Жираф и Булочка

Хенрик только что закончил разговор и теперь сжимал в руке телефон, раздумывая, что же делать. Его мрачноватые мысли прервал Тарьяй, появившийся в дверях спальни тоже с телефоном в руках. - Хедда звонила, - хмыкнул он. - Они с Руменом или помирились, или не помирились, я ни черта не понял. Но она хотя бы не рыдала, уже хорошо. - Ага, - машинально ответил Хенрик и облизнул пересохшие губы. - Малыш, нам надо поговорить. - Господи, Холм, когда ты называешь меня малышом, мне кажется, что ты или моей руки сейчас просить будешь, или бросишь, - Тарьяй прижал ладонь к груди в театральном жесте. - Может присядешь? - предложил Хенрик, не поддержав шутку. Тарьяй нахмурился и сел на кровать напротив Холма, занявшего кресло. - Слушай, что случилось? Мне нехорошо от твоего вида, - забеспокоился Му. Он схватил Хенрика за ледяную руку и сжал ее в своих ладонях. - Все в порядке, никто не умер, - Хенрик улыбнулся и тряхнул головой, сбрасывая морок. - Помнишь то, что произошло в начале весны? - Мы переспали, - Тарьяй широко ухмыльнулся и поиграл бровями. - Ладно, ты про нападение, ведь да? - Именно, - Хенрик наслаждался ласковыми прикосновениями пальцев Тарьяй, который сейчас чертил круги на его ладони. - Мне звонил Бьерн, это друг Карла, я тебе про него рассказывал. - Я помню, Хенрик, - твердо произнес Тарьяй, посерьезнев. - Что-то удалось выяснить? - Да, их нашли, - кивнул Хенрик. - Но во время расследования нашли и кое-что еще. Я должен тебе показать, погоди. Под недоуменным взглядом Тарьяй, он ушел в гостиную, откуда вернулся через пару минут с коробкой. В ней были письма. Признаться, за прошедшее время Хенрик забыл о них. Надеялся, что они никогда не всплывут и не придется ничего объяснять. Да, он банально смалодушничал. А вот теперь Бьерн внезапно позвонил и перевернул все с ног на голову. Тарьяй молча принял коробку и открыл ее. Удивленно приподнял брови и стал читать. Его лицо мрачнело от письма к письму. Они были рассортированы по датам, и становились все более жуткими ближе к концу. Их было немного, всего шесть, но от их содержания шерсть встала бы дыбом даже у египетской кошки. У совсем неравнодушного Хенрика на затылке дыбом стояли волосы. Он внимательно следил за реакцией Тарьяй, пытаясь понять, что же тот чувствовал. Но Му вдруг закрылся в свою раковину и сидел, поджав губы. - Кто еще в курсе? - наконец спросил он совсем безэмоционально. - Я, Давид и Румен, - Хенрик попытался удержать ладонь Тарьяй, остававшуюся в его, но тот аккуратно вытащил руку и сложил письма обратно. - Теперь понятна ваша гиперопека, - саркастично усмехнулся Тарьяй. - Почему ты не сказал сразу? Тогда, когда мы все это обсуждали. Момент же явно был подходящий. - Я не знаю, Тарьяй, - вздохнул Хенрик. - Не хотел тогда вываливать на тебя еще и этого психа. Тем более, в последнее время он пропал с радаров. Пока сегодня не позвонил Бьерн и не сказал, что во время наблюдения за школой и опроса свидетелей, они заметили странного парня, вечно ошивавшегося где-то неподалеку от тебя. - И что теперь? - Тарьяй поиграл желваками. - С этими понятно, я напишу заявление, их, возможно осудят, или отпустят. Ладно, хуй с ними. Что с этим психом? - Бьерн сказал, они сделали несколько снимков, хотят, чтобы мы подъехали завтра, посмотрели, может узнаем его, - Хенрик подался вперед, стараясь поймать взгляд Тарьяй, но тот отводил глаза. Злился. Старался держать себя в руках, но злился. По делу злился, конечно. - Ладно, - кивнул он, поднимаясь на ноги. - Нам надо ехать на съемки. Хенрик вздохнул, понимая, что сейчас у них действительно нет времени выяснять отношения. Но и работать в таком настроении совершенно не хотелось. Блядь. Почему он вечно умудрялся все испортить? На площадке царил привычной хаос. В этом сезоне Тарьяй и Хенрик слегка выпали из съемочной кутерьмы. У них были сцены, но немного, поэтому работа оказалась совсем не пыльной. Целоваться на камеру — это они умели и любили делать. Вот и сейчас нужно было снимать сцену с обжиманиями в пустом кабинете биологии. Ну как пустом. Режиссер, осветитель, оператор, гример и только они вдвоем. Романтика. Тарьяй выглядел отстраненным и немного недовольным. Словно они вернулись в холодную осень шестнадцатого года, когда их взаимоотношения походили на бочку с порохом, которая могла вспыхнуть ссорой от любой искры. Вряд ли они сейчас могли бы поссориться всерьез, слишком уж изменились и окрепли их отношения, но это не значило, что Тарьяй не мог злиться или обижаться. Естественно, что в таком состоянии они запороли первые три дубля. Даже Юлие заметила, что целуются они слишком автоматически, почти стерильно. Хенрик даже начал слегка беситься. Он во что бы то ни стало решил расшевелить Тарьяй и применил запрещенные приемы. Запустил руки ему в волосы, сразу же почувствовав, как по телу Му пробежала дрожь, которой не было даже от поцелуев в засос. А потом оттянул его щеки, раскрывая рот шире, так, как любил делать, жадно целуя во время секса. В одном из поцелуев он поймал судорожный вздох Тарьяй. Он провел рукой по его бедрам и понял, что те мелко подрагивают. Вот оно, да. Господи, как же хорошо. Их никто не прерывал, что значило лишь одно, они отлично справлялись. И через пару минут появилась Иман. Дубль снова прервали. Начали снимать новые. Но Хенрику уже было все равно. Он пересмотрел в камере отснятые моменты и отчетливо увидел, как подрагивали бедра Тарьяй в кадре. Если это оставят, это будет пиздец. Но зная Юлие, он был уверен, оставят именно это. Она всегда тащилась от их натуралистичности. - У вас все в порядке? - спросил Давид, ошивавшийся на площадке, кажется, они должны были сегодня снимать какие-то сцены с Ульрикке. - Он выглядит так, будто ему неделю не давали. Ну, или давно не вставляли. - Придурок, - хмыкнул Хенрик. - У нас все в порядке. Так, небольшая размолвка. - Смотри у меня, - Шохольт погрозил пальцем. - Порву за Ти Джея. - Помнишь того придурка, что писал письма? - спросил вдруг Хенрик, решив поделиться хоть с кем-то. - Оу, - Давид помрачнел. - Конечно, помню. Он снова объявился? - Можно и так сказать, - пожал плечами Хенрик. - Завтра мы едем в полицию. У них есть его фоотографии, хотят нам показать. - Будет круто, если его поймают, - Давид поморщился. - Мне было неуютно от осознания факта его существования. - Я рассказал Тарьяй про письма, - Хенрик оглянулся на Му, который разговаривал о чем-то с Иман, пока настраивали свет. - Результат ты видишь. - Понятно, - Давид почесал голову. - Думаю, он быстро отойдет. - Я знаю, - Хенрик улыбнулся. - Все будет в порядке. - Ладно, мне пора бежать, моя дама сердца уже устала подавать мне знаки, - Давид хлопнул его по плечу и направился в сторону Ульрикке, которая активно жестикулировала, что-то выговаривая Шохольту. Хенрик вернулся взглядом к Тарьяй. Тот как раз смотрел на него, но увидев, что его заметили, ответ глаза. Херовый из тебя конспиратор, мистер Му. Через час их наконец отпустили. Тарьяй зашел к своему руководителю, что-то уточнить по заданиям, а Хенрик ждал его на лавке у школы. Слава богам, фанатом сегодня не наблюдалось. Что было странно, конечно, но не могло не радовать. Но, конечно же, именно в тот момент, когда из дверей школы появился Тарьяй, откуда-то из-за угла вырулили две китаянки. Увидев их обоих, девчонки забились в конвульсиях и начали так громко кричать, что Хенрику стало страшно за их гланды. Застудят же. Тарьяй слегка подобрался, будто собирался драться. Но пришлось всего лишь сфотографироваться. Конечно, ни от чьего внимания не укроется, что их застукали вдвоем. Пусть и в школьном дворе. Но сам факт, как говорится. Девчонки подарили им кучу сувениров, игрушек и портретов. Тарьяй выглядел немного шокировано, словно не знал, что делать со всеми этими пакетами. Хенрик подхватил их у него, присоединив к своим, и кивнул в сторону остановки. Му покорно зашагал рядом. Состояние было очень странным. Они вроде и не в ссоре, но и мир их был каким-то шатким. Лучше бы уж посрались по-настоящему, тогда хоть понятнее было бы. Хорошо, что автобус пришел быстро и удалось избежать неловкого переминания с ноги на ногу на остановке. - Что будешь на ужин? - спросил Хенрик, разглядывая содержимое холодильника. - Мне все равно, - Тарьяй, сидящий за столом, пожал плечами. - Может что-то заказать. - Лучше сделаю пасту, - резюмировал Холм. - У нас есть грибы и ветчина. - Окей, - равнодушно заметил Тарьяй, копаясь в своем телефоне. Он с кем-то активно переписывался. Хенрика раздирало любопытство, но с другой стороны, он понимал, что Тарьяй надо дать время перебеситься. Вот только проблема в том, что беситься начинал и он сам. Покромсав ветчину, он принялся за соус, остервенело помешивая его лопаткой. У Тарьяй зазвонил телефон и он вышел в гостиную. Охуенно. Злясь на самого себя, Хенрик тер на терке сыр и закипал вместе с водой для пасты. Тарьяй долго не возвращался, с кем-то разговаривая приглушенным голосом. Пиздец. Секретики. Детский сад. Умом он понимал, что Тарьяй явно там не с любовником любезничает, но душа все равно была не на месте. Это их холодное противостояние вымораживало. Наконец, ужин был готов, и Тарьяй, словно следивший из-за угла, вернулся за стол. Ели почти молча, залипая в своих айфонах, и изредка обмениваясь пустыми фразами. Закончив, Тарьяй собрал тарелки и внезапно с громким звоном обрушил их на пол. В первую секунду Хенрику показалось, что он их выронил, но по злому выражению лица Му он понял, что это было сделано намеренно. Вот как? Его брови непроизвольно дернулись вверх в немом вопросе. - Как ты, блядь, мог скрыть от меня такое? - прокричал Тарьяй, доведенный почти целым днем молчания до предела. - Я думал, мы все обсудили в тот раз. - Тарьяй, - Хенрик вздохнул, - это было сложно сказать, понимаешь? У нас и так был тяжелый разговор. - Чудесно, - процедил Му, отворачиваясь. - За мной почти полгода охотился какой-то маньяк, а я узнал об этом последним. Румен и Давид все подтвердили. Мушкетеры херовы. Блядь, - снова разозлился он. - Наверное, стоит попросить у Гудвина храбрости для своего льва, а Хенке? - А, может, кое-кому Гудвин задолжал сердце? - сощурившись, спросил Хенрик. Он не столько обиделся, в словах Тарьяй была доля правды, сколько разозлился. Одно дело, самому понимать, что ты страшишься чего-то, например, потерять Тарьяй из-за собственной глупости. И совсем другое, услышать такое в лицо. - Черт, - Тарьяй дернулся и повернулся. Его лицо выражало раскаяние. - Извини, я не должен был так говорить. - Проехали, - покачал головой Хенрик, чувствуя легкое раздражение от всего происходящего. Это было в корне неправильно. У них все было чудесно. Они не должны ссориться вообще, блядь. Никогда. - Прости, - Тарьяй сделал к нему шаг вперед, но Хенрик остановил его. - Осторожней, осколки, - пояснил он. - Ты босой, лучше иди в гостиную, пока я тут приберу. Тарьяй помолчал, видимо, обдумывая сложившиеся обстоятельства. Потом кивнул и вышел из кухни. Собирая мусор, Хенрик думал о том, что им срочно нужно было мириться. Это все ненормально. Он соскучился по объятиям и поцелуям без повода. Черт, он даже секса не хотел сейчас. Ему нужно было просто прижать Тарьяй к себе и держать, пока тот не оттает. Конечно, если бы они сейчас занялись любовью, примирение наступило бы отчаянно быстро. Но мириться сексом — последнее дело. Этим они займутся после того, как поговорят спокойно. Но, наверное, это лучше сделать завтра. Тарьяй сидел к нему спиной, укутавшись в одеяло, и смотрел телевизор. Залипнув на пару минут на его затылке, Хенрик вздохнул и пошел в спальню. Он неебически устал сегодня, хотя кроме нескольких часов съемок ничем особым не занимался. Их ссора вытянула из него все силы. Раздевшись, он нырнул под одеяло. Но сон никак не шел. Прошло пять минут. Десять. Через пятнадцать, он поднялся и пошел в гостиную. Но в коридоре столкнулся с Тарьяй, путавшимся в своем одеяле. - Там жестко, - пожаловался Му. - Пошли в кровать? И они пошли. Да, завтра они все обязательно обсудят, а сегодня, прямо сейчас, Тарьяй привычно улегся на Хенрика сверху, спрятал свои холодные ступни у него в ногах, и размеренно и ровно задышал, уложив голову на груди. Буря в стакане улеглась. - Ты очень храбрый, - пробормотал чуть слышно Тарьяй, когда Хенрик уже почти засыпал. - И ты много сделал, чтобы защитить меня. Я это ценю. Злюсь, но очень ценю. - Это все потому, что у тебя большое прекрасное сердце, - с улыбкой ответил Хенрик, чувствуя, как оттаивает что-то глубоко в груди. Как отпускает тяжесть этого дня. - Ох, ты ж боже мой, - фыркнул Тарьяй. - Сейчас расплачусь. - Спи, - Хенрик улыбнулся еще шире и поцеловал его в макушку.