***
Спину продолжало беспощадно прожигать нечто очень горячее. От боли хотелось кричать снова и снова, не останавливаясь. Тело поедали волны судорог, а боль в конечностях можно было объяснить только тем, что по ним попрыгал малыш Грох — братец Хагрида. Вновь и вновь перед ней возникали кадры какого-то сна. Хотя был ли это сон? Каждый пейзаж, каждый поток ветра или проплывающий внизу образ земли казался знакомым. Ужасная боль смешивалась с ощущением ностальгии. Гриффиндорка почувствовала, как что-то начало ломать ее кости. А затем все тело резко подхватил поток неизвестной силы и направил его вверх. Из самого сердца волшебницы начали исходить волны, которые точно разрывали ее грудную клетку. Так продолжалось пару минут, и колдунье даже почудилось, что ее душа стала отделять от тела, так сильна была боль, пронизывающая ее, а потом все прекратилась также быстро, как и началось. Что-то, напоминающее электрический импульс, прошлось от ее щеки по всему телу. Теперь свой крик девушка слышала отдалённо. А на душе стало ровно и спокойно. Она летела. Спокойно наслаждалась этим ощущение свободы. Оно захлестнуло ее с головой. Нужно ли ей сейчас было что-то ещё? Конечно, нет. Зачем? В этот момент перед ней показался силуэт огромной птицы. «Как необычно.» — подумала волшебница. — «Никогда не видела таких больших птиц.» Она все приближалась и приближалась. Спустя время Гермиона поняла, что это совсем не птица, это… крылатый человек?! Она замерла на месте, но страха не почувствовала. Наоборот, ей захотелось приблизиться к нему. — Гермиона, — этот голос. Откуда она знает его? Такой знакомы. Такой завораживающий. — Ты слышишь меня, Гермиона? Ты должна вернуться. Ты нужна нам. — Куда вернуться? О чем ты говоришь? — лицо летающего человека было скрыто чем-то, напоминающем пелену. — Вспомни. Вспомни свой дом, Гермиона. Твоих друзей: Рона Уизли и Гарри Поттера. Хогвартс. Хагрида — он тоже твой друг. Ты помнишь? Ты должна вернуться к ним. Ты должна вернуться ко мне. — Хогвартс. Гарри… Рон… Я… я должна вернуться… Вернуться назад, — она говорила это и прокручивала в голове какие-то смутные картинки. Перед ней возникали образы друзей. — Гарри, мой милый Гарри, я помню твои зеленые глаза. Рон. Как я могла забыть твои веснушки и рыжую огненную шевелюру? И Хогвартс… Я помню. Я… я всю помню. Я вернусь к ним. Точно вернусь! Но твой голос. Откуда я знаю его? Кто ты? — девушка почувствовала, как ее начало уносить в сторону. — Ты скоро все узнаешь, любовь моя. Северус Снейп открыл глаза. Перед ним все также лежала Гермиона, только теперь она просто мирно спала, уткнувшись носом в подушку. Отдышавшись, профессор принял свой человеческий облик. Вынув из мантии флакончик с зельем, которое имело цвет тёмного золота, и короткую записку, он оставил и то, и другое на тумбочке возле кровати. Подойдя к гриффиндорке, зельевар с нежностью посмотрел на девушку, ее разметавшиеся по подушке волосы, слегка подрагивающие веки и губы, которыми она что-то тихо шептала. Мужчина укрыл ее одеялом и направился к выходу. Волшебник обещал, что она все узнает. И он не привык нарушать своё слово.***
— Объясните наконец, что происходит, директор? — Артур Уизли спустился в гостиную, а за ним и все остальное семейство вместе с Дамблдором и Поттером. Когда все расположились, поток вопросов продолжился. — Почему вы врываетесь в мой дом посреди ночи?! Почему сейчас Северус Снейп находится наверху со своей ученице? Что мне вообще об этом думать?! — Во-первых, давайте все успокоимся. Я знаю, наше появление здесь сейчас выглядит странным, но по счастливому стечению обстоятельств я узнал, что с мисс Грейнджер случилась беда. Профессор Снейп лучше всех в школе разбирается в темномагических проклятиях… — Кто бы сомневался? — прошептал Рон. — Рональд Уизли! — …Я уверен, что мисс Грейнджер была подвергнута такому, но когда именно — сказать, к сожалению, не могу, — не обращая внимание на Молли и Рона, продолжил старый маг. — Допустим, что все так, Альбус, но как вы смогли попасть в дом? Ночью мы запечатываем камин. — Я — директор Хогвартса, а мисс Грейнджер — ученица этой школы. А значит, она находится под моей непосредственной опекой также, как и все остальные ученики. Благодаря этой связи, я могу попадать во все места, где она находится, но только в ситуациях с крайней степенью опасности. Это была одна из них. Такие путешествия, знаете ли, здорово отнимают магическую энергию. — Как там Гермиона, интересно. Надеюсь, что ей уже лучше. — Ей лучше, Поттер, — проговорил спускающийся по лестнице зельевар. Он выглядел чуть хуже, чем обычно: растрепанные волосы, небольшие синяки под глазами, которые смогли образоваться там за то короткое время, что пробыл мужчина в комнате Гермионы, но никто не обратил на эти изменения особого внимание. — Прекрасно. Теперь, думаю, вам стоит возвратиться в Хогвартс. Уверен, что там у вас найдутся дела поважнее, — заговорил глава семейства Уизли, встав на ноги. — Ты прав, Артур, нам пора, но прежде, думаю, вас стоит предупредить об очевидном. Никто не должен знать, что сегодня случилось с мисс Грейнджер. Допустить слух о слабости одного из наших союзников нельзя. Эта информация должна остаться закрытой. Надеюсь, все понимают всю степень важности и секретности этого происшествия, — Дамблдор говорил абсолютно спокойно, но серьёзность его лица и взгляда заставляла всех принять его слова без пререканий. — Мисс Грейнджер проспит ещё несколько часов. Во время сна она не должна получать никаких зелий или волшебной энергии. Рядом с ней лучше тоже не колдовать, чтобы избежать непредвиденных ситуаций, я уже молчу о том, чтобы принимать магию непосредственно к ней. Я оставил на тумбочке зелье и инструкцию по его применению. С остальным она сама разберется, — профессор Снейп развернулся на каблуках и прошёл к камину. Когда Дамблдор попрощался со всеми и вошёл в зеленое пламя, мужчина последовал за ним, украдкой бросив взгляд на лестницу.***
— Что ты думаешь об этом, Северус? — в кабинет директора вошли двое мужчин. Один из них сел в кресло, а другой подошел к картине, висевшей на противоположной от камина стене, на которой был изображен нотный стан с парящими вокруг него нотами. Старый волшебник «нарисовал» палочкой на ней скрипичный ключ, и та отъехала в сторону, открыв тем самым доступ к стоящим в каменной кладке бутылкам и нескольким бокалам. Маг взял два из них и одну бутылку с надписью «Огневиски». Разлив по стаканам жидкость цвета темного янтаря, он присел в кресло, стоявшее за письменным столом. — Думаю, что теперь я понимаю, по какому принципу открываются воспоминания в моей голове, — темноволосый волшебник покрутил огневиски в бокале и полюбовался, как блики камина и свечей играют в переливах медовой жидкости. — Они появляются только в те моменты, когда я делаю что-то, что уже делал раньше. Тогда. Например, сегодня я не знал, как спасти ее, просто не имел не малейшего представления об этом. Но, прикоснувшись к ней, понял, что и раньше видел ее такой. В таком же беспомощном состоянии. И все встало на свои места. — Хм, интересно, это может говорить о том, что ваша связь телесная. Вы не вспоминаете образы друг друга, но прикосновения или действия играют роль катализатора памяти. Очень интересно. О такой магии я никогда не слышал раньше, — он снова встал из-за стола и начал ходить по кабинету, периодически подходя то к фениксу Фоуксу, то к многочисленным книжным полкам, проводя по корешкам пальцем, то бросал резкий взгляд в сторону портретов бывших глав Хогвартса. «Великий Альбус Дамблдор чего-то не знает. Вот это, действительно, новость дня, » — Северус Сней мысленно комментировал речи директора. Он хоть и относился к старому магу с опасением, но слова его старался осмысливать и искать в них скрытые полезные советы. В данный момент зельевар тоже был очень заинтересован этим неожиданным открытием. Раньше он никогда не задумывался о том, что именно является толчком для воспоминаний. Во всяком случаи, о не помнил, чтобы задавался этим вопросом. В кабинете повисло молчание. Дамблдор теперь уже стоял около окна и смотрел куда-то вперед, создавалось ощущение, что его сознание находится далеко от сюда и он забыл, что сейчас здесь, в кабинете, кто-то вообще находится, а тут имело место быть только его тело. В такой обстановке прошло несколько минут. Северус терпеливо ждал и попивал янтарный напиток, переливающийся, слава Мерлину, терпения у опытного шпиона было предостаточно. В какой-то момент старый колдун резко развернулся на месте и, будто отойдя от долгого сна, начал говорить: — Северус, тебе нужно попробовать начать заниматься с мисс Грейнджер анимагией. Я считаю, что ты все-таки прав: нельзя делать все это резко, иначе потом в печальных последствиях начнем тонуть, поэтому тебе стоит организовать дополнительные занятия по анимагии для всех старших курсов, — сказал Дамблодор, приближаясь к портрету Файверли Андерклифф. И вновь все вернулось в норму, вновь директор загорелся какой-то чуднОй идеей. Хотя… возможно, эта затея не такая уж и глупая. Внеурочные курсы по анимагии — вполне хорошее прикрытие. Но все же остаются несколько необдуманных моментов. — Я, конечно, рад, что вы приняли наконец мои слова во внимание. Более того, я даже согласен вести такие курсы, но не считаете ли вы, что могут возникнуть вопросы по поводу того, что эти занятия буду проводить я, а не, допустим, профессор Макгонагалл, которая, без сомнений, в анимагии разбирается лучше… по крайней мере в теории — точно, — некоторые сомнения все же продолжали копаться в душе зельевара маленькими червячками. — Ох, Северус, ты, вроде, работаешь шпионом уже довольно долго, но не видишь главного, — директор выразительно посмотрел на мужчину из-под своих очков-половинок. — Эти курсы не только помогут вам с мисс Грейнджер начать более близкие отношения, но и создадут для Волан-де-Морта ощущение того, что ты находишься у меня вне подозрений, а это, безусловно, очень приятный и нужный бонус. Да и студентов научить такому сложному искусству, как анимагия, никогда не вредно. В тяжёлое время живём как никак. — Что ж, значит, все решили. Нужно будет ещё раз навестить мисс Грейнджер. Посмотреть, как она оправляешься после этого сна. — Ни в коем случаи. Нельзя создавать лишние подозрения для Пожирателей, а то, что ты начнёшь посещать дом Уизли сомнительно часто, а это в их рядах тебя не укрепит. — Да, пожалуй так и есть. Я слишком устал за последние дня, Альбус. Слишком много всего и сразу. — Тогда иди отдыхай. Иди, мой мальчик, — когда Северус уже дошёл до двери, директор окликнул его. — Спасибо за Гермиону, Северус. То, что ты можешь чувствовать ее, сегодня спасло ей жизнь. — Это мой долг, директор. Спустя час Альбус Дамблдор отпускал из своего окна одну из школьных сов. Нужно было ещё раз разобраться в этой ситуации с Гермионой Грейнджер и Северусом Снейпом. Настала пора обратиться за помощью к старым друзьям.***
— Чертов Дамблдор, — резким движением Миранда стукнула ладонью по воде и вскочила с колен. Дерево, стоявшее неподалеку, вздрогнуло и начало беспокойно покачиваться. — Гадкий, гадкий старикашка! Как он смеет вмешиваться в то, что происходит? У него и так предостаточно информации. Зачем ему ещё что-то? Почему ты молчишь, Кайл? Сказать нечего? — Почему же? Я просто жду, пока твоя вселенская истерика приобретёт ясные очертания нормальности, и ты сможешь говорить без эмоций, — мужчина прошёлся вдоль озёрной глади и стал всматриваться в мелькающие образы в беспокойной от удара воде. — Не паясничай, Кайл! Я просто в бешенстве из-за этого старого проныры. — Думаю, что тебе пока не о чем беспокоиться. Его действия ещё можно контролировать. Во всяком случаи, если он начнёт нам мешать, то убрать его из игры никогда не поздно. Успокойся, все будет в полном порядке. Уверен, — темноволосый подошел к женщине сзади и обнял ее за плечи. — Возможно, ты прав. Я слишком резко восприняла его действия. Но все же нужно обязательно понаблюдать за его попытками влезть более внимательно. Этот тип мне никогда не нравился. И то, что Северус ему открылся и находится под его контролем, хоть и не полностью, не даёт мне покоя. — Ничего, Миранда. На этот раз мы не дадим им так просто проститься друг с другом. — Этот раз, мой малый Кайл, немного сложнее, чем может показаться. — И в этом, безусловно, его прелесть.