Жираф и Булочка

Хенрик опаздывал. Хенрик пиздец как опаздывал, если быть точным. Если быть совсем точным, он конкретно проебался. Потому что, возможно, кто-то бы и простил своему жениху опоздание на репетицию свадьбы, но, блядь, не Тарьяй Сандвик Му. Контрол фрик и педант в восьмом поколении. Покосившись на часы с опаской, Хенрик судорожно смахнул со лба пот и прибавил шагу. Церковь была уже в двух кварталах. Как, ну, ебаный иисус, как он мог перепутать время такого события. Тарьяй к хренам кастрирует его. Колючий ветер больно щипал голую шею в раскрытом вороте куртки. Но Хенрик не обращал внимания. Он бежал как долбаный Форест Гамп. Огибая все встречные предметы и людей с грацией жирафа на льду. Кто-то узнавал его, звал, смеялся, кричал. Но Хенрик упорно шел к своей цели. Потому что, ну, блядь. Это же свадьба. Пусть пока только и репетиция. Они ждали этого пять лет. Наконец минут семь спустя он притормозил у входа в церковь. Для того, чтобы остановиться, ему пришлось ухватиться за столб, но ноги все равно по инерции проехались вперед почти на метр. Кое-как отдышавшись, Хенрик оправил на себе шарф и куртку, потому что если Тарьяй увидит, что он не достаточно тепло одет, даст пиздюлей. Хенрик постоянно простужался. У него, блядь, был черный пояс по ебучему ОРЗ. Поднявшись по ступеням, Хенрик заглянул в приоткрытую дверь. Ох. Так. Кажется, у него крупные проблемы. В церкви собрались обе их семьи. Чудесно. И все они ждали только Хенрика. Сделав глубокий вдох, Хенрик распахнул дверь и, стараясь казаться как можно увереннее, вошел. Макушку Тарьяй он заметил сразу. Тот сидел в первом ряду рядом с Камиллой и залипал в телефоне. В груди что-то екнуло. Хенрик не видел его несколько часов, а успел безумно соскучиться. И безумно опоздать. Блядь. - Всем привет, - он привлек к себе внимание. Родственники тут же обернулись как по команде. Обернулись все. Кроме Тарьяй. Ну конечно. Писать кому-то сообщения было куда интереснее, кто бы сомневался. Хенрик быстро сориентировался и оценил злость Тарьяй на восьмерку из десяти. Что ж, по крайней мере, шанс вымолить прощение еще оставался. Хенрик в пару шагов подошел к скамье, на которой сидел Тарьяй и безмолвно попросил Камиллу пересесть. Та понимающе усмехнулась и ушла к матери. Усевшись на ее место, Хенрик придвинулся к Тарьяй плотнее. - Благослови меня, святой отец, ибо я шалун. Уголок рта Тарьяй дернулся. Он заблокировал телефон и стал вертеть его в руках. - Малыш, - Хенрик боднул его лбом в плечо, - ну посмотри на меня. - Ты охуенно проебался, Холм, - Тарьяй вздохнул и повернул голову. Хенрик внезапно слегка утонул в его глазах. Они были вместе долбаных пять лет, а он по-прежнему был совершенно позорно влюблен в своего парня. - Я смогу загладить вину, - пообещал Хенрик. Он провел рукой по колючей щеке Тарьяй и обнял его за шею, привлекая к себе. Конечно вокруг было до хуя людей. Но раз это репетиция свадьбы, почему бы не порепетировать и свадебный поцелуй? Губы Тарьяй были теплыми и мягкими. За эти годы случились тысячи поцелуев. Но каждый раз Хенрик переживал каждый из них как первый. Они целовались без языка. Просто мягко ласкаясь. Приветствуя друг друга. Как бы Тарьяй ни злился, если он ответил на поцелуй, значит все было не так уж и плохо. За время их отношений было всего три раза, когда он не отвечал. И Хенрик предпочитал вообще не вспоминать о них. Увлекшись, они не сразу услышали совершенно не тактичное покашливание Сив позади их спин. - О, привет, мам, - Хенрик нехотя оторвался от Тарьяй и улыбнулся матери. - Молодой человек, - она шуточно нахмурила брови. - Вы мало того, что опоздали, так еще и устроили здесь непотребства. - Мама, - Хенрик наклонил голову набок и улыбнулся. - Ты выложила стори? - Выложила, - Сив нехотя согласилась, совершенно не выглядя виноватой. Тарьяй рядом тихо фыркал от смеха. Конечно, позже Хенрику придется хорошенько постараться, чтобы действительно вымолить прощение, но по крайней мере сейчас Тарьяй немного оттаял и стал выглядеть заинтересованным в происходящем. Совсем чуть-чуть. Это ж, блядь, Тарьяй. Он смотрел слегка насмешливо, пока Хенрик хлопал себя по карманам в поисках клятвы. Ну, естественно. Ее можно было записать в телефон, но прошлым вечером Хенрик просидел пару часов за кухонным столом, сочиняя свою речь. Поэтому он по-старинке записал ее в блокнот. Который, мать его, куда-то потерялся. - Вы еще не готовы? - священник обладал поистине титаническим терпением, но, похоже, даже оно уже кончалось. - Да-да, еще минутку, - Хенрик нахмурился и, изловчившись, залез в узкий передний карман на джинсах. Там он еще не смотрел. Тарьяй скептически хмыкнул и закатил глаза. Ебаный ж ты боже, куда подевался этот кусок бумаги. Хенрик начинал злиться. Ну конечно, Тарьяй прекрасно подготовился. Написал речь еще неделю назад. Отдал на хранение Давиду, чтобы Хенрик не нашел раньше времени. Приехал в церковь заранее. Ничего не забыл. А Хенрик, как обычно, проштрафился по всем фронтам. Вот только злиться на Тарьяй было бессмысленно. Хотя бы по той причине, что виноват был только сам Холм. Отчаявшись найти уже хоть что-то, Хенрик наконец нащупал. И вытащил на свет божий презерватив. Тарьяй закашлялся от смеха, а священник тактично уставился в библию. Охуенно. Хенрик не смог бы сделать этот день еще чудеснее. Спрятав резинку обратно, он вдруг случайно нашел злополучную клятву. Он мог поклясться Богом, что минуту назад в этом кармане ее не было. Беззвучно выругавшись, он наконец победно махнул рукой, демонстрируя всем свою находку. Под сводами церкви прокатилась волна облегченным вздохов и смешков. Смешков было больше. Кто, блядь, вообще придумал этот бред. Репетировать свадьбу. Свадьбу надо было играть и все. Лишний повод для Хенрика показать себя придурком. Наконец, все приготовления были завершены. Священник приступил к официальной части церемонии. Хенрик в пол уха слушал его, рассматривая родственников. Он ведь еще даже не разглядел, кто сегодня явился. Мама даже бабушку умудрилась привезти. Матиас и Трим сидели рядом и выглядели дико скучающими. Хенрик прекрасно понимал их. Камилла и Кристин внимательно слушали священника. Позже они наверняка предложат ему как-то скорректировать его выступление. В этом все семейство Му. Сив улыбалась. Мама всегда улыбалась. Сейчас эта улыбка выражала тепло и счастье. Она действительно была рада, что оба ее сына одумались и решили сделать друг друга честными людьми. Серьезно. Она никак не могла уняться и постоянно называла Тарьяй не просто зятем, а уже напрямую сыном. Впрочем, Кристин тоже обращалась к Хенрику именно так. Уже года три как. Но Сив делала это не в семейном кругу. А в гребаном инстаграме. - Хенрик, - прозвучало вдруг неожиданно громко. - Готов ли ты принести свою клятву Тарьяй? Хенрик сглотнул внезапный ком в горле. Все вдруг перестало казаться скучным и бессмысленным. Хенрик смотрел прямо на Тарьяй. И тот выглядел таким юным и беззащитным. Таким ранимым. Хоть и пытался казаться отрешенным и спокойным. Святое дерьмо, они действительно собирались пожениться. Молчание неприлично затянулось. Хенрик дрожащей рукой развернул свой листок и буквально не увидел ни одной буквы от волнения. Они все слились в серо-синее месиво. Глаза смотрели и не видели. Сердце подскочило куда-то к горлу. Проглотив слюну, Хенрик снова поднял глаза на Тарьяй. Он не видел свою клятву, но она была высечена у него в сердце. Каждое гребаное слово. Каждая буква. - Тарьяй, - начал он слегка скрипучим голосом. - Я всегда жил беззаботно и легко. Не оглядывался назад, жил одним днем и наслаждался тем, что имею. Мне это нравилось. Мне казалось, я был счастлив. Когда я встретил тебя, на Земле ровным счетом ничего не поменялось. Океаны не иссохли. Реки не потекли вспять. Ледники не растаяли. Не изменилось ничего, кроме одной вещи. Я понял, что мне лишь казалось, что я был счастлив. - Переведя дыхание, Хенрик посмотрел на Тарьяй. Тот облизнул губы и крепче сжал в руке свой листок. От его волнения Хенрик иррационально успокоился. - Я понял, что мне больше не хочется беззаботного веселья. Все, о чем я мог думать, сконцентрировалось в одном человеке. Все планеты и звезды сошлись в одну точку. И эта точка стала центром моего мира. День за днем и ночь за ночью я старался добраться до того света, который исходил из тебя. И когда я добрался до этого солнца, до самой яркой звезды, виденной за мою жизнь, я не обжегся. Я согрелся. Я нашел свой дом. И я нашел свое счастье. Не призрачное, настоящее. С разочарованиями, ссорами, болью. Счастье, от которого порой хотелось выть. Счастье, за которое хотелось умереть. Тарьяй, я спрашиваю тебя сейчас, готов ли ты разделить эту жизнь со мной до конца наших дней? Пока планеты не сойдут с орбиты. Пока не погаснет солнце. Пока мы оба будем способны дышать. Ты станешь моим мужем? Ты разделишь со мной то счастье, которое подарил мне? В церкви стояла абсолютная тишина. Хенрик, не в силах даже вздохнуть, смотрел в глаза Тарьяй и видел застывшие в них слезы. Все происходящее обрело такую острую реальность и смысл, что они буквально лавиной обрушились на голову Хенрика. Он знал, что ответит Тарьяй. Он прекрасно знал это. Но никогда в своей никчемной жизни он еще с таким волнением и трепетом не ждал этого ответа.