The Burden

***       - Спрашиваю, как к метро пройти? – раздался немного низковатый голос незнакомца, в котором проскальзывали искорки веселья.       На самом деле я терпеть не могла, когда ко мне подходили на улице и спрашивали дорогу, потому что, во-первых, я постоянно теряюсь, когда меня так резко вырывают из собственных мыслей, а во-вторых, и это было одним из самых главных аспектов, я плохо знала свой собственный город, имея лишь примерное представление о расположении конкретных магазинов и зданий, в которых часто бывала. Поэтому я всегда на улице ходила в наушниках – и идти не так скучно, и люди не пристают. Но этот мужчина, видимо, был из разряда непробиваемых и наглых типов, раз решил спрашивать дорогу у человека, который явно его с первого раза не услышит из-за громыхающей музыки в ушах, так еще и, пренебрегая всеми нормами дозволенности и по-хамски врываясь в личное пространство незнакомого ему человека, схватил за плечо, до сих пор продолжая удерживать.       Как и обычно сначала все мысли разлетелись подобно стае испуганных птичек, а сердце забилось с первой космической скоростью, что я отчетливо ощущала его под ребрами.       - Э-э-м, метро, - жутко раздражающая, на первый взгляд, привычка переспрашивать всегда помогала мне лучше сосредоточиться, вот и сейчас я, начиная невнятно бормотать себе под нос, хаотично пыталась вспомнить, - М-м, Вы его прошли, - под пристальным взглядом холодных акульих глаз находиться было крайне неприятно и неловко, а все еще несильно сжимающая плечо рука, казалось, обжигала даже под плотной толстовкой, поэтому, сделав небольшой шаг назад, я аккуратно освободилась от хватки.       - Прошел? – загорелое лицо исказила деланно огорченная гримаса, но взгляд оставался все таким же цепким и внимательным, словно он выискивал слабые стороны собеседника, чтобы в нужный момент нанести смертельный удар.       - Дойдите до перекрестка и сверните направо, там будет вход в метро, - быстро протараторила я, желая поскорее отделаться от подозрительного мужика, и уже было пошла дальше, как произнесенная в следующее мгновение фраза чуть не заставила меня споткнуться на ровном месте и не пропахать носом асфальт.       - Спасибо, - долетели до меня слова благодарности, и я, слегка обернувшись назад, увидела все еще стоящего незнакомца, ехидно улыбающегося и помахивающего мне на прощание МЕТАЛЛИЧЕСКИМИ, мать его, пальцами правой руки, - Еще увидимся, малышка Фрея.       Внутри все разом с оглушительным треском ухнуло вниз, а кости, казалось, от страха начали покрываться толстым слоем инея, словно их кто-то опустил в чан с жидким азотом.       Божеееееееее, во что я вляпалась?!       Я, не разбирая дороги и чуть ли не расталкивая всех подряд, понеслась домой, попутно набирая трясущимися руками номер мамы.       ***       Дональд ушел, когда электронные часы на маленькой прикроватной тумбочке в спальне неоновым свечением мигали цифрой 5:15, а вокруг все еще стояла сонная тишина. Он всегда уходил совершенно бесшумно, давая мне возможность нормально выспаться после ночных кошмаров. И в этом ощущалась приятная сердцу, такая непривычная с его стороны забота, в которой он, конечно же, никому не признается, даже себе. Но для меня это была именно она.       У нас никогда не было этих ванильных сцен, так подробно и уже порядком клишированно описанных в девичьих романах. Мы не лежали часами в обнимочку на кровати, не готовили ужины, не смотрели вместе любимые фильмы и ни слова не говорили про совместное будущее, ведь каждый понимал, что для таких как мы не существует радужного «долго и счастливо». Как можно думать о планах на дальнейшую жизнь с кучей светловолосых голубоглазых детишек, любимой собакой и уютным домиком, когда ты не знаешь, доживешь ли до утра? Не станешь ли заложником собственных демонов? Сможешь ли проснуться, будучи не пристреленным в собственной кровати по приказу более могущественных нежели ты людей?       Дональд живет с твердым убеждением, что существует только «здесь и сейчас» и надо взять от сегодняшнего дня как можно больше. Поэтому его объятия столь крепкие, словно он старается загнать меня себе под ребра, туда, где уже несколько лет вхолостую бьется сердце; поцелуи такие жадные, выпивающие душу и жизнь из тела; а прикосновения пальцев, и не важно, что на одной руке они холодные металлические, доводят до состояния забытья.       Сегодня спать совершенно не хотелось, поэтому я тихо лежала, крепко обхватив руками подушку мужчины, вдыхая его запах, погружаясь в него с головой, и наблюдала, как он собирается, параллельно проверяя количество патронов в обойме пистолета, который всегда лежал на тумбочке рядом с будильником.       - У меня появилась одна идея, - неожиданно заговорил Дональд, присаживаясь на край кровати и зарываясь живыми пальцами в моих спутанных после сна волосах, заставляя блаженно зажмуриться от удовольствия, - В лабораториях доктора Райса полно всевозможных препаратов, там же найдется и сыворотка, притупляющая способности мутантов, - я резко дернулась в мужских руках и распахнула глаза.       Надежда на более-менее спокойную жизнь, без бушующей агонии страшного будущего в голове, без боли и страха вспыхнула в сознании тысячью разом взорвавшихся планет.       - Ты можешь ее достать? – сажусь максимально близко, так, что буквально чувствую его дыхание на своих щеках, и заглядываю в скованные вечной мерзлотой глаза, сейчас, в легких сумерках маленькой комнаты, выглядящие совсем как у жестокого хищника.       Он смотрит пристально, будто выискивает что-то только ему понятное, и этот опасный, вечно голодный взгляд опаляет остатки изломанной им самим же души похлеще сжигающего полуденного солнца в пустыне, а последовавший после этого грубоватый поцелуй кислотой разъедает губы. Упираюсь ладонями ему в колени, чтобы не завалиться, когда мужчина резко притягивает ближе к себе, обхватывая затылок капканом стальных пальцев.       Мне жутко неудобно – спина начинает затекать, руки устают и слегка трясутся – но совершенно не обращаю на это внимания. Сейчас главное – чувствовать живое тепло гладкой слегка загорелой кожи под своими пальцами, ощущать вкус мятной зубной пасты и горечь крепких сигарет на кончике языка, делить дыхание на двоих, опускаться на самое дно своих мыслей от переизбытка чувств, а потом резко, поднявшись на небывалую высоту, распасться на миллион искрящихся частичек, оседая потухающими пылинками на его губах.       Болезненный укус, последовавший после глубокого вязкого поцелуя, вырывает из моей груди мучительный протяжный стон, тонущий в отголосках помутневшего сознания, вызывая довольную улыбку на лице Дональда и тихий грудной смех, растекающийся шипящей лавой в моей груди, заполняя собой все нутро. И это настоящее блаженство.       - Я постараюсь сегодня принести, - его хриплый голос слышится как сквозь вату, а я, если честно, сначала вообще не понимаю, о чем он начал говорить, оставляя последний влажный поцелуй на моих губах, поднимаясь с кровати и идя в сторону выхода из комнаты.       Мне хочется броситься за ним, крепко обнять, прижавшись всем телом, и попросить никуда не уходить, но я продолжаю сидеть в окружении мягких подушек и измятого одеяла, наблюдая мутным взглядом за мужчиной. Он оборачивается, обольстительно улыбнувшись, как-то совсем по-мальчишески подмигивает и выходит в светлый коридор огромного здания генетической компании, закрывая дверь на ключ и оставляя меня в ворохе смятенных чувств и с маленьким огоньком надежды.