Всё могут короли

Со никогда не собирался становиться президентом Республики Корея, но так уж всё получилось. Когда он был маленьким, его родителям то и дело говорили «айгу, у вас такой умный ребёнок, наверное, он станет влиятельным человеком», на что Со всегда отвечал, что ничего подобного. Когда он вырастет, он станет кинологом, и эта работа совсем не связана с кинематографом, сразу пояснял он, — потому что эти взрослые могли думать только о бесконечных телешоу. Несмотря на пламенную любовь Со к собакам, мама завести хотя бы самого крошечного и тихого питомца не разрешала. Это было вдвойне обидно, потому что мама редко запрещала что-то Со. Ему было пять с половиной лет, когда он понял, что его отношения с родителями какие-то ущербные. Не такие, как в семьях его друзей. То есть, мама и папа были вполне обычными, такими же, как и у всех. Они отводили его с утра в школу и рассказывали по вечерам сказки, и подкладывали в его тарелку самые вкусные кусочки. Словом, вели себя как и полагается любящим взрослым. Но вот сам Со… Наверное, он родился таким уродцем. С возрастом он всё чаще думал о том, что возможно у него какое-то врождённое психологическое отклонение. Не хватило какой-нибудь важной хромосомы, и вот пожалуйста. Никогда в жизни, даже когда было очень страшно, Со не звал маму. Не скучал по ней в детском саду. Не прибегал к ней в постель по утрам. Он вообще не чувствовал ничего. Ему было всё равно, есть она рядом или нет, её объятия он переносил как воспитанный мальчик — стоически. От поцелуев уворачивался, за что частенько в комплекте с лаской получал и раздраженный шлепок. «Этот ребёнок, — жаловалась мама соседкам. — Можно подумать, что его воспитывали волки». Напуганный своим уродством, Со в тот же день поговорил со всеми своими тремя друзьями и узнал, что мама — это хорошо и безопасно. С тех пор он старательно притворялся, что тоже любит своих родителей, и эта наука пригодилась ему гораздо позже, когда настала пора делать вид, что он любит свою жену. Со был единственным ребёнком в семье, что тревожило и радовало одновременно. Его исключительность вызывала смутное ощущение, что всё должно быть иначе. Но с другой стороны, не приходилось ни с кем делиться игрушками или вкусной едой, а делиться — это наверняка очень неприятно. Даже больно. От таких мыслей начинала болеть голова, и Со убегал в свою комнату, прячась среди книг и плюшевых щенят. Любимая книга, про Красную шапочку, вызывала град насмешек у его отца. Отец говорил, что это книга для маленьких девочек. Что такому взрослому мальчику не пристало любить эту сказку. Но всё равно, укладываясь спать, Со тащил потрёпанную книгу с собой и прятал под подушку. Когда он касался пальцами её жёсткого переплёта, ему становилось спокойнее и теплее. Позже, когда он вырос и раздобыл первые деньги, он заказал картину у очень известного художника. На полотне огромный серый волк нависал над маленькой Красной шапочкой, защищая её от дождя. Сидя на коленях, она доверчиво прижималась к боку волка. Картина стоила так много, что ни у кого и вопросов не возникло, почему Со повесил её в своей спальне. Со сном у него с раннего детства были проблемы. Его терзали длинные яркие видения, которые он очень отрывочно вспоминал по утрам. Иногда сны были страшными, залитыми кровью. Иногда уютными и полными нежности, и проснувшись, Со страдал от ощущения какой-то невосполнимой утраты. Тосковать было не по чему и не по кому, но уверенность в том, что он потерял что-то важное, превращалась в почти навязчивое состояние. Была у Со ещё одна странность, которой он стыдился. До того как стать известным политиком, он часто бродил по улицам, заглядывая в лица прохожих. Однажды, увидев на тротуаре миниатюрную фигурку незнакомки, Со бросил машину на аварийке и бегом догнал и обогнал девушку, а когда она вскинула к нему изумлённое, чужое лицо, испытал такое разочарование, что едва нашел в себе силы извиниться. Потом, став премьер-министром, он ночи напролёт проводил в интернете, листая всевозможные страницы в соцестях, паблики, форумы знакомств, и череда бесконечных женских лиц с фотографий сводила его с ума. Если бы журналисты прознали, какой ненормальный у этой страны президент, не миновать было бы скандала. Как будто мало людей возмущал его возраст. Со был слишком молод, непозволительно молод, но даже самые язвительные критики признавали за ним почти старческую рассудительность. Он ни разу нигде не ошибся, не оступился, не поскользнулся. Корейцы гордились им — такой молодой, такой безупречный. К счастью, у Со была очень умная жена. Их брак был деловой сделкой: Ёнхва получила власть через мужа, а он прельстился её деньгами. Молодому политику супруга была нужна позарез, она добавляла его образу основательности и надёжности. Ёнхву раздирали на части амбиции и честолюбие. Со пообещал ей, что сделает её Первой леди — в обмен она снабдила его могуществом своей многочисленной родни. Всё было хорошо, но Ёнхва всё равно иногда обижалась из-за холодности мужа. Он не любил спать с ней в одной постели, и после редких визитов возвращался в свою комнату, к серому волку и Красной шапочке. Ёнхва, как и прежде мать Со, сердилась и говорила, что он родился без сердца. «У тебя его просто нет, — кричала она, — не выросло». Ёнхва ошибалась: Со был неплохим человеком, у него было много друзей и ещё больше приятелей, ему нравились люди в целом, а потом уже понравилось и влиять на их судьбы. Так всё и тянулось, одно за другим. Закончив университет, Со пошел в политику не потому, что хотел делать что-то хорошее для людей и не потому, что желал чего-то хорошего для себя. Просто политики встречались с большим количеством людей, а значит, он мог заглянуть в множество разных лиц. Жаль, что в Корее психоаналитики не пользовались спросом. Карьера давалась ему тяжело, то и дело буксовала, требовала всех сил и внутренних ресурсов. Зато Со мог притвориться, что живой. Чем меньше у него было свободного времени, тем проще было жить, не задумываясь о своей неполноценности. Никаких глупых желаний и нелепых выходок, никаких увлечений и злоупотреблений, всегда холодная ясная голова. Человек-машина. Само совершенство. Идеальная картинка на экранах и глянцевых страницах. И постоянное ощущение утраты. Оказалось, что править страной — дело привычки. Со втянулся так быстро, что и сам удивился. А потом всё закончилось.