***
Это, конечно, был он, брат Кайло, и другие братья тотчас узнали его, несмотря то, что их разделяло приличное расстояние. Бывший магистр Рен стоял к ним лицом, широко расставив ноги и сложив руки накрест. Он был одет в свободную серую тунику и широкий ярко-алый плащ, полы которого колыхались от огня, уходя немного вправо. Ткань капюшона, покрывавшего голову, лезла на лицо, заслоняя брови и почти заслоняя глаза. Но все же братья-рыцари видели их, эти полные решимости, блестящие азартом мести хищные бархатные глаза, от одного вида которых каждому стало не по себе — не столько из страха, сколько от новой волны беспощадного осознания. Осознания мерзости своего поступка. Да, они совершили то, что не прощается — такое попросту нельзя прощать. Они, все пятеро, нанесли брату удар в спину, бросили его, когда он нуждался в их помощи. Однако за прошедшее время ощущение гадливости до определенной степени притупилось, и рыцари смогли примириться со своей совестью. И только теперь, глядя в лицо человеку, которого они предали, братья чувствовали, как говор совести вновь зазвучал в их сердцах. Мейлилу первым удалось взять себя в руки. — Поздравляю, брат Кайло. Что ни говори, ты сумел появиться эффектно, — произнес он, кисло усмехнувшись, и опустил сейбер, а затем и вовсе нажал кнопку деактивации. Как-никак Кайло был безоружен. А Мейлил знал, что нет ничего более недостойного, чем поднимать меч на безоружного. Бывший магистр сделал шаг навстречу. Из-под его сапог вылетали горящие угольки, еще пять минут назад бывшие частью обивки фюзеляжа. Остановившись на расстоянии около двух метров, Кайло развел руки в стороны, изобразив радушное приветствие. — Гляжу, мои друзья и братья не рады нашей встрече, — в его голосе не было и намека на удивление или обвинение. Сухая констатация факта. — Возможно, лично я и был бы рад, если бы ты только что не взорвал наш шаттл, — иронично заметил Терулло. По-видимому, общий язвительный тон, который неожиданно приобрела эта беседа, устроил его, да и остальных тоже. Всем было ясно, отчего Кайло поступил так — и понимание этой истины было, как пощечина. Как обвинение в трусости прямо в лицо. Теперь они не смогут бежать, отвергнутый брат лишил их этой возможности. Отныне единственный путь — это честно сражаться. И тот факт, что они действительно, на полном серьезе обсуждали бегство всего несколько минут назад, сейчас казался вдвойне унизительным. — Хочешь драться с нами? — сдержанно осведомился Мейлил. — Возможно… — с улыбкой протянул Кайло. Он приблизился еще, и теперь начал потихоньку обходить братьев, плотно скучковавшихся у входа в здание, вкруговую, как дикий зверь неспешно обходит стадо антилоп, высматривая среди них самую слабую. Кайло искал глазами Тея. Наконец их взгляды встретились. Тей смотрел в глаза преданному им другу и брату с затравленной гордостью, тяжело, натужно дыша, как будто один этот взгляд — прямой и честный — стоил ему неимоверных усилий. Кровь навязчиво шумела у него в ушах, мешая думать. Мешая взять себя в руки. Достаточно было лишь единожды взглянуть ему в глаза, чтобы угадать — не разумом, а душой, каждой клеточкой души, — что Кайло переменился за это время и переменился поразительно. Прежний огонек безумия в этих бархатных глазах, куда он делся? Сейчас на его месте сияло что-то другое — тот самый завораживающий свет отваги, находчивости, рассудительности и жертвенности, который Кайло Рен давно утратил, но который был присущ другому... Двадцатитрехлетнему юноше, который уже перестал быть Беном Соло, однако еще не успел сделаться Кайло. Той пламенной душе, которой удалось в одночасье увлечь, покорить и повести за собой орден. Тому единственному, кем некогда он, Тей, восхищался. В самом деле восхищался, с искренностью и упоением, которые свойственны исключительно юности. Внезапно Тей почувствовал, что ему перестало хватать воздуха. Не то кашель, не то рвотные позывы вероломно подступили к горлу. На глаза навернулись слезы. Как легко, впрочем, можно было обмануть себя, списав все на едкий дым... На мгновение Тей прикрыл глаза, затем снова открыл, прогоняя непрошеную влагу. Гоня прочь мимолетную слабость. Крифф, разве он прежде не понимал, что предательство безвозвратно изуродовало его душу? О чем теперь плакать? Это и есть самая известная и самая мучительная расплата за измену. Всего один вопрос сорвался с губ Кайло, и Тей безошибочно догадался, что вопрос этот адресован ему, и никому больше. — Почему? Разумеется, брат знает, что толкнуло его, Тея, и остальных на эту крайнюю меру. Знает — и все же спрашивает. Потому что видит, что Тей уже дал слабину. Хочет проверить, хватит ли сознательности и гордости у первого среди предателей высказать в глаза все то, что он много раз повторял у Кайло за спиной. Тей прикусил губу. Вот, вот оно! Тот случай, когда тебя прижали к стенке. Когда необходимость проявить свою волю не обойдешь никак. — Потому что ты, Кайло Рен, утратил право зваться магистром. Ты превратил орден, некогда основанный твоим дедом, Избранным, в оплот послушных марионеток Сноука. Ты предал память великого Дарта Вейдера, когда связался с его былым врагом, преклонил колени перед этой тварью и служишь ей. Он выкрикнул заученные слова на одном дыхании, горячо и отчаянно, как предсмертную речь. Кайло спокойно кивнул, давая понять, что именно это он и ожидал услышать. — И что же ты можешь предложить ордену взамен? — Свободу? — Свободу? — Кайло с деланным удивлением приподнял бровь. Затем, многозначительно окинув взглядом пространство вокруг, едко осведомился: — Уж не это ли ты называешь свободой, брат? Вы нашли самую глубокую нору, чтобы спрятаться, и теперь сидите там, не высовывая наружу даже носа, однако при этом гордо объявляете себя свободными?.. И тут он презрительно расхохотался, уже не стесняясь ничего. — О Сила… то, что вы называете свободой — то, что ты, братишка, считаешь или желаешь считать свободой, — на самом деле называется изгнанием и забвением. Спросите себя, этого ли хотел Вейдер? И, что гораздо важнее, этого ли хотели вы сами? Теперь Кайло немного отступил, давая понять, что обращается уже не к одному Тею. — Наши предшественники, прежние главы ордена, присягнули Верховному лидеру, хотя могу поклясться, они, как и вы, были не очень-то рады этому. И все же они переступили через собственную гордость, они — как ты там говорил, Тей? — преклонили колени. Почему? Неужели ни один из вас не задумался об этом, когда вы принимали решение бросить храм, бросить меня погибать, оставить младших братьев на растерзание Первому Ордену и бежать в эту глухомань? — А ты… — парировал Тей. — Где был ты все это время? Разве ты не прятался, как и мы, вместе со своей джедайской сукой? Кайло вновь поглядел на него. Без ненависти и — на сей раз — без насмешки. — Хочешь знать, что со мной было? Тебе действительно интересно, что я пережил за эти месяцы, брат? Ловким движением он сбросил плащ, а затем — не успел ни один из рыцарей произнести и слова — сбросил и тунику. Подняв руки, он с надменной медлительностью повертелся на месте, давая Тею и другим подробно рассмотреть уродливые следы на своем теле, каждый из которых говорил сам за себя. Было видно, что Кайло лишь недавно оправился от худобы и слабости; рельеф его рук, плеч, торса еще хранил слабый отпечаток болезненности. На шее виднелся характерный шрам, о происхождении которого рыцари Рен, не раз принимавшие участие в допросах пленных, должны были догадаться тотчас. На спине в районе поясницы был различим еще один шрам — длинный и ровный, похожий на след медицинского лазерного скальпеля. Такие же следы находились и в затылочной части головы, слева и справа; едва начавшие отрастать волосы не могли их скрыть. Один из шрамов казался давним, уже достаточно зажившим, но другой был свежим, с сухой коростой, которая еще не до конца отстала. Но самым потрясающим был разрез, пересекавший лицо — грубый, с толстыми рваными краями. В нем каждый из рыцарей безошибочно распознал укус светового меча. Бен улыбался, не скрывая торжества. Врачи на Нал-Хатта и позднее на планете Каламари, куда Лэндо отвез их с Рей по просьбе леди Акбар, не единожды предлагали ему убрать все эти шрамы, однако он раз за разом отказывался, и даже начинал злиться, когда слышал слова очередного доброжелателя. Теперь следы былых ран как бы послужили для него оправданием. Их вид был весьма красноречив, он должен сказать братьям много больше, чем простые слова. Он чувствовал тяжелое напряжение за своей спиной. Молчание толпы — пусть даже всего-навсего в пять человек — не бывает немым. Оно всегда звучит с определенным оттенком, передающим общее настроение этих людей яснее всяких слов. Взгляды, устремленные на Бена, на его тело, обнаженное в безмолвном откровении, были острыми и тревожными. Чтобы подлить масла в огонь, он добавил, вновь повернувшись к братьям: — А «джедайская сука» теперь моя жена, Тей. Это известие заставило рыцарей помрачнеть еще больше, хотя никто, по большому счету, не удивился. Чему удивляться, когда все они видели, на что была готова пойти эта девушка, чтобы вызволить его, Кайло, из передряги, в которой тот очутился? Один Тей неприятно вздрогнул. Бен знал, что так будет, к этому он и стремился. Теперь в душе его предателя-брата заговорила уязвленная гордость, почти заглушающая страх. Кайло Рен обвинял его в связи с «тви’лекской потаскухой» — и вот пожалуйста, сам, не моргнув и глазом, нарушил закон о безбрачии. — В таком случае, разве тебе не полагается сложить с себя обязанности магистра, а нам, как велит кодекс, отсечь тебе голову, если ты еще раз осмелишься приблизиться к обители рыцарей Рен? — кажется, Тей из последних сил боролся с гневной дрожью в голосе. Нахальная улыбка Кайло сделалась шире. — Вперед, братишка. Я — вот он, перед тобой, и без оружия. Что же тебе мешает отсечь мне голову сию же секунду? — Любая казнь требует согласия братии, — поспешно напомнил Мейлил, угадав, что разговор этот принимает все более опасный оборот. Кайло перевел взгляд в его сторону. — Брат Мейлил… — обратился он к старшему рыцарю, как к самому разумному. — Рассуди сам. Вы все вольны казнить меня на месте. Я один против пятерых, к тому же, у меня нет меча. Однако вам известно, что она отомстит за меня. Между нами Узы Силы, стоит мне умереть — и моя жена тут же почувствует это. От нее не укроется, как и при каких обстоятельствах это случилось. И тогда каждого из вас рано или поздно постигнет участь Шива... Мейлил опустил взгляд и тяжело покачал головой. По его разумению, Кайло играл нечестно, шантажируя их и прикрываясь своей женой, женщиной, что ни при каких обстоятельствах недостойно воина Рен. Но с другой стороны, разве они сами честно поступили с ним? И разве у него был выбор, коль скоро речь напрямую зашла о казни? — Прошу вас, братья, — вновь Кайло обратился ко всем. — Позвольте Силе самой решить, достоит я зваться вашим братом и лидером, или всего-навсего заслуживаю смерти. Дайте мне сразиться с вами. — Скверная выйдет дуэль: пятеро против одного, — небрежно заметил Терулло. — Быть может, брат Кайло предпочтет сразиться по очереди с каждым из нас? — вымолвил Мейлил с ноткой задумчивости. — Мне все равно, поодиночке или вместе. — Но нам не все равно, — мрачно заметил старший рыцарь. — Мы будем драться с тобой поочередно — вот наше условие. — Что ж, будь по-вашему, — Кайло кивнул. — Дело за малым, решить, когда и где. — И кто первый, — прохладно добавил Тей. Мейлил предложил: — Пусть брат Кайло выбирает сам. Тот, не задумываясь назвал имя Тея. Это было ожидаемо. И более того, это было логично. Посему, никто, и даже сам предатель, хоть на его лице и читалось отчаянное нежелание следовать этому суровому предписанию, не осмелился возразить. — Тебе остается выбрать место и время, — обратился к нему Кайло. Тей не удержал нервного смешка. — Я тебя знаю, брат, — он погрозил пальцем в его сторону. — Наверняка ты ждешь, что я выберу место поживописней, чем это. Что ж, как насчет Древней бездны? — это единственное, что пришло ему на ум, однако Тей тут же счел выбор удачным. — Завтра на рассвете, чтобы у каждого из нас было время подготовиться. Ничто в облике Кайло не выдало ни удивления, ни ярости. Только глаза угрожающе потемнели. Всем известно, что тут, на Фелуции, на дне каньона Древняя бездна, который здешние жители считают священным местом, обитает один из старейших и огромнейших сарлакков, известных в галактике. — Вот как… даже сейчас боишься запачкать руки? Хочешь, чтобы сарлакк сделал все за тебя? — Нет, — покачал головой Тей, — просто там, на дне смертельно опасной ямы, даже если тебе случится одолеть меня… — Я тебя одолею, — прервал его низвергнутый магистр, — и тебе это известно так же хорошо, как и мне. В бою они всегда были неравными соперниками. — Все равно. Даже если я умру, велик шанс, что чудовище и тебя утащит под землю. — Довольно! — Мейлил счел необходимым прервать обмен любезностями, помня о несдержанности их прежнего лидера. Он выразительно поглядел на Кайло, как бы говоря: «Братия и так идет тебе не уступку, не испытывай наше терпение». Тот по-прежнему был на удивление невозмутим. — Хорошо. Ты сказал свое слово, Тей, — я его услышал. Завтра на рассвете на дне Древней бездны один из нас умрет.***
«Ты здесь». Нет, это не было вопросом. Бен точно знал, что его прежний учитель где-то поблизости, и мысленно произнес эту короткую фразу лишь для того, чтобы гранд-мастер не сомневался: бывший ученик почувствовал его присутствие. И еще, быть может, для того, чтобы убедить самого себя в реальности происходящего. Он слишком долго ждал этого. Встречи один на один, без лишних свидетелей. Возможности посмотреть наконец в глаза человеку, которому он когда-то верил больше, чем родному отцу и который предал его. Призрак Силы материализовался у него за спиной, и молодой человек промедлил секунду прежде, чем обернуться. Ему было непросто совладать с неровным дыханием и бешеным стуком сердца, еще труднее понять, чего сейчас больше в его груди — счастливого волнения или злости. — У тебя много недостатков, и мне известны почти все, — донесся из-за спины знакомый голос. — Но прежде я никак не мыслил тебя трусом, племянник. Еще недавно ты был готов отдать все, лишь бы увидеть меня, а сейчас боишься даже повернуть голову? Люк, безусловно, знал, что его насмешка еще больше распылит Бена. Но вместе с тем и подстегнет его, поможет побороть слабость. Если в этом и состоял его расчет, то учитель не ошибся. Его бывший ученик наконец обернулся, сжав кулаки. — Зачем ты пришел? — юноша старался не замечать собственного тона, напоминающего тон обиженного ребенка. — Почему именно сейчас? Когда дело уже сделано, и ничего изменить нельзя. Призрак печально вздохнул. — Кое в чем ты так и не изменился. В тебе по-прежнему живет та же надменная уверенность, будто Сила должна подчиняться твоим капризам. Но это не так, Бенни, и никогда не будет так, сколько бы ты ни гонялся за мной. У Силы всегда свои планы. Слова Скайуокера задели его за живое. Бен даже не пытался утаить гневных искорок в глубине бархатных глаз. Он буравил полупрозрачную фигуру диким взглядом, никого и ничего не стесняясь. — Стало быть, ты и теперь выполняешь какое-то предначертание? Или думаешь, что выполняешь? И снова ответом ему послужил лишь горький вздох. — Значит, ты так и не смог простить меня? Бен медленно, с особенной вкрадчивостью покачал головой. — Не смог... Небольшую паузу разрушил вопрос, который не давал Бену покоя слишком долго: — Почему ты решил, что из нас двоих должен жить я? Он ни за что не поверил бы, что Люк Скайуокер — последняя надежда джедаев — просто поставил на себе крест, заклеймил себя как никуда не годного старика. Видит Сила, если бы Люк пожелал, то мог бы сделать еще многое. Мог бы заручиться поддержкой генерала Органы, набрать новых учеников и все-таки поднять орден с колен. Кроме того, у него была Рей. Неизвестно откуда взявшееся дитя тайны, скрытой в песках — одна эта девочка стоит целой академии. Но вместо того, чтобы бороться, легендарный последний джедай вдруг решил уйти. Добровольно уступить дорогу своему племяннику — отступнику, клятвопреступнику, отцеубийце, израненному, искалеченному, потерявшему все... Почему? Крифф, почему он сделал такой выбор?! Бен Соло не столь наивен, чтобы подумать, будто Скайуокер принял такое решение ради него. Во имя памяти о былых деньках, когда они вдвоем искали джедайские артефакты в заброшенных мирах Внешнего кольца. Когда каждый из них был для другого целым миром. Нет, гранд-мастер не настолько сентиментален и ограничен. Быть может, генерал Органа, быть может, даже сам Бен… но не Люк, нет. Уж во всяком случае, он сделал это не только из любви к племяннику. Должна быть другая, более весомая причина. Люк по-стариковски покряхтел, глядя на Бена. Лицо мертвого джедая казалось веселым, каким-то нарочито беспечным. — Позволишь присесть? — не дожидаясь ответа, он опустился в ближайшее кресло и окинул небрежным взглядом скудную обстановку на судне. — Вижу, ты все так же предпочитаешь сдержанность во всем. Бен кивнул с немного отвлеченным видом. Краем сознания он понимал, что учитель тянет с главным ответом лишь для того, что еще раз испытать его терпение. Скайуокер и прежде так делал, но сейчас Бен Соло уже не мальчишка, не юный падаван. Кое в чем он и вправду так и не изменился, но в чем-то стал мудрее и опытнее. — А «Нефритовую саблю» ты оставил Рей, верно? И снова легкий кивок. Они забрали «Саблю» с Такоданы вскоре после того, как покинули Нал-Хатту. Бен, еще не научившийся толком управляться с имплантантами, почти все время просидел на корабле, не желая показываться на людях в таком виде. Однако Лэндо и Рей не отказали себе в удовольствии пропустить рюмашку-другую в компании Маз. Где-то в это время и началось… Бен до сих пор не мог понять, почему тогда никто из них троих не придал значения предупреждению Маз о том, что Рей, его Рей, изменилась? Почему сочли эти слова не то шуткой, не то пустым комплиментом? Если бы он сразу догадался, о чем идет речь… о Сила! — Рей отправилась на Джакку, — бесстрастно добавил джедай. — Думаю, ты сам понимаешь, зачем… На сей раз Бен не смог удержаться. — Дура! Он чувствовал, что готов зажечь свой меч — новый меч, в котором теперь вряд ли кто-нибудь узнает прославленный сейбер магистра Скайуокера, — и наброситься на первый же попавшийся под руку невинный предмет обстановки, как поступал много раз в былые времена. Он обещал, что не бросит ее — обещал Рей, и Скайуокеру, и себе самому. Это он клялся всеми мыслимыми клятвами, что будет учить ее, любить ее, и никогда ее не покинет. О Сила… о великая Сила! Нет, дура вовсе не Рей, это он сам — дурак. Сейчас, когда ему как никогда необходимо быть рядом с нею, он, проклятый идиот, находится за тысячи парсеков от своей бедной жены. Но даже будь он рядом, разве сумел бы отговорить ее? И кто вообще имеет право отговаривать ее теперь, когда речь уже не идет только о ее жизни — и даже не о них двоих? Однако Бен Соло — это не Кайло Рен. Кайло всегда готов поддаться мимолетному порыву бешенства; Бен же вопреки себе удерживает руку, уже готовую взметнуться к кольцу крепления на поясе. Нарочно, из одного упрямого стремления превозмочь в себе разрушительную природу. — Ты спрашивал меня, почему я решил уйти? — призрачные губы растянулись в легкой улыбке. — Так вот, не стоит искать какого-то расчета в моем решении. Я поступил так лишь потому что понял: ты нужен здесь, дружок. Такой, как есть. Искалеченный душой и телом, но ты должен жить. Должен по одной простой причине: это в тебе, а не во мне, будущее… — Будущее? — недоумевающее переспросил Бен. — Именно так. Пару мгновений Люк задумчиво молчал. — Сила ничего не делает напрасно, — сказал он так, словно обращался к самому себе. — Это она распорядилась, чтобы из нас двоих остался в живых лишь один. Мы с тобой — две противостоящие друг другу крайности, два упрямца, которые ни за что не отступятся от своего. Если бы мы оба остались в живых, то не дали бы друг другу спуску, нарушая баланс. Ты по натуре боец, Бен. Горячая кровь, которая не знает и не желает знать никого и ничего над собой. Я же в большей мере созерцатель. Единственный раз я принял вызов, брошенный судьбой, — но, вот незадача, однажды заглянув в бездну, я потом так боялся в нее упасть, что в конечном счете дожил до седых волос в страхе, скрываясь от опасности и от самой жизни. Я послал родного племянника, своего названного сына в руки врага, оттого что не мог заставить себя вновь вступить в борьбу. Вновь подвергнуться искушению Тьмы. Стоит ли мне продолжать? Из двоих должен был остаться один — лучший. Я выбрал тебя, потому что лучший — это ты, Бен. Вот и все объяснение. Возможно, оно разочарует тебя, но другого я предложить не могу. — Я не просил об этом, — вырывалось у Бена. Он неосознанно завернулся в плащ, чтобы скрыть предательскую дрожь в руках. К его горлу поступил неприятный комок. Бен ощутил горечь во рту — вкус застоявшейся обиды. Обиды двадцатидвухлетнего юноши Бена Соло, который в ужасных корчах на полу тронного зала в императорской цитадели, с разодранным в клочья сознанием, измученный и одинокий, впервые осознал жестокую истину — что это Люк Скайуокер, учитель и дядя, намеренно отправил его прямиком в ловушку, продал Галлиусу Рэксу. Эта обида вдруг поднялась со дна души, вновь напомнив о себе. — Я знаю. Это был лишь мой выбор, мое суждение, ни ты и никто другой не должны нести за него ответственность. — Люк продолжал: — Да, я решил, что ты лучше меня. И то, что произошло позднее — все то, что вы пережили вместе с Рей, только подтверждает правоту моего выбора. Я видел удивительную магнетическую связь между тобой и этой девушкой еще до того, как вы оба догадались о существовании этой связи. Такого мне прежде не доводилось встречать никогда. С какой невероятной силой вы тянулись друг другу! Неосознанно, но уверенно. Разрушая все преграды. Находясь на разных концах галактики, вы продолжали чувствовать друг друга, и ни один из вас не допускал даже мысли о том, чтобы разорвать ту самую призрачную нить, которая связала ваши души — это потрясающе! Стоило одному из вас попасть в беду, и другая, позабыв обиду и страх, бросилась сломя голову ему на помощь — это потрясающе! Конечно, я понимал, что ты — что вы оба — можете оказаться в опасности. Но противостоять такому напору чувств я все равно не смог бы, даже если б попытался. И если бы ты тогда скончался на моих руках, Бен, если бы я так и не отважился променять твою жизнь на свою, Рей без тебя не стала бы джедаем. Она стала бы… — Сердцем бури, — Бен невольно вздрогнул, произнося эти два слова. — Ты знал, что это она? В ответ Люк лишь пожал плечами. — Я знал, что она — одаренная с огромным потенциалом к Темной стороне. И о том, что она не дочь Дэрриса — во всяком случае, не совсем, — тоже догадывался. — Что произошло с ней на самом деле? Кто оставил ее на Джакку? Почему Сердце бури выбрало ее? — Бен спрашивал вновь и вновь, словно в горячке. Он имеет право знать ответы, знать все, как есть. Теперь прошлое Рей — это и его прошлое тоже, а судьба его жены — это его судьба, какой бы она ни была. — А ты еще не понял? — кажется, Скайуокер был искренне удивлен недогадливостью юноши. — Пятнадцать лет назад Рейми Дэррис — такой же молодой дурень, как и ты — решил надуть своего учителя, Галлиуса Рэкса, который приказал ему избавиться от собственной дочери, потому что отец любил девочку больше чем его и его учение. Раненый, отрезанный от Силы, изгнанный из ордена Рен и приговоренный братьями к смерти, на неисправном квадроджампере этот несчастный добрался до Джакку с ребенком на руках и отдал дочку первому встречному, который попался ему на заставе Ниима — торговцу барахлом Ункару Платту. Дэррис не пожалел последних денег, чтобы Платт отвез ребенка Лор Сан Текке. Он хотел, чтобы его дочь воспитывалась среди монахов-пустынников, чтобы она познавала Силу, даже если сама не обладает великим даром. Вот только после исчезновения папаши Платт не стал утруждаться и просто продал девочку работорговцам на плато Жалобной руки вблизи Кратерграда. По странной иронии судьбы именно там когда-то, за несколько десятков лет до всех этих событий, работал мальчишка по имени Галли — там он натолкнулся на «Империалис» и попытался дать деру, но Палпатин быстро его приметил. А Шив Палпатин — это не тот человек, который отпустит выбранную добычу просто так. Там, в пустыне около Кратерграда, его дроиды вели раскопки, чтобы разыскать древнюю гробницу. И вот, одна из величайших святынь ситхов найдена, но она не спешит раскрыть Галлиусу или самому Палпатину всех своих тайн. И лишь теперь, спустя много лет, темные силы, освобожденные по прихоти императора, наконец полноценно пробуждаются. Что привело их в движение, непонятно до конца даже мне. Что именно привлекло того, кто зовется Сердцем бури, в маленьком несчастном существе, не наделенным чувствительностью к Силе? Какие такие внутренние качества или скрытый потенциал? Почему этот зловещий дух выбрал Киру?.. — Значит, она все же дочь Дэрриса, — заключил Бен. — Не совсем. Дочь Дэрриса погибла. Но вместо нее в ее теле возродилось нечто иное — и она, и не она одновременно. Какая-то часть личности малышки Киры, очевидно, сохранилась, иначе у Рей не было бы воспоминаний о прошлом. По какой-то причине бездна не смогла проглотить ее полностью. И все же, это уже не Кира Дэррис, какой она была при рождении. Две души — древняя и юная, — срослись, смешались в посмертии, преобразовавшись в нечто третье. Нечто такое, чего еще не бывало прежде. — В Рей… — выдохнул Бен, бледный от страха. Быть может, он хотел бы сомневаться, найти хоть что-то, не позволяющее верить этому рассказу. Однако слова призрака не оставляли ни малейшего повода для сомнений. Все одно к одному — такое не придумаешь. — Так на ком же я женат? — Он почти не заметил, как последняя тревожная мысль сорвалась у него с языка. — На мусорщице Рей, которая оставила тебя в дураках на «Старкиллере». На той самой девушке, которую ты чувствовал и которую втайне желал еще до вашей встречи на Такодане. На девушке, которая спасла тебя и вылечила, хотя ты грозил убить ее при встрече, и которую ты оставил в системе Каламари безо всякого объяснения… — Я поступил так не ради себя и даже не ради нее, — Бен пытался сохранить ровный тон, но это было непросто. Неужели он оправдывается? Неужели пытается доказать, что его вины тут нет? Как же, ведь он и сам прекрасно понимает, что виноват! — Если бы я попытался объясниться с нею, если бы сказал правду, она не отпустила бы меня одного. До сих пор Бен успокаивал себя тем, что Силгал все расскажет Рей, когда он уже будет далеко. К тому же, его жена и сама скоро все поймет. Когда она узнает, отчего он не пожелал взять ее с собой, она не станет его осуждать. В конце концов, она должна почувствовать благодаря криффовым Узам, что он все еще любит ее, как и прежде — настолько, что сейчас, вдали от нее, ощущает себя так, словно его разрезали надвое... Но оказывается, Рей в его отсутствие и не подумала оставаться в безопасности. И что ему теперь делать? Если он оставит рыцарей накануне их решающей дуэли с Теем и сбежит, второго шанса орден ему не предоставит. — Я думаю, ты правильно поступил, — между делом заметил Люк. Ощущая новый прилив ярости, Бен отчаянно скрипнул зубами. «А не пойти бы тебе хатту в задницу, Скайуокер?» — Как будто в нашем роду мало разлученных семей, — устало возразил он. — Мало детей, которые росли без отцов, а то и вовсе в приемных семьях или в Храмах, словно сироты, не зная ничего о своих настоящих родителях. Сила… это она всему виной. Из-за своих способностей Избранный и его потомки всегда были лакомым куском для обеих сторон в извечном противостоянии Тьмы и Света. Чтобы защитить детей Энакина Скайуокера, джедаи скрыли факт их рождения от родного отца. Лея Органа отправила своего чувствительного к Силе сына в храм на Явин по той же причине — чтобы защитить. А теперь Бен, который всю жизнь презирал мать за этот поступок, и сам поступает точно так же со своей Рей… Не выдержав, юноша со всей силы грохнул кулаком по стене. Что ни говори, он и вправду круглый дурак! — Послушай… — Бен и оглянуться не успел, как призрак оказался рядом с ним, едва не касаясь его плеча полупрозрачной ладонью. — В двадцать четыре года, когда нам удалось свергнуть Империю, я был наивен и полон надежд. Я мечтал о мире и свободе, о возвращении золотых времен, когда джедаи были хранителями Республики и демократии. Однако мне жестоко обломали крылья — сперва само наше правительство, а много позднее и орден Рен. Вместо истинного Анклава джедаев, как, например, на Дантуине или на Оссусе, я построил тюрьму посреди джунглей, собрал там чувствительных к Силе детей, запер и их, и себя самого, оборвав все связи с внешним миром. Эту тюрьму я долгое время именовал «Новой академией». Я старался верить, что даже так, в глуши, скрываясь, как преступник, я делаю благое дело, готовлю почву для будущего возрождения ордена джедаев. Но это была иллюзия, Бен, не более того. И жизнь наглядно показала мне, что иллюзии могут быть опасны. Годы трудов, десятки воспитанников — и все рухнуло, словно карточный домик. Будущие джедаи мертвы, Храм разрушен, а я... даже продолжая дышать, я чувствовал себя мертвецом — оттого-то и решил в приступе отчаяния похоронить себя на Ач-То. Но оказывается, не все потеряно. Приходит срок — и Сила преподносит мне подарок, даже два. Сперва Рей, а затем и ты. В тот миг, когда ты очнулся на «Сабле», в медицинской капсуле, ты был Беном Соло, я сразу это понял. Ты умирал. В тебе оставались силы всего на несколько вздохов — но в эти последние мгновения ты был собой. Я узнал твой взгляд, твою кривую улыбку, мой потерянный и вновь обретенный ученик. Люк сделал непродолжительную паузу, давая Бену осознать сказанное: — Что ж, я мечтал о том, что оставлю после себя целый орден, но на деле оставил только вас двоих. Когда-нибудь вы закончите то, что я начал, и, наверное, сделаете это лучше, чем сделал бы я… — Если завтра Тей не проткнет меня световым мечом, — хмуро заметил Бен, скрывая волнение. — Или заживо не сожрет сарлакк. — Ты и сам понимаешь, что Тей сможет победить лишь в одном случае, — Люк недовольно хмыкнул. — Если ты позволишь ему победить. Ты сильнее и быстрее, чем он. Однако предстоящая дуэль будет для тебя куда сложнее, чем если бы ты сражался с более умелым противником. Забудь о вашей дружбе, Бен. Завтра Тей обязательно попытается сыграть на твоих чувствах. Он знает, что для него это единственная возможность остаться в живых. Помни одно: ты должен убить предателя. Тогда остальные пойдут за тобой. Бен ответил не сразу. Он поглядел в иллюминатор, по другую сторону которого раскинулся целый каскад звезд, и звезды еще продолжали стремительно загораться на темнеющем небе. Лишь пару секунду спустя он промолвил с горькой усмешкой: — И это говорит джедай — наплевать на старые привязанности, забыть о дружбе и убить того, кого когда-то называл братом? Интересно, какой еще мерзости Сила потребует от меня для достижения цели? Казалось, Скайуокер не заметил иронии в его голосе. — Боюсь, ты и сам уже догадался, — вымолвил джедай абсолютно серьезно. — А если даже и нет, то наверняка догадаешься в самое ближайшее время. Бен резко повернулся к нему. — Догадаюсь — о чем? «Только не молчи! Пожалуйста, не нужно опять этой мучительной недосказанности», — мысленно взмолился он почти так же, как когда-то в юности. Люк с выражением глубокой печали склонил голову вбок. — Чтобы одолеть Сноука, тебе необходимо будет вновь стать Кайло Реном.