня было время, когда я думал, что обойдусь своими силами, - говорил Юнги, - что никто мне нахрен не сдался со своей помощью и со своим дерьмом я разберусь сам. Знаешь, был такой самоуверенной задницей. Тэхен, не удержавшись, хмыкнул. - Внешне я и сейчас такой же, - согласился с ним Юнги, - но вот внутри я осознал довольно простую вещь: без вас, ребята, я никто. Тэхен хмыкнул еще раз. - Так, засранец, - старший ощутимо хлопнул его по пояснице, - я признаюсь, что я никто без Чонгука, а ты перестаешь тут мнить себя великим психологом, потому что сам увяз по самые уши, понял? Молодец. – Юнги снова лег. – Так вот. В прошлом я бросил очень дорогого мне человека. Решил, что ему не нужны мои проблемы, и в дальнейшем сильно пожалел о содеянном. Раскаялся, понимаешь? Вернулся. Но момент был упущен, пришлось наверстывать и восстанавливать разрушенное. Тяжело пришлось. И до сих пор тяжело, потому что эта малолетняя гордая зараза считает себя невесть кем. Но здесь важнее всего не то, что он – гордая зараза, а то, что он принял меня со всеми моими закидонами, проблемами и прочими тараканами и плохо пахнущими вещами. - Предлагаешь мне тоже покаяться? - усмехнулся Тэ. - Ничего я тебе не предлагаю, - проворчал Юнги, - просто рассказываю тебе про жизнь. Это уже твое дело – что с этим рассказом делать. Просто знай, что тут все шестеро готовы тебе плечо подставить. Напинать сначала, конечно, потому что ты тот еще раздолбай, но потом все равно помочь. Тэхен не ответил, и Юнги затих. Через полчаса послышалось равномерное посапывание старшего. Однако Тэ и не думал спать: несмотря на то, что сил в его душе и теле не осталось, освободительный сон к нему не шел. Вместо него в голове роились мысли. Тэ думал, что старший говорил дело, однако к нему это мало относилось: пусть он не знал, в каком дерьме побывал Юнги, но точно не человека убил. Наверное, поэтому Чонгук и принял его. А вот Тэхена кто примет? Намджун теперь оставил его наедине с самим собой, философ эдакий, дескать, захочешь жить дальше – будешь жить. Чимина Тэхен намеренно держал на расстоянии. К Юнги соваться со своими проблемами было рискованно. Об остальных почему-то и мыслей не возникало. Они были хорошими друзьями, но с таким никто никогда не сталкивался, так чем ему могут помочь? Довести до участка? Горечь от содеянного наполнила Тэхена до краев и теперь липкой гадостью лилась наружу. Он почти не контролировал те колкие, обидные слова, которые окружающие воспринимали на свой счет, а на самом деле Тэ говорил о себе. Что это он надоедливый, противный, мешающий жить. «Зачем ты живешь-то теперь?» - смеялся парень себе в лицо и от своих же слов плакал. Нет на свете ничего более ужасного, чем быть врагом самому себе. Нет ничего более изматывающего, чем ненависть к единственному человеку, который всегда с тобой – к себе самому. И Тэхен очень хорошо прочувствовал это на своей шкуре: как тяжело, когда хочется выпотрошить себя изнутри, до скрипа и боли отмыть душу отбеливателем, вырвать свое прогнившее сердце и вставить на его место новое, нормальное, правильное. Как тяжело, когда уже невозможно справляться с желанием покончить со всем этим. Как тяжело, когда говоришь себе: «Иди и умри уже». И как страшно, когда отвечаешь: «Хорошо, я умру». Тэхен так и сказал: «Хорошо, я умру. Рано утром встану и утоплюсь. Или еще что-нибудь. Но обязательно умру». И на место усталости пришла какая-то жуткая надежда – надежда на то, что все прекратится. Тэхен поверил, что завтрашний день станет лучшим в его жизни хотя бы потому, что он будет последним.