***
Ведьма едва держалась за осколки исчезающего сознания, пытаясь договорить незаконченную фразу, так внезапно оборвавшуюся по вине Далии. Её уста расплылись в кровавой улыбке, показывая слабость и освобождение. Ноги едва не потеряли способность двигаться, но подняли девушку, дав возможность посмотреть в глаза той, которой она боялась встречи. — Вы, верно, расслышали мои слова. — Это невозможно! — кричит женщина, направляя на противницу поток магии. — Нет! Молодой еретик закрывает собой мать, преграждая путь темному заклинанию. Его сила полыхает с новой силой, открывая истинное происхождение. Раздается мощный взрыв, скрывая колдунью и её последователя. Юноша опускает руку, и смотрит на отца. Первородный, почему-то, лишь сейчас начал замечать, насколько сильно он был слеп и глуп. Мужчина перевёл взгляд на вампиршу. Она была истощена физически, морально и энергетически. Баланс магии в её крови опустился до критической отметки. — Элизабет, — Майклсон успевает предотвратить её падение на каменный пол. — Прости меня, Элайджа. Я должна была рассказать тебе. — Что рассказать? — кареглазый надеялся, что любимая скажет тех слов, которые боялся услышать. — Хенрик… Он, твой сын. Наш сын. Голова Дукейн окончательно находит опору, в виде сильного плеча. Тьма затащила шатенку в свои объятия, укрывая от жестокого мира и боли. А теперь, два родных и близких человека, впервые смотрят друг на друга совершенно в ином свете.***
Я вспомнила страх, который мелькнул однажды в моем собственном отражении, думала о предрассудках, читавшихся на лице, в словах и жестах. Видимо все эти эмоции, выдаваемые зеркалом, скрывались под внешней учтивостью. Под стать моим мыслям, изменился и окружающий пейзаж. Чем ближе я находилась к пробуждению, тем более странными и черными становились образы. Я поднялась по крутому склону, заметив вдалеке цветочный сад. Точнее, бывший сад, ибо в засохших кустах, представших моему взору в сумерках, давно иссякли краски и жизнь. Их ветви напоминали спины старушек, привыкших таскать на себе тяжести. Рядом стоящие деревья молча стояли, наблюдая за молчаливой фигурой. Они взывали к небесам о милосердии. Мне вдруг показалось, что за мной наблюдал кто-то ещё, помимо одиноких стволов. Я не чувствовала себе счастливой в таком месте по-настоящему. Оно больше напоминало мой личный ад, созданный кем-то родным и близким. И, по-моему, местность казалось до боли знакомой. Вскоре, совсем стемнело, предоставив меня самой себе. Чахлые сады сменились прямыми и высокими деревьями, сквозь кроны которых струился тонкий свет серебряного диска. Я вернулась в детство. Задрав голову, я разглядывала их вершины, над которыми, словно горная вершина, возвышался мой дом в Эдинбурге. Макушки деревьев скрывали хлопья тумана. Внизу было прохладно и сыро, пахло приближающимся дождем и хвоей. Теплый ветерок приятно щекотал открытые части тела и волосы, играл с листьями и травой. Запах напоминал мне об Элайдже. На меня вновь обрушилась вся тяжесть раскрытой тайны, заставив склониться к земле и раскинуть руки в стороны. Повсюду начали появляться маленькие огоньки, оказавшиеся светлячками и цикадами. Мелкие капли начали падать прямиком с неба, стекая в центр небольшой поляны. В шуме дождя и природных звуков, я услышала мальчишеский крик. Обернувшись, я увидела среди сотен тысяч пятен своего сына Хенрика — веселого семилетнего колдуна. Его карие глаза блестели в темноте, лицо чем-то напоминало о старшем брате и маме. Губы заговорщицки улыбались. Рядом с ним стоял большой волк, являвшийся всего лишь его отражением. Махнув мне рукой, он устремился вглубь леса. Волк радостно устремился вслед за ним. Я почему-то испугалась, но страх быстро прошел. Чего бояться, если с ним верный спутник? Трудно будет найти более преданного и свирепого защитника, чем этот зверь. Зная, что он всегда где-то поблизости, я выдохнула. — Элизабет…- тихий шепот, проносившийся сквозь листву, донесся до моих ушей. В стороне, в тени деревьев, где наиболее ярко светила луна, стоял мой любимый еретик. Слезы появились слишком быстро, и едва успев их смахнуть, я бросилась в долгожданные объятия. Я мечтала об этом с тех пор, как лишилась. Вновь увидеть эти серые глаза, светлые волосы, ямочки в уголках губ, кольцо Дня на пальце с именной гравировкой и вдохнуть приятный аромат карамели вперемешку с третьей отрицательной. Безумно фантастическое сочетание, но я сходила с ума от его нехватки. — Карл, — я улыбалась, пробегаясь пальцами по его лицу, стараясь запомнить каждую мелочь. — Это ведь сон? — Пусть так. Ведь только здесь я могу тебя увидеть и почувствовать, — ответил Роузвуд, продолжая сковывать моё тело. — Тогда я не хочу просыпаться. — Но ты должна. Тебе рано уходить, и я не допущу этого раньше положенного срока. Я никому не позволю тебе навредить. Слышишь? Никто не сможет убить мою любовь к тебе. — Ты все еще любишь меня? Сама не понимаю, зачем спросила очевидное. Но думаю, что я просто хотела услышать эти слова именно от него. — Я люблю тебя, Лиз. И всегда буду любить. Он целует нежно, сладко, приторно, растягивая общее удовольствие. Плевать, что я разделяю забытые чувства с призраком, а вернее с душой в другом мире. Карл нажимает на мой затылок, заставляя приоткрыть рот, впуская юркий язык. Исследует знакомую территорию, создавая новые эмоции и ощущения. Меня трясет непонятно от чего: то ли от возбуждения, то ли от холода, то ли от пронзительного голоса в голове. Я отстраняюсь, держась за виски. Слова становятся громче, проникая в глубину сознания. — Хенрик зовет тебя. — Я не хочу уходить! — кричу громко, сопротивляясь призыву. Глаза вспыхивают золотом, пробуждая скрытую сущность. Кости ломает от боли. Я слышу хруст и треск, сгибаюсь в конвульсиях, сгребая траву волчьими когтями. Рычу впервые в жизни, пугая друга. Блондин отходит в сторону, не веря собственным глазам. Понадобилось несколько минут, прежде чем он переборол страх. Юноша подходит близко, садясь на колени подле меня. — Ты не должна сопротивляться, Элизабет. Чем больше ты борешься, тем больнее будет превращение. Тебе нужно уйти. — Он знает, Карл. Элайджа обо всем знает. — Ты рассказала. — Меня заставили. — Ты боишься, я понимаю. Не нужно откладывать этот разговор надолго. Скрывая что-то долгое время, потом раскрыть будет ещё труднее. Иди… Еретик исчезает, оставляя после себя магический след. В следующее мгновение, на моём месте стоит черный волк внушительных размеров. Теперь я поняла какого это, чувствовать настоящую свободу. Я вою что есть силы, разрывая глотку, и бегу.***
Первородная медленно разлепляет веки, фокусируя зрение на потолке с фигурной лепниной. Поворачивает голову, осматривая помещение, в котором находится и вдыхает необходимый кислород. Он заполняет легкие, подталкивая сердце совершить первый удар, восстанавливая потерянное биение. Осторожно сев на большой постели, Дукейн пересматривает собственный сон. Она не слышит, как резко распахивается двери, как её зовут, как появляется ещё несколько человек. Пространство будто отделило вампиршу от мира всего. Зеленоглазая испытывает опустошенность и злость на саму себя. Прожив на земле так долго, девушка все еще глупа и неопытна во многом. Наконец, выйдя из мира нирваны и забытья, Элизабет смотрит на того, кто сидит рядом. — Мама, — кареглазый юноша обнимает мать, успокаивая самого себя. — Что произошло? — спрашивает шатенка. — Далия мертва, и это главное, но… — Что? Как? — Не мы. Это сделала Эстер. — Эстер? Брюнет касается пальцами её висков, открывая сознание. Воспоминания проносятся с невероятной скоростью, но она успевает запомнить их все. Его ладони держат теперь её руки. — Вам нужно поговорить. Дамы. Дукейн уходит, хватая в охапку Фрею и Ребекку. Ведьма и вампирша что-то говорят, но Лиз уже не слушает, приковывая внимание к оставшемуся члену их семьи. Мужчина подходит ближе, опускаясь на кровать. Смотрит изучающе, пытаясь понять эмоции любимой. Никто не хочет нарушать наступившую тишину, но все же, один из них делает это. — Ты должен понять, почему я так поступила. Я… Майклсон не дает ей произнести и слова. Ему необходимо было ощутить желанные уста и жизнь, бьющуюся с новой силой. Ладонями находит талию, с силой хватая. На собственные бедра усаживает, давая возможность быть ближе. — Я мечтал об этом с того самого дня, когда впервые увидел давным-давно. Я никогда и никого не желал настолько сильно, но после того, что с нами произошло… — Я покажу тебе кое-что. Дукейн целует, сопровождая этим картинками из прошлого. Рождение ребенка, первые шаги, первое слово, вопросы, ссоры, открытие способностей колдуна и вампира. Первородная постаралась показать все, что Элайджа не смог увидеть. — Это невероятно, — шепчет вампир. — Настоящее чудо. — Я хотела назвать его в честь своего брата, Кристианом, но потом вспомнила о твоем младшем брате. Это имя подошло ему гораздо больше. — У тебя, есть еще какие-то секреты, о которых мне нужно знать? — Кроме того, что я на третью часть оборотень? — Я знаю. Хенрик рассказал мне об этом. — Он никогда не умел долго держать язык за зубами. — Этим он пошел явно не в тебя. Ответ брюнета вызвал смех у обоих. Больше, никто из них не сомневался в своих чувствах. Они мечтали стать семьей однажды, и получили этот шанс сейчас.