Жираф и Булочка

Пока Хенрик варил кофе, Тарьяй умывался. Процедура у него была довольно длительная. Своего рода ритуал. Он тщательно ухаживал за проблемной кожей, поэтому постоянно проводил в ванной не менее получаса. Все боялся, что от юношеских прыщей могут потом рубцы остаться. Холм только посмеивался. Впрочем, кожа на щеках у Тарьяй была такой мягкой и нежной, что порой и не скажешь, что парень. И уж точно не хотелось, чтобы с возрастом на ней остались следы. О себе Хенрик особо не парился. Он знал, что с него все слезет, как только он возьмет себя в руки и займется питанием. Но, как это обычно бывает, Хенрик никак не хотел брать себя в руки. Сегодня Му копался дольше обычного. Убрав кофейник с плиты, Хенрик пошел в ванную. Тарьяй мыл руки, попутно строя себе рожицы в зеркале. На нем, как и на самом Хенрике, были только трусы, поэтому взору открывалась бледная спина, испещренная алыми царапинами и засосами. Да уж, кое-кто ночью хорошо постарался. Ладно, они оба. Хенрик улыбнулся и подошел сзади, обнимая Тарьяй всем своим телом. Они были уже почти одного роста. Еще год-другой и разница станет практически не заметна. Куда ты растешь, маленький. Тарьяй откинулся спиной на грудь Холма и ответно улыбнулся в зеркале. Хенрик провел носом по волосам у него за ухом, с шумом потянул воздух, вдыхая аромат шампуня и теплой кожи, а потом обхватил руки Тарьяй своими. Он бережно намыливал его ладони, наблюдая за Му в отражении. Нежно касался каждого пальца, между ними, массировал ладони. Потом потянул их под струю теплой воды, держа там и баюкая в своих руках. Тарьяй удовлетворенно улыбался. Его щеки слегка порозовели, сам он был расслаблен и явно чувствовал себя под защитой. Хенрик все держал их руки под ласкающими струями, поглаживая большими пальцами бархатистую кожу ладоней Тарьяй. Тот откинул голову на плечо Холму и повернулся, чтобы Хенрик тут же поцеловал его. В этом действии, в их поцелуе было столько интимности, доверия, столько откровенности, что в груди щемило от нежности. Выключив воду, Хенрик развернул Тарьяй спиной к раковине, и тот уперся в нее задницей, шире расставив ноги и подпуская Холма как можно ближе. Их члены все еще стояли от утренней эрекции, и прикосновения через ткань казались слишком чувствительными и одуряюще приятными. Хенрик глубоко, с языком целовал Тарьяй, поглаживая его плечи, пока тот перебирал спутанные волосы на голове Холма. И чем глубже становился поцелуй, тем выше поднималась температура в ванной. - Хей, - пробормотал Тарьяй, когда они оторвались друг от друга, чтобы перевести дыхание. - Это все чертовски круто, но у меня дико болит задница, если честно. - У меня тоже, - Хенрик тихо рассмеялся и уткнулся носом ему в шею. - Я просто хочу трогать тебя. Это можно? - Господи, блядь, так спрашиваешь, будто я в суд на тебя подать могу, - Тарьяй закатил глаза в своей привычной манере и облизнул губы. - Что насчет старой-доброй дрочки? - Как маленькие? - ухмыльнулся Хенрик, нащупывая через ткань трусов заметно окрепший член Тарьяй. - Давай ты не будешь употреблять таких прилагательных, пока щупаешь мой хуй? - фыркнул Му, накрывая ладонью пах Холма. Эти прикосновения через ткань были чертовски горячими и возбуждающими. - Хорошо, - покорно согласился Хенрик, - буду всегда щупать твой хуй молча. - Вот и правильно, - рассмеялся Тарьяй. - Блядь, какой ты огромный. Люблю твой член. Они возбужденно терлись друг о друга, как два перевозбужденных подростка. Впрочем, недалеко от них и ушли. Тарьяй сжимал член Хенрика через мягкий хлопок, натягивал ткань, чтобы та подчеркивала контуры и горячо шептал в ухо: - Ебать, какой же у тебя охеренный хуй, Холм. Не представляешь просто. Со мной пиздец творится, как вижу его. Как ебучая нимфоманка ведусь. Такой толстый, длинный… - Тарьяй, - Хенрика от этих слов просто вело. Он расставил ноги шире, уперевшись одной рукой в стену за Тарьяй, а второй цепляясь за его плечо. - Что, «Тарьяй»? - горячий шепот буквально обжигал ухо. - Хочешь кончить, Холм? - Хочу, - Хенрик почти прохныкал это. Прикрыв глаза, он запрокинул голову, кайфуя от наглых и настойчивых пальцев, поглаживающих его по всей длине. - Тогда попроси, - выдохнул Тарьяй и обвел языком ушную раковину по контуру, оставляя влажные следы на пылающей коже. Вот же бляденок. - Дай мне кончить, - покорно попросил Хенрик, пытаясь справиться с участившимся дыханием. - Подрочи мне. Нам вместе. - Люблю, когда ты такой послушный, - удовлетворенно ответил Му и освободил оба их члена из трусов. Прохладный воздух тут же обласкал набухшую плоть, и Хенрик застонал сквозь зубы. Тарьяй, не теряя времени, облизал пальцы и обхватил ладонью оба их члена, предварительно размазав выступившую смазку по коже. Это было нестерпимо мало. Трение причиняло дискомфорт. Но возбуждение накатывало с такой силой, что от легкой боли становилось только приятнее. Хенрик чувствовал, как его бедра дрожали от напряжения и возбуждения. Он и сам весь дрожал, буквально вибрировал, дергался всем телом навстречу плавным, таким правильным движениям руки Тарьяй. Верно говорят, что девчонка никогда не сможет отсосать или отдрочить так, как это может сделать другой парень, который хоть раз дрочил себе сам. Который знал, как именно нужно, как было бы приятно. Тарьяй уж точно знал. Они оба не продержались долго. Кончили, уперевшись лбами и задыхаясь от собственного рваного дыхания, обмениваясь судорожными вдохами и всхлипами. - А еще, - добавил Тарьяй, как только они выровняли дыхание и стояли обнявшись, - я люблю тебя. Хенрик улыбнулся и развернул Му обратно к раковине. - Люблю тебя тоже, - ответил он, снова включая воду. - Впрочем, когда ты послушный, я люблю даже больше. - Засранец, - Тарьяй попытался закатить глаза, но слишком широко улыбался, чтобы это выглядело по-настоящему раздраженно. Хенрик боднул его носом в макушку, вынуждая наклонить голову, и целовал в шейные позвонки, пока опять бережно мыл его руки. В праздном шатании и ничегонеделании они провели несколько часов. Устроили марафон «Назад в будущее», заказали пиццу и валялись на диване. - Что бы ты сделал, встретив себя будущего? - спросил Тарьяй, облизнув томатный соус с пальцев. - Ну, во-первых, я решил бы, что просто встретил кого-то очень похожего на меня взрослого, - Хенрик пожал плечами. - В реальной жизни же так не бывает. Ты не встречаешь что-то нереальное и не думаешь сразу, о, вот это вот оно «нереальное». Твой мозг сначала пытается придумать какое-то рациональное объяснение происходящему. В первую очередь, ты думаешь, что это совпадение, розыгрыш, галлюцинация, да что угодно, только не то, что это нереальное реально. Вот встретишь своего двойника из параллельной вселенной, и то решишь, что тебя родители в детстве наебали, а не то, что это какой-то пространственно-временной континуум, например. - Ну, не знаю, - Тарьяй вытянул ноги, закинув их на колени Хенрику. - По-моему, современный кинематограф настолько подготовил нас ко встрече с нереальным, что вполне логично предположить, что мы, встретив это в обычной жизни, уже не испугаемся, не удивимся, а просто отнесемся с интересом, или, в крайнем случае, примем как данность. - В том-то и дело, что кино слишком запутало нас! - Хенрик обхватил щиколотку Тарьяй и принялся неспешно ее поглаживать. - Да, мы стали гораздо проще относиться к оборотням, инопланетянам, путешествиям во времени. Но в то же время кино путает наш мозг, говоря о том, что все это выдумка, хорошая, качественная, но выдумка. - Не согласен, - хмыкнул Тарьяй и потянулся за тренькнувшим телефоном, прервавшем их дискуссию. - О, сегодня у Румена вечеринка. Обещал даже моделей позвать. - Вечеринка у школьника, что может быть чудеснее, - Хенрик закатил глаза. - Хочешь пойти? - Я мало вижусь с друзьями, - Тарьяй пожал плечами. - И я думал, что мы сходим вместе. - Полагаешь, мне будет интересно тусить с малышней? - Холм намеренно дразнил его, наблюдая за реакцией. Но засранец быстро все раскусил. Вот в кого такой умный пошел, а? - Трахаться с малышней тебе интересно, так что и потусишь, не переломишься, - Тарьяй вырвал ногу из рук Хенрика и лягнул его в бедро. - Трахаться мне интересно не со всей малышней, - Хенрик похабно подвигал бровями. - В твоих интересах, чтобы это так и оставалось, - с наигранной угрозой произнес Му и надавил ногой Холму на пах, как бы намекая. Хенрик расхохотался и, подхватив босую ступню Тарьяй, звонко поцеловал его в пятку. К удивлению Хенрика, вечеринка оказалась вполне приличной. Впрочем, это давно известная истина, если у тебя есть деньги, неважно, сколько тебе лет, всегда найдутся цыпочки, клюющие на роскошь. А судя по квартире, деньги в семье у Румена водились. К тому же, он занимался музыкой, как рассказывал Тарьяй. Поэтому проблем с компанией никогда не знал. Хенрика слегка напрягало с каким обожанием порой Тарьяй рассказывал о Румене, но он и сам когда-то был слегка влюблен в лучшего друга, поэтому воспринимал все с легкой улыбкой. Стонал по ночам Тарьяй Сандвик Му все равно именно под ним. И не только по ночам. Пиво лилось рекой, и Хенрик только и делал, что менял запотевшие банки. Тарьяй крутился неподалеку, общаясь с друзьями, веселясь и делясь новостями. Он захмелел от пива куда быстрее Холма. Наблюдать за ним пьяненьким оказалось довольно забавно. Особенно сейчас, когда Му то и дело бросал через комнату горячие взгляды, облизывался, демонстративно выгибал шею и теребил горлышко бутылки длинными пальцами. Соблазнитель от Бога. От лукавого, скорее. Хенрик посмеивался этим неловким методам пикапа, отмечая, впрочем, что они все равно действуют отлично. Соблазняющий Тарьяй — зрелище запредельное. Улыбаясь своим мыслям, Холм потягивал пиво и постукивал пальцами по ноге в такт музыке. - Здарова, - на диван рядом почти упал Давид, запутавшийся в собственных ногах. - Как вы? Как Ти? - Все отлично, - кивнул Хенрик. - В понедельник у меня дела в ресторане почти до вечера, сможешь его проводить в театр? Обратно я уже заберу. - Без проблем, - кивнул Давид, тряхнув белобрысой челкой. - Правда он становится все упрямее, когда я настойчиво пытаюсь его везде сопровождать. Пищит, что не маленький. - Мне похуй, что он там пищит. Мы договорились, что он не должен оставаться один, - Хенрик с силой сжал бутылочное стекло. - Если тот псих с письмами снова проснется или, не дай Бог, решит перейти от слов к делу, кто-то из нас всегда должен быть рядом. - Это да, - согласился Давид. - Думаю, можно и Румена подключить. Он еще Ти не так примелькался в этом плане. - Валяй, - согласился Хенрик, разглядывая в этот момент широкие плечи Му, который что-то рассказывал Марлону, невесть как оказавшемуся на этой тусовке и смотревшемуся самым адекватным среди пьяных школьников. - О! - воскликнул вдруг Давид, подпрыгивая. - Стэлла принесла текилу! Стэлла, ты богиня! Он кинулся обниматься с какой-то блондинкой. И Хенрик подумал, что текила — это как раз то, что ему нужно, чтобы расслабиться и отбросить херовые мысли, которые лезли в голову каждый раз, стоило вспомнить о дерьме двухмесячной давности. Знакомство с текилой прошло на ура. Она быстро развязала Хенрику язык. Точнее, это сделала Стэлла, которая оказалась, то ли чьей-то соседкой, то ли старшей сестрой. Холму было откровенно похуй. Они болтали за жизнь и глушили текилу. Стэлла рассказывала, как то ли Румен, то ли Саша скакал по двору без штанов, пока она поливала его из шланга, потому что застукала со своей младшей сестрой. Холм ржал как идиот, потому что Стэлла явно обладала задатками комедианта. Либо текила делала все вокруг прекраснее. В любом случае, дурные мысли из головы быстро выветрились. Впрочем, текила прочно заняла их место. Хорошенько ударив в голову. Очнулся Хенрик, только почувствовав чью-то ладонь в опасной близости от своей ширинки. Он недоуменно уставился на нее, понимая, что ладонь эта принадлежит явно не Тарьяй. Так какого, спрашивается, хуя она делала на его бедре? Нахмурившись, он попытался сбросить руку, но со стороны это выглядело, наверное, как-то иначе. - Урод, - злой голос Тарьяй раздался откуда-то сверху. Да, точно иначе. - Детка, это не т-то, что т-ты думаешь, - Хенрик помахал рукой, пытаясь разогнать сизый дым и разглядеть лицо Му. Лучше бы не разглядывал. Его вид вселял вселенский ужас и мгновенно отрезвлял. Рука, как и сама ее обладательница, мгновенно испарились, оставив сжавшегося Холма наедине с его собственной Немезидой. - Блядина пьяная, - процедил Тарьяй. - Ни на минуту оставить нельзя. Уже налакался. Что, стоило оно того? - Он дернул шеей вслед уходящей Стерве, Стэнли, Стэлле? - Да что ты начинаешь, между нами ничего не было, - нахмурился Хенрик, понимая, что реально накосячил. - Мы просто говорили. О Румене. Или Саше. О жизни. - Ага, конечно, - глаза Тарьяй зло сощурились. - И в процессе разговора она решила сделать тебе непрямой массаж члена. - Ты пр-преувеличиваешь, - слово далось Хенрику не с первого раза. - Я очень хочу сейчас разбить тебе лицо, Холм, - тихо процедил Тарьяй, нависнув над ним. - Мне посрать, что ты просто набухался, что не собирался ни с кем тискаться, что ты не виноват. Мне глубоко посрать. Я прекрасно видел, что ты хотел сбросить ее руку. Видел. Но мне похуй. Понимаешь? Жопу свою поднимай, я вызвал такси. Сука ты пьяная. - Детка, - жалостливо позвал Хенрик, понимая, что гроза миновала. Он потянул Тарьяй на себя, намереваясь примирительно пообниматься. - Руки прочь, козел, - Му показал ему средний палец. - Сегодня ты спишь в гостиной на диване, и мне похуй, как ты там поместишься. Пока они ждали на улице такси, Хенрик зябко кутался в куртку, чувствуя, как ночной холодный воздух потихоньку отрезвляет. Тарьяй стоял рядом, курил и выглядел неприступным. Надо же было так облажаться. Херова текила. Такая вкусная, зараза. Хенрик вздохнул, утопая в жалости к себе. Впрочем, чувство вины тоже присутствовало. А недовольный вид Тарьяй только подпитывал эту самую вину. - Маленький, - сделал он очередную попытку подластиться к Му. - Сейчас двину, Холм, - Тарьяй предупреждающе выставил вперед руку. - Пока не проспишься, я с тобой не общаюсь. Хенрик снова тоскливо вздохнул. Тут подъехало такси, и попытки примирения пришлось придержать до дома. Впрочем, Тарьяй оставался непреклонным и там. - Вали в душ, - велел он, на ходу снимая одежду и двигаясь в сторону спальни. - От тебя несет. Хенрик понюхал себя под мышкой, там пахло дезодорантом, впрочем, запах алкоголя перебивал все остальное. - Ладно, - покорно согласился он, тоже раздеваясь. - А потом ты пустишь ме… Договорить Хенрик не успел, запутавшись головой в собственной майке и налетев на дверь, которую Тарьяй захлопнул фактически перед его носом. Холм тихо ойкнул и плашмя упал как подкошенный, вытянувшись в коридоре на спине во весь рост. Тарьяй тут же выскочил обратно и наклонился, встревоженно всматриваясь в его лицо. - Олух царя небесного ты, Холм, - с тоской в голосе констатировал он. - То бухло в голову ударит, то дверь. Вот что с тобой делать? - Любить, кормить и никому не отдавать*, - улыбаясь пробормотал Хенрик и вырубился. * - цитата из мультфильма «Гарфилд».