Игра

       Убив несколько тщетных попыток, Кенма наконец-то открывает глаза. Руки и ноги неприятно побаливают, отчего память воскрешает неприятные воспоминания предыдущего дня, исключая разве что дальнейшее передвижение Кенмы в пространстве, посредством Куроо.        — Проснулся? — Тихо интересуется у Кенмы Куроо, замечая на себе медленное копошение и недовольное сопение.        Только сейчас, окончательно проснувшись и полностью открыв глаза, Кенма осознает, в каком положении он находится и представляет, как они с Куроо спали. Точнее, каким образом Козуме устроил свою голову на плече парня, закидывая при этом свою руку на его грудь. Смутившись, он уже хотел отстраниться, но Тетсуро не дает ему этого сделать, аккуратно прижимая к себе за талию.        — Я сам сейчас встану, можешь еще полежать, — шепчет он и медленно пытается выползти из-под Кенмы, чтобы тому было не так больно опуститься, теперь уже на пустующую половину кровати и подушки, хранящие на себе тепло тела Куроо.        Стоило только Тетсуро покинуть комнату, как Кенму сразу же пришел проведать Акааши. И хотя, Кейджи смог мгновенно уснуть, под утро парень уже вовсю кружился в кровати и даже полусонные успокаивающие объятия Бокуто мало чем помогали. Так что, забыв про сон, Кейджи уже был на ногах с самого раннего утра, и с волнением дожидался того времени, когда Кенма проснется.        — Как ты? — Взволнованно интересуется парень, присаживаясь с той стороны кровати, где до этого времени лежал Куроо. Проводя своей ладонью по щеке Кенмы и убирая прядь волос с лица, Кейджи всматривается в озадаченное лицо Козуме, который немного хмуриться.        — Могло быть и лучше, — фыркает Кенма, отвечая тихо и измученно. — Где мы? — Неспешно осматривая комнату, интересуется Козуме и прежде, чем Акааши отвечает ему, тот всё понимает.        Комната, в которой Кенма провел ночь была небольшая, но достаточно вместительная для двуспальной кровати, совместными с ней тумбочками, а также высоким шкафом для одежды, рабочим местом с удобным стулом и полочкой, на которой в правильном порядке красуются журналы, посвященные волейболу и некоторые учебники третьего курса.        — Мы в квартире Бокуто и Куроо, — подтверждает догадку Кенмы, Кейджи. — Это комната Куроо, — Козуме кивает, чуть приподнявшись в постели.        Осмотрев свои руки, он переводит свой взгляд на Акааши, который также вместе с Кенмой проверяет синяки.        — О, я их обработал вчера, — отвечает Кейджи на немой вопрос Козуме, когда их взгляды встречаются. Видимо парень действительно не ожидал, что после произошедшего останется так мало следов.        — Спасибо, — прошептал Кенма, чуть улыбнувшись. — Что вчера было после того как я там заснул?        — Парни решили пригласить нас к себе, потому что до наших домов было достаточно далеко, по крайней мере они так посчитали, да и как я понял, они совершенно не хотели нас никуда вчера отпускать. Куроо нес тебя на руках до самого дома и потом до этой самой постели. Ты достаточно крепко спал, так что я смог обработать твои синяки, и ты не проснулся. И вот оно позднее утро следующего дня, — кивнув в сторону окна, за которым уже вовсю светило солнце, проговорил Акааши.        — Понятно, — склонив голову, уставшим голосом произнес Козуме.        — Шоё уже всё знает, — предупреждает Кейджи, отчего парень тяжело вздыхает, ожидая в скором времени долгую тираду Хинаты, который непременно напомнит тому о том, что он предупреждал его о подобных последствиях, так что выговор будет не слабым.        — Ладно, — беспомощно отвечает Кенма, выбора ему всё равно не оставили.        — Кенма, мы так испугались… — начал Акааши, всё еще помня встречу с его отчимом.        — Прости, — пряча лицо руками, прошептал Кенма, чувствуя теперь себя еще хуже.        Осознание того, что и Куроо, и Бокуто, и Акааши всё видели, приходит медленно, но верно, а вспомнив до кучи последние фразы, произнесенные отчимом, Кенма страдальчески стонет, представляя дальнейший разбор полета со всеми присутствующими.        «Ну и пусть» — мысленно фыркает Козуме, резко изменивший свое мнение к своему взгляду относительно произошедшего. Как будто могло быть хуже.        — Постой, — вдруг проговорил Козуме, теперь уже с интересом смотря на друга. — Что вы там втроем вообще делали?        Насколько Кенма мог помнить, друг не о чем подобном ему не сообщал, а зная с какой настойчивостью Куроо желает проводить с ним время, Козуме было странно осознавать факт того, что они гуляли только втроем.        — Ох, — тяжело вздохнув, Кенма осторожно предположил: — У вас свидание было, верно? С Бокуто.        — Тш-ш, — поспешил прервать его Акааши. — Истинный друг Ойкавы, всё то ты знаешь, — заметно краснея, говорил Кейджи. — Я не успел тебе тогда сообщить об этом и хотел рассказать уже постфактум, но как-то всё не так сложилось…        — В любом случае, прости, за то, что испортил вам свидание, — тихо проговорил Кенма, на что Акааши удивленно на него взглянул.        — Даже не думай об этом, — серьезно произнес Кейджи, чуть хмурясь. — И не говори ерунды. Если бы Куроо не увидел тебя тогда, то неизвестно, что бы могло быть и где бы мы потом с Шоё тебя искали… Подумать только… Твой отчим истинный деспот, я даже представить себе не могу как он обращается с твоей матерью, раз она так безоговорочно любит.        — Любовь зла, но на самом деле он с ней настоящий паинька, — произнес Кенма, отчего Акааши несдержанно фыркнул. — К тому же, ты и сам всё прекрасно знаешь, — закончил Козуме и Кейджи пришлось лишь смириться.        — Эм, а как у вас всё прошло? — Поинтересовался Кенма, во-первых, потому что хотел поменять столь наболевшую тему, а во-вторых, потому что желал искренне порадоваться за друга, который сейчас так мило смущался.        — М-м, всё хорошо, — загадочно улыбнувшись, произнес Кейджи, немного заминаясь, а после уже с удовольствием начиная делиться впечатлением о посещении совиного кафе и парка, лишь немного затронув тему, когда они нашли Кенму.        — Могу я поздравить вас с тем, что вы теперь встречаетесь? — Ухмыльнувшись, спросил Кенма, на что Кейджи согласно кивнул, улыбаясь. — Я рад, — ответил Козуме, также улыбаясь.        — Завтрак, — важно зайдя в комнату вместе с Бокуто, произнес Куроо, неся на подносе только что приготовленную яичницу и зеленый чай.        Акааши, решив оставить пару наедине, поспешно увел с собой Бокуто, который привязался вместе с Тетсуро и так и норовил поинтересоваться самочувствием Кенмы, заметно рассмешив своим поведением последнего.        — Приятного аппетита, — пожелал Куроо Кенме, аккуратно ставя поднос на колени парня, который к тому времени осторожно приподнялся в кровати, игнорируя при этом неприятные ощущения в теле.        — Спасибо… кхм… за всё спасибо, — внимательно наблюдая за парнем, произнес Кенма, мысленно ругая себя за то, что не сделал этого ранее. Куроо сидел на краю кровати, в заметном напряжении и слова Козуме, словно привели его в чувство. Он дернулся, внимательно посмотрев на парня.        — Можно с тобой поговорить об этом? — Осторожно спросил Тетсуро, явно беспокоясь о состоянии Кенмы, но парень знал, что после всего случившегося этого и следовало, было ожидать, а потому коротко кивнул, ожидая последующих вопросов Куроо, который немного расслабился, получив положительный ответ.        — Акааши сказал, что этот человек твой отчим, — Кенма согласно кивает, поедая яичницу, так что Куроо просто продолжает, довольствуясь пока что такими короткими ответами со стороны собеседника. — И как я понимаю, когда ты жил с ними это было в порядке вещей? — Очередной кивок. — И ты… совершенно никак не отвечал ему? — Кенма одаривает Тетсуро скептическим взглядом.        — Я переехал, — как само собой разумеющиеся, произнес Козуме, ставя небольшой поднос с пустой тарелкой на прикроватную тумбочку, а с чаем решил пока подождать. Напиток всё еще был слишком горячим.        — Твоя мама об этом знает? — Продолжил свой расспрос Куроо.        — Она подозревает, — без особого желания ответил Кенма. Он и сам не знал, догадывается ли мама на этот счет или просто думает, что у него с отчимом простая непереносимость друг друга.        — Это неправильно, — обреченно вздыхает Куроо, на что Козуме фыркает.        — Ну, прости, что не оправдал твоих ожиданий, — недовольно произносит Кенма и отворачивается от парня, в сторону окна.        — Глупый, — на выдохе произносит Тетсуро, и в одно мгновение оказывается рядом с Козуме, заключая его в свои объятия. Кенма оказывается прижатым в постели и без единой возможности посмотреть на Куроо, который преспокойно крепко обнимал его со спины.        — Что твой отчим имел ввиду, под тем, что ты нашел себе нового парня и не учишься на своих ошибках? — Задал свой последний и самый тревожный для себя вопрос, говоря это всё самым спокойным и невинным тоном, в макушку Кенмы.        Парень зажмурил глаза и заворочался, тщетно пытаясь выбраться из хватки Куроо.        — Ну, хватит, — недовольно проговорил Тетсуро, устав сдерживать Кенму. — Не хочешь отвечать, не отвечай, пихаться только перестань, самому ведь больно, — отпустив парня и перевернувшись на спину, произнес Куроо, не сводя при этом с Козуме изучающего взгляда.        Кенма также лег на спину, а потом поднялся, чтобы наконец-то выпить свой чай, оттягивая, таким образом, свое время. Дело было даже не в том, что он не хотел, а в том, что он даже не знал с чего начать и как всё рассказать, ведь история в какой-то степени была долгой и запутанной.        — В последний год старшей школы к нам перевелся один парень, — начал Кенма, безэмоционально смотря в чашку с чаем. Куроо насторожился, и, не перебивая парня, вслушивался в каждое слово, боясь прервать мысль парня и лишить себя объяснений.        — Я плохо схожусь с людьми, — признался Кенма, тяжело вздохнув. — Но он решил всё исправить и как он и обещал, перевернул всю мою жизнь. Правда, не так как он поначалу собирался. Когда он узнал, что я играю в волейбольной команде, то непременно поперся туда, и его приняли, потому что он и вправду играл довольно неплохо. Он занял особое место в команде — место связующего, — с горечью добавил Козуме, крепче сжимая чашку.        — Меня снимать, конечно же, не собирались, потому что я прекрасно сыгрался с Хинатой. Мы чувствовали друг друга на уровне взгляда, да и за всё время я смог управлять остальными участниками команды, правда, в отличие от предыдущего связующего я всё еще не мог выжить из них 200% всей силы, но и без этого всё шло просто прекрасно.        — Тот парень постоянно наблюдал за мной. Я всегда чувствовал его взгляд на себе: на тренировках, в раздевалке, в нашем классе и в школьных коридорах. Хотя я и не подавал никакого вида, будто замечаю — ему вдруг жизненно необходимо стало донимать меня этими. Потом на смену взглядам пришли прикосновения и даже Хината заподозрил в этом что-то не ладное. Я отмахивался, хотя навязчивые мысли уже поселились в моей голове, не давая правильно оценивать ситуацию.        Кенма устало сжал переносицу, а потом, сделав глоток уже остывшего чая продолжил:        — Мы попались, — как-то совсем обреченно произнес он. — Не скажу, что любил его или что он мне нравился, просто всё его поведение относительно меня буквально кричало об этом и многие ситуации, в которые мы попадали, могли быть восприняты одним единым образом, так что никаких ошибок на счет его дальнейших намерений быть не могло. Мне стало страшно, но и обратиться за помощью я ни к кому не мог. Хината бы тогда не понял, другим двоим друзьям, было в какой-то степени не до меня — только что они поступили в университет и втягивались в новую жизнь. Рассказывать что-либо на счет этого матери — подписывать себе приговор.        — Потом я вывел того парня на диалог и честно признался ему в том, что он мне совершенно не интересен в том плане, в котором он хотел бы меня видеть для себя. Поначалу он понял и отступил, но после последних каникул решил взять силой. Именно во время того, как он откровенно начал ко мне приставать, нас застукал мой будущий отчим. Не теряя времени, он рассказал о том, что я гей — матери. Той, к моему счастью и удивлению, было всё равно, ведь она любит меня таким, какой я есть, и она уже давно думала о том, что я буду в какой-то степени особенным ребенком, — фыркнул Кенма.        — Однако, отчим всё не унимался — поначалу он издевался и смеялся надо мной, но потом, не видя никакого ответа с моей стороны — стал избивать, обосновывая это тем, что кому как не ему следует выбить из меня всю эту дурь. Потом он стал придираться к мелочам и синяки порой не сходили неделями. Мне пришлось бросить волейбольный клуб, потому что если от Шоё я не смог ничего скрыть, то жалости от остальных я терпеть не хотел, да и к тому же учебный год подходил к концу, и я больше времени стал уделять предстоящим экзаменам, чтобы сдать выбранные предметы на высокий балл и переехать.        — Тот парень к слову перевелся в другую школу, и как я потом узнал, это было в связи с тем, что с ним тоже поговорил мой отчим. Перед поступлением в университет я выбирал тот, который был как можно дальше от моего дома при этом с необходимым для меня направлением в обучении. Акааши помог мне подобрать небольшую квартиру, но достаточно большой осадок остался после всего произошедшего. Вот, пожалуй, и вся моя история, — закончил Кенма, внимательно смотря в сторону Куроо, который тяжело вздохнул, не веря в то, сколько всего выдержал парень.        — Не думай об этом, ладно? — Попросил Козуме. — Шоё и Кейджи серьезно переживают за меня, хотя я всего-то просто избегаю лишнего общения. Как я и говорил — я плохо схожусь с людьми.        — Но со мной ведь сошелся, — тихо произнес Куроо.        — Это ты со мной сошелся, — чуть улыбнувшись, поправил Кенма. — К тому же, я имею привычку доверять людям, которым доверяют мои друзья.        — И насколько я понял, ты сейчас имеешь ввиду Хинату, — предположил Куроо, на что Кенма согласно кивнул.        — Ещё раз спасибо тебе — и за то, что спас, и за то, что выслушал, — поднимаясь с постели, сказал Козуме, начиная потихоньку собираться. Куроо не мешал ему и оставшись в постели с удовольствием наблюдал за неспешными действиями парня.        Когда Кенма закончил со своими сборами, он вышел из комнаты и как понял, попал в гостиную квартиры. Там он встретил Бокуто и Акааши, которые сидели рядом на небольшом диване и о чем-то переговаривались. Всё окружающее Козуме пространство немного пугало, парень внимательно осматривал помещение, находясь в некоторой прострации, всё-таки приходить куда-либо посредством другого человека, при этом находясь в беспамятном состоянии намного труднее.        — Ванная комната прямо и направо, — провел точный экскурс, до необходимой Козуме комнаты, подошедший сзади парня Куроо.        — Спасибо, — чуть обернувшись, проговорил он и последовал в точном направлении, игнорируя вопросительные взгляды Акааши и Котаро. Кажется, его лимит общения на неделю исчерпался.        — Ты знал? — Стоило фигуре Кенмы скрыться за дверьми комнаты, обратился к Кейджи Тетсуро.        — От Шоё, — сразу же поняв, о чем с ним хочет поговорить Куроо, ответил Акааши.— Но более полно свою историю мне уже рассказывал сам Козуме, когда мы сблизились с ним во время его переезда.        Куроо кивнул, словно с чем-то соглашаясь.        — Слушай, на счет того парня — это было давно, но неприятный осадок для Кенмы всё же оставил. Ему сложно верить в чью-то любовь, ведь стоило парню поговорить с его отчимом, как он тут же уехал, забыв про свою — люблю не могу, хотя до этого ходил за ним хвостиком и всё клялся в неземных чувствах.        — Ах-ха, а Куроо его отчиму лицо набил, — довольно отметил Бокуто, улыбаясь Куроо. — Как думаешь бро, у тебя есть шанс?        — Это мне скажет лишь Кенма, — заметил Куроо, устраиваясь на соседнем с диваном кресле. — Но, чтобы вы знали, я сделаю всё возможное, чтобы добиться его доверия, расположения и любви! — Заключил Тетсуро, многое решив для себя.        Акааши согласно кивнул, совершенно не возражая целеустремленности Куроо по завоеванию сердца его друга, потому что считал его достойным и благоразумным в таком деле, а учитывая недавнее событие, Кейджи был уверен в том, что Кенма будет под надежной защитой.        Бокуто, дружественно хлопнул Тетсуро по плечу, выражая свою полную поддержку и помощь.        Еще ни о чем не подозревающий Кенма приводил себя тем временем в относительный порядок.