Наедине

ДжиЁн докуривает последнюю сигарету на улице и заходит в небольшое кафе; проходит мимо многочисленных столиков, оставляя позади несколько посетителей. Он заходит в помещение для работников и даже не смотрит по сторонам, наизусть помня маршрут, сворачивает на лестницу, ведущую вниз, а затем преодолевает ещё пару поворотов. Он останавливается, достигая цели. Поправляет уложенные волосы. Неоновая вывеска гласит «Открыто», и ДжиЁн уже привычным жестом толкает лёгкую дверь, оказываясь в подпольном клубе. Те пожилые люди доедают кофейный пирог этажом выше и даже не догадываются о сотнях пьяных богачей, литрами пьющих дорогие коктейли. ДжиЁн не поворачивает головы в сторону, даже когда его пытается окрикнуть знакомый работник этого клуба. — Не надо, ДжиЁн! Она не виновата! — Джиён не слушает, и бармену остаётся лишь вздохнуть, сочувствуя своей подруге. ДжиЁн заворачивает за угол, скрываясь от мерцающих разными цветами софитов и дыма. Приглушённый фиолетовый окутывает всё его тело и сознание. ДжиЁн делает ровно шесть шагов. Точно знает расстояние до нужной двери. Девушка внутри сидит, чуть сгорбившись, уткнувшись лицом в собственные ладони. Тихий скрип отвлекает её, вынуждая резко подорваться с места. — ДжиЁн, я не могла ничего сделать! — она отодвигается, когда ДжиЁн хищным зверем надвигается на неё и упирается ладонями в стену по обе стороны от женского лица. Девушка начинает всхлипывать, и плечи её дёргаются от подкатывающих рыданий. Она боится ДжиЁна. Боится так, что колени трясутся. — Понравилось? — взгляд ДжиЁна безумный и холодный одновременно. Он одержим. Знает, что не прав, но иначе никак. Его длинные пальцы зарываются в её волосы и грубо тянут назад, открывая вид на тонкую шейку, усыпанную отвратительными засосами. ДжиЁн чувствует тошноту, но и виноватым себя ощущает тоже. Если бы не его жадность, ей бы не пришлось сейчас сдерживать слёзы после секса с владельцем клуба. ДжиЁн облажался. Облажался ровно на три с половиной миллиона, за которые расплачиваются теперь они вместе. ДжиЁн резко припадает губами к её шее. Он изо всех сил старается. Старается оставить метки, которые будут ярче тех отвратительных. Зубы впиваются в нежную кожу, закрывая алые засосы, оставленные ей кем-то чужим, синими укусами. ДжиЁн делает это не для себя. Для неё. Знает, что утром она посмотрит в зеркало и начнёт плакать от собственной никчёмности, касаясь тёмных пятен на своём теле. Поэтому ДжиЁн действует. Касается её тела там же, где остались следы чужих рук и губ. У ДжиЁна нет времени на долгие прелюдии. Ему нужно на дело, иначе его малышка никогда не выберется из этого фиолетового света. Ему стыдно признавать это, но большую часть нужной суммы отработала она, в то время как он ныл о том, что очередное ограбление выдалось слишком сложным. Но ей сложнее. ДжиЁн понимает это каждый раз, видя её грустное лицо. ДжиЁн падает на смятые простыни, утягивая девушку за собой, пока та прикрывает глаза. Она до безумия хочет ДжиЁна даже в этой ситуации. Хочет, потому что глядя в зеркало приятнее думать, что так постарался ДжиЁн, а не тот мудак, заправляющий этим местом. А ДжиЁн действует грубо. Он бы хотел быть с ней нежнее, но злость внутри не позволяет. У ДжиЁна нет возможности отомстить СынХёну, поэтому всё достается его малышке. А она покорно принимает, потому что понимает всё лучше самого ДжиЁна. Его малышка двигает бёдрами, насаживаясь на возбуждённый член, пока ДжиЁн впивается зубами в её плечо, оставляя на одну метку больше. Она прикусывает губу, ощущая жжение после недавнего гостя, и без раздумий начинает двигаться, отдавая всю себя ДжиЁну. Они живут так уже несколько месяцев. Они привыкли к встречам в этой комнате раз в неделю. Привыкли к мысли, что оба должны СынХёну, хотя, по правде говоря, должен только ДжиЁн. Но она не может оставить его. Не хочет. Будет терпеть боль и унижения, пока знает, что рано или поздно это закончится. ДжиЁн выходит из девушки и надрачиват сам себе, кончая на чёрный пол. Его малышка остаётся в комнате, потому что выходить без разрешения ей не позволено, пока ДжиЁн заботливо укутывает её в одеяло, попутно рассматривая капельку крови в уголке её рта, появившуюся после того, как ДжиЁн укусил её за нижнюю губу. — Сегодня всё должно закончиться, — шепчет он, целуя её в макушку. Девушке становится легче, она проваливается в сон почти сразу. Она устала. ДжиЁн уходит из комнаты, делает шесть шагов, заворачивая за угол и вновь оказывается в задымлённом помещении с громкой музыкой. — Убедился? — сбоку слышится низкий голос СынХёна, и ДжиЁн непроизвольно сжимает кулаки. — Я предупреждал: просрёшь партию и за это ответит твоя девчонка. — Ты за это ответишь, — ДжиЁн говорит достаточно тихо, но СынХён слышит. — Ну конечно, — СынХён насмехается. -У меня нет времени на твои сопли. Не завалишь сегодняшнее дело — можешь проваливать вместе со своей куколкой. Завалишь, и я отдам её своим ребятам. Дерзай. ДжиЁн обернулся, направляясь к выходу. Вывеска «Открыто» осталась позади, как и комната для персонала. Пожилая женщина недоумённо оглядывает парня, не понимая, что можно было так долго делать в той комнате. ДжиЁн выходит на улицу, стараясь перевести дыхание, и с криком пинает рядом стоящую урну. Ко входу подъезжает уже знакомый автомобиль, и ДжиЁн без раздумий усаживается на заднее сидение, обещая себе, что сегодня он обязательно справится.