Мутанты в России: три года спустя

С того момента, как мутантам разрешили жить и работать в России совершенно легально, минуло три года. Сразу же после свадьбы Магнит и Нина решили создать себе совершенно ни на что не похожий дом, для чего выкупили у Росомахи его квартиру и объединили все три квартиры на площадке, получив из двух трехкомнатной и одной однокомнатной почти особняк, пусть даже и в многоквартирном доме. Вскоре после этого родилась у молодоженов дочь, которую вся семья единогласно признала ангелочком, и потому и назвали соответственно – Ангелина. Сейчас размещение выглядело так: в трехкомнатной квартире, прежде принадлежащей родителям Нины, была ее и Эрика спальня с балконом, кабинет писателя (в самой маленькой комнате), детская и переоборудованная в прачечную кухня. В однокомнатной частичная перепланировка дала столовую и гостиную, кухню же сохранили в третьей квартире с тремя спальнями (с балконом – родительская), а ванные не тронули вовсе. Закончившие школу Пьетро и Ванда от радости превратили свои комнаты в то, что им нравилось – парень понавешал постеров рок-групп, а девушка превратила свое обиталище словно бы в лаковую шкатулочку. Дизайн, ремонт, техника и все прочее было просто идеально, так что счастье переполняло всю огромную семью. Достигнув совершеннолетия, двойняшки тотчас пошли работать, а в ВУЗах учились заочно – Пьетро на физика, Ванда на журналистку. Радостная Нина все еще живо обсуждала с ними занятия, а вот Лина была тихой и молчаливой (пошла в мать, которая в детстве почти не говорила до трех лет), а потому оба студента охотно возились с младшей сестрой, пока мачеха была занята и их самих не сменяла бабушка. Леншер впервые в жизни чувствовал гармонию, которой был не просто лишен – он прежде и не знал, что нечто подобное вообще достижимо. Хорошая жена, хороший дом, хорошая семья оказались его счастьем, а тут еще и соседи по большей части добрые (знают, что мутант, но тыкать в это даже не собираются). Чем не райская жизнь? Однако ничего стабильного в мире по определению не бывает, так что нагрянули очередные изменения… - Да это я, почтальон Печкин, принес повестку на вашего мальчика. Юморок почтальона (кстати, тоже мутанта, обладающего феноменальной памятью) Нина ценила всегда, и, хотя за Петрушу немного переживала, была полностью согласна с тем, что тому надо становиться мужчиной. Гражданин России вот уже три года, теперь парень должен отдать долг чести своей новой родине. Молодая женщина расписалась в получении повестки и закрыла дверь (в соседние ученый почтальон уже и не звонил никогда, прекрасно зная, что весь этаж занимает семья Леншер и семья Соколовых). Сидящая в кухне на высоком стульчике Лина тотчас потребовала: - Дай! - Это братику, а не нам, - Нина положила повестку на холодильник и набрала номер Пьетро. Стоило только рассказать о документе, как в дверь требовательно позвонили, и пришлось взять повестку и открыть – пасынок ожидаемо стоял на пороге. Чмокнув мачеху, он дунул дальше так, что серый вихрь прямо-таки было не различить; кот Тимофей привычно выгнул спину, Пьетро пугал его каждый раз. Звонить остальным Нина не стала, она терпеть не могла болтать по телефону – все равно ведь живут все вместе, соберут вечером семейный совет и поговорят, а у ней сейчас и еда готовится, и полы мыть пора, и дите уложить надо, и чемодан ненаглядному сыночке надо не из мятых вещей собирать, так что утюг в кладовке. Уставала Нина здорово, зато радовалась неимоверно. Тут раздался входящий звонок на сотовый, так что пришлось активизировать гарнитуру. - Алло? - Нина, здравствуй, это Юлия. - Рада слышать, привет. Что-то случилось? Оказалось сотрудница агентства по регистрации мутантов уже в курсе, что некоего Пьетро Максимова (при разводе Магда со злости дала двойняшкам девичью фамилию, а Эрик ничего переоформлять не стал) призвали в ряды российской армии. Нина поразилась оперативности, но отрицать очевидного не стала, только заметила, что Петруша уже повестку забрал и обратно на работу ускакал – видимо, заявление об увольнении писать, а оттуда в военкомат сгоняет. Юлия попросила парня заскочить еще и к ней, все равно шустрый. Нина сбросила вызов и перезвонила, Пьетро ответил, что сбегает, и стал временно недоступен, из чего мачеха заключила, что он и правда побежал. Опять раздался звонок в дверь. «Это не дом, а проходной двор просто!», - немного раздраженно подумала хозяйка и отправилась открывать. На пороге стояла юная Лора Хоулетт, дочь переехавшего этажом выше Джеймса, доброго соседа и знаменитого мутанта Росомахи. С годами девочка прибавила только в росте, оставшись такой же хрупкой, если не сказать костлявой, но бархатные карие глаза в пол-лица плюс общая миловидность компенсировали недостаток в виде худобы. Нина презирала дурех, доводящих себя до анорексии, но природную хрупкость ценила и даже считала милой и привлекательной, а Лора, не красотка в общепринятом смысле, была просто сказочно мила и обаятельна всегда, а тем более сейчас, превращаясь из девочки в девушку. - Здравствуйте, тетя Нина, - вежливо произнесла она, - а у вас соль есть? Молодая женщина чуть не расплылась в улыбке от банальности происходящего, но она была так рада видеть девочку, что невольно хотелось ее обнять. В те дни, когда Логан только-только приехал в Россию, Нина помогала Лорочке выучить русский язык, после чего они очень подружились несмотря на разницу в возрасте и то, что в прошлом Магнит и Росомаха были на ножах. Порой хозяйке огромного дома казалось, что Лора неровно дышит к ее пасынку, но Петруша, доверяющий мачехе все (как, впрочем, и сестра) ничего подобного не говорил. Разумеется, соль маленькая красотка получила. За хозяйственными хлопотами день пролетел незаметно, часов в шесть стали собираться пришедшие с работы остальные члены семьи, причем Нина едва успевала рассовывать по двум холодильникам купленную еду (обычно все договаривались о том, кто что покупает, и накладок не возникало никогда). Поскольку в гостеприимный дом часто приходили друзья, холодильники обычно загружали регулярно. - Так, все сели! Чаще всего успевающая накрыть стол к приходу всех Нина пользовалась интеркомом радиотелефона – две базы и две трубки позволяли не орать на все квартиры, поскольку народ нырял обычно во все ванные вымыть руки. Как всегда, первым за стол плюхнулся Пьетро, но, лишь только появились баба Люда и Ванда, вскочил снова, усаживая за стол их и Нину. Следующими обычно появлялись дед Вася с зятем, им не терпелось либо сыграть в шахматы, либо посмотреть очередной детектив – Нина с матерью одинаково ворчали на дражайших супругов, после чего одна шла вязать, а другая писать (темы для статей не переводились). В этот вечер к столу подтянулись все, даже кот и хорек. - Петруша, рассказывай, - поощрила Нина, лишь только пришло время собирать грязную посуду. Несмотря на большую семью, посудомоечная машина не покупалась принципиально, дабы экономить электричество, просто назначался дежурный по кухне. Пьетро, ныне дежурный, молниеносно вымыл и убрал посуду, разлил на всех напитки и плюхнул на середину столешницы торт, из-за чего Ванда удивленно воззрилась на брата. Юноша лукаво улыбнулся и принялся живописать о сегодняшних путешествиях и приключениях – забеги его только агентством и военкоматом не ограничились, шустрый парень умудрился и медкомиссию проскочить. Глазам Ванды стало тесно на лице, Лина захныкала, Людмила вздохнула, Василий ободряюще хлопнул приемного внука по плечу, а Эрик мягко пожал руку сыну, глядя на него гордым взглядом. - Сокол наш ясный, - улыбнулась Нина. Она как-то и не вспомнила, что сейчас у самой двойная фамилия, так что высказывание получилось немного двусмысленным. Сам парень только расплылся в радостной улыбке: он об этом мечтал.