Проще сдаться

Я не пойму, отчего постель мне кажется жесткой И одеяло мое на пол с кровати скользит? И почему во всю долгую ночь я сном не забылся? И отчего изнемог, кости болят почему? Не удивлялся бы я, будь нежным взволнован я чувством… Или, подкравшись, любовь тайно мне козни творит? Да, несомненно: впились мне в сердце точеные стрелы И в покоренной груди правит жестокий Амур. Сдаться ему иль борьбой разжигать нежданное пламя?..

Цунаде лежала на спутанных простынях. Пот блестел у неё на её груди, лице… между ног. Она раздражённо пнула светлое покрывало, которое уже давно отпихнула к куче мятого белья у подножья кровати. Приподнялась на локтях, чтобы взглянуть на равнодушную луну из окна на вершине башни Хокаге. Когда это с ней произошло? Что это? Она околдована – по-другому и не скажешь. С тех самых пор, как он вернулся вместе с Наруто, каждую ночь, лёжа в постели, она только и думала, что о Джирайе. О его глазах, смехе, руках. Каково это: оказаться в его объятьях в постели? Прямо здесь и сейчас? Что за глупый вопрос. И Цунаде постаралась избавиться от этой навязчивой мысли. Она прекрасно знала, какие у Джирайи руки. На миссиях они всегда были готовы протянуть друг другу руку, и она прекрасно знала их силу. Надёжная взаимовыручка, и он всегда смог бы унести с поля битвы товарища, проигравшего свой бой. Но каково было бы ощутить себя в его объятьях, когда соприкасается кожа? Какие у него оказались бы ладони: холодные или горячие? Она пыталась представить – но не будничные прикосновения, как если бы он передавал ей чашку саке или сдавал карты, а касания его пальцев, нежные поглаживания. Мозолистые ладони без защитных пластин, скользящие по щекам, плечам, бёдрам… Каково это? Цунаде в раздражении прижала ни в чём не повинную подушку к груди и стукнула её кулаком. Легко представить, что его ладони чертовски хороши! И уж точно несравнимо лучше, чем эта тупая подушка, которая никогда не сможет обнять её в ответ, уж не говоря ни о чём сверх того. Она вздохнула. Всё началось, когда эти двое вернулись. Цунаде была очень счастлива видеть их и не сразу заметила, как начинало вдруг стучать её сердце, когда в коридоре у кабинета слышались шаги Джирайи. Сегодня за обедом он подлил ей чая и передал чашку, и их пальцы всего-то на мгновение соприкоснулись, но Цунаде как током ударило. Он взглянул на неё странно, и тогда она поняла, что покраснела. Но почему именно сейчас? Почему она вдруг почувствовала всё это спустя столько лет? Ведь не так было, когда он нашёл её спустя двадцать пять лет и сообщил, что она нужна деревне. Нет, ну конечно, они тогда были немного заняты Орочимару. И они достаточно провели времени вместе, пока Джирайя не забрал Наруто тренироваться на три года. Не было тогда ничего подобного. Так почему сейчас? Она знала ответ. Двадцать пять лет назад она не только от воспоминаний о Дане бегала. Думала о том, а что, если бы это был Джирайя. Цунаде считала, что сможет заставить себя покончить с этим «если», приняв пост Хокаге. Но что бы было, если бы она открылась? «Больше никаких имён. Ты ведь знаешь, как теперь должен ко мне обращаться?» Хокаге-сама. Угу, конечно. Как будто он хоть раз не назвал её так, как заблагорассудится левой пятке, стоит только старейшинам на секунду отвернуться. Затем он ушёл. Прежде, чем она успела привыкнуть к новому положению вещей и погрузиться в работу (а ещё лучше было бы вообще в ней утонуть), и прежде, чем успела подумать о нём иначе, чем как о простом друге. Но во время путешествий он писал. Докладывал об успехах Наруто, делал заметки, которые могли пригодиться деревне. А ещё писал письма ей. Не какие-нибудь, там, романтические или сентиментальные, нет, просто записки о местах, куда заносило их с учеником: некоторые она могла помнить со времён миссий, а в некоторых не была никогда. Цунаде и сама не понимала, с каким нетерпением ждала, когда сможет спрятать новое письмо к аккуратно перевязанной кипе в задней части ящика стола. И вот теперь он вернулся. Она украдкой позволила мыслям зациклиться не только на том, как левой пятке Джирайи было бы угодно её называть, но и на том, что он со своим своеволием мог бы себе по отношению к Цунаде позволить. И что она при этом ни капельки бы не возражала, нет-нет, о чём вы. Вздохнула тяжело. Нет, нельзя. Она его Хокаге, возможно, однажды ей придётся отправлять его на миссию, с которой он может и не вернуться. И тогда отношения могут повлиять на её беспристрастность, а ведь вдруг Джирайя будет лучше всего подходить для этого задания. Как Хокаге она не могла допустить такого расклада. Совершенно несчастная, она поднялась с постели открыть окно. Может, ветерок комнату охладит.