Все относительно

      Перед тем, как войти внутрь Пещер, Бо имела разговор с Лероем.       — Смотри, Ворчун, когда мы туда войдем, я буду искать пещеру, которая нам нужна, по запаху, она просто обязана пахнуть коровой — у монстра бычья голова. Твое дело — запоминать, куда мы пошли. Справишься? — спросила она.       — Не ссы, лягуха, болото будет наше! — бодро ответил Лерой, хлопнув ее по плечу. На том и порешили.       Румпельштильцхен, Лерой и Бо уже несколько часов шли по подземным ходам, пробираясь по ним с помощью фонариков из мира Сторибрука.       — У меня уже голова кружится от этого телячьего запаха, — проворчала Бо.       — Мы можем сделать привал, — предложил гном. — Я сейчас соображу костер, и мы перекусим.       Румпельштильцхен огляделся.       — Ты что, умудрился спрятать в карманах дрова? — вздернув брови, спросил он.       — Здесь не нужны дрова, — ухмыльнулся Лерой. — Их вполне заменяет горючий сланец.       Он указал на жирную горную породу в пещерной стене, и киркой отбил несколько кусков. Затем чуть повозился, укладывая сланец в импровизированный очаг, и поджег. Сланец коптил, но горел исправно. Бо засунула руку в свой рюкзак и достала оттуда котелок и пятилитровую пластиковую бутыль с водой.       — Хорошая у тебя сумка, вместительная, — заржал Лерой.       — А то! Все свое ношу с собой! — гордо заявила Бо, ставя котелок на огонь. — Сейчас чаю заварим, заедим бутербродами и двинем дальше.       Вопреки ее ожиданиям, с места они снялись гораздо позже, потому что она умудрилась задремать, удобно устроившись между ног у Румпельштильцхена и уперевшись спиной ему в грудь. Темный оперся подбородком о ее макушку, приобнял ее за плечи и задумчиво глядел на огонь.       — Эй, Штильцхен, — вдруг подал голос Лерой. — А как же Белль? Она ведь тебя любит.       Темный перевел взгляд на гнома, но вопреки ожиданиям того, даже не разозлился. Сейчас выражение лица у Румпельштильцхена было вполне себе человеческим и выражало глубокую печаль.       — Я очень долгое время любил Белль так же сильно, как люблю сейчас Бо, — ответил он. — Только Бо любит меня таким, каков я есть, и не требует от меня, чтобы я исправился вот прямо вчера. И вообще не требует. Ей достаточно того, что я просто рядом. А Белль этого всегда было мало.       — Но ведь Белль хотела тебе только добра.       — Причинять добро принудительно — это порочная практика, Ворчун, — усмехнулся Румпельштильцхен. — Потому у нас с Белль все и развалилось. Мы оба в этом виноваты.       Он нежно провел кончиком пальца по меховому уху Бо, и та во сне заурчала.       Проснулась она через пару часов.       — Вы почему, засранцы, меня раньше не разбудили? — сердито буркнула она. — Обязательно надо было ждать, пока я высплюсь?       — Обязательно, дорогуша, — ответил Румпельштильцхен. — Ты нам нужна бодрая, у нас впереди очень тяжелое дело. Так что перестань возмущаться и радуйся, что мы дали тебе поспать.       Они пошли дальше. Наконец они добрались до той самой пещеры, где был Минотавр. Осторожно они выглянули посмотреть, что их ждет, и тут же спрятались обратно. Минотавр был огромен, он почти задевал своими рогами свод пещеры.       — Ворчун, — сказала Бо. — Когда мы будем с ним драться, не вмешивайся.       — Ты издеваешься? — рассердился гном. — Когда это я от драки бегал?       — Лерой, послушай меня! — тихо прорычала Бо. — Если с тобой что-то случится, мы не сможем выбраться отсюда, ты — наш единственный шанс. Я прошу тебя, не суйся туда! Просто посиди здесь тихо, хорошо?       Гном сумрачно кивнул, признавая, что она права.       — Хорошо. Румпель, — обратилась она к Темному. — Сделаем так. Я успела впитать в себя часть его памяти, так вот, у него между рогов самое слабое место. Ты задержи его, пока я буду карабкаться на тот уступ под сводами пещеры. Оттуда я прыгну ему на голову и воткну туда свой меч. Боюсь, это наша единственная возможность, Минотавр слишком силен.       — Эх, если бы тут можно было колдовать, как я привык… Я бы превратил его в улитку. — вздохнул Темный. — Ничего не поделаешь, будем справляться тем, что есть.       Он вошел в пещеру и завопил:       — Эй, рогоносец! Я здесь! А ну, смотри на меня!       Чудовище с воплем, больше похожим на мычание, ринулось в его сторону, и тут Темный ударил его Светлой магией. Сердце Румпельштильцхена взорвалось болью, но он терпел. Он исходил потом и дрожал, но удара не ослабил, и Минотавр застыл прямо возле того уступа, откуда должна была прыгать Бо. Темного от боли швырнуло на колени, но он корчился в адских мучениях, дожидаясь, пока Бо карабкается до уступа по стене. Ну же, Бо, давай, думал он, долго я так не выдержу, он сейчас вырвется! Бо уже была на уступе и прыгнула Минотавру на голову, обнажая меч, и тут Минотавр вырвался, потому что силы у Темного иссякли от боли. Бо воткнула монстру меч в его слабое место, отчего рогатый взревел и дернул головой. Бо от этого движения ударило о стену, и она упала вниз. Но дело уже было сделано, Минотавр рассыпался прахом, а на его месте лежала маленькая шкатулка с сердцем Феи.       Румпельштильцхен подполз к лежащей без движения Бо, которая не подавала признаков жизни. Лицо у Румпельштильцхена исказилось от горя.       — Милая моя, — прошептал он, обнимая ее тело. — Господи, не делай этого со мной…       По его лицу катились слезы, и он прильнул к ее губам. Бо со стоном шевельнулась, и Румпельштильцхена затрясло от облегчения.       — Эта рогатая скотина, — прошептала она, кашляя, отчего у нее пошла ртом кровь, — сломала мне ребра. И одно из них, кажется, воткнулось мне в легкие.       — Потерпи, я сейчас… — Румпельштильцхен приготовился к тому, чтобы вылечить ее магией.       — Румпель, ты уверен, что твое сердце выдержит? — слабо простонала она.       — Черт с ним, с сердцем, просто не двигайся, — он сконцентрировался на своем счастье от того, что она жива, и направил Светлую магию на больное место. От этого усилия Румпельштильцхену показалось, что он сейчас взорвется на тысячу мелких кровоточащих осколков. Гном, который уже успел пробраться в пещеру и схватить шкатулку с сердцем, наблюдал, как Темный лечит Бо. Да он же на глазах меняет свой облик, подумал Лерой. Кожа у Темного стала гораздо светлее и приобрела оттенок, близкий к обычному, человеческому, его янтарные зрачки уменьшились, опять приобретая цвет темного шоколада, а волосы стали прямыми, лишь слегка закручивались на концах. Когда Румпельштильцхен закончил, то уже очень походил на мистера Голда из Сторибрука.       Бо с облегчением вздохнула и уселась на полу пещеры.       — Думаю, нам надо выбираться отсюда, — сказала она. — У нас не так много времени, чтобы добраться до остальных.       Они выбрались из Пещер и решили дать себе роздых после того, что перенесли, убивая Минотавра.       Лерой принялся возиться с костром, а Бо встала и заявила:       — Пойду, дровишек наберу.       — Я тебе помогу, дорогая, — Рупмельштильцхен отправился с ней.       Ворчун только захихикал, и то про себя.       Бо и Темный отошли от поляны, и тут Румпельштильцхен прижал ее к дереву.       — Румпель, ты не можешь меня целовать, проклятье спадет, и ты останешься без магии, — прошептала она.       — Думаю, что не останусь. Когда я целовал тебя в пещере, то почувствовал ее отлив, но через пару секунд она вернулась, и я стал сильнее, чем был, — тихо ответил он. — Иначе я бы не смог тебя вылечить.       Он жадно впился в ее рот, и Бо ответила ему так, словно это был их последний поцелуй. Румпельштильцхен создал вокруг них заслон невидимости и щелкнул пальцами, отчего она осталась без одежды.       — Румпель… — простонала она.       — Никто не увидит и не услышит, — ответил он, лаская губами кожу на ее плечах и высвобождая свою затвердевшую ноющую плоть из кожаных штанов. Бо толкнула его, разворачивая, и вот уже Румпельштильцхен оказался прижатым спиной к дереву, а Бо стояла перед ним на коленях и касалась губами и языком его подрагивающего от прилива крови члена. Темный зарылся пальцами в ее волосы, запрокинув свою голову и задыхаясь от удовольствия. Его бедра чуть двигались в такт ее собственным движениям. Он почувствовал, что сейчас разрядится прямо в ее рот, и слегка оттолкнул ее, одновременно притягивая к себе и накрывая своим ртом ее губы. Румпельштильцхен почувствовал, как из него опять утекает магия, но останавливаться он уже не собирался и развернул Бо лицом к дереву. Он пристроился сзади, лаская ее груди и покрывая поцелуями кожу на ее спине, и вошел в нее одним резким толчком. Бо застонала и уперлась руками в дерево, выгибаясь, отчего он входил в нее так глубоко, как только мог. Темный обнял ладонями ее бедра и ускорился, чувствуя, как она сжимается вокруг его плоти и дрожит, доходя до пика. Крик Бо смешался с его собственным криком, когда он излился в нее, одновременно чувствуя, как магия приливает обратно. Удовольствие от разрядки и прилива магии было таким сильным, что у Румпельштильцхена в глазах помутилось, и он был близок к тому, чтобы потерять сознание. Он со стоном прижался к Бо, и они какое-то время стояли, упираясь в дерево. Румпельштильцхен щелкнул пальцами, и Бо опять была одета. Она облизнула губы и прошептала:       — Нам пора назад.       Когда они вернулись на поляну, гном уже успел развести огонь и водрузить котелок на распялки. Он, весело сверкая глазами, посмотрел на них и с ехидцей спросил:       — А дровишки-то где?       Бо покраснела и слегка прикусила опухшую от поцелуев губу, а Румпельштильцхен нахально ухмыльнулся.       — Мы их потеряли, — заявил он.