Рассудочность и авантюризм

Кубок-портал исправно сработал, но перенёс чемпионов Хогвартса не к трибунам, а в безлюдное место, заставленное надгробными памятниками. Гарри подвернул ногу, уронил палочку и потерял очки. Седрик же справился с последствиями перемещения без видимых потерь или повреждений — он стоял, оглядываясь и соображая. Неподалеку показалась невысокая плотная фигура со свёртком в руках. И в голову Гарри вступила сильная боль — он попался на кукан к Тому Риддлу. — Убей лишнего, — прозвучали слова. И сразу следом, но другим голосом: — Авада Кеда… — в это мгновение Гарри сбил толстяка с ног той самой подсечкой, которую отрабатывал примерно четыре года. Правда, не глазом, а палочкой, которую успел нащупать, ползая на четвереньках и с четверенек же, но невербально. Той же палочкой он швырнул Седрика на коротышку, лишь бы чем-то придавить начинающего вставать Хвоста, а потом и откатившийся кубок послал прямиком в голову противника, сталкивающего с себя хаффлпафца. Полыхнула вспышка — портал сработал снова, унеся в неведомом направлении и Питера Петтигрю, и Седрика Диггори. Но боль в голове сделалась сокрушительной, почти лишая сознания. Тут зашевелился упавший на землю свёрток, показалась крошечная ручка с волшебной палочкой, и Гарри почти на рефлексе, как на котёл Невилла, когда тот вспухал противной пеной перед взрывом, послал «Эванеско» Ручонка пропала из виду, а боль в голове исчезла. Зато напомнила о себе повреждённая нога — Гарри прошелся по ней вправляющим заклинанием — стало легче. Встал на две ноги, призвал очки. Их потеря на боеспособности не сказалась, но не оставлять же хорошую вещь валяться здесь! И тут прозвучал хлопок аппарации — неужели авроры так быстро пришли на помощь? Хотя, нет, это же их преподаватель Защиты — Аластор Грюм — поскрипывает искусственной ногой и вращает во все стороны волшебным глазом. — Экспеллиармус, Инкарцеро, — лёгким взмахом палочки учитель обезоружил своего студента и привязал к ближайшему надгробию. «Похоже, всё не так, как кажется» — подумал Поттер. Напрасно он отказался, когда Гермиона предложила взять собой вторую волшебную палочку, закрепив её под штаниной спортивных брюк рукояткой под носок. Он, лопух, даже свою остролистовую не позаботился убрать в рукав, отчего выронил её и ползал на карачках, шаря в потёмках по земле. Между тем Грюм поспешно осматривался. Подошёл к свёртку, откинул край ткани. — Мерлин! Что тут произошло? Поттер, рассказывай! — Мы упали с Седриком прямо на голову толстяка со свёртком. Тот что-то выронил и схватился одной рукой за Диггори, а второй — за кубок. Их обоих сразу унесло. — Безмозглый идиот! А что случилось с повелителем? — Больше тут никого не было. Может быть, он просто не пришёл? — притворился ничего не понимающим дурачком Гарри. На самом деле, тот маленький противный убийца в его сне прошлым летом и этот сегодняшний свёрток были очень близки по размеру, да и голоса совпадали — то есть Тома Риддла как раз Хвост и принёс. И именно свёрток отдал команду убить лишнего — сейчас, когда отпустила боль, и схлынуло возбуждение, мозги окончательно выстроили картинку. Кроме того, стало ясно, что сам Гарри находится в исключительно выигрышном положении. Сбросить путы для него не составит труда. Обычное «Фините» он уверенно колдует без палочки. А ударить Грюма воздушным кулаком способен вообще движением зрачка. Причём, может и насмерть убить с одного удара потому, что силы у него очень много — вопрос в том, куда ударить. Враг в его власти, не подозревая об этом. Может, расскажет чего? Как в кино показывают, где перед решительным шагом злодей рекламирует свою невыносимую крутость. — Проклятье, Поттер, — профессор Грюм отцепил от пояса фляжку и, поболтав её около уха, отбросил прочь. — Убивать тебя нельзя, возиться с тобой бессмысленно, а отпускать обидно. Да ещё и «Империо» на тебя не действует. Кру…, — в этот момент Гарри и врезал подсечкой, сломав и протез, и целую ногу. Упавший на спину отставной аврор только и смог, что приподняться на локте. Откуда в него прилетело, он явно не понял. — Знаете, профессор, создаётся впечатление, будто на это место наложены могучие чары против непростительных. Потому что после исчезновения Питтегрю и Диггори кто-то начал колдовать «Аваду». В этот момент откуда-то что-то прилетело и ка-ак хрястнуло. Свёрток сразу затрепетал и схлопнулся. А ещё я свои очки чинил заклинанием. Это же за пределами школы, а я несовершеннолетний. Думаю, скоро прибудут дежурные авроры от мадам Хмелкирк и помогут нам. Вы же подскажете, что я ремонтировал очки, потому что ничего без них не вижу и могу себе голову разбить. А я скажу, что вы меня привязали к камню, чтобы я никуда не совался и не сломал себе ничего в потёмках. Вас доставят в Мунго и обязательно вылечат. — О, Мерлин! С каким же идиотом я был вынужден иметь дело весь учебный год! — взвыл Аластор, — в этот момент с ним начали происходить метаморфозы — тело меняло форму, а лицо молодело на глазах. Через пару десятков секунд, отбросив деревяшку и уронив волшебный глаз, уверенно встал с земли молодой волшебник, которого Гарри видел в своём сне прошлым летом, и позднее, в Омуте памяти в кабинете Дамблдора — Бартемиус Крауч младший. Жалеть этого отморозка не было никакого смысла. Гарри просто ударил всё тем же воздушным кулаком, освободился от верёвок и собрал волшебные палочки. Кроме своей, ещё Крауча, Тома Риддла и Питера Петтигрю — видимо Хвост не удержал её в руке в момент падения. Палочку так называемого повелителя направил в грудь неподвижного Крауча и уверенно произнёс: «Авада Кедавра», — зелёный луч вошел в тело, но от этого ничего не изменилось. «Интересные моменты всплывают. Обязательно расскажу Гермионе, что Оборотное избавляет от переломов, — откинув край тряпицы, из которой и был сделан свёрток, невольно охнул и продолжил мысль. — И про то, что заклинание «Эванеско» превращает живые существа в мумии. Подумал немного, и разложил палочки в те самые места, где они находились раньше. А потом вытащил из кармана мантии учителя карту мародёров, спрятал на груди и пошёл в сторону огоньков вдали, вскоре выйдя на тропинку, по которой добрался до дороги. Недалеко нашёлся указатель с надписью «Литтл Хэнглтон». Оставалось поднять руку с палочкой, сесть в Ночной Рыцарь и попросить отвезти его в Хогсмид. Идя от волшебной деревни к школе, Гарри не торопился и внимательно осматривался. Обидно было бы влипнуть по-глупому после только что пережитого. Особенно напрягало осознание того, что целый год его обучал умерший много лет тому назад сторонник Тома Риддла. Хорошо обучал, старательно. И ещё подсказывал, как пройти испытания турнира. А потом сообщил, что убивать Гарри ему нельзя. Лучше Барти Защиту преподавал только Луни. Но главное для его подготовки к сегодняшним событиям проделала Гермиона. Если бы не её настойчивость, не подсказки и подтрунивания, вряд ли он сумел бы довести владение этим сложнейшим заклинанием до такой лёгкости — ведь три раза выполнил без единой осечки, причем, дважды, вообще безо всего, правда, в спокойном состоянии, когда был привязан. А в возбуждённом и испуганном прибег к палочке — в результате чуть не опоздал. Из-за этого мог погибнуть Седрик. И предупреждение о том, что будет сильно болеть голова, помогло, хотя тренировки выглядели дурацкими. Гермиона! Она же волнуется! — Экспекто Патронум, — и серебристый олень послушно выскочил из кончика палочки. — Найди Гермиону и скажи ей, что я уже иду, — хлопнув волшебное создание по плотному крупу, Гарри проводил взглядом стремительного посланца. Минута — и со стороны замка примчалась изящная выдра. — Пропал Аластор Грюм, — голосом Гермионы доложила она и развеялась. Круто! До сих пор у подруги Патронус не получался, хотя, она сильнее его в чарах. * * * В палатке чемпионов нет ни Крама, ни Флер. Наверно, они в больничном крыле — обоим крепко перепало в лабиринте. Зато, кроме Седрика здесь сидят Дамблдор, Фадж и строгого вида женщина в пенсне. Авроры не спускают палочек со связанного Петтигрю. — Гарри, расскажи нам, пожалуйста, по порядку, как всё происходило, — ласково просит директор школы. — Мы с Седриком добрались до кубка почти одновременно, и решили, что будет здорово, если победит Хогвартс, а не кто-то один. Поэтому и взялись за портал вместе. И вывалились на незнакомом кладбище. Я-то упал и потерял очки. Пока искал и возвращал на место, видел только, как Седрик бросился на упавшего толстячка и приманил кубок. Они сразу пропали вместе со вспышкой, а я ползком задом наперёд спятился подальше и пошёл искать дорогу, чтобы с её обочины вызвать Ночной Рыцарь. Там как раз указатель был с надписью «Литтл Хэнглтон». Да, ещё слышал за спиной хлопок аппарации. Только я не оборачивался, а наоборот побежал быстрее. — А Питера Петтигрю ты видел? — Силуэт какой-то надвигался на нас. Угрожающий такой. В потёмках и без очков я улавливал одни лишь контуры. Ещё слышал голос: «Убей лишнего», и второй, который начал колдовать «Аваду», но прервался, словно колдующий споткнулся. — Что вы на это скажете, мистер Диггори? — вмешивается Фадж. — Так я и сам не уверен, Гарри меня толкнул к коротышке, или кто-то другой. Меня через секунду вообще приложило твёрдым по затылку, так что я не помню, как оказался здесь. Но сам Гарри ползал на карачках и шарил ладонями по земле. Заклинаний я от него не слышал. Но руками он меня пихнуть не мог, потому что был справа, а толчок я почувствовал сзади. — Питер! — повернулась к пленному женщина в пенсне. — Как было дело? — Мы приготовили всё для возрождения нашего господина и ждали только Поттера — его кровь требовалась для ритуала. Вместо одного мальчишки прибыло двое. Лорд велел убить лишнего, — Хвост задергался и зарыдал. — А мне не хотелось убивать. Поэтому я притворился, что поскользнулся, но, прежде, чем выронить палочку, приманил к себе того мальчика, который был на ногах, и кубок приманил — я знал, что это портал. Его нарочно настроили в оба конца, чтобы после ритуала вернуть тело Поттера на полный зрителей стадион. Это должно было привести всех в ужас. К сожалению, Гарри я спасти не сумел, потому что он оказался от меня за могильным камнем. Но он явно собирался убегать, потому что пятился на четвереньках, и ему никто не мог помешать. Господин был не в состоянии передвигаться без чужой помощи. Мужчина старше средних лет, сидевший у входа, вышел из палатки. В наступившем молчании стали слышны распоряжения — группу авроров направляли на кладбище Литтл Хэнглтона. — Нашим чемпионам следует отдохнуть, — нарушил тишину Дамблдор. — Обо всём важном будет объявлено за завтраком в Большом зале, — участливо напутствовал он учеников. — Деканы проводят вас до гостиных. Спраут и МакГонагал, действительно ждали снаружи. Кивнув друг другу в холле замка, юноши разошлись каждый в свою сторону. * * * В гостиной Гриффиндора было тихо и пустынно. С дальнего от входа кресла поднялась Гермиона: — Убери свои лапищи, Поттер. Быстро давай мне воспоминание о событиях сегодняшнего дня — просмотрю его в кабинете Дамблдора. Мантию-невидимку я уже забрала. Получив пузырёк с серой дымкой, которую Гарри послушно извлёк из виска, девушка накинула на себя невесомую ткань и, пропав из виду, заторопилась к портрету Полной Дамы. Вместо неё со стороны входа появился Диггори: — Странный сегодня день, — произнёс он, приближаясь. — Только я подошёл, как всё отворилось и пропустило меня без задержки. «Это как раз Гермиона выходила, невидимая под мантией» — сообразил Гарри. — Садись, — пригласил он гостя, показывая на кресло рядом. — Оказывается, когда моё бесчувственное тело брякнулось перед трибунами, Бэгмэн сразу заорал, что победил я. — Всё правильно, Седрик. Это было заранее оговорено, что победитель должен прибыть на площадку вместе с кубком. — Но ведь так не честно! Ты был даже впереди меня! — Я тупой никчёмный дебил, Седрик. Знал, что для меня приготовлена западня, но потащил тебя вместе с собой. Понимаешь — ни у кого нет ни одной причины каждый год накануне каникул пытаться тебя убить. Это на меня идёт охота. — В нашей гостиной все в стельку на радостях, — сменил тему Хаффлпафец. — Тебе тоже не помешает глоток, — улыбнулся Гарри. — Где-то тут наши наверняка припасли чего-нибудь покрепче, чтобы спрыснуть мою победу. Акцио Огневиски, — взмахнул он палочкой. Из-за спинки дивана вылетела дюжина бутылок и подвергла гриффиндорца бомбардировке. Две поймал Седрик, ещё пару перехватил он сам, от остальных только голову сумел уберечь, получив несколько синяков на плечах и рёбрах. — Вот что за день — все несчастья на мою голову, — трансфигурировав из взрывных карт широкий стакан, налил в него на треть хмельного и протянул товарищу. — А ты? — А я ещё маленький. К тому же — у меня истерика. — Твоё здоровье, — хаффлпафец сделал основательный глоток. — Сегодня ты спас мне жизнь. То, что будет тобою сказано по поводу сегодняшних событий — подтвержу. — Спасибо, Седрик. * * * До возвращения Гермионы Гарри успел заклинанием усыпить соседей по спальне, принять душ и переодеться в пижаму. О приближении подруги узнал из карты мародёров, о которой вспомнил лишь тогда, когда освобождался от пропотевшей спортивной формы. Гермиона неслышно проскользнула в дверь и забралась к нему под полог балдахина. — Ты молодец! — шепнула она, возвращая серебристые нити. — Думаю — следствие запутается. Но что за ерунда приключилась с гомункулусом? — Мы видели с тобой одно и то же, — постарался притянуть подругу поближе юноша. Но низ её живота неожиданно наткнулся на так не вовремя возникшую твердость, отчего обоих словно током ударило. — Прости, позже всё обсудим, — затрепыхалась девушка, вырываясь из объятий. И улетучилась. «Вот что за неудачный день! — пригорюнился юноша. — Подругу испугал этой своей… твердокаменностью» * * * Дальше ничего выдающегося не происходило — за завтраком объявили о победе Диггори. Потом прошли прощания с шармбатонцами и проводы дурмстранговцев. Флер была очаровательно мила, а Крам — мрачен, как туча. Гарри искренне ему сочувствовал. Шутка ли, получить отворот от такой девушки, как Гермиона Грейнджер! Да он на месте Виктора уже бы верёвку к потолочной балке привязывал и мыло искал! Это для него не всё потеряно — найдет случай, чтобы извиниться. Потому что подруга сегодня как-то его избегала, но это ведь не навсегда? Наберётся терпения чтобы принять извинения — такое уже случалось между ними. Потом были сборы, посадка на поезд и Дафна, торопливо сунувшая в руку Гермионы тоненькую книжку. Мысль о предстоящем заключении у Дурслей отравляла сознание, а ссора с самой лучшей девушкой… он чувствовал себя виноватым.