Наедине

Джинён из тех детей, которые в детстве не знали таких развлечений, как футбол с друзьями и драки в грязи. Частная школа учила его безукоризненно играть на виолончели и рояле, ударять клюшкой так, чтоб маленький мячик угодил точно в лунку. Ребята из соседних школ всегда считали детей вроде Джинёна теми, кому счастливая жизнь уже обеспечена, хотя сам он думал совсем иначе, когда, сидя в автомобиле, направляясь на очередной частный урок иностранного языка, он видел мальчишек, перепачканных грязью и пылью, гоняющих футбольный мячик по пустырю. Джинён рос в роскоши, но понятия не имел, что значит быть избалованным. Ему всегда хотелось оставить треклятый рояль покрываться пылью в углу, схватить гитару и помучить её струны. Он всегда чувствовал, словно находится на чужом месте, но старался оправдать все ожидания отца, появляющегося в доме пару раз в месяц. Джинён всегда получал всё самое лучшее, хотя не гнался за этим, он сам считал себя тем, кто должен был закончить обычную школу с хорошими оценками, поступить в университет, маячащий где-то между «престижным» и «неприглядным», обычно такие имеют характеристику «нормальный». Шли годы. Джинён привык к монотонности его жизни, привык к стабильности. Отец спросил у парня, что он хочет получить на своё совершеннолетие, и это был единственный раз, когда Джинён воспользовался властью и богатством отца. Он попросил небольшое кафе где-нибудь на окраине города, где узенькие улочки незаметно сменяют друг друга. Отец согласился, но лишь с условием того, что это не станет основным делом сына. Джинён и не рассчитывал. Прошло несколько лет с тех пор. Внутренний мир Джинёна помог ему в делах с кафе. После долгих разъездов вместе с отцом парень мчался в небольшое заведение, заказывал у знакомых официантов чашечку горячего шоколада и чувствовал долгожданное спокойствие в душе. В один из таких дней по просторному помещению пронеслась приятная трель музыки ветра. Молодая девушка европейской внешности покрепче ухватилась за лямку рюкзака и подошла к ближайшему сотруднику кафе, тихо что-то выспрашивая. Джинён удивлённо приподнял голову, чуть хмурясь, когда официант указал на него рукой. Иностранка, робко поглядывая в сторону парня, неторопливо приближалась к его столику, а Джинён впервые в жизни разволновался так сильно, что случайно разлил горячий напиток на кремовую поверхность стола, тут же махая рукой персоналу, безмолвно говоря о том, что он справится сам. Девушка молча присела на соседний стул, наблюдая за тем, как парень раскладывает салфетки. Она хотела устроиться на работу, но из-за учёбы не могла трудиться целый рабочий день. Джинён внимательно слушал, всё больше проникаясь необъяснимой симпатией к этой девушке. Он не был сторонником таких вот сотрудников, но в этот раз почему-то не смог отказать. С того дня Джинён стал выделять больше времени на кафе. Заходил туда чуть чаще, чем обычно. Он и сам немало удивился, когда понял, наконец, что делает это из-за новой официантки. Джинён не стал врать ни себе, ни ей. Их отношения шли своим чередом и казались парню чем-то единственно настоящим в его жизни. Он думал об этом и вспоминал отца — человека строгого и консервативного, который, Джинён знал об этом наверняка, никогда бы не позволил сыну иметь хоть какие-то связи с иностранкой, кроме, разве что, профессиональных. Джинёну стыдно перед отцом каждый раз, когда они встречаются на очередном собрании, но у него и в мыслях нет рассказывать родителю о квартире на окраине города, в которой Джинён проводит большую часть свободного времени. Не расскажет он и о том, что живет в этой квартире та самая официантка. Джинён пожимает руку какому-то послу, имя которого он благополучно услышал и забыл в самом начале знакомства. Глаза парня бегают от одного мужчины к другому. Он готов прикрикнуть на кого-нибудь из них, чтоб те пошевеливались с прощанием, потому что Джинёну необходимо срочно уехать. Он вспоминает себя в школе, когда нервно дожидался самого последнего звонка, а потом вдруг вспоминал, что ему даже радоваться нечему, потому что ровно через сорок минут у него новое занятие с личным преподавателем. Сейчас всё иначе. Джинён знает, что за несколько десятков километров отсюда его ждет самая прекрасная девушка на целом свете, и каждая секунда без неё отзывается тупой болью во всём теле. Как назло, все светофоры пестрят красными огоньками, задерживая Джинёна на каждом перекрёстке. Парень рассматривает парочку подростков, переходящую через дорогу, и постукивает пальцами по рулю. Он бы хотел вот так пройтись с той, которая так много значит для него, но он не может, и она знает об этом, улыбается слишком нежно, и говорит, что всё нормально, что она всё понимает. Загорается желтый цвет, и Джинён с силой вжимает в пол педаль газа. Она открывает дверь, пропуская парня в квартиру, и помогает снять пиджак, оставляя его висеть на крючке рядом с её плащиком. Рядом с ней Джинён — комок эмоций. Он улыбается, и в уголках глаз появляются морщинки, которые так нравятся ей. Она тянет его за галстук и целует так трепетно, что у парня в животе порхают те самые бабочки, какие бывают у главных героев любовных романов. Джинён поднимает её на руки, аккуратно проходя дверные проёмы, и кидает её на светлую постель. С его губ не сходит легкая улыбка, когда он целует её шею, спускаясь ниже, стягивает одежду, посмеиваясь в тот момент, когда девушка не может вытащить руку из рукава огромной футболки. Джинён обожает чувствовать, как её пальчики с лёгкостью расстёгивают пуговицы на рубашке, откидывая её в сторону, а затем пробегаются по его груди. Он тянет вниз её трусики, тут же припадая губами к её ногам, оставляя поцелуи на коленях и внутренней стороне бёдер. Девушка прикрывает глаза, запуская пальцы в темные волосы Джинёна, сжимая их. Она облизывает нижнюю губу, когда язык парня касается её там. Джинён ласкает её так искусно, словно у него были миллионы женщин, а не одна она, но парень прекрасно помнит, как читал в интернете самые извращённые статьи о том, как можно использовать свой язык, в то время как его отец обсуждал новое дело с партнёрами. Она начинает громко стонать, даже не пытаясь сдерживаться, и Джинён довольно улыбается, потому что, кажется, он усвоил те советы из всемирной паутины. Она легонько тянет парня к себе, и он нехотя отрывается от уже успевшего ему полюбиться занятия. Джинён оставляет поцелуи на её животе, обводит языком соски, ощущая, как от этих ласк дрожит её тело. Девушка обхватывает ладонями лицо парня и целует, ощущая во рту собственный вкус. Она ерзает под Джинёном, потираясь промежностью о его возбуждённый член, и парень переходит к основным действиям. Делает плавный толчок, упираясь рукой в постель рядом с плечом девушки, мелодично стонет, и начинает набирать темп. Девушка всегда любила голос Джинёна, мягкий, бархатный, обволакивающий, поэтому каждый его полустон и вздох ловит с необыкновенным упоением. Она обнимает его ногами, двигаясь навстречу, оставляет поцелуи на ключицах, слизывая капельки пота, то и дело скатывающиеся по шее Джинёна. Кровать под ними слегка поскрипывает, но даже это доставляет удовольствие парню, потому что в его обычной жизни нет места подобным звукам. Он двигает бёдрами, плавно проникая в девушку, и так же плавно выходя из неё. Темная челка липнет к влажному лбу, а руки постепенно устают от напряжения, но Джинён не обращает на это внимания, продолжает толкаться в податливое тело, страстно отвечающее на его прикосновения. Он увеличивает темп, иногда сбиваясь, пока девушка под ним не начинает дышать чуть чаще и стонать чуть громче. Она царапает его спину, прижимаясь всем телом, и жмётся своей щекой к щеке парня, ловя оргазм. Джинён кончает следом за ней, пачкая простыни. Девушка невесомо целует его в висок, и Джинён в ответ наклоняет голову, касаясь пересохшими губами её плеча. Он откидывается на спину и тянет девушку за собой, вынуждая устроиться на его груди. Его пальцы скользят по её спине. Джинён задумчиво смотрит на потолок и замечает несколько звёздочек, которые лично приклеил пару месяцев назад. — Я люблю тебя, — шепчет ей на ушко. Девушка в ответ целует его грудь. — И я люблю тебя, Джинён.