Жираф и Булочка

Хенрик моргнул раз, другой и открыл глаза. Над ним нависло злое и встревоженное лицо Тарьяй. История повторялась. Только в прошлый раз Холм чуть не утонул. Сейчас Му должен будет сказать свое коронное: - Ненавижу тебя! - процедил Тарьяй и провел рукой по лицу Хенрика. - Блядища ты пьяная. - Я т-твоя блядища, - язык почему-то плохо слушался, хотя, казалось, алкоголь уже должен был выветриться из организма. Но куда там. Холм был все еще в жопу пьян. В жопу. Хаха. Судя по всему, ему сейчас именно в жопу и прилетит. - Моя, моя, - Тарьяй закатил глаза и помог ему подняться. - Пошли, умоем тебя и уложим в постель. - О да-а, - протянул Хенрик, обнимая Му за плечи, - уложи меня в постель, мой маленький принц. - Маленький принц? - Тарьяй вздернул бровь. - Холм, серьезно? Ну ты и налакался. - Да, - Хенрик выдохнул это ему в самое ухо, прижавшись всем телом. Они оба уже были обнажены по пояс и соприкасались голой кожей. Хенрик жарко и возбужденно дышал, сам не понимая, откуда это возбуждение вдруг свалилось. - Мы в ответе за тех, кого приручили. А ты меня приручил, на цепь посадил, канатами привязал. - Я тебя на цепь не сажал, - проворчал Тарьяй, пытаясь передвигаться в сторону ванной. Но с прилипшим к нему сиамским близнецом это получалось не особо продуктивно. - Но если такое повторится, точно посажу. - Да-а, - снова выдохнул Холм и облизнул Тарьяй ухо. То горело алым. Просто полыхало. Как сам Хенрик. - Посади меня на… - Блядь, Хенк, прекращай, я не хочу сейчас секса! - взбрыкнул Тарьяй и отцепил Холма от себя. - Почему? - обиделся Хенрик. Он искренне не понимал, какого черта? - Огосподибожемой, - вздохнул Тарьяй. - У тебя сейчас такое лицо, будто ты расплачешься. Ты правда хочешь секса? - Хенрик радостно закивал. - Ладно. Окей. Я тебя трахну. Хенрику стало безумно жарко. Ебаный ты пиздец, Тарьяй Му. - А может я тебя хотел? - На самом деле, Холму было поебать, кто и кого будет, эм, ебать. Он уже был готов стянуть штаны и развести ноги. Просто решил уточнить. - Ты своим членом сейчас не то что в меня, в ведро не попадешь, - фыркнул Тарьяй. - Эй! - возмутился Хенрик. - Я мастер секса! Я в тебя попаду в любом состоянии. - Да-да, конечно, мой герой, - Му закатил глаза в который уже раз за этот вечер. - Но трахать сегодня будут тебя, - он похлопал Холма по груди. - Смирись. - Да я и не против был, задница, - проворчал Хенрик. До ванной они так и не добрались. Хенрик распустил руки, стал гладить Тарьяй везде, где мог дотянуться до голой кожи. Полез жадными руками за пояс его джинсов, сминая ягодицы. Му тяжело дышал ему в шею, оставляя влажные следы кончиком языка. Это было мокро, горячо и охуительно приятно. Они просто, мать его, стояли, обнимались, лапали друг друга и охуевали от удовольствия. - Ненавижу тебя пьяного, - еле слышно сказал Тарьяй, запрокинув голову и смотря прямо в глаза. - Но ты пиздец красивый сейчас. Твои губы… - Что с ними? - так же тихо ответил Хенрик и поцеловал его, мягко-мягко, нежно-нежно. - Идеальные, - улыбнулся в поцелуй Тарьяй и напористо стиснул Хенрика в объятиях. - Весь идеальный. Мой. - Собственник, - удовлетворенно выдохнул Хенрик. Он все еще ловил «вертолеты», но по большей части нормально держался на ногах. Но вот от такого Тарьяй его пьянило с ебической силой. - Такой ревнивый. - Мечтай, - буркнул Тарьяй, расстегивая ширинку Холма. Член у того уже встал, что существенно затрудняло процесс. - Отрастил себе хобот, блин. Хрен расстегнешь. - Хобот? Тарьяй? - Хенрик пьяно рассмеялся и освободившись от штанов покрутил тазом, болтая членом из стороны в сторону. - Тар-р-рьяй, тебе нравится мой хобот? - Мама, за что мне этот дебил достался? - спросил Тарьяй у потолка, к которому возвел глаза. Потолок остался безучастным к его трагедии. - Давай, Хенк, шевели булками, двигай на кровать. Хенрик удовлетворенно поиграл бровями и забрался на постель, раскинувшись на ней звездой. - У меня попа болит, - заявил вдруг он, наблюдая, как Тарьяй снимал трусы. Тот ошарашенно уставился на него, застав с боксерами в руке. - Ты, блядь, серьезно? Ну спасибо. У меня ощущение, что я буду трахать пятилетку. - Ну попа же болит, - нахмурился Хенрик, искренне не понимая своим пьяным мозгом, что он такого сказал. Тарьяй глубоко и тяжело вздохнул, бросил трусы на стул, взял с комода смазку и скрутил крышку у тюбика. Хенрик с интересом наблюдал за ним, ожидая, что же будет дальше. Что же, блядь, будет дальше? Интрига, мать его! Тарьяй выдавил на пальцы немного прозрачного геля и, обхватив свой и так уже окрепший член, стал лениво себе подрачивать. - Раздвинь ноги шире, - велел он Хенрику. Холм сглотнул и выполнил просьбу. Желание дурачиться быстро сменилось новой волной возбуждения. Потому что… Каким бы в жопу пьяным, трезвым, укуренным, мертвым, или еще каким он ни был, Тарьяй, дрочащий свой член, вызывал в нем только одну реакцию. Ладно, окей, до недавнего времени это действительно была только одна реакция. Трахнуть. Теперь же к ней прибавилось еще и безграничное желание отдаваться. С ним что-то не так? Похуй. С Тарьяй всегда все было так. Хенрик наблюдал, как член Тарьяй крепнет все сильнее, и нетерпеливо облизывал губы. Он хотел целоваться. Хотел трахаться. У него, блядь, зудело уже все. - Быстрее, - попросил он, почти умоляюще посмотрев на Му. Тот улыбнулся уголком рта, выдавил еще немного смазки на пальцы, отложил тюбик обратно и залез на кровать, между гостеприимно раскрытых ног Холма. - Так хочется? - спросил Тарьяй, втирая прохладную смазку в плотно сжатую дырку. - Хенрик, отвечай. Давай, вспомни, какой ты пиздливый придурок, когда пьяный. Не засыпай. - Правда думаешь, что я сейчас могу уснуть? - расплылся в улыбке Холм, невольно подаваясь навстречу нахальным пальцам, которые приятно распирали и растягивали его внутри. - Не в этой вселенной, детка. - И не в мою смену, - усмехнулся Тарьяй и обтер смазку с руки об член Хенрика. Тот сдавленно застонал и двинул бедрами вверх. - Лежи смирно, нетерпеливый. Тарьяй подхватил правую ногу Холма и закинул себе на талию. Он выглядел при этом так дико сексуально. Сосредоточенное лицо, возбужденный взгляд. Хенрику не верилось, что это вот все его. Весь этот прекрасный, чудесный мальчик. Его маленький принц. В груди так сладко защемило, что Холм не выдержал и, кажется, всхлипнул. - Ты… - Тарьяй, который успел всунуть только головку, замер и в шоке уставился на своего ебнутого бойфренда. - Ты что, плачешь? - Ты такой красивый сейчас, - Хенрик улыбнулся и шмыгнул носом. Нет, он не плакал, конечно. Просто расчувствовался. С кем не бывает. - Пиздец, - резюмировал Тарьяй. - Какая же ты пьянь, Хенкок. - Он мотнул головой и подхватив Хенрика под задницу, вставил ему уже на всю длину. - Ох, матерь божья, ты охуенен! - выдохнул Холм, выгибаясь навстречу. - Чертов пьяньчуга, - чуть слышно пробормотал Тарьяй, наклоняясь вперед и входя еще глубже. - Смотри мне в глаза и не переигрывай. - Как прикажешь, мой король, - Хенрик пьяно улыбнулся и обнял Му за плечи, притягивая к себе еще ниже. Ему было неудобно, мышцы тянуло, ногу хотелось разогнуть, но под этим углом Тарьяй входил просто идеально, двигался ровно так, как нужно, поэтому Холм терпел. - Надеюсь, тебе завтра будет стыдно, - Тарьяй покачал головой и стал ровно и глубоко трахать. С каждым разом их секс получался все лучше. Сейчас Хенрик даже своим пьяным мозгом понимал, это, мать его, было почти идеально. Тарьяй уже не торопился, не пытался выебать везде и сразу. Двигался четко, зная, куда надавить, где сжать, под каким углом войти. Хенрик просто перся от этого. Кайфуя от того, какого классного любовника сделал под себя. С нуля. Улыбаясь, как ошалелый, он трогал лицо Тарьяй, касался кончиков ресниц, острых губ, мягкой кожи на щеках, чуть колючей от пробивающейся щетины. Он чувствовал себя абсолютно счастливым. Тарьяй наклонился еще ниже, на входе коротко целуя Хенрика в губы, а на выходе — отклоняясь назад. Просто волшебно. Его потемневшие глаза просто одурманивали. Никто и никогда раньше не видел Тарьяй таким. Это сводило с ума. Хенрику вдруг стукнуло в голову, что этим надо срочно поделиться со всеми. Он резко вскинулся, всполошился и завертел головой. - Хей, детка, - справляясь со сбившимся дыханием, спросил Тарьяй, останавливаясь глубоко внутри Холма, - что-то не так? Я сделал тебе больно? - Нет, мне просто нужно, - мозг Хенрика работал явно быстрее, чем его язык, потому что объяснить толком он не мог. Наконец нашарил на тумбочке телефон и бодро защелкал клавиатурой под недоумевающим взглядом Му. - Что ты де?.. - Тарьяй не успел договорить, как Хенрик ослепил его вспышкой камеры. - Ты ебанулся? Зачем тебе такие фотки? - Ты слишком красив, - ухмыльнулся Хенрик, сохраняя фотографию с запечатленным на ней возбужденным лицом Тарьяй со слипшимися влажными волосами и расширившимися зрачками. - Я должен оставить это для наших внуков. - Надеюсь, это не ушло в сторис? - Тарьяй сокрушенно покачал головой и отобрал у Холма телефон. - Я не самоубийца, - Хенрик показал ему язык и внутренними мышцами сжал его член в себе, зная, как это приятно. - Хочется верить, хочется верить. Надеюсь, ты сделал все, что хотел? Поплакал, снял хоум-видео, что еще? Минутка разговоров о будущем, или я могу наконец дотрахать тебя? - Тарьяй весь подрагивал, начиная от напряженных мышц на руках и заканчивая возмущенно дергающимися кончиками ресниц. - Я люблю тебя, - проинформировал его Хенрик и закинул вторую ногу ему на талию, чувствуя облегчение в мышцах. - Трахай. - Спасибо тебе, Господи, - процедил заведенный уже до предела Тарьяй и с яростью принялся таранить своим членом задницу Хенрика. Каждое ебаное движение, каждая чертова фрикция буквально били по всем нервным окончаниям, унося на гребаные небеса. Хенрику стало не до разговоров. Он порывался было что-то ляпнуть, но Тарьяй, пресекая, так двинул его вперед, что Холм впечатался головой в спинку кровати и чуть не прикусил язык. - Тарьяй, господибоже, Тарьяй… - почти бессвязно бормотал он, не в силах сдерживать эмоций. Его распирало от безграничного кайфа, возбуждения, наслаждения. Член Тарьяй идеально подходил ему. Подходил и входил. Тоже идеально. Их кожа соприкасалась и буквально горела огнем изнутри в тех местах, где они касались друг друга. Мокрые, потные, разгоряченные. Они почти прилипали друг к другу, двигаясь синхронно, как идеальная секс-машина. - Тарьяй, Тарьяй, Тарь… - как молитву повторял Хенрик. С каждым толчком его голос становился все ниже и грубее. Он почти охрип. Его трясло, буквально колотило. Изнутри подступало ебучее распирающее чувство. - Я уже скоро, - предупредил Тарьяй, снова коротко целуя в губы. - Давай со мной. Пожалуйста. Как мог Хенрик отказать ему? Да этого и самому хотелось. Кончить вместе. Это фантастично. Кайфово. Охуительно. Он, изловчившись, просунул между их телами руку и дрочил себе почти в такт движениям Тарьяй. Ебануться, как это было правильно и хорошо. - Давай, детка, я тоже почти все, - хрипло произнес он, закатывая глаза. Каждое хреново мгновение приближало его к краю. Подталкивало. Как и сам Тарьяй своим членом. Кажется, Хенрик снова ударился головой, вминая подушку в деревянную спинку, жалобно постанывающую синхронно с самим Холмом. Им обоим, ну и спинке тоже, хватило еще буквально одной-двух минут судорожных, конвульсивных движений, чтобы задохнуться от накатившего оргазма и обессиленно прижаться друг к другу. Сперма Тарьяй внутри обжигала и холодила одновременно. Сперма Хенрика склеивала их сейчас намертво. Но кому не похуй, честное слово. Они не собирались двигаться до самого утра. Хенрик засыпал, поглаживая Тарьяй по влажной спине. Уже на краю сна и сознания он натянул на них сверху покрывало и провалился в темноту. - Что ж, - с самым серьезным выражением лица, которое когда-либо видел Хенрик, произнес отец Тарьяй, - так значит, ты спишь с моим сыном? Хенрик поперхнулся белым вином, которым как раз пытался смочить пересохшее горло, потому что предыдущий вопрос мамы Тарьяй вогнал его в краску стыда. Его. Вогнал в стыд. Они с Тарьяй уже почти час провели в доме его родителей и, что ж, это больше походило на экзамен в Преисподней, на котором решалось, в Рай или Ад попадет Хенрик Холм. Судя по заданному вопросу, его считали пропащим грешником. Покосившись на сидящего через стол Тарьяй, Хенрик заметил, что тот старательно пытался не ржать. Маленькая сучка. Даже не собирался ему сочувствовать. Ну держись, Сандвик Му.