Жираф и Булочка

Хенрик нервничал. Хенрик пиздец как нервничал. Он уже минут десять сидел на коробке, стоящей посреди гостиной, и крутил в руке телефон. Прошла неделя с тех пор, как они вернулись из Бергена. И сейчас их переезд в новую просторную квартиру был в самом разгаре. Тарьяй все утро торчал на каком-то мегаважном прослушивании в мегакрутой мюзикл, но нервничал Хенрик совсем не по этой причине. В Тарьяй он был уверен. Но вот звонок Давида выбил его из колеи. Неужели это повторялось снова? Хенрик вздохнул и поднялся. Он дошел до ванной, в которой пока также стояли коробки, и ополоснул лицо прохладной водой. Из зеркала на него смотрело уставшее и серьезное лицо, в котором с трудом можно было бы узнать Хенрика Холма, сиявшего всю последнюю неделю. Выключив воду, он смахнул капли с лица рукой, больно зацепив губу ободком перстня. - Блядь, - Хенрик наклонился ближе к зеркалу и увидел небольшую ссадину на губе. Оказалось, перстень перекрутился. Решив немного отвлечься, пока ждал Давида, Хенрик упал на диван, единственное, что они уже успели собрать, и залез в телефон. В последние дни инстаграм просто разрывало от их совместных фотографий, интервью и видео. Фанаты ликовали. Они слали миллионы слов поддержки, тысячи постов. Это не могло не радовать. То, как принял их мир, казалось чем-то волшебным. Но самым чудесным было видеть повсюду улыбающееся, счастливое лицо Тарьяй. Оно смотрело на Хенрика отовсюду. А лучше всего смотрелось со снимков на его странице. Сонный, недовольный Тарьяй, хмуро глядящий из-под челки. И следующим кадром его широкая улыбка, когда Хенрик подал ему чашку кофе. Тарьяй, окруженный пеной, лежа в ванне, и слушающий музыку в своем айфоне. За этот пост Хенрик был лишен секса. На целых два часа. Тарьяй, снятый со спины, в одних трусах готовящий завтрак. Тарьяй, со сползшими на нос очками, читающий какой-то конспект. Голова Тарьяй, уснувшего перед телевизором прямо на коленях Хенрика. Тарьяй, Тарьяй, повсюду Тарьяй. Как только стало можно, Хенрика будто прорвало. Он только сейчас понял, как сильно раньше приходилось сдерживаться, чтобы не делиться этим каждую минуту. Конечно, такое обилие постов не могло не привлечь гомофобов в его аккаунт. Когда Хенрик впервые увидел колкую и едкую фразу под их общей фотографией, ему стало не по себе. Вспомнилось давнее нападение на Тарьяй. Но тот, почувствовав настроение Хенрика, уселся рядом, убрал телефон из рук и заставил посмотреть себе в глаза. - Эй, - сказал тогда Тарьяй, - за нашу жизнь мы встретим сотни людей, которые будут нас ненавидеть. И не только за нашу любовь. Они могут ненавидеть нас за нашу популярность. За наш цвет глаз, кожи, предпочтения в еде. Ты ведь и сам это прекрасно знаешь. Они будут всегда. И мы не в силах оградить себя от них. Но ты должен помнить, что людей, которые нас любят и всегда придут на помощь, в десятки, сотни, тысячи раз больше. - Ты не должен оставаться один, - вздохнул Хенрик, отводя глаза. Ему было неловко за то, что он так и не избавился от своих дурацких страхов, тогда как сам Тарьяй вполне прекрасно с ними справлялся. - А я и не один, - Тарьяй улыбнулся и поцеловал его. Тарьяй был сильным. У него не было слабостей. Он не был слаб даже в своей любви. Его упрямство, жажда первенства и превосходства придавали ему сил, за что бы он ни брался. А вот Хенрик в своей любви терялся. Он растворялся в ней полностью. Тарьяй был главной его слабостью. И вот эта слабость снова его подкосила. Откинув телефон в сторону, он прикрыл глаза сгибом локтя и стал просто слушать тишину. Сейчас, когда он волновался и переживал, весь остальной мир только подогревал его тревоги. Порой Хенрик ненавидел себя за это. За то, каким слабым он мог становиться, когда дело касалось Тарьяй. Но парадокс был в том, что именно за это Тарьяй его и любил. К тому моменту, когда раздался звонок в дверь, Хенрик успел довести себя если не до нервного срыва, то нервного тика уж точно. Давид, стоящий на пороге, выглядел не многим лучше. Они приветственно обнялись и, не сговариваясь, пошли на кухню. Эта кухня была светлее и просторнее предыдущей. Во всей квартире преобладал белый цвет, от которого Хенрику становилось спокойнее. Но сегодня этот цвет только раздражал. - Пива? - предложил он Давиду и тот кивнул. Они уселись за стол и открыли бутылки. - Вот оно, - Давид достал из кармана ветровки и кинул на середину стола белый конверт. Точно такой же, как и предыдущие. - Где ты его нашел? - Хенрик сделал большой глоток, прежде чем протянуть руку. Он коснулся конверта так, словно тот мог взорваться. - Торчал из его ящика, - Давид поморщился. - Я, блядь, чуть в штаны не наложил, когда увидел. - Он же должен был уехать из города? - уточнил Хенрик, обводя конверт по контуру пальцами, так и не решаясь взять его в руки. - Бьерн говорил, что общался с его родителями. Он вернется к ним. - Да, я тоже это слышал, - вздохнул Давид. - Но ты видишь то же, что и я. - Откроешь? - Ты не смотрел? - Хенрик не отрывал взгляда от конверта, будто загипнотизированный им. - Нет, - Давид покачал головой и отпил еще немного пива. - Черт, там уже так жарко. - Я не хочу читать без него, - Хенрик все же убрал руку и откинулся на спинку стула. - А если там снова какое-нибудь дерьмо? Ты не думаешь, что будет лучше… - Нет, - Хенрик решительно перебил его. - Что бы там ни было, Тарьяй сможет с этим справиться. За время наших отношений я вынес один ценный урок, не стоит приписывать мои страхи ему. - В этом есть смысл, - Давид согласно кивнул. Они помолчали несколько минут, слушая только приглушенный шум машин за окном. - Классная квартира, - сказал наконец Шохольт, оглядевшись. Из кухни арка вела прямо в гостиную, из-за чего помещение казалось еще просторней. Плюс к этому в квартире имелись две спальни и две ванных комнаты. - Тарьяй выбирал, - Хенрик улыбнулся уголком рта. - Он несколько дней изводил меня разными вариантами, пытаясь незаметно заставить меня выбрать тот, который уже понравился ему. - Узнаю нашего парня, - рассмеялся Давид. Хенрик с улыбкой покачал головой. И в этот момент раздался шум открываемой входной двери. Давид уехал минут двадцать назад, и теперь они с Тарьяй вдвоем сидели на своем диване, обнимаясь. Тарьяй водил пальцами по ладони Хенрика, слегка щекоча кожу. - Хенке, - позвал он, запрокидывая голову. - Мне совершенно все равно, что в том письме. Понимаешь? - Тебе совсем не интересно? - Хенрик нахмурился, и Тарьяй разгладил морщины, собравшиеся у него на лбу. - Абсолютно. Давай сделаем так, - Тарьяй облизнул губы. - Пока я буду в душе, ты прочтешь его, и если там будет что-то, что по твоему мнению я должен буду знать, ты мне скажешь, хорошо? - Хенрик напрягся. - Хенке? - Хорошо. Сказать было легче, чем сделать. Хенрик понимал, почему Тарьяй сказал это. Он хотел, чтобы Хенрик сам отпустил свои страхи. Потому что сам Тарьяй давно научился с ними справляться. Хенрик прочел уже несколько этих писем, почему же именно сейчас это было особенно пугающе? Да потому что тогда у него еще не было Тарьяй. Переборов себя, Хенрик вскрыл конверт и вытащил оттуда сложенные вчетверо лист бумаги. До этого все письма были напечатаны на компьютере, это же оказалось написанным от руки. Почерк был мелким, неровным. Хенрик даже не сразу разобрал его. «Дорогой, Тарьяй. Спасибо за твой совет. Психолог очень помог мне. И я продолжу подобные сеансы уже дома, у родителей. Да, я уезжаю. Это решение далось мне тяжело. Я слишком долго приглядывал за тобой, и оставлять тебя оказалось невыносимо. Было больно видеть тебя с другим. Больно. Очень больно. Я почти сорвался. Но я старался быть сильным. Ради тебя. Ведь ты просил об этом. Я смотрел на вас и чувствовал, что умираю. Но ты выглядел таким счастливым. И это главное.» Дочитав, Хенрик наконец глубоко вдохнул. Бумага выпала из его рук и спланировала на пол. - Привет, красавчик, - прохладный и немного влажный после душа Тарьяй обнял его спины, прижимаясь лицом к затылку. - Как дела? - Тарьяй, - Хенрик повернулся и посмотрел ему в глаза. - Ты счастлив? - Счастлив? - Тарьяй удивился такому вопросу. Он запустил обе руки в волосы Хенрика и убрал их со лба, открывая лицо. - Погоди, дай-ка подумать. Несколько дней назад я получил одну из самых престижный премий в своей стране. Я стал актером, как и мечтал. Мои родные живы и здоровы. У меня есть крыша над головой. У меня куча планов. Я знаю всю свою жизнь наперед. И, наконец, я сейчас смотрю на самого шикарного красавчика, о котором только мог и мечтать. И с которым я сейчас займусь сексом. Конечно я счастлив. А ты, Хенке? - Если бы ты не уточнил про секс, я бы, наверное, еще посомневался, - Хенрик ухмыльнулся. - Но теперь я точно счастлив. Тарьяй рассмеялся и поцеловал его. Они оба были счастливы. И это главное.