Hers (Lauren g!p)

POV Лорен Мой Котёнок лежал возле меня в темноте, стараясь не двигаться. И в темноте, под повязкой, билось мое сердце, качая кровь в то место, где она порезала меня. В темноте, также, ждала моя тень. Она была там, даже когда я не могла её видеть. Я не могла спрятаться от себя ночью. Питер Пен плакал, когда его тень покинула его. Вэнди пришила её обратно к Питеру, чтобы тень никогда не покинула его снова. Если бы я могла где-нибудь оставить свою тень и больше никогда её не видеть, я бы сделала это. Моя тень. Это темнота, которая проникает внутрь, заглушая всё яркое и хорошее, до тех пор, пока всё, что я смогу видеть - это единственная вещь, которая удовлетворит её и прогонит. Она начинает овладевать мной, и всё, что я вижу - это зло. Когда я убиваю, оно отступает. Я не сумасшедшая. Я не шизофреник. Это не второе я или что-то подобно нелепое. Я не снимаю с себя ответственность. Мои преступления принадлежат мне, и ножом орудую я. Мой желудок рычит ради еды, но я та, кто ест. Моё сердце болит ради освобождения, но я та, кто убивает. Нет, тень - это что-то, что я ношу как плащ, и как плащ она тяжелеет с каждым шагом, пока это не станет невыносимо. Это когда я убиваю. Я убиваю. Меня. Не тень. Тем не менее, если бы она исчезла, мне бы не понадобилось освобождение, которое дают мне убийства. Венди смогла пришить тень Питера обратно, используя только иглу и нитку. Неужели можно представить, что она могла бы отрезать её от меня лезвием? POV Камила Когда я проснулась, в комнате было тускло. Небо за окном спальни было серым, занавески сияли белым светом по краям. Мне захотелось посмотреть на улицу, увидеть деревья в полумраке. Повернувшись на бок, я слегка потянула веревку, прежде чем поняла, что я все еще в плену. Узел по-прежнему плотно сжимал мое запястье. Рядом со мной, Лорен пнулась. Она заснула на спине, оставив меня пялиться на потолок часами, прежде чем я наконец смогла погрузиться в беспокойный сон. Теперь беспокойной была она. Она снова пнулась и застонала, одеяло дернулось вокруг ее талии, ее тело скрутилось. Пот пропитался в её футболку, полукруг прозрачной влажной ткани прилип к её грудной клетке, между грудей. Брови сильно нахмурились на лбу, такое болезненное выражение лица, что мне было больно смотреть, как она корчится от боли. Обе стороны ее рта изогнулись вниз в гримасу. В уголках ее глаз проступали слезы, смешанные с потом, стекавшим по ее вискам. Убийца. Похититель. Палач. Но когда она беспокойно метнулась рядом со мной, снова застонав во сне, она была похожа на ребенка, который боится темноты. Она снова повернулась, и хныканье сорвалось с ее губ. Она бормотала слова, которые я не могла понять. Затем я смогла, одно, сказанное шепотом так печально, что чуть ли не разбило мне сердце. - Котёнок, - прошептала она и снова застонала. Моя рука была туго связанна, но я могла дотянуться пальцами, когда она двинула свою голову. Я коснулась её волос, вытягивая кончики пальцев, чтобы погладить её. Она перестала стонать. Застряв в неловком положении, я продолжала гладить ее по макушке кончиками пальцев. Мои ногти пробежались по ее волосам, расталкивая черный беспорядок. Ее губы шевельнулись, но теперь слов не было, просто молчаливые интонации. Затем она перевернулась, ее рука прошлась по моему телу, и она крепко сжала меня, словно я была подушкой или плюшевой игрушкой из её детства. Ее голова покоилась на моем плече, влажная от пота. Ее колено покоилось на моем бедре. Вес ее был настолько реальным, настолько невозможно человеческим. Была ли она монстром? И была ли монстром я, заботясь о ней? Даже сейчас, привязанная к постели, я не могла не думать, что я была меньшим узником, чем она. Я наклонила голову и нежно поцеловала ее в лоб. Горячую кожу, все еще влажную от пота. - Спи, - прошептала я, и она повиновалась.